В детстве Нью-Йорк мне казался центром мира. Даже не сам Нью-Йорк, а большое озеро в северной части его огромного парка. Туда мы приходили с отцом пару раз в месяц, обычно по субботам, поболтать и поесть такос. Удивительно, но вся эта окультуренная флора, со стрекочущей и пересвистывающейся фауной, оказалась хендмейдом Олмстеда и Вокса. Я помню, как об этом мне рассказал отец, и слово “терраформация” перестало быть частью романов Дугласа Адамса, я захотел стать архитектором. Да, именно так... Пытаюсь вспомнить его лицо, но слышу только, как орет под окном какой-то дурной мекс или араб. Хрен их поймёшь… Сэм говорит — все мы евреи. Просто одни с этим смирились, а другие нет. |