Едва ли это моя личная особенность, но события прошлого, которые хранятся в моей памяти, обычно принимают форму рассказа. Это касается моих воспоминаний о событиях августа 1991 года, или о рождении моих детей, или о разговоре с Бобом Диланом (по моим подсчетам, он продолжался четыре минуты и семнадцать секунд). Склонность упорядочивать мысленные образы с помощью связного повествования пришлась весьма кстати, поскольку истории — в той или иной форме — стали моей профессией: я передаю их в виде репортажей, описываю в статьях и книгах, редактирую, составляю из них разнообразные сборники и, если понадобится, отстаиваю в судебных разбирательствах. В стремительно сжимающемся мире американской журналистики мерилом являются именно «истории» (уж точно не деньги!): какое-нибудь особенно циничное высказывание неназванного сотрудника Белого дома может стать «историей дня»; журналистское расследование злоупотреблений в инвестиционном банке — это всегда «громкая история»; а революция, особенно такая, в ходе которой действительно рушатся стены и меняются флаги, это уже «великая история». Режиссер Джордж Стивенс явно находился под обаянием этого журналистского жаргона, когда назвал свою эпопею об Иисусе Христе «Величайшей из всех историй на свете». С этим трудно спорить. Рождество — великая история. И Благовещение. Автоматом на первую полосу. Прошу прощения: самый верх домашней страницы и огромная активность в Твиттере.

Через два месяца после прихода к власти в марте 1985 года Михаил Горбачёв выступил с торжественной речью, посвященной сороковой годовщине победы над нацистской Германией. В ней он, в частности, сказал, что «гигантскую работу на фронте и в тылу возглавляла партия, ее Центральный комитет и Государственный комитет обороны во главе с Генеральным секретарем... Иосифом Виссарионовичем Сталиным». Члены ЦК отреагировали на эти слова бурными аплодисментами. В феврале 1986-го в интервью французской газете L’Humanité Горбачёв заявил, что «сталинизм — это концепция, которую противники коммунизма широко используют для того, чтобы опорочить Советский Союз и социализм в целом». Партия, заверил Горбачёв корреспондента L’Humanité, «уже сделала правильные выводы из прошлого». И наконец, на встрече с советскими писателями в июне 1986 года он говорил, что «если мы станем копаться в прошлом, мы растеряем всю нашу энергию. Это все равно что бить людей по голове. А нам надо идти вперед. Мы разберемся с прошлым. Мы все расставим по своим местам. Но сейчас мы должны устремить нашу энергию вперед».