20 мая 1927 года, вспоминая путешествие в Венецию, совершенное пятнадцать лет назад, Пастернак писал своей корреспондентке Р.Н.Ломоносовой: «Люди и земля принимали меня тогда как брата. <...> Я нес невозможную околесицу и меня понимали. Я путал cimice и camisce (так, кажется?), смешивал coltello и sportello, и на мои вопросы об обезьянах меня успокаивали, что комната без клопов, а на вопрос о ножике указывали билетную кассу. |