Консультируя социальные проекты в Средней Азии, я столкнулся с своеобразным пониманием гендера. Здесь этим словом обозначали проблематику насилия в семье. Мне надоело убеждать восточных женщин, что к насилию вопросы гендера не сводятся. С другой стороны, у нас гендерный вопрос ассоциируется в основном с квотами женщин на участие в политической деятельности. Думаю, что и это только часть проблемы. Новое слово каждый использует, как хочет. Поначалу такой произвол вызывал ироническую улыбку. Но в последнее время стало ясно, что игнорировать новый термин не стоит: напротив, к нему нужно отнестись серьезно и, в конце концов, прояснить, что же за ним стоит.


Человек – существо до странности многогранное. Его можно описать с десятков различных позиций, выделяя тот или иной принцип. Например, можно представить человека как замкнутую реторту, внутри которой происходят химические реакции. В таком случае можно рассмотреть возможность управления человеком посредством химических препаратов. Человека можно представить как существо социальное, подверженное управлению через изменение социального статуса или материальные блага. Но трудно спорить с тем, что фундаментальным для человеческой культуры и природы является различение на два пола. И это различение решающим образом отражается на господствующей модели общества. Она и формируются в прямой зависимости от того, как понимается пол, как осознается соотношение мужчин и женщин в обществе, каким образом между ними распределяются права и обязанности.
Это распределение диктует, какие социальные роли в ходу. Возможно, наше время характеризуется как раз ослаблением этого диктата и возможностью выбирать предпочтительную модель. Я не буду говорить здесь о любви и страсти, когда двое становятся "как одно" – редкая аномалия всех веков.
Возможность выбора, которая чувствуется многими, отражается уже не только в концептах и трактовках. Мы видим на улицах людей, принадлежность которых к мужчинам или женщинам определить практически невозможно. Физиологически они подобны своим родителям, но их гендерные характеристики уже совсем другие. Даже если они и не относятся к гей-движению. Они могут определять себя такими новыми терминами как "асексуал", "бисексуал", или, в конце концов, запущенный в лексический обиход с 1994 года термин "метросексуал". Есть предположение, что полов уже не два, как было всегда, а пять. Иные выделяют даже 32 пола! Кстати, все они требуют гражданских прав и потихоньку выбивают их себе, в разных культурах – разными темпами.
Сначала эти процессы новой идентификации и самоопределения многим казалось неприемлемыми и непонятными. Понимание, однако, приходит со временем.
В физике есть такое понятие как "слабые силы". Ученые утверждают, что на самом деле они гораздо более мощные, чем собственно "сильные силы". Думаю, что сегодня так можно оценивать гендерные сдвиги, которые происходят на наших глазах. Возможно, это выход вовне чего-то, что всегда подспудно существовало, и теперь собирается "взять свое". Что ж, следует готовиться к тому, что изменится картина мира и множественные формы "меньшинств" станут составлять его основу.
Свобода в конструировании новых гендерных схем имеет выразительные выплески в современной фантастике. Чего стоит, к примеру, фабула книги Урсулы ле Гуин "Левая рука тьмы". В ней идет речь о жизни на планете, где расселились потомки людей, прошедшие специфическую мутацию. В результате они получили возможность определять пол произвольно. Но эта способность актуализировалась только в отдельные периоды "кеммеринга" (в нашем понимании как бы "течки"). Каждый мог побыть в роли мужчины, а в другой раз – в роли женщины, в течение жизни эти роли можно было менять много раз. В обычное же время жители планеты были бесполы. Именно так, кстати, устроены улитки, но не в этой "зоологической" отсылке, думается, посыл сюжета.
Дело в том, что люди среди других млекопитающих – создания исключительные. Причем чисто физиологически. В отличие от всех других самок, женщины готовы к сексуальному контакту в течение практически всего времени, а не в отдельные периоды, как их "сестры меньшие". Есть теоретики, которые делают из этого факта далеко идущие выводы, в частности, о разбалансировании мужского и женского начал, которые произошли в результате этой мутации. Существует даже предположение, что эта мутация описана в сцене грехопадения. Мужчина вынужден был приспосабливаться к тому, что его возможности быть готовым к соитию ограничены. Так появились любовные игры, а рука стала органом любви. Человек приобрел новый чувственный опыт и резко продвинулся в мире искусственного, в мире культуры.
Во всяком случае, очевидно, что отношения между полами у людей не только более разнообразны, нежели в мире животных, но и более динамичны, изменчивы, вариативны. Возможно, наиболее важно, что они подлежат изменениям вследствие контроля социума и сообразно его интересам. А это уже напрямую относится к вопросам не столько пола, сколько гендера.
Внимание к этому вопросу на серьезном уровне прослеживается с середины XХ столетия. Одна из гипотез, возникших во второй половине прошлого века, толкует необходимость в существовании двух полов их различными функциями в процессе приспособляемости. Поскольку изменения в условиях существования требуют соответствующей подстройки, ее "обеспечивают" мужчины, именно они отвечают за функцию изменчивости. Женщины же отвечают за устойчивость, они несут в себе идею и генетический материал, который воспроизводит основные характеристики вида. Все болезни в первую очередь выкашивают мужчин. Потому мужчины всегда "самые" – самые умные и самые глупые, самые сильные и самые слабые.
Но первые концепты гендера проявились на стыке XIX и XX веков. В некоторых, как у Василия Розанова в "Людях лунного света" обсуждалась идея, что в каждой женщине есть мужское начало, в каждом мужчине – женское. Очень повлияла на современников книга Отто Вайнингера "Пол и характер" с размышлениями в той же плоскости.
Во многих работах по гендерной тематике мы встречаем как само собою разумеющееся тезис о традиционном доминировании мужчин. Утверждается, что так было всегда и только наше время вносит коренные изменения. Этот тезис не слишком часто подвергают критике, а следовало бы – ведь именно исходя из него, делаются неточные выводы и прогнозы. Когда для убедительности прибегают к примерам из животного мира, возникает полная неразбериха. В частности, почти у всех крупных млекопитающих, слонов, львов, решения принимаются зрелыми самками. Уклад стаи шимпанзе считается образцом доминирования самцов. Но упускается из виду, что у шимпанзе есть два подвида – собственно шимпанзе и бономо. Среди первых действительно заправляют самцы, очень агрессивные существа, бесконечно выясняющие в драках, кто из них самый главный. А вот бономо – совсем другие. В их сообществах все проблемы решаются мирно, и вероятно потому, что в их социумах доминируют как раз самки.
Как в отношении шимпанзе, так и в отношении обществ древности, обществ традиционных, патриархальный уклад отнюдь не тотален. Историки утверждают, что в Крито-Микенской культуре не было доминирования мужчин, что мужчины и женщины играли там одинаковую роль. А ведь это была одна из наиболее выдающихся цивилизаций древности! В искусстве "крито-микен" нет ни одной сцены насилия. А при этом в близком по времени искусстве Ассирии они в большом количестве – царь всячески попирает пленников, уничтожает целые народы...
Сейчас все большее хождение получают исследования об изначальных культах, культах тех народов, о которых осталось мало письменных источников, и реконструировать их жизнь возможно разве что из археологии. И эти исследования свидетельствуют, что первым культом всех народов был культ Великой богини, или Белой богини. Мужские боги появились позже, как сопровождающие культ Великой богини. Судя по всему, ее почитали и в Микенах. А греки-кочевники, пришедшие на эти земли, принялись круто ломать старый культ, а вместе с ним и идеологию партнерства мужчины и женщины. Это зафиксировано, в частности, в трагедиях Эсхила, и особенно в "Ористее".
Сюжет в грубом изложении таков. Греки никак не могли победить Трою, но, по мнению жрецов, дело могла поправить дорогая жертва. И Агамемнон отправился домой за своей дочерью. Сказав жене, что нашел дочери жениха, он увез ее и принес в жертву богам. Когда же Агамемнон вернулся, жена его убила. Оправданием убийства было то, что он нарушил законы рода, отдав в жертвы кровного родственника. На это у него права не было, и она отмстила. В свою очередь, сын Орест отомстил за отца – убил мать. Эриннии тут же начали его преследовать, и он взмолился к богам. Тогда был собран первый ареопаг, на котором разбирался вопрос, виноват ли Орест или нет, нарушил ли он закон, который нарушил его отец, или нет.
Греческий театр – это была живая рефлексия на актуальные события, на актуальную проблематику. Через греческий театр устанавливался в полисе новый порядок. Недаром были обязательны его посещения! Пьесы писались "на случай", на один раз. Какой-либо меценат объявлял конкурс, авторы состязались, и победившая на конкурсе пьеса ставилась на сцене, причем ее запрещалось повторять. Повторяться пьесы стали уже в следующую эпоху, когда таланты греков исчерпались.
Так же, на случай, на злобу дня был сочинен и "Орест". Пьеса была создана, чтобы привить, навязать общественному мнению представления о порядке, о том, что есть истина и как нужно действовать.
Итак, ареопаг разбирал дело Ореста и Зевс выступил с идеей, что главным в воспроизводстве рода является мужчина, а не женщина. Аргументом был "факт", что Афина родилась из головы Зевса безо всякого женского посредничества. В итоге было принято решение, что женщина не является кровным родственником, она является временным сосудом для выращивания ребенка, а подлинным родственником является отец, и что родство подлинно только по мужской линии. Потому Орест, убив мать, ничего страшного не совершил. Эринии были сосланы в младшие богини за то, что они его преследовали, а сам Орест получил прощение. Вот такими методами в Греции устанавливалась идея о неравенстве мужчины и женщины, идея, что мужчина главный, в том числе и в воспроизводстве.
До сих пор в православной и католической традициях нет женщин-священников (хотя в англиканской церкви это уже разрешено). Общеизвестно, что послания Павла достаточно жестки по отношению к женщинам. Теологи долго решали вопрос, есть ли вообще у женщины душа.
В Новое время традиционный патриархальный уклад стал вытесняться другими формами организации общества. Соответственно, на смену жесткой патриархальности стали приходить новые формы взаимодействия мужчин и женщин. Они не сменяли друг друга жестко. И до сих пор разные уклады сосуществуют в рамках одной страны, одной культуры. Но какая-то модель все же получает больше шансов, оказывается как бы "фасадной".
В рамках Европейского Союза произошло на наших глазах рождение сложной, коммуникативной и пока малоисследованной новой модели – модели партнерства. Сам Европейский Союз строился на отторжении тезисов войны: были откинуты идеи харизматичных лидеров, тысячелетних империй и больших программ. ЕС строился по принципу "малых дел", бесконечных консенсусов, обсуждений. В итоге Европа построила новый тип отношений, который неведом ни США, ни России. Если Америка хочет заявить свои интересы, она сменяет верхушку в той или иной стране. Европа действует иначе – она завлекает благополучием, согласием, порядком, а после перестраивает изнутри, постепенно вводя свои стандарты.
Та модель, которую проводит ЕС, можно рассматривать и как новейший способ эффективного использования ресурсов. С другой стороны, она имеет соответствие в гендерной сфере, олицетворенная отношениями партнерства.
Можно рассмотреть три способа притязания на ресурсы.
Первый – это такой тип борьбы, как война и подавление. Ресурс противника или отнимается, или уничтожается. Из-за деструктивности такого подхода его издавна пытались ограничить. Для этого создавались специфические институты: мирные договора, условия ведения войны, обычаи "не бить лежачих" и оговаривать правила военных действий.
В отношениях мужчины и женщины этот способ взаимодействия имеет такой аналог как мачизм. Доминирование мужчины безусловно, женщина права голоса не имеет. Хотя, противодействую этому, даже в патриархальных обществах древности некоторые женщины достигали вершин – Хатшепсут стала фараоном, Нефертити была соправительницей вместе со своим мужем Эхнатоном. Но это лишь эпизоды; к Новому времени вызрела необходимость в новой модели отношений.
Тогда возник второй тип – институт конкуренции. В этом случае ресурс "другого" не уничтожается, а перехватывается. Конкуренция – более выгодный способ, чем война. И он нашел отражение в гендерной сфере, приняв форму феминизма. Суть его – в конкуренции за одни и те же места в социуме. Ведь если есть в обществе места, которые заняты мужчинами, эти места надо распределить и между женщинами тоже. Так появилась идея квот, брачные договора и другие новшества, основанные на идее равноправия. Борьба с дискриминацией женщин в этой картине мира считается главной задачей. Так именно и понимается гендер в Украине.
Последние десятилетия, и особенно в Европе все ощутимее проявляется новая идеология, идеология партнерства. Пожалуй, именно в ее контексте и уместно слово "гендер", – тут оно возникло, эти смысловые реалии оно толкует. Идеология партнерства предполагает свободу выбора. Это означает: когда хочу – я беру на себя маскулинные функции, когда хочу – феминные. В чатах это происходит без проблем. Это делается уже и на уровне хирургии. Но прежде всего это проявляется в формах поведения. Исчезают закрепленные функции: есть функциональные места, которые я волен по договору (или по собственному желанию) занимать, позволяя использовать себя, как чей-то ресурс, и получая при этом право использовать как ресурс – другого.
Думается, именно это наиболее перспективная форма человеческих взаимоотношений. В Европе идея партнерства находит воплощение на уровне политическом, на уровне взаимодействия между странами. При этом не отрицается индивидуальность: Франция разговаривает на французском, в английском парламенте сохранены все древние традиции. Отношения войны между странами Европейского Союза на сегодня представляются невозможными. Невозможной становится и жесткая конкуренция, потому что экономические системы этих стран уравновешены. ЕС работает как одна партнерская система, которая может конкурировать с соседями.
Война – более простой способ, чем партнерство и конкуренция. Так что и до сих пор, где можно, там воюют. Но новый способ самоопределения в рамках свободы выбора становится все более распространенным и выгодным, и в нем гендер означает саму свободу и доверие к другим. А половые различия – только частный случай нашего понимания себя.