Взаимоотношения российской государственной власти и бизнеса не рассматриваются обществом как одна из важнейших проблем развития. Причина такого равнодушия в том, что общество, после почти двадцати лет структурных изменений, все еще воспринимает предпринимательство как нечто чужеродное. В середине первого десятилетия XXI века бизнесмен – все еще чужой в собственной стране, большинство сограждан, даже положительно относясь к бизнесу, не готовы воспринимать его проблемы как общественно значимые.

Эти утверждения тривиальны, однако они не становятся от этого менее верными, как и следующие: возможно, именно в сфере взаимоотношений бизнеса и власти заложены как существенные предпосылки грядущего политического кризиса, так и пути его разрешения.

Насколько можно судить, российская власть пока полагает бизнес пассивным объектом своих воздействий. В глазах многих отечественных чиновников и политиков, бизнес и существует-то лишь по соизволению власти. В связи с этим, любые претензии бизнесменов или бизнес-сообщества на политическое лидерство являются для российской политической системы неприемлемыми. Собственно, в этих словах заключена существенная часть идеологии современного политического режима, идеологии, которая неоднократно озвучивалась, например, лидерами «Единой России» и президентом Путиным. «Нельзя допустить приватизации политического процесса», - эти слова повторяются, как заклинание или как оправдание того факта, что бизнесу в российской политике отводится роль лишь источника ресурсов для деятельности бюрократии.

Безусловно, из лучших побуждений.

Предполагается, что профессиональная бюрократия, в отличие от бизнеса, может манифестировать интересы общества – «большинства населения», на российском политическом языке.

Собственно, это – корень имеющего места противоречия. Власть полагает, что должна действовать в интересах «большинства населения». При этом власть уверена, что «большинство» не занимается самостоятельной экономической деятельностью (это кто угодно, только не бизнес) более того, оно экономически зависит от власти. Иначе говоря, под «большинством населения», в интересах которого действует российская власть, понимаются только получатели социальной помощи разного рода, пенсионеры, бюджетники – те, кто не создают национальное богатство, но, напротив, являются социальными иждивенцами.

Те же, кто не зависит от власти экономически, постепенно исключаются (как в результате действий власти, так и собственной волей) из политического процесса. Это ясно видно по динамике явки на выборы регионального и муниципального уровня. Наиболее активными избирателями остаются пенсионеры и бюджетники. Экономически самостоятельные граждане выборы игнорируют. По мере экономического роста число активных избирателей падает, так как почти никто из политиков ни на каком уровне не готов говорить с экономически самостоятельными гражданами. В публичной политике обсуждаются лишь проблемы «социально незащищенных».

Последовательное движение по этому пути привело российскую власть вначале к необходимости снижения порога явки на региональных выборах с 25 до 20% а затем и к отмене порога явки на выборах всех уровней. Несомненно, эти меры были приняты для того, чтобы иметь возможность и дальше игнорировать мнение экономически самостоятельных, обращая политические усилия лишь на привлечение симпатий иждивенцев.

Можно было бы утверждать, что сказанное всего лишь составляет привычный российский политический ландшафт, если бы не одно «но»: описанные обстоятельства находятся в резком противоречии с уже сложившимся в России общественно-политическим строем. Проще говоря, при капитализме ни общество, ни политика такими быть не могут.

Авторы этих строк все чаще вспоминают слова своего учителя, профессора Самарского университета Евгения Фомича Молевича, отметившего, что простейшим определением современного общественно-политического строя будет следующее: «капитализм – это общество, в котором правят капиталисты». До тех пор, пока это простое правило не соблюдается, общество недостаточно устойчиво – именно так, как неустойчиво современное российское общество, в котором налогоплательщики являются лишь объектами воздействия со стороны власти, им не принадлежащей и действующей не в их интересах.

Время от времени отдельные бизнес-структуры, финансово промышленные группы и т.п. предпринимают попытки изменить существующее положение вещей и взять деятельность бюрократии под контроль – иначе говоря, самим стать властью. Именно за это, по общему мнению, был наказан Михаил Ходорковский. Однако то, что на федеральном уровне пока оказалось невозможным, на региональном уровне часто оказывается осуществимым.

Можно утверждать, что, на данный момент, российский бизнес находится в шаге от осознания себя политической силой.

Попытка самооценки

Индекс развития российской деловой среды – инструмент, созданный, по заказу общероссийской общественной организации «Деловая Россия» под руководством авторов этой статьи, специально для того, чтобы получить новые возможности анализа взаимоотношений бизнеса и власти в России в целом и в отдельных российских регионах.

Сам термин «деловая среда» на момент разработки индекса отнюдь не являлся общеупотребительным. В литературе выделялось два подхода к определению «деловой среды».

Во-первых, она понималась как внешняя среда конкретного предприятия, и в этом случае синонимичными понятиями выступали «внешняя среда», «внешнее окружение», «непосредственное деловое окружение». В качестве субъектов деловой среды рассматривались органы власти, с которыми организация взаимодействует в процессе своего функционирования; партнеры (поставщики материалов, капитала, трудовых ресурсов, дилеры и др.); конкуренты; потребители производимых товаров и услуг, их ассоциации и объединения.

Во-вторых, деловая среда трактовалась как бизнес-среда территории (в стране/регионе/городе). Здесь как синонимичные использовались понятия «деловой климат», «бизнес-климат», «бизнес-среда».

В рамках проекта «Индекс развития российской деловой среды» были использованы следующие положения:

- «Деловая среда» - это совокупный набор характеристик-условий, в которых осуществляется ведение бизнеса. Деловая среда подлежит оценке с целью выяснения эффективности функционирования уже существующего и размещения нового бизнеса.

- При выделении параметров деловой среды необходимо учитывать разные уровни анализа (уровень страны в целом, региона, конкретного предприятия); оценивать действие факторов, влияющих на осуществление бизнеса, необходимо с учетом разных сфер общественной жизни: экономической, политической, социальной.

- Оценка деловой среды имеет две составляющих. Во-первых, качество деловой среды в России в целом и на уровне регионов, которое определяется институциональными, региональными и другими условиями, созданными властью. Во-вторых, социальное самочувствие бизнеса, которое определяется субъективным восприятием этих условий бизнес-сообществом (доверие бизнеса к власти, оценка перспектив развития; сплоченность бизнес-сообщества, а так же уровень развития социальной ответственности).

Разработка индекса развития российской деловой среды и расчет индекса для России в целом и 13 модельных регионов страны была завершена летом 2006 года. Результаты этой работы были представлены в июле 2006 года на Форуме российского бизнеса, посвященного «экономике суверенной демократии».

Индекс дает возможность выставить оценку развития деловой среды для каждого российского региона или для России в целом по 100-балльной шкале. Собственно, речь идет о попытке создать инструмент, который по значению для российской экономики был бы близок, например, к немецкому индексу деловой активности. Этот индекс несколько раз в год представляется общественности в Германии и служит одним из главных инструментов для определения развития немецкой экономики. Идея, как и в Германии, состоит в том, что состояние деловой среды должны определять не сторонние эксперты, опирающиеся на объективные показатели, но сами бизнесмены.

Именно в этом – в возможности выяснить уровень развития бизнеса через мнение самого бизнеса – состоит главное отличие индекса развития деловой среды от всех инструментов анализа, которые до сих пор применялись в России.

Шесть составляющих

Таких методик, надо отметить, совсем немного: В число наиболее распространенных методик, применяемых для оценки объективных условий деловой среды, можно включить три:

- оценка инвестиционной привлекательности регионов федеральными и региональными органами государственного управления; (применяется, в первую очередь, Министерством экономического развития РФ);

- оценка инвестиционной привлекательности регионов (более известна как рейтинговая оценка журнала «Эксперт»);

- оценка рыночной ситуации Гарвардской школы бизнеса (известна как цифровая методика BERI).

Все эти методики оценивают, прежде всего, инвестиционную составляющую в экономическом развитии региона или страны, причем для этого используются либо статистические данные по основным экономическим и социально-политическим показателям, либо мнения экспертов.

МЭРТ оценивает производственно-финансовый потенциал региона, социальный потенциал; природно-географический потенциал и уровень социально-политической и экологической безопасности для инвесторов. Специалисты МЭРТ выбирают наиболее инвестиционно-значимые частные факторы инвестиционной привлекательности регионов. То есть факторы, которые, по мнению экспертов МЭРТ, наиболее тесно связаны со статистическими показателями инвестиционной активности. Методика МЭРТ полностью построена на анализе статистических данных.

Методика, используемая журналом «Эксперт», также включает в себя четыре смысловых блока:

• инвестиционное развитие региона;

• рейтинг инвестиционного климата;

• блок, оценивающий состояние нормативной базы;

• политический компонент.

Использование данной методики позволяет получить представление об инвестиционном потенциале конкретного региона и связанными с ним инвестиционными рисками. Создавая свой рейтинг российских регионов, «Эксперт» анализирует два вида информации: объективные показатели экономического развития регионов и оценки экспертов.

Гарвардская методика позволяет определить степень рискованности инвестиций в конкретную страну. Она полностью построена на опросе экспертов, которые оценивают уровень развития одной из 45 стран по 15 критериям, причем критерии имеют неодинаковое значение для результата. Например, показатель политической стабильности имеет наивысший вес (12); состояние экономического роста (10); конвертируемость валюты - (10); состояние инфраструктуры (4); возможность кооперирования в сфере производства (4) и т.д. Таким образом, Гарвардская методика позволяет именно определить риск вложений (причем в страну, а не в конкретный регион), а не собственно потенциал региона. Данная методика полностью построена на опросе экспертов.

Легко видеть, что, опираясь на объективные факторы и оценки незаинтересованных экспертов, существующие методики анализа деловой среды оставляют за границей исследования мнения самого бизнес-сообщества, не дают возможности понять его запросы. По сути, эти методики позволяют оценить лишь формальную инвестиционную привлекательность территории – без учета ее важнейшей специфики - специфики взаимоотношений бизнеса и региональной власти. Между тем, российские инвесторы понимают, что именно отношения власти и бизнеса на территории могут быть решающим фактором для того, чтобы войти на рынок конкретного региона. Формально исключительно привлекательный регион может оказаться закрытым для бизнесменов со стороны, а регион, пользующийся славой отсталого может оказаться исключительно гостеприимным.

Выражая ту же мысль более строго, можно сказать, что при конструировании индексов мы исходили из идеи о том, что на политико-экономическом пространстве наиболее активно действуют два основных игрока с развитым самосознанием: бизнес-сообщество и власть. Их взаимодействие определяется известными обеим сторонам правилами игры. Власть создает для бизнеса определенные условия существования (так называемые. институциональные условия существования бизнеса). Субъективное восприятие бизнесом этих условий проявляется в степени доверия бизнеса власти, оценке возможностей и перспектив развития бизнеса в этих условиях и, следовательно, социальном самочувствии бизнесменов. При этом бизнес-сообщество характеризуется, определенным уровнем сплоченности, самосознания, а также уровнем развития социальной ответственности.

На основе такого опроса социологи рассчитывают шесть частных индексов развития деловой среды:

Индекс оценки институциональных условий;

Индекс оценки развития бизнеса;

Индекс развития социальной ответственности;

Индекс сплоченности бизнес-сообщества;

Индекс доверия к власти;

Индекс социального самочувствия бизнеса.

В дальнейшем рассчитывается интегральный индекс – собственно Индекс развития деловой среды.

Понятно, что наибольший интерес для общественности и российского бизнеса будут представлять не абсолютные цифры индекса, но динамика их изменения в процессе мониторинга развития деловой среды – иначе говоря, динамика ухудшения или улучшения взаимоотношений бизнеса и власти, сплоченности бизнеса, видения перспектив развития отдельных территорий и всей страны и т.п. Эти «минусы» или «плюсы» продемонстрируют, насколько верная экономическая политика проводится в России, насколько власть идет на встречу бизнесу – или отворачивается от его потребностей.

Господа респонденты

Индекс представляет собой результат количественного социологического исследования – иначе говоря, массового опроса бизнесменов в тринадцати (включая Москву) российских регионах. Сбор информации осуществлялся методом личного интервью. Объектом изучения выступили представители российского частного бизнеса – топ-менеджеры, владельцы и совладельцы негосударственных предприятий, включая предпринимателей без образования юридического лица. Общая численность опрошенных составила 1320 человек. В каждом регионе было опрошено не менее 100 человек. Отбор респондентов производился по следующим квотирующим признакам: размер бизнеса (среднесписочная численность занятых), тип населенного пункта, основная сфера деятельности.

В структуре опрошенных малый бизнес представляют 42,2% респондентов, средний и крупный – 57,8%. По численности занятых в бизнесе, который представляли респонденты, доля предприятий с численностью работников менее 50 человек составила – 42,7%, 51-100 человек – 24,4%, 101-500 чел. – 25,4%, 501-1000 чел. – 3,3%, 1001-3000 чел. – 2,7%, свыше 3000 чел. – 1,5%.

Выборка обеспечила представительство разных отраслей экономики регионов, включая промышленные предприятия (20,3%); строительство (13,3%); предприятия транспорта, связи, телекоммуникации составили (4,6%). Предприятия оптовой торговли составили 10,4%; розничной торговли 25,6%; общественного питания 6,7%. Услуги, финансы, недвижимость - 8,7%; информационные технологии - 0,6% и, наконец, сельское хозяйство - 9,8%).

Также в выборке обеспечивалось представительство бизнес-сообщества по размеру и типу населенного пункта: крупные города и областные центры представляли 74,9% респондентов, малые города и сельскую местность - 25,1%.

По уровню образования структура опрошенных выглядит следующим образом: доля предпринимателей и топ-менеджеров с высшим образованием составила 80,4%, со средне-техническим и средне-специальным – 19,6%. Группы опрошенных по возрасту представлены следующим соотношением: до 30 лет – 21,1%; от 31 до 40 лет - 28,6%; от 41 до 50 – 31,5%. Доля респондентов старше 50 лет в общем массиве по России составила 18,9%. В число респондентов вошли 41,8 % мужчин и 58,2% женщин.

Заметим, что исходя из целей исследования, выборка репрезентирует представления и оценки представителей бизнеса в целом по России. Одним из ключевых ограничений выборки является сравнительно небольшое количество опрошенных в отдельно взятом регионе, поэтому в региональном разрезе на данном этапе полученные данные дают возможность сравнительного анализа регионов и временной динамики, но, не являются в полной мере представительными для каждого отдельного региона. Проверка выявленных тенденций и подтверждение обоснованности выводы по специфике делового климата в регионах возможны в ходе последующих волн мониторинга, которые дадут возможность исключить влияние случайных факторов и проверить полученные гипотезы.

Самое общее

Уровень развития деловой среды для России по результатам первой волны мониторинга в целом составил 42 балла (по 100-балльной шкале). Выше среднего уровень развития деловой среды оказался в Краснодаре (51,1), второе место заняла Кострома (48,0), а третье поделили Пермь и Ростов-на-Дону (44,5). Самые низкие показатели – в экономически развитом Новосибирске (36,1), а также в Брянске и Воронеже (36,2 и 37,8 соответственно).

Таковы результаты исследования в триинадцати российских регионах в самом общем виде:

Лидеры рейтинга - Краснодар и Кострома - регионы-реципиенты, причем если Краснодар примыкает к Москве, Петербургу и Екатеринбургу по рейтингу инвестиционной привлекательности журнала «Эксперт» (10-11 место), то Кострома устойчиво тяготеет к аутсайдерам (66-67 место). В то же время регионы, устойчиво занимающие высокие места в рейтинге «Эксперта», как правило, имеют значение индекса деловой среды близкое к среднему по выборке.

Сравнение значений частных индексов также дает пищу для размышлений. В первой волне исследования разница между самым высоким значением индекса (индекс оценки развития бизнеса - 54,3) и самым низким (индекс сплоченности бизнес сообщества - 26,8) составила 27,5 баллов. В целом по России три индекса внесли наибольший вклад в формирование значения интегрального индекса деловой среды: индекс оценки перспектив развития бизнеса (54,3), индекс доверия к власти (50,1) и индекс социального самочувствия (48,2). Именно эти индексы, имеющие наиболее высокие ранги среди частных индексов деловой среды, оказались выше значения интегрального индекса российской деловой среды. Удовлетворенность бизнесменов институциональными условиями, выделяемая бизнесменами в качестве наиболее важного показателя, напротив, крайне низка (30,8). Самым низким (26,8) является индекс сплоченности бизнес-сообщества.

В целом по стране наблюдается четкая закономерность – чем крупнее бизнес, тем выше значение как интегрального, так и частных индексов.

Дело, очевидно, в том, что крупные предприятия, в лице своих владельцев, в большой степени сами формируют региональную политику, являются субъектами политической деятельности. Вне зависимости от времени своего создания (новые частные предприятия или приватизированные советские), эти организации являются значимыми игроками на политической арене. Между властью и бизнесом на региональном уровне формируются определенные отношения, проявляющиеся в формах совместного определения целей и задач региональной политики, форм и методов взаимодействия, программ корпоративной социальной ответственности. Подобное сотрудничество характерно, прежде всего, для крупных компаний с длительной историей, работающих в реальном секторе экономики.

Социальный контракт

Конечно, условия жизни малых предприятий совсем иные. Средние и мелкие предприятия, в том числе созданные в годы реформ в сфере торговли и услуг, главной задачей бизнеса видят выживание, в более благополучных случаях – привлечение инвестиций, развитие мощностей, освоение новых направлений, то есть все, что связано исключительно с экономическими функциями. Многие из таких предприятий лишены ресурсов, в том числе человеческих, для расширения социального и политического взаимодействия с властью.

Активность руководства в вопросах внешней среды напрямую связана с экономическим положением предприятия. Уже отмечалось, что выход из кризисной ситуации для предприятий означает смену ориентиров менеджмента, а вопрос выживания сменяется вопросом приспособления к среде. Поэтому только экономически успешные предприятия могут претендовать на роль действенных игроков политического пространства.

Если говорить об общих тенденциях, то в целом по России распространенной формой социального контракта между бизнесом и властью становится так называемая обязательная благотворительность. Не стоит ее путать с традиционной для Запада корпоративной социальной ответственностью (КСО). КСО - это включение решения социальных вопросов в стратегии управления корпорацией. Это современная норма поведения любой корпорации, представленной в международном пространстве. Коренное отличие КСО от благотворительности и милосердия предпринимателей в том, что это скорее характеристика управленческой стратегии компании, связывающая как внешние, так и внутренние аспекты ее деятельности. Как отметил Адриан Ходжес, управляющий директор Международного форума лидеров бизнеса Принца Уэльского (IBLF), «КСО - это не ответственность первого лица, это вопросы этики всей корпорации».

Почти у половины предпринимателей, участвовавших в исследовании, сложилось такое мнение, что социальная ответственность бизнеса – это «выполнение обязательств перед работниками и государством и финансирование дополнительных социальных программ для сотрудников: льготы, повышение квалификации и пр.». Через системы социальных соглашений предприятия становятся ответственными за социальные гарантии, предоставляемые государством, прежде всего, перед собственным персоналом. Более половины представителей бизнеса в таких отраслях как строительство, транспорт, связь, телекоммуникации именно так представляют себе социальную ответственность.

Важно, что такая форма взаимодействия предполагает наличие формальных регламентаций относительно организации взаимодействия, в первую очередь в части благотворительности – помощи территории. Акцент на помощи территориям менее распространен в предпринимательской среде. Около 35-40% представителей бизнеса с достаточной регулярностью («часто» или «очень часто») оказывали поддержку за последние 12 месяцев территории, отдельным организациям или людям, не являющимся сотрудниками их компании. Наиболее высокие оценки сконцентрированы в Краснодарском крае, Воронежской и Костромской областях, где губернаторы известны своей социальной политикой патерналистской ориентацией в отношении территорий.

Эти практики далеко не всегда являются проявлением инициативы предприятия. Часто инициаторами благотворительной деятельности выступают власти. Характерно, что чаще всего благотворительность оказывается по требованию, если попросят, а оказание помощи не преследует достижение какой-либо социально-значимой цели, а скорее является средством откупа и завязывания необходимых для успешного бизнеса связей. В Краснодаре, Брянске, Москве и Костроме бизнесмены чаще, чем в других регионах, отмечали, что они зачастую оказывали такую социальную поддержку по настоянию властных структур.

Вопрос об осуществлении социальной поддержки под давлением властей подразумевает сочетание сразу двух факторов – в первую очередь, силы региональной и муниципальной власти, способной оказывать давление на бизнес. Другой фактор – экономическая слабость региона, которому в отсутствии ресурсов приходится внеэкономическими методами изыскивать средства для социальной поддержки населения. Кроме того, нередко два названных фактора действуют в разных направлениях (например, сильная региональная власть, экономически сильный регион) и снижают результативность вопроса.

Таблица 1. Распределение ответов на вопрос: «Насколько часто Ваша фирма оказывала социальную поддержку территории или отдельным организациям/людям по настоянию властных структур?» (в процентах от числа ответивших)

Большинство представителей бизнес-сообщества полагает роль государства недостаточной в поддержке действий по социальной ответственности. При этом инициатива местных властей по большей части направлена на повышение управляемости территории средствами социального управления. Таким образом, социальная ответственность в регионах, по-видимому, еще не может рассматриваться ни как часть государственной идеологии, ни как часть национальной философии бизнеса.

Для представителей малого и среднего бизнеса социальная ответственность – это, прежде всего, «выполнение обязательств перед работниками – выплата достойной зарплаты, создание безопасных условий труда и выполнение обязательств перед государством – уплата налогов». В отличие от крупного бизнеса, включенного в систему социальных контрактов с властями, в этом секторе бизнеса превалирует рыночный эгоизм предпринимателей. Фокус внимания сосредоточен на инвестициях в собственное предприятие. Отношения с властью организованы по принципу «невмешательства», предполагающего уплату налогов и соблюдение общих правил экономической деятельности. Одним из ярких показателей последовательного следования этой форме отношений является формальная благотворительность, сведенная к минимуму или институализированная и прозрачная.

Прекрасен наш союз?

Важно отметить, что речь идет об условиях лояльности бизнеса по отношению к власти. Лояльность тем выше, чем плотнее институциональные связи. Данные ИКЦ «Бизнес-Тезаурус» также подтверждают такую точку зрения: участие в каком-либо объединении предпринимателей делает бизнесменов более лояльными к усилиям властей, что создает предпосылки позитивных контактов в переговорном процессе бизнеса и власти.

Что же показывают полученные данные? Более половины российских предпринимателей, участвовавших в первой волне оценки деловой среды России, дают низкие оценки усилиям общественных организаций и объединениям, союзам предпринимателей.

Таблица 2. Распределение ответов на вопрос: «Оцените, пожалуйста, как общественные ассоциации, объединения, союзы предпринимателей в настоящее время действуют в интересах развития вашего бизнеса?» (в процентах от числа ответивших)

В реальности 75% принявших участие в опросе не являются членами каких-либо профессиональных, общественных ассоциаций. Только каждый четвертый бизнесмен имеет отношение к организациям предпринимателей. Только 12% реально участвуют в практической деятельности этих организаций.

Вероятно, современная деловая среда структурируется в зависимости от типа и размера бизнеса, что задает объективную основу различия интересов представителей крупного и среднего бизнеса. Другое объяснение в отличиях оценок представителей разных сегментов бизнеса кроется в особенностях протекания внешних и внутренних процессов на этих разных по типу предприятиях. История крупных предприятий связана не только с трансформацией системы управления, но и с изменением менталитета руководителей. Скорость течения институциональных процессов в крупном бизнесе значительно выше. Об этом свидетельствуют также более высокие значения индекса сплоченности и социальной ответственности, свойственные развитому самосознанию бизнесменов (28,5 и 39,0).

Неопределенность внешней среды в частном секторе, представленном самостоятельными предприятиями малого и среднего бизнеса, существенно выше, чем для традиционных предприятий, имеющих советские корни.

Оценки институциональных условий представителями крупного бизнеса на 4,7 пункта выше оценок владельцев малых предприятий, а уровень оценок социального самочувствия топ-менеджеров и собственников крупного бизнеса на 4 пункта выше аналогичных оценок мелких и средних предпринимателей (значения индекса социального самочувствия составляют 50,1 и 46,1 соответственно). Неравноправные условия с предприятиями бывшего государственного сектора определяются тем, что последние имеют ресурсы, которыми не обладают фирмы частного сектора. Помимо помещений, оборудования, производственных запасов и т.п., у них сохраняются определенные привилегии в получении сырья и материалов, сложившиеся каналы установления хозяйственных связей, возможности получения бюджетных субсидий, доступ к кредитным ресурсам. То есть, взаимоотношения крупного бизнеса и власти более институализированы. В этих отношениях существует уже заданная, институционально оформленная система социальных контрактов.

Малый и средний бизнес адаптируются к внешним условиям, однако эти сегменты еще отличаются низкой степенью организованности - значения индекса сплоченности бизнес-сообщества - 24,6. В целом же значения интегрального индекса оценки деловой среды для малого бизнеса ниже, чем для крупного - 39,7 против 43,6.

Отрасль – регион – страна

Размер населенного пункта также играет определенную роль в формировании уровня индексов.

Для малых городов и сельской местности свойственны более низкие значения индексов деловой среды, как интегрального, так и большинства частных. Наибольшее негативное отклонение в отношении оценок институциональных условий развития бизнеса от «города миллионника» составляет 8,3%. Социальное самочувствие бизнесменов также отклоняется в худшую сторону: 43,8 против 50,4 в областном центре с населением свыше 1 млн. человек.

Единственный показатель деловой среды малых городов и сел, который превышает общероссийский уровень, - индекс развития социальной ответственности (39,3 и 36, 8 соответственно). Возможно, что региональные корни бизнеса, тип производства, зачастую ориентированный на локальный рынок, и традиционная связь с территорией способствуют формированию отклика бизнеса на запросы местного сообщества.

Конечно, вывод о более благоприятном характере деловой среды в столицах и крупных городах закономерен и прогнозируем. Однако можно наблюдать и существенные региональные различия. Если в среднем по России различие индексов между центром и областью составило 4,6%, то в Свердловской области наблюдается почти обвальное различие в интегральном восприятии деловой среды между предпринимателями областного центра и области (15,8 балла, практически в полтора раза). Словом, не путайся под ногами область, Екатеринбург имел бы все шансы выбиться в тройку лидеров по качеству деловой среды, наступая на пятки Костроме и оставив далеко позади Москву с Петербургом. Однако сегодня в регионе, по-видимому, существуют серьезные скрытые проблемы, сдерживающие развитие бизнеса за пределами областного центра. При этом в соседней Пермской области, интегральный индекс по области даже несколько выше, чем по областному центру – то есть екатеринбургская ситуация не может быть признана типичной.

Анализ оценок по отраслям народного хозяйства не выявил на общероссийском уровне каких-либо значимых отличий. Незначительное превышение средних для России показателей оценки деловой среды наблюдается в промышленности, строительстве, транспорте и связи (на уровне 0,7 -1,6).

Таблица 3. Значения индексов в зависимости от сферы деятельности предприятий

Если говорить об общих закономерностях по отраслям бизнеса, то, промышленность и строительство отражают характеристики российской деловой среды: оценки занятых в этих отраслях воспроизводят общий тренд колебаний частных индексов деловой среды. Флуктуации индексов в наибольшей степени проявляются в сельском хозяйстве. Одна из причин такого расхождения определяется самим фактом различия городского и сельского образа жизни, а также отличиями традиционной культуры труда, а также самого предмета труда в сельском хозяйстве.

Проблемы характера и реальной природы деловой среды не укладываются исключительно в рамки идеологических теорий и не сводятся к вопросам о благоприятствовании демократичности власти и свободного рынка для развития предпринимательства. Состояние деловой среды является результатом взаимодействия сложных социальных процессов, в которых велика роль как политического режима территорий, так и экономического состояния регионов.

Что касается региональных различий, то распределение интегрального и частных индексов деловой среды в разных регионах России повторяет один и тот же тренд. Колебания значения одного и того же индекса для разных регионов имеют место, но экстремумы частных индексов воспроизводят общую для России картину: индекс сплоченности бизнес-сообщества - самый низкий во всех регионах, а индекс развития бизнеса – самый высокий. Так же воспроизводится тенденция и для других индексов. Результаты измерения деловой среды в разных регионах России показали, что для каждого региона воспроизводится свойственная для России в целом картина колебания значений частных индексов деловой среды.

Таким образом, можно предположить, что деловая среда представляет собой целостное образование в масштабах страны в целом. А традиционная для России модель властных и управленческих отношений существенно влияет на качество региональный деловой среды.

Полученные результаты выглядят так, что вроде бы опровергают идею либеральных демократов о том, что федеративное устройство - единственно приемлемое для России. Идеи общих реформ, укрепления государственности и централизации власти подкрепляются общими для разных регионов тенденциями в оценке бизнесменами институциональных условий, политики властных институтов и доверию к ним. В условиях относительно увеличивающихся темпов экономического роста растет и оптимизм бизнесменов: об этом свидетельствует повсеместная тенденция в высоких оценках перспектив развития бизнеса и достаточно высокого уровня удовлетворенностью образом жизни, себя и своей семьи. Оценки предпринимателями экономического и политического положения страны также довольно высоки.

Однако оценки бизнесменами состояния деловой среды находятся под влиянием характера сложившихся в регионе отношений бизнеса и власти. Региональный контекст, благоприятный для развития деловой среды, характеризуется рядом специфических черт, которые способствуют социальному и политическому оптимизму бизнесменов в разных регионах. Сильная фигура губернатора, демонстрация исполнительной региональной властью лояльности по отношению к бизнесменам (внимание к развитию предпринимательства в регионе, действия по привлечению инвестиций и высокая плотность коммуникаций властей по направлению к бизнесу) выступают тем значимым контекстом, который формирует высокий уровень развития деловой среды региона.

Действия власти и доверие к власти

Парадоксы оценок таковы, что на фоне низких оценок действия власти в интересах развития бизнеса (30,8), индекс доверия к власти достаточно высок (50,1). Если рассматривать значение отдельных индикаторов, составляющих данный индекс, то становится понятным, что доверие к власти для бизнесменов связано, прежде всего, с одобрением деятельности президента Путина, что подтягивает общее значение индекса оценки институциональной среды. В то же время, действия всех уровней местной власти воспринимаются предпринимателями достаточно скептически.

Институциональная среда

Неудовлетворенность условиями, созданными на уровне страны в целом и в региональном разрезе, характерна для большинства бизнесменов, оценивавших деловую российскую среду. Индекс оценки институциональных условий имеет почти самое низкое значение среди частных индексов деловой среды (30,8). Еще ниже бизнесмены оценивают только уровень собственной сплоченности (26,8).

Повсеместная неудовлетворенность предпринимателей институциональными условиями бизнеса связана, прежде всего, с крайне низкими оценками действий муниципальных и региональных властей в интересах развития бизнеса. Политика федерального правительства также рассматривается бизнес-сообществом как недостаточно ориентированная на его интересы.

Критичная оценка предпринимателями условий для развития бизнеса – не новость. Целый ряд исследований, посвященный проблемам развития бизнеса в России, фиксирует неудовлетворенность действиями властей в различных их аспектах. Оценка деятельности органов власти различного уровня и независимых организаций в области дерегулирования и устранения административных барьеров показывает, что баланс положительных и отрицательных оценок в Калининграде, Великом Новгороде, Екатеринбурге и Санкт-Петербурге складывается не в пользу органов власти, хотя и по-разному для различных уровней управления и регионов. Самая негативная ситуация отмечается в Санкт-Петербурге, где порядка 30% респондентов считают, что меры властей всех уровней «скорее мешают», а порядка 37% предпринимателей дают оценку «очень мешают». Результативность мер региональных властей при этом оценивается как наиболее нейтральная.

В оценке разных уровней власти обращает на себя внимание тот факт, что наибольшая напряженность связана с деятельностью муниципальных властей. Бизнесмены становятся бескомпромиссны и в этом случае наиболее ярко выражен полюс крайне негативных оценок.

Таблица 4. Распределение ответов на вопрос: «В какой мере муниципальные власти в настоящее время действуют в интересах развития вашего бизнеса» (в процентах от числа ответивших)

При оценке региональных и муниципальных властей в число лояльных к местным властям регионов включаются Краснодар и Кострома, Москва, Екатеринбург и Пермь.

Значимым фактором благоприятности институциональных условий в регионе выступают усилия властей по привлечению инвестиций. Для двух столиц, Москвы и Санкт- Петербурга характерно, что сравнительно низкие оценки политики и деятельности исполнительной власти в интересах развития бизнеса поднимаются за счет более высоких, чем в регионах, оценок инвестиционных возможностей и успешности властей в этом направлении.

Когда усилия власти на поле привлечения инвестиций становятся заметны для бизнесменов, этот факт рассматривается как политическое действие, направленное на поддержку бизнеса, решение задач территории и заботу властей о деловом климате.

Таблица 5. Распределение ответов на вопрос: «оцените, пожалуйста, действия региональных властей в сфере привлечения инвестиций в экономику региона» (в процентах от числа ответивших)

В региональном контексте обращает на себя внимание тот факт, что распространенной является тенденция сравнительно низких оценок институциональных условий бизнеса на фоне высоких оценок перспектив самого бизнеса. Региональную разницу и различия оценок бизнесменов по показателям развития бизнеса и социального самочувствия бизнесменов можно объяснить следующими факторами.

Значимым фактором является уровень монополизации рынка внешними агентами: продвижение в регионы ретейлеров, например, фармацевтических сетей приводит к упадку местных производителей, мелких оптовиков. Разоряются мелкие и средние производители и торговцы мебелью, сопутствующими товарами. Сращивание местной власти с бизнес-группами является той внутренней силой, которая также изменяет вектор развития местного бизнеса в худшую для мелких предпринимателей сторону. При низком уровне монополизации основных рынков субъекты регионального бизнеса существуют в атмосфере невысокой конкуренции и самоощущение бизнес-условий остается высоким, даже если с точки зрения ресурсов возможности развития региона ограничены.

Различия в индексах оценки зависят от сектора бизнеса: представители малого бизнеса дают наиболее низкие оценки. Различия в индексах оценки по возрастным группам воспроизводят общероссийские тенденции: чем старше бизнесмены, тем более сдержаны их оценки и, соответственно, ниже индексы. Отраслевые различия практически не сказываются в оценках институциональных условий. Исключение составляет сельское хозяйство, где крайне низкие оценки предписываются инвестиционной активности властей.

Доверие к власти

Важной составляющей деловой среды региона является доверие и поддержка бизнесом федеральной власти, ее деятельности и проводимых реформ. Индекс доверия к власти для России в целом составил 50,1 пунктов – это второй по величине из всех шести замеряемых в исследовании индексов.

Значение индекса доверия к власти складывается из нескольких составляющих: первый блок касается отношения к социальным реформам, второй – доверия к различным институтам власти.

Для большинства бизнесменов характерна достаточно высокая информированность о содержании реформаторских проектов, реализуемых государством. О содержании жилищно-коммунальной реформы предприниматели осведомлены более всего – только 9,3% предпринимателей не знают о ее содержании. О содержании реформы армии в целом по РФ не имеют представления 18,5% бизнесменов; о содержании реформы образования не знают 15,5% российских бизнесменов; о содержании реформы здравоохранения - 11,4% предпринимателей. О содержании пенсионной реформы не знают 12,8% предпринимателей.

Отношение к реформам среди бизнес-сообщества можно охарактеризовать как умеренно-сдержанное. При характеристике реформ предприниматели избегали как крайне низких, так и крайне высоких значений. Если сравнивать средние оценки отношения к реформам, то видно, что область приписываемых оценок колеблется в области срединных или даже скорее низких значений показателя: при расчете по пятибалльной системе область наиболее часто даваемых оценок от 1,5 баллов до 2,7.

Из всего блока реформ реформа армии вызывает более позитивные оценки предпринимателей. Возможно, это связано с тем, что в публичной риторике Президента и региональных лидеров эта тема находит отклик. Сообщения о реформе армии также занимают значительное место в СМИ, что усиливает воздействие на сознание самых разных социальных групп, не исключение - предприниматели.

Наиболее негативное отношение присутствует к реформе ЖКХ, которая в настоящее время вызывает наибольшую обеспокоенность всех без исключения российских граждан.

Характерно, что оценка доверия политическим институтам в сообществе предпринимателей выше, чем оценка доверия к продуктам их деятельности – в данном случае, к реформам. Хотя в целом уровень доверия бизнеса к властям в настоящее время в России достаточно низок. Весь блок вытягивает относительно лояльные оценки деятельности президента России, которую одобряют более половины опрошенных предпринимателей (57%). Поддержка правительства и Государственной думы более сдержанная: только 28% представителей российской деловой среды положительно относятся к деятельности правительства и только 16% одобряют работу Государственной думы.

Высокий уровень экономического развития региона – далеко не показатель идеальных взаимоотношений между бизнесом и властью. Результаты замера деловой среды показывают, что в Москве при сравнительно благоприятных условиях для развития бизнеса уровень его доверия к власти ниже, чем во всех других регионах, участвовавших в исследовании (43,4). И наоборот, самый высокий уровень оценки институциональных условий оказался в Краснодарском крае (56,2%) – регионе с относительно скромными экономическими показателями. Одна из причин такой ситуации определяется тем, что субъективные оценки бизнесменов своего непосредственного бизнес-окружения могут отличаться от оценок региона экспертами и другими сторонними наблюдателями. Москвичи достаточно низко оценили институциональные условия развития бизнеса и действия властей в интересах его развития, хотя в целом по стране они и выглядят благоприятными. Что характерно, предприниматели могут достаточно низко оценивать политику и действия власти всех уровней в интересах бизнеса, но при этом индекс доверия к власти остается довольно высоким – такая ситуация свойственна для целого ряда регионов, в числе которых Екатеринбург, Иркутск, Новосибирск, Ростов - на - Дону, Рязань.

Высокие показатели индекса доверия к власти в этих случаях обусловлены высокими оценками доверия к президенту. Исследование подтверждает тенденции общероссийских опросов общественного мнения, когда наибольшее число негативных оценок адресуется местной власти.

Еще экономика или уже политика?

В целом по РФ оценки экономического положения страны вполне удовлетворительные, фактически преобладает срединная позиция в оценках по пятибалльной шкале. Такая же ситуация наблюдается в отношении оценки политического положения страны. Тенденции к различию оценок экономической и политической ситуации наблюдается в ряде регионов. В Ростове-на-Дону, Воронеже и Костроме предприниматели оценивают политическое положение страны чуть более высоко, чем экономическое (в пределах 0,2 – 0,3 пунктов). В Новосибирске и Санкт-Петербурге, наоборот, оценки экономического благополучия чуть превышают оценки удовлетворенности политической ситуацией в стране.

Достаточно оптимистично выглядят оценки положения дел в бизнесе и оценки общего социального самочувствия предпринимателей. Ровно половина предпринимателей сообщает о том, что их в той или иной степени устраивает их жизнь.

Бизнесмены не намерены поддерживать противников действующей власти. Об этом свидетельствует аномально низкая (для столь высокого уровня недовольства и недоверия к власти) готовность поддержать политическую оппозицию, свидетельствующая, прежде всего, о неразвитости гражданского общества и неумении проявлять цивилизованную сплоченность для отстаивания своих интересов. Наиболее граждански активное население сконцентрировано в двух столичных регионах – Москве и Петербурге.

Однако нежелание поддерживать оппозицию совсем не обязательно означает неготовность участвовать в политике, прежде всего, региональной. Доверие к власти для бизнесменов связано, прежде всего, с одобрением деятельности президента Путина. Слово «оппозиция», безусловно, воспринималось опрошенными как синоним слов: «оппозиция президенту», «либеральная», «демократическая», «оранжевая» оппозиция. Отчасти это следствие усилий федеральной власти, сделавшей много для того, чтобы сосредоточить вообще всю политику на федеральном уровне. Участвовать в такой политике, поддерживать такую оппозицию бизнес не готов и вряд ли в обозримой перспективе будет готов.

Однако, соглашаясь на почти абсолютную лояльность по отношению к президенту – и как институту, и как личности – бизнес отнюдь не гарантирует той же лояльности правительству и представительной власти и тем более – властям региональным. Действия всех уровней местной власти воспринимаются предпринимателями скептически – и это означает, что бизнес постепенно проникается необходимостью интенсифицировать свое воздействие на власти. Тенденцию к расширению сотрудничества такого рода в России пока принято оценивать негативно, в терминах «сращивание власти и бизнеса», «приватизация политики» или «захват власти ФПГ». Однако не забудем: капитализм – это строй, при котором правят капиталисты. Невыполнение этого условия неизбежно негативно сказывается на развитии экономики

Пока же исследование продемонстрировало, что бизнес в наибольшей степени доволен властью и ее деятельностью там, где власть с ним считается и, хотя бы отчасти, выполняет его пожелания. Когда усилия власти на поле привлечения инвестиций становятся заметны для бизнесменов, этот факт рассматривается как политическое действие, направленное на поддержку бизнеса, решение задач территории и заботу властей о деловом климате. Но ведь очевидно, что наиболее эффективные действия такого рода способны предпринимать сами бизнесмены, оказавшись наделены соответствующими полномочиями! По крайней мере, это очевидно для самих бизнесменов.

На взгляд авторов этой статьи, можно с высокой вероятностью предсказать скорый, массированный поход российского бизнеса во власть (вероятно, под лозунгам и повышения эффективности деятельности власти, что-то вроде «Профессиональные менеджеры – в управление региона»). Пока – муниципальную и региональную, с обязательным повторением заклинаний о «недопустимости приватизации» и «социальной ответственности». На федеральном же уровне на политические амбиции бизнеса можно будет закрывать глаза до тех пор, пока профессиональные объединения предпринимателей не переродятся в политические. Это время тоже не за горами.