"Пожалуйста, не забывайте соблюдать исламские законы" – гласит предупреждение на билете на тегеранский рейс. Предупреждение явно адресовано иностранцам. Граждане страны, где почти три десятилетия назад победила исламская революция, давно уже научились соблюдать религиозные предписания.
Во всяком случае, внешне страна выглядит именно так, как замышляли ее создатели: даже вместо государственного герба здесь используется слово "Бог", оно же помещено и на знамени государства.


Исламская действительность
Для иностранцев постичь исламские законы – настоящая мука. Разобраться в какую дверь в автобусе должны входить мужчины, а в какой вагон метро – женщины, удается далеко не сразу. Уже буквально на второй день пребывания в стране человек начинает чувствовать, что нарушить закон он может в чем угодно: то ли появившись на улице в рубашке с коротким рукавом, то ли надев галстук. Правда, все это не останавливает иностранных журналистов, которые сейчас массово едут в Исламскую Республику Иран. После того, как Джордж Буш причислил исламскую республику к "мировой оси зла", и тем более после нескрываемых угроз начать боевые действия против этой страны, интерес к Ирану значительно вырос. Отношения Ирана и США, которые и без того были, мягко говоря, далеки от братских, накалились, как никогда. К тому же и нынешний иранский президент Махмуд Ахмадинежад тоже человек, не склонный к компромиссам, в отличие от своего предшественника. Это, в свою очередь, не лучшим образом влияет на поиски путей выхода из кризиса. Впрочем, в самом Тегеране близость войны не чувствуется совсем.
"Ось зла" встречает приезжих удушливым запахом автомобильных выхлопов (в городе огромное количество машин выпущенных еще в шестидесятых годах, здорово отравляющих воздух) и полным презрением к таким атрибутам западного общества, как правила дорожного движения или защита торговых марок. Здесь можно увидеть и какую-то подозрительную "Парси-колу", сделанную под "Пепси", и контору с полностью скопированным логотипом IBM, который, впрочем, расшифровывается здесь как "Iran Business Machine". И что-то очень близкое чувствуется в названии станции метро "Майдан имама Хомейни".
Регистрация в Министерстве исламской ориентации занимает несколько минут, после чего журналист получает пластиковую карточку и заверения в том, что теперь он может свободно встречаться с любыми государственными чиновниками. "Правда, все они очень заняты" добавляет сотрудница министерства.

Это странное чувство дежа вю
Живя в Иране, постоянно чувствуешь что-то до боли знакомое. Где-то все это уже виделось и переживалось. И вот вспоминается – ну до чего же это похоже на Советский Союз андроповских времен! В свое время иранцам запрещалось что-нибудь знать об СССР или "маленьком дьяволе", как его называла пропаганда в отличие от "большого дьявола" – Америки. И вот, не имея представления о реалиях Советского Союза, иранцам каким-то чудом удалось выстроить что-то весьма похожее. Конечно, экономическая система в ИРИ не имеет ничего общего с социализмом, да и уровень жизни явно выше, чем тот, который был в СССР, или тот, который сегодня есть в Украине. Для иранца не является проблемой выехать из своей страны, и иностранцы на улицах Тегерана не редкость.
Что роднит эту страну с СССР так это, наверное, негласное соревнование между властями, желающими время от времени что-нибудь запретить, и народом, изо всех сил старающимся эти запреты обойти. Типичный пример подобной игры в кошки-мышки – это вопрос относительно спутниковых антенн. Теоретически они строжайшим образом запрещены и владельцу "тарелки" угрожает штраф в сумме около пятисот долларов, разумеется, с конфискацией в пользу Исламской Республики предмета преступления. На практике же все оказывается иначе: у большинства иранцев спутниковые антенны есть, и даже очень современных моделей. Все, разумеется, контрабандный товар. Маскировка их от посторонних глаз – это самое настоящее искусство. Антенны прячут в каких-то нишах в стенах, прикрывают сверху грязным бельем или фанерой. По городу ходят даже легенды о некоем тегеранском левше, что изобрел покрытие, благодаря которому обычное оконное стекло может работать как антенна. Но все же меры предосторожности соблюдаются, и один из моих собеседников горько жаловался, что не рискует купить себе антенну, так как боится, что на него напишет донос не в меру религиозный сосед.
Еще один предмет подобной борьбы – западная музыка, с одной стороны находящаяся вроде как бы под запретом, но в то же время довольно популярная. Водители машин, впрочем, слушают ее с оглядкой: в полную громкость на скоростных магистралях и с приглушенным звуком в автомобильных пробках. Между прочим, спрос на отечественные революционные и антиамериканские песни практически нулевой. Мои навязчивые попытки приобрести в музыкальных магазинах что-нибудь "против Америки" вызывали у продавцов лишь чувство глубокого удивления и широкую гамму вопросов, начиная от пораженного "зачем это вам" и заканчивая ироническим "как же, уже все продал". Подобное удивление я видел потом и на лице таксиста, которого попросил подвести к мавзолею Хомейни, но об этом речь пойдет ниже.
Да, предпринимательская инициатива здесь не встречает никаких препятствий, разве что если она вдруг по какой-то причине пересечется с политической плоскостью. Особенно сильно, наверное, страдают от этого владельцы маленьких интернет-кафе. Вопреки тому, что доступ к недружественным сайтам и так заблокирован, масса иранцев уверена, что вскоре и сама всемирная сеть окажется под запретом. Разумеется, полностью запретить интернет вряд ли кому-нибудь удастся, просто он уйдет в подполье.
А вот что полностью идентично в Иране с советской действительностью, так это засилье всевозможной наглядной агитации. О том, что Тегеран – столица исламской республики, повсюду напоминает навязчивый агитпроп. Стены домов увешаны портретами вождей революции и шахидов, погибших во время свержения шахского режима, а также героев войны с Ираком. И везде, и повсюду – лозунги, лозунги, лозунги… Кстати, по содержанию лозунгов можно судить о курсе Ирана намного вернее, чем из довольно расплывчатых официальных материалов. Главные идеалы остаются неизменными. "Исламская революция – это самое большое чудо из чудес" – несколько двояко гласит один из них. Видны пожелания смерти США и Израилю. Иногда эти плакаты написаны параллельно и на английском языке, правда в этом случае слово "смерть" переводится более политкорректным словом "долой". Впрочем, за годы, прошедшие после революции, окружающий мир не-вероятно изменился, многое пришлось переоценить, да и энтузиазм населения несколько подупал. Стихийные выступления студентов в поддержку закрытых оппозиционных изданий пять лет назад показали, что в иранском обществе достаточно недовольных нынешним режимом. Поэтому часто встречается еще один лозунг – "Сохранение революции не менее важно, чем сама революция".

Предчувствие войны
Повсюду в Тегеране можно видеть гадальщиков с попугаями. Птица вынимает клювом клочок бумажки, на котором написаны те или иные предсказания. В последнее время, говорят, горожане любят гадания на тему "начнется – не начнется война". Впрочем, иранцы, которым в последние годы и так приходилось жить в состоянии то открытой войны, то войны холодной, по натуре своей стали немного фаталистами. "Лишь бы война не повредила моему бизнесу" – такое мнение большинства горожан.
"Тегеран – не Белград, а Иран – не Югославия", – говорит чиновник Министерства исламской ориентации Махмуд Табатанаи, – "во время войны с Ираком город несколько раз подвергался бомбардировке. Потом мы постоянно готовились к возможному вторжению, и застать нас врасплох не удастся". Культ и престиж армии в иранском обществе огромен, а пресловутое единство армии с народом заключается в том, что военные иногда даже… кормят гражданских. На тегеранских улицах тут и там стоят палатки, где под стандартными плакатами "Смерть Америке" солдаты раздают прохожим сухой паек – пирожные и виноградный сок. Употребляя пищу, нужно думать о погибших в иракской войне. Считается, что таким образом можно улучшить их пребывание в мире ином. Иное дело, что сама война с Ираком нынче требует переоценки. Перед началом американской оккупации эти две страны, ведшие кровопролитную войну между собой, стали практически союзниками. Позиция Ирана по поводу действий американских войск в Ираке крайне жесткая. Даже несмотря на то, что они привели к свержению режима Хуссейна – человека, развязавшего кровавую войну с Ираном.
И все же, несмотря на весь энтузиазм, очевидно, что армия Ирана слишком слаба для того, чтобы противостоять американской военной мощи. Поэтому Иран лихорадочно ищет союзников по всему миру. И в первую очередь здесь возлагают надежды на Россию. Страна, которую аятолла Хомейни называл "маленьким дьяволом", ныне превратилась в главного друга ИРИ. В международных новостях основные действующие лица – плохой Буш и хороший Путин. Что сделал Путин, что сказал – все это оперативно попадает в выпуски новостей. Местные аналитики пытаются найти скрытую поддержку Ирана в любом слове российского президента. И находят, разумеется
Однако для нынешнего Ирана опасна не только агрессия извне. Внутри страны тоже есть достаточно людей, которых по каким-то причинам не устраивает нынешняя власть. Студентам, выступающим за демократические реформы, противостоят ультрарелигиозные консерваторы, для которых и нынешняя власть недостаточно исламская. Есть радикалы, желающие исламизировать страну до такой степени, чтобы даже сменить название государства на словосочетание "Исламская власть".
В нынешней ситуации иранское общество выглядит довольно монолитным, но что случится в случае войны или каких-либо социальных изменений – сказать трудно. Немалую угрозу целостности государства представляют, как и повсюду в регионе, сепаратистские группировки. С одной стороны, это курды, которые в течение пяти лет вели вооруженную борьбу против тегеранских властей. Ныне их движение легально, иранские курды могут (в отличие от своих турецких сородичей) по крайней мере, называть себя курдами. Но взаимная подозрительность все-таки осталась. К тому же перед глазами иранских курдов есть чудесный пример их соотечественников в Ираке, строящих свое независимое государство. Прямо об этом не говорится нигде, но ясно, что среди курдского населения очень популярны надежды повторить нечто подобное под защитой американских войск.
Свои течения имеются и среди азербайджанцев, второй по величине группы населения в Иране. Их лидер Махмудали Чохраганли ныне надежно обосновался в Швеции. Время от времени он совершает поездки по странам Европы, вызывая этим резко отрицательную реакцию тегеранских властей. Общества за "освобождение южного Азербайджана" есть и в Баку, что отнюдь не улучшает отношения между двумя государствами. А они и так достаточно испорчены из-за несогласия по вопросу раздела Каспийского моря.

Один день борьбы с Америкой
Но ни в коем случае не создается впечатления про Иран, как про государство, где народ находится в оппозиции к власти. Революционный запал, может быть, и поутих, но огромное количество иранцев все-таки остается лояльным к своему правительству. К тому же в идеологии страны все так подогнано одно к одному, что, казалось бы, достаточно вытянуть один камень, и все строение развалится. А развала страны никто не хочет, ведь судьба перестройки в СССР еще свежа в памяти. Да и ковбойские заявления американского президента, мягко говоря, не вызывают восторга. Поэтому и желающих выйти на улицы протестовать против мирового империализма находится предостаточно.
Годовщина исламской революции – светлая дата для аккредитованных в Иране иностранных журналистов. Вместо того, чтобы пережевывать суховатые официальные документы, можно набрать жаренных фактов: того, что называется "массовыми антиамериканскими протестами". Они уже стали своеобразной визитной карточкой Ирана.
Протесты проходят, кстати сказать, без особого фанатизма. И невероятно демократично, без излишних полицейских кордонов и металлоискателей, которыми обыскивали бы демонстрантов. При входе на правительственную трибуну охранник лишь мельком взглянул на мое удостоверение – совсем невероятно для человека, привыкшего в Украине ко всевозможным запретительным мерам на массовых мероприятиях. Сам митинг можно смотреть как из правительственной трибуны, так и непосредственно с митингующими. Выбираю последнее. При входе на площадь Озоди несколько человек раздают демонстрантам плакаты. Мне попадается немалых размеров картонный лист с труднообъяснимой надписью "Ты, Буш, самый большой на свете фараон". Мой сосед получает плакат еще более экспрессивный. На нем всего два слова: "Буш, заткнись!". Краткость – она и в Иране сестра таланта.
Вокруг монумента свободы (первоначально предназначавшегося, правда, для увековечения памяти шаха) десятки тысяч людей. Куда не глянь – везде портреты лидеров революции – большие, маленькие, на рекламных щитах и на стенах домов. То тут, то там скандируются антиизраильские лозунги, из динамиков звучит бравурная мелодия. Так и хочется написать: "чувствуется веселая, приподнятая атмосфера праздника". Прямо через людское море какие-то разудалые молодые люди мчатся на грузовике, украшенном воинственным транспарантом с призывом "превратить Персидский залив в могилу для Америки". С вертолетов на площадь прыгают парашютисты, а с вершины башни разбрасываются листовки все с теми же "антиимпериалистическими" лозунгами.
Речь президента Ирана не содержала ничего нового. Это были повторения официальных тезисов пропаганды: США преследуют Иран за его независимую внешнюю политику, критикуя Иран за нарушения прав человека, Запад, тем не менее, не замечает преступлений израильских солдат в Палестине и, разумеется, что весь народ готов встать на защиту своего отечества. Между прочим, Махмуд Ахмадинежад является талантливейшим оратором, действительно способным наэлектризовать толпу. А может быть, еще и сам персидский язык очень удачно подходит для провозглашения зажигательных речей. Как бы там ни было, настроение сотен тысяч человек, собравшихся на площади Озоди, менялось у меня на глазах: от криков радости при упоминании о победах революции до очередных решительных проклятий в адрес Америки.
Ну и самое, наверное, захватывающее зрелище – сжигание чучел "большого дьявола", Америки. Благодаря информационным агентствам у постороннего человека может создаться впечатление, что иранцы только тем и занимаются, что массово сжигают портреты ненавистного дяди Сэма. Собственно говоря, я и сам думал приблизительно так же. Оказалось – наоборот. Массовые ритуальные сожжения проходят в Тегеране довольно редко: на годовщину революции и в том случае, если Америка уж очень чем-то обидит иранское правительство.
Само по себе изготовление чучел – особое искусство, требующее немалой выдумки и фантазии. На изготовление "больших дьяволов" идут самые невероятные подручные материалы: пенопласт, подушки, краны из-под душа и даже больничные судна. Изображать вредных янки можно как угодно, тут нет пределов, ограничивающих творческую фантазию. Один рисует Буша, похожего на черта, другой в виде собаки, на которой написано "свинья" (в исламе нечистыми считаются и собаки и свиньи, так что, в принципе, большой разницы тут нет). А можно еще сделать и так: ходить за чучелом с боксерской перчаткой (раскрашенной под цвета иранского флага) на длинной палке и лупить ненавистного янки прямо в нос. Кульминацией же всего митинга служит эдакое иранское аутодафе. Вдоль площади Озоди то тут, то там поднимаются к небу клубы черного дыма – молодые люди, среди которых много военных, сжигают пенопластовых американцев. Особенно нравится это развлечение детям: они хлопают в ладоши от восторга, не то, что взрослые. Сжигаются чучела как-то просто, по-будничному: подошел, бросил в огонь и ушел по своим делам. Ни радостных возгласов, ни ликования толпы. Ну, разумеется: откуда взяться ликованию, если спиртное в стране запрещено.
Но вот дело сделано, от чучел "большого дьявола" остались лишь горстки пепла, антиамериканское настроение продемонстрировано, сфотографировано и теперь его информационные агентства разнесут по всему миру, а телевидение будет крутить эти кадры еще неделями. К утру наглядную агитацию с площади уберут, подметут груды пепла, и уже ничто не будет напоминать о годовщине исламской революции. А сами тегеранцы вернутся на свои рабочие места и забудут о своем радикализме до следующей годовщины революции.
А вот где действительно можно наблюдать ежедневное поклонение идеалам революции, так это в мавзолее имама Хомейни. В мраморном зале огромного, с золотыми куполами здания всегда полно паломников, многие целуют решетку, ограждающую могилу. Здесь можно остаться на ночь, поесть – никто не будет против. Обязательного паломничества, как к мавзолею Ленина в советские годы, нет. "А зачем вам туда, – искренне удивлялся таксист, – в городе и без мавзолея можно на многое посмотреть". Есть города, которые имеют славу ортодоксальных. Например, считается, что жители города Гома намного более ортодоксальны, чем тегеранцы. Туда же в Гом приезжают и иностранцы, изучающие теорию исламской революции.
Теория и практика, впрочем, суть вещи разные. И конечно, вряд ли в эфире появятся когда-нибудь кадры, как, например, пересекая границу и въезжая в азербайджанский город Астару, иранские женщины все до единой снимают платки и чадры, а мужчины отправляются по магазинам подкрепиться дешевой, хоть и не очень качественной, азербайджанской водкой. И как азербайджанцы одобрительно кричат им: "давай-давай, это уже не Иран!". И то, что в Иране водочные контрабандисты живут не хуже, чем их чикагские коллеги образца двадцатых годов. Об этом официально не говорится ни слова, но в то же время известно это всем. Конечно, в государственной системе надо что-то менять. Но что менять, и с чего начать – на этот вопрос иранцы ответа пока еще не нашли. А ответ искать надо: все-таки, враг у ворот.