Другие журналы на сайте ИНТЕЛРОС

Журнальный клуб Интелрос » Индекс » №26, 2007

Алексей Симонов
Сложности общения с двусложностью

"Я себя под Путиным чищу, чтобы плыть в революцию дальше". Какая-то есть мистика в этом господстве двусложных фамилий во власти. Один Горбачев со своими тремя слогами выбивается из череды Лениных - Сталиных - Путиных. Временные и малодееспособные Андроповы и Черненки - не в счет. И именно Горбачев заметно отличается от остальных правителей нашей двусложноруководимой страны. Первые отцы-основатели каким-то чутьем уловившие эту будущую закономерность сменили свои многосложные фамилии на двусложные как штык и крест псевдонимы. Остальных, видимо, история уже подбирала по устоявшемуся до 53 года стереотипу и не последняя - эта - причина, что трехсложные Маленков и Берия проиграли двусложному Хрущеву. Кстати становятся понятны и сталинские, и хрущевские подозрения во властолюбии в отношении Жукова. Так что напрасно тратится столько чернил на рассуждения, кто будет преемником. Из всех приближенных только Сечин, Сурков и Козак, или еще кто-то покороче, а авансценные Ивановы и Медведевы - это так, декорация. Традиции престолонаследия на нынешней стадии нарушены не будут.

А вот насчет меня "очищенного", чтобы "плыть в революцию дальше" есть в досоветской классике ритмически не подходящее, но по смыслу - прямо отсюда - продолжение: "Плывем. Куда ж нам плыть?".

Первое мое свидание с Путиным должно было случиться в октябре (или ноябре?) 2001 года на Гражданском Форуме. Собственно и форум (тогда он еще именовался Конгрессом) был задуман, как встреча лидера страны и ее гражданского общества. Но, увы, не случилось. Нет, встреча то была, только мне на ней не удалось присутствовать. В Кутафьей башне установили две рамки и, чтобы пропустить через них всю четырехтысячную толпу, надо было клиентам занять очередь с ночи. Но ночью, как легко догадаться, соглядатаи спали, да и желающих надругаться над собственным здоровым сном тоже не нашлось. Посему народ стоял как на Ленина и Сталина, но без заметных судорожных рыданий, а скорее с иронией. Насчет как раз Ленина и как раз Сталина. Можно было как члену оргкомитета протыриться на халяву, но почему-то не хотелось. Стоял я в этой очереди и вместе с сыном Женей грелся коньяком. Так что нам было не слишком холодно и почему-то совсем не обидно. Когда мы, наконец, вошли, "роща золотая" уже отговорила, но крошечную в масштабах Дворца Съездов фигурку президента было еще видно. Приближался финал торжественного открытия и ВВП - по предварительно договоренности - высиживал оговоренный период. Наконец, отговорили свое остальные лесонасаждения и ...

Вот здесь сделаю отступление о неправоте А.С.Пушкина: "Живая власть для черни ненавистна. Они любить умеют только мертвых". Сколько я это цитировал, да что цитировал, я играл Бориса Годунова в школьной самодеятельности и с тех пор, по странному свойству своей памяти, помню монолог от и до. Так вот мой личный опыт свидетельствует ровно об обратном. Свою власть - вживе - чернь, в том числе, как показал именно этот момент гражданского форума, неправительственные гражданские организации, обожает, за возможность эту власть своей рукой пощупать, своей улыбкой одарить, своей просьбой озаботить, готовы смести с пути и коллег, и охрану.

- оно-то и произошло в ту самую минуту: ждавшие возможности личного прикосновения к властной вечности, ринулись на сцену и гражданский форум немедля скукожился до "парадного подъезда" имени Н.А.Некрасова: "одержимый холопским недугом", целый зал (так показалось с моего места) ринулся к заветной цели.

На этом можно было бы форум и заканчивать, ибо было совершенно очевидно, что разговора между равноправными гражданами нет и не будет. Что это были за сотни? Может их специально наняли или подсказали, что можно? - нет, увы, это был порыв души и полная самодеятельность без всяких там сурковских технологий.

Слегка смешавшийся от непривычной своей величины, Путин улыбался застенчиво, что придавало этой картине великодержавно патерналистский оттенок.

Почему-то люди, с которыми доводится говорить после таких вот "встреч" с вождем-начальником считают, что мы, то есть в данном случае я, испытываем до, во время или даже после этих встреч какие-то иллюзии. Ну, скажем, считалось, что вся эта гигантская и довольно дорогостоящая гражданская "панама" вызывала у нас надежды: обратить на себя внимание, продемонстрировать способность к конструктивному диалогу, заложить основы гражданского согласия и так далее в меру нашего общего идиотизма.

Так вот, пошли мы на это, полностью сознавая, что и колода, и козыри, и расклад, и прикуп - в одних и совсем не в наших руках. Пошли с сугубо практической целью - предотвратить строительство вертикали власти в гражданском обществе с помощью этого мероприятия. Так что следует считать, что создание Общественной палаты мы отодвинули на четыре года. Принимаю аргумент, что полностью предотвратить ее появления мы не смогли и что отчасти именно на гражданском форуме власти проверили степень управляемости - неуправляемости гражданского общества и там же спланировали государственно-общественные подходы к созданию легитимной структуры по выпусканию общественного пара через государственный гудок. Именно этой структурой в конечном итоге явилась Общественная палата и не на нашу мельницу пролился многомиллионный дождь средств потраченных на форум. Все это правда. Но правдой было и то, что в 2001 году мы не дали разделить сообщество некоммерческих организаций на согласных учавствовать в форуме и отказывающихся от конструктивного диалога. Это было первое общественное мероприятие с абсолютно прозрачным, хотя и непомерно раздутым бюджетом. А на самом форуме не случилось ни выборов, ни провластных лозунгов и решений. Даже гимн не звучал. Так что потом власти много чего пришлось делать для отделения овец от козлищ: от философских камней шпионской направленности до нерадиво написанного, кривого по определению, закона об НКО. Но, ни тогда, ни, тем более, сейчас мы не в силах отменить закон природы, что главным оппонентом власти тяготеющей к тоталитарности является неуправляемая самодеятельность масс, имеющая в частности форму процесса создания и развития НКО.

Увы, чтобы быть услышанным надо уметь говорить в диапазоне доступном пониманию властных вертикалей, а диапазон этот по мере тоталитаризации сознания становится все более узким и нам приходиться в него внедряться главным образом методом проб и ошибок. Здесь выигрывают руководители НКО говорящие на доступном власти языке экономических выкладок и проигрывают те, кто пытается свое понимание проблемы или ситуации изложить на общегуманитарном языке. Эта проблема встала передо мной в полный рост, когда я готовился ко второй, а на самом деле - первой своей встрече с В.В.Путиным. Тогда это было в рамках Комиссии по правам человека при Президенте России, членом которой я состоял. И эта встреча Путина со своей Комиссией тоже была первой. Темы у каждого были определены и сообщены заранее. Тем, кто собирался выступать, было дано время подготовиться, чтобы не растекаться мыслью и уложиться в отведенные 5 минут. Человек я преимущественно обязательный и потому сказано 5 значит 5 - и все. А как вместить в эти минуты по моей теме накопленное, осмысленное и высказанное за предыдущие годы? А от того, что надо думать о форме, возникает опасность упустить содержание. Словом, не буду врать: выступление я писал, волновался при этом, ибо задача моя была, ну назовем это многоцелевая, многофигурная. Попробую перечислить обязательную, как мне представлялось, программу.

Первое: говорить свободно. Но рожден я в СССР, следовательно, по рождению несвободный человек и достижения моей свободы - это всегда результаты заметных мне самому усилий ума и воли. Я - не вольная птица и чтобы выглядеть таковой, мне надо над собой работать.

Второе: определяться с моей медийной темой мне, слава Богу, не надо, но в этой теме надо найти ее самую выразительную точку.

Задача третья: не вызвать резкого раздражения, чтобы быть услышанным, а это значит найти верный тон.

Четвертое - неловко про это говорить - но задача стояла - запомниться, так себя подать, чтобы не затеряться на фоне остальных двух десятков выступающих. Не корысти ради, но пользы дела для.

Пятое - сказать при этом именно то, что ты считаешь возможным и нужным, не потеряв себя ни в собственных, ни в глазах своих коллег по комиссии.

Были еще и шестая, и седьмая и все это пришлось составлять по фразам, гражданственно, литературно, хоть чуть-чуть с иронией, словом дня три в свободное от работы время, да и за счет его, я прокручивал в уме и на бумаге эту свою будущую речь. А тут еще закавыка: я либо говорю, либо читаю, то, что написал: не умею импровизировать по написанным тезисам - это свое свойство я тоже должен был учесть.

Путин в тот день пришел со своими помощниками. Георгиевский зал, стол огромным кольцом по периметру, за который все расселись. За моей спиной - весь президентский пул прессы, причем впечатление, что ни одного знакомого лица. И то сказать у этих ребят лица проявляются только после того как они, подобно Трегубовой из этого пула выбывают. А раньше этого я с ними встречаюсь редко.

Владимир Владимирович имеет свойство опаздывать, и все три наших встречи и начинались не во время, и ни разу не уложились в отведенное время: он, надо признать, никого не торопит и редко перебивает, хотя в тот первый раз показалось, что готовился он основательно: наши темы и тезисы были ему, видимо, известны и ответы вчерне подготовлены. А для нас весь этот ритуал и антураж - внове. Больше всех волнуется Элла Александровна Памфилова. Она хоть и встречается с президентом чаще нас, но волнуется сильнее, ибо как там ни крути, но оценка ее работы будет складываться из впечатлений, произведенных каждым из нас, так что ко всем ее комплексам - еще и комплекс классного руководителя при посещении урока комиссией из Районо.

Протокольные 15 минут на обмен короткими и округлыми речами между ВВП и ЭАП, потом прессу традиционно выводят, а мы остаемся говорить о правах человека.

Первая комиссия, надо отдать ей должное при всей экзотичности состава, где покойный Жженов и похожий на Первого министра из "Голого короля" Шварца доктор Рошаль соседствовали с Идой Куклиной и Светланой Ганнушкиной, была все-таки собрана для чего-то вроде дела, а не чего-то вроде звука. Поэтому слушать было интересно почти всех. Но самой упорной и аргументированной была Светлана Алексеевна Ганнушкина, ругавшая на все лады закон об иммигрантах. Только потом по расслабленно-рассеянному взгляду и блуждающей улыбке можно было угадать, чего ей стоил бескомпромиссный напор и математическая логика. Так что я не был одинок: все, кому надо было чего-то от президента добиться или в чем-то его переубедить, находились примерно в том же состоянии что и я.

Я говорил о цензуре. О том, что раньше мы думали, что цензура - односторонний фильтр: то, что положено знать верхам она отсекает от возможности всеобщего знания. Но в последние годы поняли, что цензура - фильтр двухсторонний и верхи точно также не знают, что думают и делают граждане в своей повседневности и в этом смысле главным заложником цензуры в стране является ее президент, ибо вместо СМИ он имеет специализированные источники информации, а источники эти в силу своей закрытости от общественного контроля, лукавы, эгоистичны и недостоверны. Самое смешное, что Путин косвенно со мной согласился:

- Знаете, если не читаю газет и не смотрю телевизора - чувствую, что достоверной информации не хватает.

Можно подумать, что телевидение давало ему достоверную информацию. А чтобы запомниться, я решил опереться на общеизвестный факт и процитировал отца [отец А.К.Симонова - писатель К.М.Симонов, автор романа "Так называемая личная жизнь", куда входит и повесть "Пантелеев"], который в повести "Пантелеев" раскрывает, какой опасностью грозит любая недоложенная наверх по команде мелочь, любое неточное, недостоверное сообщение. Думаю - в школе-то ему "Сын артиллериста" по программе учить пришлось, так что фамилию помнит, а уж два и два я у него на глазах уже сложил. Конфликт у нас возник при обсуждении роли СМИ при атаке на террористов, захвативших зрителей Норд Оста. Я позволил себе усомниться, что НТВ в реальном времени показывало, как спецчасти готовятся к атаке.

- Нет, - резко перебил меня Путин, - они купили милиционера, вылезли на крышу и прямо в эфир давали все, что с этой крыши видно.- Тут, видимо, информацию, которую он получил, он считал достоверной и точка. Кстати, из его довольно длинного рассказа стало ясно, что он был лично в курсе всех деталей атаки и если у кого возникли сомнения, что президент ни за что бы не отдал приказ на использование газа с неопределенными последствиями - то нет, знал, принимал отчеты, был в курсе всех решений и подробностей работы штаба.

В целом мне президент скорее понравился. Куда лучше Буша, с которым тоже однажды пришлось встретиться. И только одно у них общее: стеклянные, непроницаемые глаза. Смотришь в них, а видишь собственное отражение. А в остальном дельный, деловой, даже в нюансах разбирается.

Жаль только, что практически все, о чем мы с ним тогда говорили, нам с ним не удалось воплотить в жизнь.

Когда я на третий день позвонил в администрацию и спросил, почему стенограмма нашей встречи не появилась на президентском сайте, отозвались с недоумением:

- Пресса все рассказала, а встречи у нас со времен ЦК КПСС публикации не подлежат, - сказали мне. Но - новые времена - всего через 2 недели стенограмма этой встречи на сайте появилась.

На следующую встречу - через год с лишним нас собрали сразу и вдруг. Как я потом понял, сделано это было наспех, потому что у ВВП впервые возникла необходимость ответить, наконец, на вопрос о третьем сроке. Сделать это в нашем присутствии, присутствии общественных представителей показалось наиболее удобным. И тогда собрали не только нас, но и всех руководителей силовых ведомств и судов. Их собрали уж совсем наспех, толком даже не объяснив, зачем.

Итак, тот же Георгиевский зал, уже не Комиссия, а Совет, и нам якобы на растерзание приглашены Чайка с Устиновым - в старой расстановке - до рокировки, Лебедев Вячеслав Михайлович (Верховный), Зорькин (конституционный) и Яковлев (арбитражный), Грызлов (еще министр) и "тихий вроде упакованной трубы" господин Патрушев, который, как Зоя на допросе, промолчал первые два часа и так и унес, не расплескав, свое тайное, так и не ставшее явным, достоинство.

Подтекст, да Путин этого и не особенно скрывал, был такой: вы хотели высказать свои претензии силовикам - вот вам силовики. А я погляжу, как они тут с вами будут препираться. Почему к силовикам были отнесены председатели Судов - вопрос не ко мне, скорее всего по причине традиционного отнесения в представлении властей суда к органам правопорядка. На сей раз ВВП сопровождал Сурков.

Подготовиться не успел никто, ни мы, ни наши оппоненты, хотя нам было полегче, нас-то не на ковер вызвали, а на беседу пригласили, а у них было довольно очевидное постороннему наблюдателю недоумение, зачем вызывали и поначалу, не разобравшись, Устинов, а потом почему-то Лебедев сделали по короткому докладу об успехах прокуратуры и Верховного Суда.

Совет, надо вам сказать, оказался по составу еще более экзотической организацией, чем Комиссия. Всем сестрам по серьгам, где в качестве украшения выступали и Пушков, и Сергей Караганов, и Позднер, и Титов, и многие другие "правозащитники", которыми заметно разбавили наши и без того нестройные ряды. Правда, блок беспартийных сохранился, но выглядеть убедительно уже не мог, ну, невозможно мне убедительно поддержать Пушкова в вопросе о свободе печати.

Путин был подготовлен хуже чем в первый раз, поскольку решалось дело о встрече наспех, и Суркова, видимо, взяли на случай идеологических разногласий с аудиторией. Но выглядел президент столь же молодо и уверенно и даже иронии прибавилось - видимо сама ситуация его немало забавляла. Во всей этой картине было нечто неприличное, словно в какой-то пьесе, где мальчик-король грациозно управляет неуклюжими взрослыми, причем шалости его оборачиваются их бессильным унижением.

В тот раз я докладывал статистику исков о защите чести и достоинства: если раньше, когда судей сдерживали их собственные бедность и отсутствие фантазии, в результате чего изначальные суммы исков сокращались в несколько десятков раз, то теперь, с обретением ими финансовой степенности, суммы исков решительно поперли вверх и хотя не достигают запрошенных сумм, но все равно растут непомерно, становясь опасными для судьбы СМИ, против которых возбуждались дела. Я привел цифры, где средний за несколько месяцев размер иска приближался к полумиллиону. Говорил и о том, что вопрос этот Верховный Суд грозится рассмотреть на своем Пленуме уже лет семь или восемь - и все никак не доходят руки. Судя по тому, что спустя полтора года такой Пленум все-таки был проведен, и я приглашен был в нем участвовать, польза от такого разговора была, хотя, убей Бог, не помню, как комментировал мое выступление Путин. Но Лебедева эта история, видимо все-таки подтолкнула. Так что польза от этой встречи была и не только в том, что я, редко смотрящий телевизор, стал отличать Устинова от Грызлова.

Да, забыл: в начале и в конце каждой встречи идет ритуал рукопожатий, Путин обходит стол и с каждым здоровается и прощается за руку. На входе он холодновато формален, перед выходом, после 3х - 3,5 часовой беседы слегка умилен своим демократизмом и отчасти расслаблен. Кроме того - пресса присутствует только при первом рукопожатии, когда время доходит до второго - пресса уже давно делится с читателем и зрителем своими впечатлениями. Не знаю, как в других случаях, а в нашем у прессы ни разу не было (возможности и потребности?) высидеть эту беседу до конца, хотя, если мне не изменяет память, время пребывания журналистов в "комнате свиданий" росло по мере роста уверенности администрации, что мы - пришедшие - идеологически относительно безопасны. У меня даже фотография есть - из первого круга во время первого свидания. Смотрите сами. Во время второго обхода наступает мгновение воспользоваться возможностью личного контакта: передать бумаги, вручить письмо, о чем-то попросить. Не знаю, как другие, но я этой предпрощальной возможностью воспользовался один раз во время третьей встречи, да и то в целях сохранения мира в своем собственном доме: я передал Путину личное, адресованное ему письмо от главы Косовской православной церкви Илии, привезенное из Косово моей женой. Полгода она изыскивала возможность передать это письмо и никто, ни иерархи, ни депутаты не брались ей в этом помочь. А передать в руки - таково было ее послушание. Ну я и передал. Реакции на письмо не было никакой. По-моему, за порогом зала Путина ждет кто-то из присных и принимает из рук в руки всю загрузившую президента корреспонденцию и там ее ждет общая участь писем, направленных верховной власти. А с другой стороны - объективности ради - ну сколько же он должен прочесть, если сочтет себя обязанным? Это же неподъемно, поскольку всеобщее российское заблуждение, и как вы видите, мое тоже, что только он может и решает наши вопросы и проблемы. И вера эта сидит в нас вопреки всем и всяческим очевидностям.

Третью встречу подробнее описывать не буду - ритуал не менялся. Скажу только, что к третьей встрече ВВП заметно постарел, был какой-то усталый без традиционного, демонстративного вызова в облике. Да и я устал: счел бессмысленным снова говорить о свободе прессы в тех или иных ее ипостасях. Зачем зря сотрясать воздух. Когда до меня дошла очередь я стал говорить о свободе митингов, шествий и пикетов. О ханжестве официальных ответов и жестокости при подавлении несогласных. Я не зря сказал, что Путин выглядел усталым: он это выслушал молча, сказав только, что надо разобраться и с этой неопределенностью. Я как пришел так и ушел с этой третьей, самой, как мне кажется, бесполезной из встреч.

Было еще передано, правда не мной, я как раз передавал косовское письмо, прошение о помиловании Данилова и Сутягина, которое и я подписывал. Здесь, спустя три месяца наступила определенность: в помиловании отказали, а эти три месяца прессовали фигурантов нашего письма там где они сидят, чтобы и условно-досрочное освобождение им не светило.

Четвертой встречи с президентом у меня не будет. Разве что, уйдя в отставку, он возглавит соседнюю некоммерческую организацию или поселится где-нибудь неподалеку, чтобы столкнутся с ним на прогулке для пожилых граждан.

Больше в этот заповедник для зайцев посреди волчьего поля я не ходок.

 
Архив журнала
№31, 2011№30, 2009№29, 2009№28, 2008№27, 2007№26, 2007№25, 2007
Поддержите нас
Журналы клуба