...экран погружен в темноту, остается закадровый голос, голос главного героя. Он восстанавливает пробелы, «дорисовывает» до конца то, что только подразумевается «технической запиской»: груды сваленных, слипшихся тел, запачканных, обезображенных, неразличимая нагота… У этих мертвецов были имена. А теперь это части, Stücke. И все-таки эти имена должны быть названы. Они звучат – тихо, но отчетливо...

Если где и продолжается борьба визуального и вербального, то скорее в области интерпретации новых образных систем, чей анализ требует последовательной десемиотизации. В противном случае та же виртуальная реальность, организованная по своим законам, превращается в очередной культурный код или язык. Вот тут нам и должна помочь иероглифема, позволяющая миру напрямую высказаться в нас…

Фотография — это непременное «тогда», другое время ей неизвестно, это прошлое, которое может восстановить в памяти фотограф, а также участник заснятой сцены или же такое, которое зрителю сразу дано в своей непреложности. Как зритель я ничего не знаю об этом, но знаю, что это было — тогда…