Искусство с древности являлось универсальным способом конкретно-чувственного выражения невербализуемого духовного опыта, прежде всего эстетического, одним из главных, сущностных наряду с религией компонентов Культуры, как уникальной созидательно-продуктивной духовно-практической деятельности человека. В европейском ареале искусство выступает одним из центральных объектов эстетики как науки; термин «искусство» вошел в разряд главных категорий эстетики. Однако искусство, как мы знаем, отнюдь не ограничивается эстетической сферой. Исторически сложилось так, что произведения искусства выполняли в культуре отнюдь не только эстетические (применительно к сфере искусства они обозначаются как художественные) функции, хотя эстетическое всегда составляло сущность искусства. Общество с древности научилось использовать мощную действенную силу искусства, определяющуюся его эстетической сущностью, в самых разных социально-утилитарных целях — религиозных, политических, терапевтических, гносеологических, этических и др.

Ныне стало уже распространенным мнение, что традиционные науки с их столь же традиционными методиками исчерпали себя для современной публики, что ученым осталось лишь перетолковывать и интерпретировать старое, поскольку «все уже сказано»; даже традиционный научный язык изжил себя как таковой, и требуется новая форма изложения, не страдающая злокачественной академичностью и освободившаяся от издержек всепроникающего духа позитивизма и его узости 

Один и тот же мир может быть предметом изучения науки, объектом воздействия магии и проектом духовного отношения к себе. Наука, по словам Хайдеггера, есть затаптывание сущего. Философия — это противоядие против науки, религия же это философия для толпы. Если философия — это противоядие от науки, то эстетика — противоядие от философии, обслуживающей науку. Эстетика — это последний рубеж, далее простирается сфера вообще не доступного рационализации. Эстетика и «эстетическое» образуются вокруг оценки «нравится», «это хорошо», «это прекрасно, красиво», то есть вокруг оценки, исходящей из конечной ценности, не предполагающей никакого иного основания, кроме самой себя. Основание ценности «прекрасное» в ней самой, нравится, потому что нравится, без отсылок к чему-либо привходящему. Таковы самодостаточные ценности. Далее эстетическому отступать некуда. Но это не означает, что эстетику можно свести к аксиологии, к ее приложению к конкретной области, как это иногда и делается. В этом случае эстетика была бы прикладным (частным) учением об одной из культурных форм. Соответственно подходящими методами для эстетики были бы феноменологические, структурологические, психоаналитические, то есть полностью превращали бы ее в конкретную дисциплину и фактически превратили в конкретную дисциплину о неких особых типах культурной деятельности. Эстетика, таким образом, растворяется в частных теориях: искусствознании, теории стилей и эпох (античность, возрождение, просвещение, современность), музыкальная теория, теория архитектуры, живописи, дизайна, фольклора, ландшафта и т.д.