Социальные различия, если понимать их как различия человеческого потенциала, качества населения, уровня и образа жизни, особенно заметны в странах с большой территорией, для которых характерны серьезное экономическое неравенство между регионами и неоднородная этническая структура. Все эти особенности свойственны и России, поэтому внутри нашей страны социальная неоднородность очень велика

Россия сейчас пребывает в тупиковой ситуации, суть которой в том, что различные социальные и политические интересы, равно как и эпистемические сообщества, блокируют друг друга, тем самым предоставляя «бонапартистскому» политическому режиму исключительную свободу действий. Свои полномочия властная система («власть») обеспечивает, балансируя между разными фракциями и двумя столпами дуалистического государств — административным режимом и конституционным строем. Это классический «режим стабильности», который ради сохранения своего господства то и дело переходит на ручное управление политическим процессом. В подобном контексте «период транзита» заканчивается тогда, когда действительно совершен переход от тупикового «режима стабильности» к равновесию, которое основано на более или менее органичном балансе интересов и идей, отражающем доминирующий консенсус в обществе. Идея равновесия заимствована из неоклассической экономики и предполагает «нормализацию» после некоторого периода турбулентности. Становление такого равновесия означает, что транзит состоялся и общество достигло нормального состояния — до очередного системного раскола и следующего за ним перехода к новому равновесию. «Нормальность» в России будет иметь самобытные формы, но за ними обнаружится хорошо знакомый модерн, потому что здешние институты и практики коренятся в традициях, заложенных в Западной Европе еще при ее выходе из Средневековья и впоследствии приобретших универсальный статус.

Нынешнее устройство государственной системы примитивно по сути и из-за этого часто чрезмерно усложнено по форме. Углубляющийся разрыв между возможностями системы и вызовами, которые возникают в связи с быстро меняющейся социально-экономической ситуацией, делает трансформацию государственной машины делом ближайшего времени, а ее сохранение до 2025 года без радикального переустройства — практически невозможным