Порой приходится слышать, что российское религиоведение возникло совсем недавно, и в советский период никаких серьезных религиоведческих исследований не проводилось. Однако архивные исследования, изучение учебных программ вузов, а также внимательное изучение советской научной периодики 20 - х — середины 30 - х годов XX в. полностью опровергают это утверждение. Одним из свидетельств серьезной работы по изучению религий в СССР является «Систематический указатель вероучений (религий) и антирелигиозных группировок», обнаруженный автором статьи в фондах Санкт-Петербургского филиала архива Российской академии наук. Создание этой своеобразной «карты религий СССР», свода данных о различных религиозных группах, многие из которых сейчас уже практически исчезли и известны только специалистам1, было осуществлено в рамках подготовки к всесоюзной переписи 1937 г. силами сотрудников Музея истории религии АН СССР2, которые смогли за небольшое время обобщить результаты исследований, проводившихся в СССР с начала 20 - х годов. Основные работы производились сотрудниками Академии наук СССР и Государственной академии материальной культуры (ГАИМК).

Как правило, церковная историография — и на Западе и в странах бывшего Советского Союза — сосредотачивается на Церкви (как институте) и на духовенстве и уделяет мало внимания верующим и «народному православию». В последние годы такая односторонность, несмотря на провозглашенный интерес к «повседневной религии» («lived religion»), тем не менее, сохраняется; даже такая солидная работа как Cambridge History of Christianity в девяти томах отодвигает мирян на задний план и занимается церковной историей: взаимоотношениями Церкви и государства, учением и богословием духовных элит, церковных институтов, собственно историей духовенства, миссионерской деятельности и т. д. Эта все еще доминирующая тенденция в историографии объясняется частично тем, что в дореволюционное время Церковь (духовенство и мирские преподаватели в семинариях и академиях) практически монополизировала исследования по церковной истории; причем, следует иметь в виду, что официальная церковная историография стремилась к тому, чтобы легитимировать свое превосходство над мирянами (духовенство как бы представляло «истинное православие» — в отличие от так называемого «двоеверия» или язычества темных народных масс).

Книгоцентризм еврейской традиционной культуры общеизвестен, и разные его проявления — основополагающая роль Библии для всей еврейской словесности, место библейских штудий в религиозном образовании и значение образования и книжности в социуме, образ и функции свитка Торы в ритуальной практике и др. — хорошо изучены. Данная статья предлагает рассмотреть место Библии, религиозных книг и книг вообще в культуре советского и постперестроечного еврейства конца 1910 - х — начала 2000 - х годов — культуре угасающего, практически угасшего и возрождаемого иудаизма, в то же время, хотя бы отчасти, культуре формирующейся и утвердившейся советской интеллигенции и, наконец, культуре затаившегося, но ничего не забывшего, скорбного и гордого национального меньшинства. Нашими источниками будут источники личного происхождения (мемуары) и, в основном, «устная история»: несколько сотен интервью с советскими (преимущественно украинскими, но также российскими, белорусскими, молдавскими, прибалтийскими) евреями 1910 – 1930 - х годов рождения, записанные в 1990 – 2000 - х годах