Как правило, церковная историография — и на Западе и в странах бывшего Советского Союза — сосредотачивается на Церкви (как институте) и на духовенстве и уделяет мало внимания верующим и «народному православию». В последние годы такая односторонность, несмотря на провозглашенный интерес к «повседневной религии» («lived religion»), тем не менее, сохраняется; даже такая солидная работа как Cambridge History of Christianity в девяти томах отодвигает мирян на задний план и занимается церковной историей: взаимоотношениями Церкви и государства, учением и богословием духовных элит, церковных институтов, собственно историей духовенства, миссионерской деятельности и т. д. Эта все еще доминирующая тенденция в историографии объясняется частично тем, что в дореволюционное время Церковь (духовенство и мирские преподаватели в семинариях и академиях) практически монополизировала исследования по церковной истории; причем, следует иметь в виду, что официальная церковная историография стремилась к тому, чтобы легитимировать свое превосходство над мирянами (духовенство как бы представляло «истинное православие» — в отличие от так называемого «двоеверия» или язычества темных народных масс).