Положение в местах заключения, акции протеста, хроника нарушений в местах заключения (июнь – сентябрь 2013 года)

Меня одного заводят в большую камеру «карантин». Двухъярусные нары и в качестве стола длинная доска, приделанная к стене. Устал за трое суток допросов в КПЗ, а поэтому забираюсь наверх, ложусь на отшлифованные до блеска тысячами тел доски и засыпаю. Мне снится жена, дочь-кроха (мне девятнадцать, но уже своя семья) – как они там сейчас без меня?..

Свое имя я ненавижу. Сколько пришлось выстрадать только за одно дедушкино «хочу». Он решил так, видите ли… А обо мне подумал? Как мне будет с ним житься? Отец назвал меня в честь своего папы, а моего дедушки, Адольфа Карловича. У нас в семье так принято из поколения в поколение, и отец мой носил имя предков. Ему-то нормально – он был Карл Адольфович. А я… Если я выживу и у меня родится сын, то под страшными пытками я не назову свою кровинушку Карлом. Хватит! Надоело! Одни неприятности от этих семейных традиций. Вот и тогда… Да ничего бы и не было, если бы омоновец не увидел в паспорте мое имя. Сил нет! Неделю уже лежу, харкая кровью...