В статье рассматривается соотношение тела молчания и мига тишины на материале неофициальной советской поэзии. Телесность молчания связана с пространственными, тактильными  и психологическими характеристиками. Телесность мига зависит от работы сетчатки глаза. В тексте выделяется сильное и слабое, стиховое и достиховое молчание. Обращаясь к опыту переживания молчания в стихе, анализируя пустоты и ансамбли безмолвия, автор приходит к выводу, что миг тишины органично присутствует в стихах и является частью поэтической речи.

В творчестве ряда современных русских поэ­тов обнаруживается влияние эстетических прин­ципов А. Рембо, осознавшего преодоление пределов познавательного опыта главным назна­чением поэзии. Неясность, запутанность, гетерогенность поэтического высказывания предполагают значительные усилия читателя по улавливанию смыслов — многомерных и вариативных, вырастающих из комбинационных и ассоциативных возможностей языка, подлежащих активной рефлексии. Освобождение от шаблонов восприятия, дающее выход к непривычным сторонам реальности и языка, приводит к выстраиванию нового типа словесности, не размежевывающей поэзию и прозу. В отличие от Рембо, у рассматриваемых поэтов трансформация и интенсификация восприятия через поэтический текст не травматичны, вихрение когнитивных возможностей — главный источник уравновешенной радости.

В статье делается предположение о существо­ва­нии в усложненных, ускользающих литературных текстах измерения коллективности. На материале, прежде всего, прозы Сергея Соколовского и поэзии Арсения Ровинского автор ищет место в письме, где возникает точка роста сообщества. Оно обнаруживается в находящем­ся за текстом пространстве, сопротивляющемся интерпретации, требующем иного способа чтения, построенного на доверии языковым жестам другого.