Судьба федерализма в России незавидна и парадоксальна. С одной стороны, страна вроде бы продолжает именовать себя «Российской Федерацией», у нее есть федеральное правительство, федеральный бюджет и даже Федеральное Собрание. Более того, на обложках наших паспортов красуется та же надпись. Но на деле от федерализма в России в нынешнее, ставшее уже бесконечным, правление не осталось почти ничего, его подходы и методы не практикуются, а зачаточные элементы федеративного дизайна, появившиеся в 1990-е годы, оказались безжалостно сломанными построенной вертикалью. 

Слово «реформа» — одно из самых популярных в украинском политическом словаре. Кто-то именует этим словом важные, но мелкие повседневные изменения в политическом контексте, институциональном дизайне и управленческой практике. Кто-то приберегает термин для изменений более масштабных. Через парламент «со скрипом» проходят (а иногда и застревают там) образовательная и медицинская, пенсионная и земельная реформы. 

Мы живем в эпоху федерализма. К 1964 году, когда пишутся эти строки, больше половины земного шара управляется правительствами, которые в той или иной мере, пусть иногда незначительной, практикуют федерализм. В Северной Америке такими странами являются Канада, Мексика и США; в Южной Америке — Аргентина, Бразилия и Венесуэла; в Европе — Австрия, Советский Союз, Швейцария, Западная Германия и Югославия; в Южной Азии — Австралия, Индия, Малайзия и Пакистан; в Африке — Конго, Эфиопия и Нигерия.