Статья посвящена истории постановок драматургических произведений М.А. Булгакова на российских театральных подмостках. Включает она и краткий по необходимости разговор о собственно пьесах, от «Багрового острова» до «Батума». Рассмотрена смена трактовок режиссерских концепций и ключевых героев «Дней Турбиных», «Бега», «Кабалы святош» и некоторых других. Затронуты первые постановки прозы Булгакова на сцене 1980— 2000-х годов, начиная с «Мастера и Маргариты», заканчивая «Театральным романом» («Записками покойника») Ю. Любимова. Ключевая задача статьи – анализ актуализации старых классических текстов и установление их связей с культурно-историческими коллизиями советского и постсоветского общества.

В статье рассматривается освещение так называемых бабьих бунтов в Советской России 1920-х годов как часть становления новой советской идеологии и идеологической политики в рамках осуществления «культурной революции». «Бабьим бунтом» в историографии обычно называются женские протесты в деревне во время коллективизации, но анализ агитационной литературы 1920-х годов показывает, что «бабьи бунты» — это целый концептуальный сегмент советской агитации, представленный уникальным и ранее не исследованным комплексом источников. В результате анализа источников были выделены общие закономерности сюжетных линий, ходов, стереотипных действующих лиц. Определено, что цель такого рода агитации состояла в том, чтобы информировать крестьянку о ее новых политических правах, внушить новое самосознание и доверие к советской власти. Однако эта гендерная эмансипация задана в ограниченных рамках марксистского понимания женского вопроса: целью бунта является только просвещение женщин и перевоспитание мужчин, а не пересмотр основ традиционной семьи. «Бабий бунт» в 1920-е годы — это только идеологический концепт, имеющий целью навязать крестьянке гендерную модернизацию сверху, но строго в рамках партийной стратегии в отношении крестьянства.

Институциональный подход представляет «пролетарский эпизод» в советской литературе как «бизнес-проект», не потерявший привлекательности и жизнеспособности даже после расстрела его основных исполнителей. Его целью было приобретение финансовой поддержки и политического ресурса для единоличного управления литературным процессом. На пролеткультовской стадии проекта была сформулирована идея о необходимости антропологической трансформации, без которой социальная революция не гарантирует победы социализма. На второй стадии, связанной с деятельностью ассоциаций пролетарских писателей, главными стали вопросы организационные, и антиэстетизм оказался следствием строительства пролетлитературы как корпорации