Другие журналы на сайте ИНТЕЛРОС

Журнальный клуб Интелрос » Альтернативы » №3, 2012

Сергей Слепаков
Вымирание малых городов и деревень в России: «огораживание» XXI века?

Слепаков Сергей Семенович – д.э.н., профессор (г. Пятигорск)

«Где полегла в сорок третьем пехота…

Без толку, зазря,

Там по пороше гуляет охота…

Трубят егеря».

А. Галич. «Ошибка»

Общая характеристика положения дел в российской экономике, которая представлена мировому и российскому сообществам, выглядит относительно приемлемо. Экономика, развивающаяся на основе экспорта сырья и энергоносителей, масштабного импорта продовольствия, промышленных товаров, тем не менее демонстрирует относительно благополучную макроэкономическую динамику. Отчего же в российском обществе нарастают протестные настроения, недовольство и несогласие с принятым курсом?

Причин тому немало, но главной видится нарастание деструктивных тенденций, получивших развитие в экономике современной России. Речь идет о процессах, получивших начало в дореформенный период, набравших силу в ходе так называемой «рыночной» реформы и активно продвигаемых властью в современных условиях и на стратегическую перспективу. В условиях усиления внешних и внутренних вызовов и угроз промышленность, сельское хозяйство, наука, образование, здравоохранение, оборонно-промышленный комплекс и вооруженные силы России продолжали и продолжают разрушаться. При этом в национальных проектах темы возрождения разрушенных отраслей, преодоления деструктивных тенденций в социально-экономическом развитии, обеспечения безопасности в условиях нарастания техногенных катастроф, других внутренних и внешних вызовов и угроз – как главные направления модернизаций и инноваций не представлены. Политика реализации масштабных, амбициозных проектов при немедленном, безальтернативном закрытии всего, что не приносит быстрой прибыли и коррупционных доходов, в современной России, как и в 90-е, определяет развитие событий.

Представляет особый интерес выступление Д. А. Медведева 28 октября 2009 года на заседании комиссии по модернизации и технологическому развитию экономики России, в котором было предложено, в целях формирования модернизационного потенциала, а также нового общественного консенсуса, исходящего из осознания необходимости перемен, проводить в России политику «нового огораживания»[1], разрушая социально-экономический полуаграрный уклад, заставляя рабочих искать новые места работы, в том числе за пределами городов и регионов постоянного проживания, т. е. поощряя их трудовую мобильность.

Пользу от «разрушения» уклада Д. А. Медведев видит в создании стимула к массовым перемещениям населения, которые потребуют развития инфраструктуры, в первую очередь – транспортной, что должно привести к росту инвестиционных программ, сокращению безработицы и повышению занятости. Президент РФ (на тот момент) был склонен считать, что впредь не следует искусственно защищать советское наследие в виде убыточных моногородов, крупных предприятий, решительно заявляя о необходимости сокращения неэффективных активов, перевода людей и ресурсов на использование в более конструктивном русле[2].

Совершенно очевидно, что под воздействием такого стимула население пришедших в упадок малых городов, поселков и деревень массово деградирует, наполняя собой мегаполисы и крупные города, которые и без того переполнены.По вопросу о такого рода возможности использования «людей и ресурсов в более конструктивном русле» отметим: единственным общим признаком «огораживания» в Англии и других странах Западной Европы в XV–XIX веках и процессов, происходящих в пореформенной России в 21 веке, являются нарастание депопуляции населения, его массового пауперизма.

В «деле» сокращения сел, деревень, городов и поселков Россия существенно преуспела. Как сообщает «Интерфакс», согласно заявлению заместителя министра регионального развития РФ Сергея Юрпалова (от 9 июня 2010 г.), с 1990 по 2010 год в России количество населенных пунктов сократилось на 23 тысячи. Бóльшую часть исчезнувших населенных пунктов – до 20000 – составляют села и деревни. Заместитель министра объяснил это урбанизацией, переездом сельского населения в города и формированием крупных городских агломераций. Однако урбанизация не является причиной массового исчезновения сел, деревень и поселков городского типа[3]. По данным последней переписи населения (2010 г.), всего в России насчитывается 2386 городов и поселков городского типа – за восемь лет (с 2002 г.) их число сократилось на 554 населенных пункта (на 23,2%). Больше всего пострадали регионы, в которых расположены предприятия оборонно-промышленного комплекса, шахтерские и моногорода.

Количество сельских населенных пунктов уменьшилось на 2,2 тысячи. Эти изменения связаны в основном с ликвидацией сел в связи с отсутствием в них жителей, а также с объединением с другими селами или городами. Число сел и деревень без населения с 13 тысяч в 2002 году выросло до 19 тысяч в 2010 году (без малого в 1,5 раза). Больше всего населенных пунктов без жителей в Костромской, Тверской, Ярославской, Вологодской, Псковской, Кировской и Магаданской областях (свыше 20%)[4].

Вслед за президентом РФ, на Московском международном урбанистическом форуме 8 декабря 2011 г. министр экономического развития и торговли (на тот момент) Эльвира Набиуллина заявила о неэффективности и нецелесообразности бюджетной поддержки значительной части малых и средних российских городов в пользу развития мегаполисов. По мнению министра, «убывание городов небольшого размера является непреодолимой глобальной тенденцией», и «в перспективе нескольких десятков лет сохранить жизнеспособность всех этих образований будет проблематичным». Какие-то города, возможно, найдут свои ниши, диверсифицируют местное производство, станут конкурентоспособнее, а какие-то окончательно опустеют и зачахнут. «…Существуют заслуживающие внимания оценки, что сохранение любой ценой экономически неэффективных малых городов и препятствование перетоку трудоспособного населения в крупные города может стоить нам 2–3% экономического роста… Необходимо задуматься о способах достаточно быстрой модернизации городской среды крупнейших городов страны, или, по крайней мере, 12 «миллионников»»[5]. Вряд ли министр вслед за президентом РФ транслировала подобные взгляды и подходы по своей личной инициативе, без ведома премьер-министра. Несомненно, речь шла об общей концепции развития, которую реализует исполнительная власть федерального уровня, а, следовательно, и остальные ветви власти в течение последних 20 и более лет.

Идею приоритетной роли мегаполисов поддержал и мэр Москвы С. С. Собянин, мотивируя это тем, что «большие города являются драйверами развития национальных экономик».

Главными причинами низкой эффективности малых городов (прежде всего, моногородов) и сельских районов России, как известно, служат прекращение либо существенное сокращение деятельности градообразующих предприятий, разрушение в них инфраструктуры и социальной сферы на фоне хронического недофинансирования в пореформенный период. Как инвестиции, так и бюджетные средства оседали (и оседают) преимущественно в столице и мегаполисах, не доходя до провинции. В этом главная причина преимуществ мегаполисов в сравнении с малыми городами. По данным МЭРТ, 20 крупнейших городов России создают половину всего ВВП страны. В этой статистике министру Э. Набиуллиной видится повод к последовательному прекращению государственной поддержки малых городов в пользу мегаполисов, иными словами, к последовательному уничтожению провинции. Такая политика – реальность: в 2010 году из 440 моногородов России господдержку получили лишь 35, в 2011 году – уже 15.

Эта позиция – принесение провинции в жертву мегаполисам, решение Центра об «уходе» из малых и средних городов, снятии ответственности за обеспечение условий их жизнедеятельности – грозит социальной катастрофой. Речь идет о перспективе иммиграции в ближайшие 20 лет из малых и средних городов в крупные, не располагающие возможностями трудоустройства, равно как и необходимой транспортной, коммунальной и социальной инфраструктурой, около 15–20 млн. человек[6]. Иначе говоря, до 30% трудоспособного населения России уйдет на заработки (?). Сколько миллионов останется в хиреющих малых городах и селах в ожидании этих заработков – министр МЭРТ не сообщила.

Итоги Всероссийской переписи населения 2010 года демонстрируют главную тенденцию, проявляющуюся в двух параллельно идущих процессах: сокращении численности населения по сравнению с 2002 годом (когда была проведена предыдущая перепись) со 145,17 миллиона человек до 142,9 миллиона, то есть – официально – на два миллиона 260 тысяч человек (1,6 процента), главным образом по причине естественной убыли; концентрации жителей страны в крупнейших мегаполисах, в первую очередь в Москве, росте населения регионов Северного Кавказа, а также нефтедобывающих северных регионов – Ненецкого, Ханты-Мансийского, Ямало-Ненецкого автономных округов и Тюменской области в целом, на фоне сокращения численности населения в Центральной России, на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке. Наибольшее сокращение численности населения произошло в Дальневосточном федеральном округе – на 6%, причем в Магаданской области, например, на 14,1 процента (это худший показатель среди всех субъектов РФ). Сократилось население всех федеральных округов, кроме Центрального и Северо-Кавказского. Причем в Центральном, преимущественно за счет миграции, выросло число жителей только в трех субъектах: в Белгородской области (на 1,4 процента), довольно заметно в Московской области (на 7,2 процента) и в Москве (на 10,9 процента). В Санкт-Петербурге прирост составил четыре процента, в Ленинградской области – 2,6 процента. Всего же, в сравнении с переписью 2002 года, численность населения сократилась в 63, а возросла лишь в 20 субъектах РФ. В поисках решения проблемы в Правительстве РФ и администрации Президента РФ разрабатываются различные проекты, в числе которых, например, замена 83 субъектов РФ 20 городскими агломерациями, с целью концентрации ограниченных ресурсов в ключевых точках, поскольку, как считают реформаторы-разработчики, развивать малые города бессмысленно. Однако при таких темпах сокращения численности населения его может не хватить даже для ограниченного числа агломераций.

Результатом разрушения реального сектора национальной экономики, сокращения населения, уничтожения провинции стало углубление межрегиональной социально-экономической дифференциации и превращение большей части регионов России в «экономическую пустыню»[7].

К числу регионов, «ушедших в отрыв» в своем социально-экономическом развитии, относятся: столичные (Москва, Московская область); нефтегазодобывающие; Липецкая и Белгородская области (за счет высоких темпов роста промышленного производства и устойчивой системы управления, которая привлекает инвесторов); отдельные северокавказские республики (Чечня, КБР, КЧР) за счет бюджетных дотаций – причем с нарастанием коррупции, криминализации, политической нестабильности; Санкт-Петербург и Ленинградская область. Остальные регионы в своем развитии существенно отстали, при этом проблеме выравнивания экономического положения регионов власти уделяют мало внимания. Но проблема даже не только и не столько в межрегиональной дифференциации. Существенно то, что в современной России граница дифференциации в гораздо большей степени пролегает даже не между регионами, а внутри каждого из них – между крупными, средними, малыми городами и сельскими районами и поселениями; а также в нарастании разрыва в уровне доходов, заработной платы между работниками разных отраслей, регионов, социальных групп.

Таким образом, не только модернизации, но даже первоначального накопления капитала на опустевших и обезлюдевших пространствах России не происходит. То, что накапливается, – не капитал (самовозрастающая стоимость). Под прикрытием продвижения пафосных проектов модернизации страна теряет население, освобождая от его присутствия прежде освоенные территории, тем самым – разрушаясь и сокращаясь изнутри. Мегаполисы же и другие крупные города, не располагающие необходимой инфраструктурой, рабочими местами, жильем, интенсивно переполняются избыточным населением, мигрирующим из «умирающей» провинции.

Сама идея альтернативы между столицей и мегаполисами, с одной стороны, и малыми и средними городами, сельскими поселениями, с другой, представленная Президентом и Правительством РФ, означает, что жизнедеятельность в стране будет обеспечена не для всего населения, а лишь для его отдельных представителей, некоторых «наиболее равных среди равных», присвоивших и контролирующих сырье, энергоносители, недра, а также производящих блага для удовлетворения потребностей этой группы. Прямой отказ исполнительной власти от восстановления разрушенной тяжелейшим, опустошительным кризисом 90-х годов российской провинции дает основания предполагать, что, если бы речь шла о разрушении городов и районов в результате военных действий, позиция власти бы была аналогичной.

При всем цинизме, позиция власти в этом случае рациональна и прагматична. Высвободившиеся территории позволяют сформировать новый рынок земельных ресурсов. Возможно, в этом президент РФ усмотрел аналогию с огораживанием. Разница лишь в том, что в XVII–XVIII веках в Англии в этом вопросе была ясность: освободившиеся общинные земли были превращены в пастбища – мануфактурам, позднее фабрикам требовалась шерсть для производства сукна. В России в XXI веке бизнес (способ первоначального накопления) попроще, чем в XVIII – опустошить (освободить) землю и, подкорректировав земельное право в части расширения возможностей преобразования земель сельскохозяйственного назначения, продавать их под застройку, охотничьи угодья, зоны отдыха и проч. Возможно, где-то существуют данные о том, кому, под какие проекты, в каких объемах реализуются освободившиеся земли, но широкой общественности это пока не известно.

Таким образом, алгоритм 90-х реализуется в новых условиях: после того, как производственные объекты были приватизированы, в значительной части – разорены и перепроданы, наступила очередь городов и сельских поселений разделить их участь. Без градообразующих предприятий и инфраструктуры населенные пункты не просто неэффективны (Д. Медведев, Э. Набиуллина), они нежизнеспособны, а их население – даже не «расходный» (человеческий капитал), а, по сути, «отработанный» материал. Как люди переживут эти «объективные» процессы, судя по всему, власть не волнует. «Спасение населения – дело рук самого населения!»

Сюжет новой интервенции Центра в провинцию прекрасно проясняет ту ситуацию, когда в России триллионы долларов вывозятся за рубеж, а десятки триллионов рублей инвестируются куда угодно, только не в развитие российских городов и сельских поселений. Средства имеются, но они принадлежат узкому кругу лиц, которые не намерены дарить свою частную собственность, рисковать ею. То, что средства нажиты по правилам первоначального накопления (читай «по понятиям»), никого не смущает.

Обратимся к механизму действия этой теории в реальной экономике. Момент социальности интересов населения (его социально-экономической адаптивности) сегодня в России реализуется через преодоление качественно новой формы дефицита (инновация!). Речь идет о дефиците жизненного пространства – территорий проживания, на которых сегодня и в стратегической перспективе существуют приемлемые условия воспроизводства жизнедеятельности населения (рабочие места, жилье, инфраструктура, безопасность, экология, рекреация и пр.).

Масштаб этого дефицита, как отмечалось выше, отражают перспективы иммиграции в ближайшие 20 лет из малых и средних в крупные города 15–20 млн. человек. Т.е. около 30% трудоспособного населения страны, отправившись из провинции в мегаполисы на заработки (?), предпримут попытку составить конкуренцию тем двум третям трудоспособного населения, которые в этих мегаполисах проживают. И, повторяю, сколько десятков миллионов останется в хиреющих городах и селах в ожидании этих заработков – министр экономического развития и торговли не сообщила. Общая численность граждан, обреченных на вымирание и лишения, также не обнародована. Однако демонстрируется решимость власти жертвовать жизнью и благополучием, не собственными – но десятков миллионов сограждан, во имя чуждой им идеи, которая к тому же внятно не сформулирована.

В мегаполисах обострилась проблема нарастания агрессии (даже не только  конкуренции), проявляющаяся в конфликтах их жителей с мигрантами. Есть все основания полагать, что нарастающий в России дефицит жизненного пространства составляет значительно бóльшую угрозу для населения и государства, чем «дореформенный» тотальный дефицит товаров и услуг.Последний во второй половине 80-х гг. вызвал к жизни настроения, позиции, реакции, сформировавшиеся в устойчивые общественные убеждения в справедливости требований и борьбы за кардинальные экономические перемены.

Дефицит жизненного пространства, осознаваемый многомиллионной массой населения, сегодня способен сформировать протестные убеждения и вызвать к жизни социальные реакции такой силы, что ни шестимиллионной армией «силовиков», ни военно-полицейским бюджетом власть может не спастись.

 

Результат политики ухода государства от проблемы малых городов и сельских поселений, их массового уничтожения – относительно новое явление, для обозначения которого мыпредлагаем термин «девастация» (devastation – этимология: Происходит от лат. devastatio «разорение, опустошение», далее из devastare «разорять, опустошать», далее из de «из, от» + vastare «делать безлюдным, пустынным; разорять, опустошать», далее из vastus «пустынный, необитаемый», из праиндоевр. *eue- «оставлять»[8] – ассоциируется с войной, невероятной разрухой и страданиями, которые несет с собой война; по-английски – согласно «Новому большому англо-русскому словарю» – опустошение, разорение; расхищение наследственного имущества душеприказчиком[9]).

Власть, которая уверенно реализует стратегию продвижения страны от освоенных территорий – к возвращению «Великой степи», по сути, деструктивна. Проектный смысл происходящей в России модернизации не может быть сведен лишь к тому, чтобы «догнать» передовые страны, сократив разрыв с ними в технико-технологическом развитии. Она должна быть направлена на решение комплекса национальных проблем, то есть – быть подчинена общенациональному интересу, состоящему вреализации функции наиболее эффективного способа воспроизводства социально-экономической жизнедеятельности.Устойчивые, нарастающие тенденции сокращения численности населения, отраслей материального производства и социальной сферы, городов и сельских поселений убеждают в необходимости корректировки курса модернизации, который находится в остром противоречии с общенациональным интересом.

Следует ли считать прекращение государственной поддержки (по сути, уничтожение) экономически неэффективных городов и поселений, их градообразующих предприятий и инфраструктуры необходимым моментом модернизации национальной экономики?

Нигде в цивилизованном мире мы не увидим столь циничного и варварского отношения власти к освоенным национальным территориям. Обратимся к мнениям авторитетов градостроительства. Так, заслуживает внимания точка зрения на перспективы развития современных городов испанского архитектора, советника комиссии по инфраструктуре и урбанизации Барселоны, профессора Хосе Асебильо, превратившего ее к Олимпиаде 1992 года в один из наиболее крупных и комфортных европейских городов: «К 2030-му году примерно 70 процентов населения мира будут жить в городах, а к середине этого века в них обоснуются уже 80 процентов жителей Земли. Поэтому «здоровье» планеты будет зависеть от здоровья городов. Проблема городской жизни и определение оптимального размера города всегда являлись ключевыми проблемами истории. В конце ХХ века многие спекулировали (выделено мной – С.С.)на идее о том, что оптимальным может быть только очень большой город. Посмотрите на Китай. 400 миллионов жителей переселились из деревни в город. Но у них нет 400 городов по миллиону жителей, нет и 20 городов по 20 миллионов.

Я считаю, что идею города-гиганта нельзя признать правильной. В своем исследовании мы показали, что города разных размеров, – такие, например, как Милан, Барселона и Лугано, – имеют примерно одинаковые параметры урбанистической эффективности. Возьмем Цюрих. Там проживают 350 тысяч жителей, при этом город контролирует финансы всей Западной Европы. Сингапур. Там три с лишним миллиона горожан. По азиатским меркам это мало. Но в городе сосредоточены не только финансы, но и научно-исследовательская деятельность и логистика всего Востока.

Поэтому я думаю, что наиболее эффективными могут быть именно средние города, а не мегаполисы. Таким образом, мы приходим к идее создания современной городской системы, которая предусматривает синергию между несколькими малыми и средними городами, с наличием нескольких полицентричных конгломератов»[10].

Отметим, что профессор Хосе Асебильо достиг (в отличие от упомянутых выше российских представителей власти) выдающихся успехов в градостроительстве, общепризнанных мировым сообществом.

Но дело не только во мнениях, высказываемых авторитетами. Очевидно, что девастация сельских поселений, малых и средних городов не может быть признана способом решения проблем данных образований (никто не использует гильотину как средство от головной боли). Путь девастации городов и сельских поселений пренебрегает затратами (часто многовековыми) на освоение территорий, причем не только финансовыми, но и затратами крови и пота, результатами творческих усилий, расположенными в провинции объектами истории и культуры, обычаями и традициями местного населения, наконец, страданиями миллионов людей, вынужденных покидать города, сельские поселения, мигрируя с детьми и стариками в мегаполисы, где их никто не ждет, нет ни работы, ни даже минимума необходимых для жизни социальных благ.

За вывеской (симулякром) рыночного фундаментализма и (весьма относительно) благополучной макроэкономической статистики в России скрыты процессы девастации, по своим масштабам, как отмечалось, сопоставимые с результатами полномасштабной войны. Если бы, спасаясь от кризисов, страны шли по пути девастации, не стало бы ни кризисов, ни рецессий – по причине девастации самих этих стран. Поэтому при допущении возможности абсурдного выбора между кризисом и девастацией – кризис однозначно предпочтительнее. Власть же, по умолчанию выбравшая девастацию, достойна места первого же ее объекта: «капитан-разрушитель должен первым оставить судно, как главный источник опасности».

Девастация, в отличие от кризиса, не есть фаза воспроизводственного цикла. Ликвидация города посредством вывода его из состояния нерентабельности, неконкурентоспособности через дистрофию институтов развития в состояние девастации, разрушения и опустошения территории подобна борьбе с бедностью методом физического истребления бедняков. Прохождение точки необратимости потерь означает ликвидацию на территории условий продолжения хозяйственной жизнедеятельности, вывод города (поселения) из современного хозяйственного процесса.

Преодоление неэффективности малых и средних городов, сельских поселений методом «нет города – нет проблемы», движение страны по самоедскому пути дискриминации провинции с ее последующим истреблением, превращения России в «Московию» есть аномалия, «черная дыра», поглощающая национальное хозяйство.

 

Рассуждать в позитивном ключе о роли девастации в хозяйстве современной России было бы нелепо. Однако вполне уместно обратиться к основам конструктивного подхода к решению проблемы.

Не существует хозяйственных систем, развивающихся без потерь. Однако потери закономерны, во-1-х, если речь идет о физически и морально изношенных объектах, и, во-2-х, при стратегическом обеспечении их модернизационной компенсации, воспроизводстве необходимых условий социально-экономического развития территорий. Антитезой девастации должна выступить регенерация хозяйственного развития социально-экономического организма.

«Регенерация (от позднелат. regeneratio – возрождение, возобновление) в биологии, восстановление организмом утраченных или поврежденных органов и тканей, а также восстановление целого организма из его части. Регенерация наблюдается в естественных условиях, а также может быть вызвана экспериментально»[11]. «Восстановление, возобновление, возмещение чего-нибудь в процессе развития, деятельности, обработки»[12].Термин «регенерация» широко используется в медицине, биологии, в технических науках.

В хозяйственной жизни практика использования данного термина и, соответственно, подхода отсутствует, но в свете современных реалий и обстоятельств, учение о регенерации (восстановлении, возобновлении, возмещении) условий хозяйственной жизнедеятельности не просто имеет право на существование. Оно должно составлять одну из основ развития современной науки и хозяйственной практики, в силу чего нуждается в полномасштабной разработке.

 



[1] Огораживание (англ. enclosure) – насильственная ликвидация общинных земель и обычаев в Европе раннего Нового времени. Наибольшего размаха огораживания достигли в Англии XV—XIX вв., известны также в Германии, Нидерландах и Франции. http://ru.wikipedia.org/wiki/Огораживания

[2] Что такое модернизация и как ее понимает президент Медведев.

http://liberty.ru/Themes/CHto-takoe-modernizaciya-i-kak-ee-ponimaet-prezident-Medvedev

[3] За 20 лет Россия потеряла 23 тысячи населенных пунктов.

http://lenta.ru/news/2010/06/09/disappear/

[4] 19.04.2011. В России насчитали 19 тысяч «мертвых» деревень.

http://www.perepis-2010.ru/news/detail.php?ID=6447

[5] Министр Э. С. Набиуллина выступила на пленарном заседании Московского Урбанистического форума «Глобальные решения для российских городов». http://www.economy.gov.ru/minec/press/news/doc20111208_004

2011-12-09. Анастасия Башкатова. Урбанистические инициативы Эльвиры Набиуллиной. На переселение жителей неперспективных городов у казны не хватит денег. http://www.ng.ru/economics/2011-12-09/1_nabiullina.html

[6] 2011-12-09. Анастасия Башкатова. Урбанистические инициативы Эльвиры Набиуллиной. На переселение жителей неперспективных городов у казны не хватит денег.  http://www.ng.ru/economics/2011-12-09/1_nabiullina.html

[7] 28.10.2011. Костенкова О. Большинство российских регионов превратились в «экономическую пустыню».  http://www.finam.ru/analysis/forecasts0125D/

[8] http://ru.wiktionary.org/wiki/девастация

[9] http://eng-rus.slovaronline.com/D/DE/31100-DEVASTATION

[10] Современные города неэффективны.

http://www.infox.ru/realty/city/2011/06/29/LAHTA.phtml

[11] http://dic.academic.ru/dic.nsf/bse/126657/Регенерация

[12] http://www.classes.ru/all-russian/russian-dictionary-Ozhegov-term-29914.htm



Другие статьи автора: Слепаков Сергей

Архив журнала
№3, 2016№2, 2016№3, 2015№2, 2015№4, 2014№3, 2014№2, 2014№1, 2014№4, 2013№3, 2013№2, 2013№1, 2013№4, 2012№3, 2012№2, 2012№1, 2012№4, 2011№3, 2011№2, 2011№1, 2011№4, 2010№3, 2010№2, 2010№1, 2010
Поддержите нас
Журналы клуба