Со времен Эдгара Аллана По и его рассказа «Похищенное письмо» общепризнано, что держать нечто секретное лучше всего на самом видном месте. Сегодняшняя Греция является, без сомнения, самым подходящим местом в мире для сокрытия  похищенного письма, содержащего тайное признание Ее Величества: объявление о банкротстве всего проекта Европейского Союза.

Ни поток пропаганды, льющийся из мейнстримных СМИ, ни расистские непристойности о греках как о «прирожденных ленивых мошенниках», распространяемые в Северной и Западной Европе, не могут никого убедить в том, что бесконечная сага неразрешенного долгового кризиса Греции – всего лишь «национальный исключительный случай». Если дело обстоит именно так, то почему вопрос о будущем сравнительно небольшой экономики, составляющей лишь 2.7% европейского ВВП, подобно страшному призраку нависает над всеми столицами глобального капитализма? Почему целых два года этим вопросом столь интенсивно – и столь бесплодно – занимаются одно за другим совещания ЕС?

Высокая степень взаимозависимости, развившаяся в условиях глобализации финансового капитала, стала проклятием этой глобальной системы после ее «схлопывания» в 2007–2008 гг. «Прочность цепи зависит от прочности слабейшего ее звена», – заявил один из функционеров Goldman Sachs в интервью греческой газете «Вима»[1] о финансовом и банковском кризисе в Европе.Греция – слабейшее звено в цепи международного и европейского капитализма.

Поэтому вскоре после греческой трагедии та же участь постигла Ирландию и Португалию, которым пришлось принять аналогичную «экстренную помощь» на условиях столь же драконовских мер «жесткой экономии», а за этим последовал куда более опасный кризис суверенного долга Испании и особенно Италии. Более того, снижение кредитного рейтинга многих стран Евросоюза, в том числе потеря Францией позиции «ААА», продемонстрировало, что под ударом уже не только периферия ЕС, но и само его ядро – франко-германская ось.

По ту сторону Атлантики власти США и слишком уязвимые для исходящих из Европы рисков американские банки не могут скрыть растущую озабоченность. Для чиновников, финансистов и мейнстримных аналитиков перестало быть табу в открытую выступать не только за дефолт Греции, но и за фактический роспуск зоны евро в целом, который вызовет глобальный финансовый крах и ускорит наступление и без того усугубляющейся глобальной «великой рецессии» (спада), – или, точнее, «долгой депрессии». В такой апокалиптической перспективе дефолт Греции сыграл бы катастрофическую роль «второго издания» банкротства банка Lehman Brothers. [Банкротство Lehman Brothers 15 сентября 2008 г. стало одним из ключевых моментов разворачивающегося мирового финансового кризиса. – Прим. перев.]

Раскол по вопросу о втором пакете помощи Греции

В ходе длительных дебатов, приведших к последнему решающему эпизоду в затянувшейся «саге о греческом долге» – выделению второго пакета финансовой помощи Греции, немецкий министр финансов Вольфганг Шойбле и его единомышленники в Германии, Нидерландах и Финляндии, выступая против апокалиптического сценария, настаивали на дефолте Греции. Они утверждали, что теперь ЕС куда лучше оснащен для того, чтобы воспрепятствовать сильной «отдаче» и рискам распространения заразы, благодаря функционированию Европейского фонда финансовой стабильности (ЕФФС) и предстоящему вводу в действие Европейского механизма стабильности (ЕМС). Эта система предохранения была, по видимости, дополнительно усилена политикой Европейского центрального банка (ЕЦБ) по накачке дешевой ликвидности: в рамках программы долгосрочного рефинансирования (LTRO – Longer Term Refinancing Operation) в ближайшие три года банки получат более триллиона евро всего лишь под один процент годовых. Согласно памятному высказыванию г-на Шойбле, предоставлять новый «пакет помощи» Греции – все равно что «бросать миллиарды евро в бездонный колодец».

Линия Шойбле вызвала жесткое противодействие со стороны блока стран – членов ЕС, утративших свой кредитный рейтинг «ААА», которые подчеркивали огромную опасность любого – «стихийного» или «упорядоченного» – дефолта Греции: речь идет о периферийных странах ЕС и, что особенно важно, о Франции Саркози и Италии Монти, рискующих стать первыми жертвами заразного цунами, которое накатится после греческого банкротства. Даже германский канцлер Ангела Меркель вынуждена была открещиваться от позиции собственного министра финансов – признак того, что глубокий раскол в рядах европейских правящих классов затрагивает и саму немецкую буржуазию[2].

В определенном смысле обе противостоящие линии отчасти верны – и в равной мере ошибочны. Иллюстрацией этого может быть соглашение, достигнутое после мучительного процесса на заседании Еврогруппы 19–20 февраля.

Оно предусматривает пакет помощи Греции в 130 млрд. евро в связке с договоренностью об «участии частного сектора» (PSI – Private Sector Involvement), достигнутой с частными держателями долга и предусматривающей списание 53% номинальной стоимости греческих государственных облигаций[3]. Это соглашение привязано к меморандуму, предписывающему новые разрушительные меры «жесткой экономии» – социального каннибализма, – которые должны быть навязаны обществу, уже ограбленному выполнением меморандума по первому пакету помощи (май 2010 г.).

Предыдущий меморандум в социальном отношении стал катастрофой (ныне более трети греков прозябает ниже черты бедности, половина молодежи – безработные), а в экономическом – жалким образом провалился. В 2010 г. долг составлял 120% ВВП; в 2011 г., через год после операции «спасения», он вырос до непосильных 169 процентов. Целью нового пакета помощи является снижение к 2020 г. объема долга до 120.5% – чуть выше стартовой позиции 2010 года.

Со своей стороны, прав и Шойбле, заявляющий со свойственной ему тевтонской элегантностью, что миллиарды евро будут выкинуты в бездонный колодец. Весь второй «план спасения Греции» совершенно нереалистичен. Достаточно взглянуть на цифры в анализе экономической приемлемости долга, сделанном МВФ, где подсчитано, что в 2020 греческий долг будет составлять не менее 160%.

Необходимым условием достижения недостижимого показателя 120.5%, согласно меморандуму, является постоянный рост первичного годового профицита (после выплат по долговым обязательствам) греческой экономики, начиная с 2013 года. Как можно этого добиться введением жесточайших рецессионных мер – урезанием всех зарплат на 22 процента, пенсий – вплоть до 20 процентов, сокращением 15 тысяч рабочих мест в госсекторе к апрелю 2012 г. и в общей сложности 150 тысяч мест «бюджетников» к концу 2014 г., закрытием еще большего числа больниц, школ, университетов и т. д. – в экономике, где в 2011 г. спад составлял 7%, а в 2012 г. – ожидается 6%?

С другой стороны, оппоненты линии Шойбле правы, когда указывают на устрашающие последствия коллапса Греции для еврозоны, которая и без того трещит под невыносимой тяжестью долговой массы, чья банковская система крайне хрупка, а экономика сокращается. Все ресурсы ЕФФС и ЕМС составят в совокупности от 750 миллиардов до 1 триллиона евро. Этого явно недостаточно, чтобы противодействовать неотвратимому распространению кризиса как на Италию, имеющую госдолг 1.9 триллиона евро и набитую «проблемными» испанскими облигациями, так и на рушащуюся Испанию, переполненную, в свою очередь, «проблемными» облигациями Португалии, в то время как сама Португалия уже просит о списании части своего суверенного долга и новых мерах экстренной финансовой помощи.

Институт международных финансов (IIF – Institute of International Finance) [крупнейшее объединение частных держателей греческого долга – Прим. перев.], который вел переговоры об «участии частного сектора» (PSI) от имени частных держателей греческих облигаций, в своем внутреннем документе, датированном 18 февраля 2012 г. и позднее обнародованном агентством Reuters[4], оценивает суммарные потери от дефолта Греции приблизительно в триллион евро и считает, что необходима будет срочная помощь и Италии, и Испании.

Что касается осуществляемого ЕЦБ долгосрочного рефинансирования банков (LTRO) – это замаскированный вариант того же самого «количественного смягчения» [“quantitative easing” – политика накачки ликвидности, проводимая Федеральной резервной системой США – Прим. перев.], по определению Джеймса Макинтоша[5] – «полезная фикция», имеющая лишь краткосрочный эффект. Печатая деньги и снабжая европейские банки ликвидностью в декабре 2011 г. и феврале 2012 г., ЕЦБ под руководством Марио Драги предпринимал тем самым чрезвычайные меры, чтобы разморозить межбанковский рынок и выйти из крайне опасного кредитного кризиса. Но краткосрочная политика по восполнению недостатка ликвидности неэффективна для решения проблемы несостоятельности, поскольку эта проблема стала всеобщей. Активы европейских банков остаются одними из самых высокорисковых в мире, а долговой кризис усугубляется рецессией в зоне евро. LTRO неспособно разбить порочный круг долг – рецессия, поскольку бóльшая часть пущенных в обращение новых денег остается внутри финансового сектора, циркулируя между банками, госдолгом и ЕЦБ и не доходя до «реальной экономики» – собственно производительного сектора.

Центральная проблема – не недостаток ликвидности, а исторический кризис перепроизводства капитала. «Гигантская груда денег остается невостребованной, поскольку их некуда вложить с разумной надеждой на прибыль», – справедливо подчеркивает Хиллел Тиктин[6].

Сильнодействующее лекарство, примененное ЕЦБ, может дать некоторый паллиативный эффект, но его побочное действие может оказаться крайне опасным, если не смертельным.

Вызванная LTRO всеобщая эйфория растаяла после критики со стороны Бундесбанка и финансовой компании Standard Chartered, подчеркнувших опасность того, что через три года в течение всего лишь двух месяцев конца 2014 – начала 2015 гг. наступят сроки выплаты банками одного триллиона евро, и это породит панику[7].

В письме, обращенном к [председателю ЕЦБ] Марио Драги, президент Бундесбанка Йенс Вайдманн заострил внимание на опасностях для Германии, которые проистекают от смягченных соглашений о залогах, заключенных ЕЦБ в рамках LTRO, и от быстро растущих дисбалансов внутри платежного механизма еврозоны, известного под названием “Target 2”. [Межбанковская платежная система в режиме реального времени в рамках ЕС, версия 2, действует с ноября 2007 г. (TARGET = Trans-European Automated Real-time Gross Settlement Express Transfer System) – Прим. перев.] Германские кредиты в рамках “Target 2” в январе 2012 г. составили 498 миллиардов евро – это крупнейшая статья в бухгалтерии Бундесбанка, эквивалентная 20 процентам немецкого ВВП. Иными словами, крах евро тут же обойдется Германии потерей 20% ее ВВП[8].

Как верно указывает Хиллел Тиктин, при развале зоны евро в результате дефолта Греции или иной периферийной европейской страны именно Германия будет «той страной, которая понесет наибольшие потери, если не считать Греции»[9].

Обе линии по вопросу о греческом дефолте, – и Шойбле, и его оппонентов, – представляют собой краткосрочные попытки выиграть время, никакого реального разрешения кризиса они не дают. По сути, разногласия и острая борьба внутри правящих классов Европы, в том числе и раскол в наиболее могущественном центре ЕС – Берлине, отражают отсутствие какой-либо внятной долгосрочной стратегии по разрешению системного кризиса. Стратегия неолиберализма рухнула в 2007 году, а какой-либо возврат к послевоенной кейнсианской стратегии роста (рухнувшей в 1971–1973 гг.) невозможен. Налицо стратегический вакуум, и он отражает исторический тупик очутившегося в ловушке, дряхлеющего европейского капитализма. Растущая неспособность опосредовать движущие противоречия системы – это и есть точное определение упадка.

Упадок национального государства

Необъявленное банкротство Греции и провал попыток ЕС этому противостоять или хотя бы удержать под контролем последствия ее дефолта, – несмотря на многочисленные саммиты, бесконечные обсуждения и два пакета финансовой помощи, – выражают историческую неспособность европейской буржуазии преодолеть кризис национального государства и объединить континент политически и экономически.

На сравнительно ранней стадии эпохи империализма, когда всеобщее развитие современных производительных сил уже начало задыхаться в смирительной рубашке национальных границ, Аристид Бриан выразил потребность правящих классов, поставив цель создать «Соединенные Штаты Европы» на базе капитализма. [Речь идет о выступлении А. Бриана в Лиге Наций в 1929 г. – Прим. перев.] Спустя почти столетие оказалось, что эта цель так и осталась вне досягаемости – ее не удалось достичь ни варварскими средствами двух мировых войн, ни усилиями западноевропейских правительств по интеграции европейской капиталистической экономики в течение шестидесяти мирных послевоенных лет.

После крушения Советского Союза и окончания холодной войны проект Европейского Союза на основе общей евровалюты, выработанный в результате соглашения между немецким и французским империализмом (начиная с Маастрихтского договора), имел целью создание интегрированной капиталистической Европы под началом франко-германского кондоминиума, которая должна была стать сильным участником конкурентной борьбы за гегемонию в возникшем после холодной войны хаотичном мире.

Двадцать лет спустя, несмотря на расширение ЕС до 27 стран-членов и общую валюту в еврозоне, весь этот проект рассыпается. Будущее самого евро и еврозоны довольно мрачно, все старые антагонизмы между национальными империализмами и все национализмы, прежде столь часто превращавшие Европу в ад, возвращаются вновь – причем снова фатальную роль играет немецкий национализм.

Германия слишком мала, чтобы быть глобальным игроком, но в то же время она сильнее любой другой европейской страны в отдельности, хотя и уступает их совокупной мощи. Исторически запоздавший германский империализм дважды пытался с помощью военной силы создать «германскую Европу» как свой Lebensraum, жизненное пространство для собственного капиталистического развития, и оба раза потерпел неудачу. Ныне, в качестве мощнейшей экономической машины в Европе, он опять пытается создать «германский Европейский Союз», основанный на традиционном германском «ордолиберализме», функционирующий в условиях навязываемой Берлином через Брюссель железной фискальной дисциплины, – Европейский Союз, в котором завязшие в долгах страны периферии, такие, как Греция, либо изгоняются, либо низводятся до уровня протектората. И снова эта попытка обречена на неудачу, поскольку она активизирует все центробежные силы, разваливающие еврозону – тот реальный Lebensraum, который позволил экспортно-ориентированной экономике Германии накопить огромные профициты – благодаря дефицитам и (поощрявшейся) задолженности демонизируемого ныне европейского Юга.

После второй мировой войны Германия встала на рельсы ордолиберализма – но это произошло в «кейнсианском» международном контексте капиталистического роста, а не в условиях глобальной рецессии, как сегодня. Подобный курс обречен стать катастрофическим для Европы и, в конечном счете, самоубийственным для самой Германии.

Второй пакет финансовой помощи Греции означает, говоря словами Вольфганга Мюнхау, ее превращение в «первую колонию еврозоны»[10]. Условия, предусматриваемые новым пакетом, действительно носят колониальный характер. Они уничтожают все остатки экономического суверенитета. Создается целевой депозитный счет для размещения на нем выделенных в кредит средств, чтобы иметь возможность в любой момент уплатить их заимодавцам в обход Афин. Предложение Шойбле назначить фискального «комиссара»при греческом правительстве с правом вето по экономическим вопросам, – провокационное предложение, вызвавшее возмущение как в Греции, так и за границей, – было снято, но лишь для того, чтобы быть принятым в расширенном варианте: создается оперативная рабочая группа комиссаров ЕС, контролирующих финансовую деятельность всех греческих министерств. В конституцию Греции будет включена специальная статья, делающая обязательными все выплаты иностранным кредиторам. Малодушная греческая буржуазия и все буржуазные партии согласились на эти условия, означающие полное порабощение страны.

Поскольку другие страны с кризисом суверенного долга, – такие, как Португалия, Испания и Ирландия, – не в состоянии удовлетворить контрольным показателям, которые им выставили Брюссель и Берлин, подобного рода «комиссары» готовятся взять в свое распоряжение и их финансы. Вполне понятно, что это порождает яростные национальные ответные чувства по всему империалистическому Европейскому «Союзу».

Говорить подобно Мюнхау о «колониях еврозоны» – значит использовать хорошую метафору, но, как и любая метафора, она имеет предел. Еврозона – не империя, тем более – не Германская империя с централизованной имперской политической властью. Это союз доминирующих антагонистических европейских империализмов, и у нас на глазах он обнаруживает свой преходящий характер, разлагается и умирает. ««Гордая империя» Европы» – гласит заголовок статьи Эндрю Робертса, – «заходит в исторический тупик». «Европейский огонь выдохся», – таков вывод статьи[11].

Оставаться в железной клетке ЕС – бесперспективно. Но и возврат к национальному государству и национальным валютам сегодня, в условиях далеко продвинувшейся капиталистической глобализации, не может быть решением. Националистический «поворот внутрь себя» – благословение для растущей крайне правой и готовый рецепт экономической и политической катастрофы.

Греция и другие увязшие в долгах страны ЕС не могут выбраться из нынешнего тупика иначе, как аннулировав внешний долг без какой-либо компенсации международным ростовщикам. Но такие шаги имеют свою имманентную логику: первый шаг не может быть предпринят без разрыва с ЕС и еврозоной, и за этим сразу же должен последовать ряд других абсолютно необходимых мер – национализация банков и ключевых стратегических секторов экономики под рабочим контролем, реорганизация всего хозяйства на новых, социалистических началах. Политической предпосылкой для таких революционных перемен является свержение капиталистического правительства и репрессивного государственного аппарата посредством действий самих масс, организованных в свои собственные независимые органы борьбы, которые станут органами новой власти – рабочей власти. Консолидация власти рабочего класса и постановка на твердую основу его работы по реорганизации разрушенной экономики возможны только через распространение социальной революции по всей Европе и в международном масштабе.

Исторический материальный базис для этих эпохальных перемен в Европе сегодня намного более зрелый, чем в 1917 году. Взаимозависимость социально-экономических процессов предопределяет – не линейно, но противоречиво и неравномерно – комбинированный международный характер грядущей европейской социальной революции. Революционные события могут распространиться по всему континенту значительно быстрее, чем в прошлом. Ключевым вопросом вновь является своевременная подготовка субъективного фактора и организация революционного авангарда в боевую партию рабочего класса, вооруженную интернациональной концепцией и программой – партию Перманентной Революции.

Глубинное движущее противоречие – между всеобщим развитием производительных сил, с одной стороны, и находящимся в упадке капитализмом, барьерами, которые ставят капиталистические отношения и их неотъемлемый базис – национальное государство, с другой. Рабочий класс не должен рассчитывать ни на социал-демократическую ложную перспективу «реформированного», «демократизированного» ЕС, ни на националистическую изоляцию и исключительность. Единственный путь вперед – общая борьба всех европейских рабочих и разоренных масс за социалистическую революцию, которая разрушит империалистический ЕС и построит Социалистические Соединенные Штаты Европы.

Упадок буржуазной парламентской демократии

Следует отметить, что новый злонамеренный меморандум, направленный против рабочего класса и народа, подписало с ЕС, ЕЦБ и МВФ неизбранное греческое правительство во главе с технократом, банкиром и бывшим вице-председателем ЕЦБ Лукасом Пападимосом, навязанное стране Евросоюзом в ноябре 2011 г. Тогда же те же самые силы навязали Италии неизбранное «правительство технократов» во главе с Марио Монти. Оба этих события знаменуют собой не триумф технократии, но агонию парламентской демократии.

Политическое устройство, наиболее адекватное потребностям капитализма, – это либерализм, буржуазная парламентская демократия.

Чисто технократическое правление есть фикция: даже правительству Монти, состоящему исключительно из технократов, необходима поддержка правоцентристской партии «Народ свободы» и левоцентристской Демократической партии, – хотя это парламентское большинство уже не отражает нынешнюю социально-политическую реальность и волю избирателей.

В Греции, как и везде, «технократическое правление» является фарсом. Правительство технократа Пападимоса существует лишь благодаря парламентской поддержке со стороны дискредитированных буржуазных партий, прежде всего «социалистической» ПАСОК и правой «Новой демократии», которым опросы общественного мнения один за другим дают тающее меньшинство – ниже 30% от желающих голосовать. Другими словами, фиктивное технократическое правление опирается на фиктивное парламентское «большинство», полностью дискредитированное, ненавидимое огромным большинством народа, открыто бросающим ему вызов и восстающим против его варварских мер.

Отнюдь не случайно, что движение греческих indignados [indignados – «возмущенные, разгневанные» (исп.) – изначально название массового уличного движения протеста, развернувшегося в Испании с 15 мая 2011 г. – Прим. перев.], захватившее площадь Синтагма и другие площади в столице и по всей стране в 2011, в массе своей требовало не парламентской, а «прямой демократии», демократии снизу. Несмотря на неопределенность этого лозунга, он выражает одновременно и критику существующей ныне буржуазной парламентской демократии, и требование, пусть и абстрактное, демократии самоорганизованных народных масс. Это еще не призыв к захвату власти рабочим классом. Движение находится на распутье: либо мелкобуржуазные в большинстве своем силы, требующие прямой демократии, будут вовлечены в борьбу за рабочую власть, либо они вернутся в клетку, устроенную для них буржуазными политиканами – мастерами парламентского мошенничества.

Греция и в этом аспекте указывает путь другим европейским странам, которые тоже в той или иной степени переживают кризис буржуазного правления. Упадок капитализма в глобальном масштабе, и особенно в его колыбели, на европейском континенте, – причина упадка буржуазной парламентской демократии.

Функция парламента сведена к механическому одобрению решений, принимаемых за закрытыми дверями евробюрократами, директорами МВФ, банкирами, портфельными инвесторами, так называемыми безликими «рынками» и их раболепной политической обслугой. Все доставшиеся дорогой ценой демократические завоевания и социальные права рабочего класса (второй меморандум формально отменяет в Греции право на коллективные переговоры) разрушены. Государственное насилие разрастается до невиданного ранее уровня по мере того, как социальное отчаяние и массовое возмущение становятся неконтролируемыми и вырываются наружу в виде захватов общественных зданий и площадей, уличных схваток, бунтов и народных восстаний от Афин до Мадрида, Рима, Лиссабона и Лондона.

Вопрос о демократии и ее отношении к борьбе за социализм поставлен вновь, в еще более острой форме, чем в 1930-е гг. Опыт и горькие теоретические и практические уроки того периода, воплощенные прежде всего в борьбе между сталинизмом и троцкизмом, ныне крайне актуальны стратегически.

Сектантское умаление относительных различий между демократической и открыто диктаторской формами буржуазного правления во имя абстрактных пропагандистских призывов к социалистическому будущему может иметь катастрофические последствия, и с ним нужно бороться.

Но, с другой стороны, самоубийственным является и какое бы то ни было подчинение политической независимости и активности рабочего класса блокам с буржуазно-либеральными и мелкобуржуазными демократическими силами во имя защиты буржуазной демократии и «европейских либерально-демократических ценностей», о чем мы теперь часто слышим. Это может привести к трагикомическому повторению «народных фронтов» 1930-х, которые парализовали народные массы, предали испанскую революцию, ускорили победу фашизма и скатывание в пропасть мировой войны.

Защита свободы должна осуществляться революционными методами, в едином фронте рабочего класса и всех угнетенных против капиталистического правления, в борьбе за рабочую власть и социализм.

Вперед – к «европейской весне»

Когда тот же Шойбле, это живое воплощение ордолиберализма, предложил не проводить в Греции выборы до тех пор, пока условия, содержащиеся в новом пакете помощи, не будут полностью претворены в жизнь, он этим не только продемонстрировал циничное пренебрежение к парламентскому, да и вообще к любому демократическому процессу принятия решений, но и выразил свой глубокий страх перед тем, что восстание масс окажется куда мощнее, чем чрезвычайно слабая буржуазная политическая система страны, которая, несмотря на государственную жестокость, может быть сметена.

Согласно опросам, значительное и все растущее большинство склоняется на сторону левых партий, чтобы противостоять меморандуму и тройке ЕС – ЕЦБ – МВФ. И, самое главное, непрекращающиеся массовые уличные выступления рабочих и быстро нищающих слоев населения, несмотря на препоны со стороны профсоюзной бюрократии, реформистов, сталинистов и центристов, представляют растущую угрозу буржуазному правлению. Всеобщие забастовки, массовые митинги, захват площадей, особенно площади Синтагма перед парламентом, занятие министерств и других общественных зданий, народные ассамблеи, организуемые как места сбора во всех кварталах, где живут рабочие и простой люд, – все это показывает, что, в соответствии со знаменитым ленинским определением наступления революционной ситуации, низы не хотят, а верхи не могут жить по-старому.

Германский министр финансов, возможно, не боится больше риска распространения экономической инфекции в результате греческого дефолта; однако он в ужасе от риска распространения политической инфекции после революционного взрыва в Греции. Это может поджечь весь континент, положив начало, – подобно тому, как это сделали тунисские и египетские бунтари в прошлом году на Ближнем Востоке, – новой «революционной весне», на этот раз уже в Европе.

Как и во время европейской «весны народов» 1848 года, наш боевой клич должен гласить: «Перманентная Революция!»

 

22–24 февраля / 8 марта 2012 г.

 

 

ПОСТСКРИПТУМ

Нынешний мировой кризис, длящийся уже пятый год, получил имя «долгой рецессии» или «долгой депрессии» благодаря своему затяжному характеру. Но события в ходе этого длительного процесса никогда не развиваются медленно – они постоянно ускоряются и изобилуют самыми неожиданными переменами.

Спустя всего несколько месяцев после второго пакета мер «экстренной помощи» Греции стандартные первоначальные сверхоптимистические декларации, возвещавшие, что «решение наконец-то достигнуто», в очередной раз сменились паникой, настоятельными призывами к “Grexit” – принудительному выводу Греции из еврозоны и/или из Евросоюза – и общим мрачным предчувствием надвигающегося краха всего европейского валютного союза, с опустошительными последствиями для мировой экономики.

Второй меморандум о новых драконовских мерах «жесткой экономии», увязанный со вторым пакетом мер «экстренной помощи», вызвал у греческого народа исключительную ярость. 12 февраля, когда греческий парламент голосовал за новое соглашение с ЕС и МВФ, море демонстрантов – один миллион человек – наводнило улицы Афин и площадь Синтагма в центре города. Вернулся призрак восстания 2008 года, когда вся страна вспыхнула, выйдя из-под контроля правительства, после убийства полицией 15-летнего Александроса Григоропулоса. У парламента произошли насильственные стычки между демонстрантами и полицией, в то время как в самом парламенте депутаты, выступавшие против соглашения, в массовом порядке исключались из своих фракций, главным образом – из правой «Новой демократии».

Было ясно, что проведение в жизнь нового варварского (и столь же неэффективного, как предыдущий) меморандума находится под серьезным сомнением и не по силам правительству банкира-«технократа» Пападимоса. Сторонники меморандума как внутри страны, так и за рубежом призывали отложить новые парламентские выборы на неопределенный срок – до осуществления мер, предусмотренных новым соглашением. Эта вопиющая попытка отказа от буржуазной демократии столкнулась с растущим давлением со стороны бунтующих народных масс. В конце концов досрочные выборы были назначены на 6 мая 2012 года – с самыми неожиданными, хотя и не окончательными, результатами.

Греческие выборы

Обе буржуазные партии, правившие Грецией, начиная с 1974 года, правоцентристская «Новая демократия» и левоцентристская ПАСОК, потерпели крах, и был ясно продемонстрирован внушительный рост левых, прежде всего – тем, как мощно поднялась, выйдя на второе место, «официальная оппозиция» в лице СИРИЗА, коалиции, возглавляемой реформистами, с участием некоторых центристских организаций и активистов социальных движений. Народный гнев, – вызванный той тяжелейшей социальной трагедией, на которую обрекли народ меры, проведенные за последние два года «тройкой» ЕС/ЕЦБ/МВФ при соучастии всех буржуазных политических сил, – привел к крушению политической системы управления, работавшей на протяжении десятилетий после свержения военной диктатуры. Впечатляющий «левый поворот» масс был дополнительно стимулирован выдвинутым СИРИЗА на последнем этапе краткой избирательной кампании призывом к созданию «правительства левых сил», которое должно отменить меморандум и провести переговоры с целью урегулирования внешнего долга страны.

Сталинистская ККЕ из нерассуждающего сектантства отвергла эту перспективу и в результате получила резкое падение своей электоральной поддержки.

В то же время быстрое разложение мелкой буржуазии, массовая безработица, поляризация, ненависть к коррумпированной и дискредитированной парламентской системе, примиренческая политика бюрократизированной «традиционной левой» и отсутствие видимой альтернативы в лице революционной левой, укорененной в массах, – плюс ксенофобия и систематически проводимые при содействии государства расистские кампании против иммигрантов, выступающих в роли стандартных «козлов отпущения», – подняли влияние открыто нацистской партии «Золотой рассвет», ныне впервые вошедшей в парламент с внушительными 7% голосов.

Возник кризис политической власти. «Верхи» более не могут управлять по-старому, а низы не позволяют по-старому управлять собой. Становятся ясно видны классические признаки предреволюционной ситуации.

Правящий класс и все правительства Европы впали в панику. Попытки сформировать после майских выборов «правительство национального единства» провалились, и на 17 июня были назначены новые выборы.

На этих выборах пиррову победу одержала «Новая демократия», с очень небольшим отрывом от партии, занявшей второе место, – реформистской СИРИЗА: правые получили около 30% (что не позволило им в одиночку сформировать правительство большинства), а реформистская левая – около 27% (по сравнению с 17% 6 мая). Правые добились крайне ограниченного и невоодушевляющего «успеха», несмотря на гигантских масштабов кампанию по запугиванию греческого народа и в поддержку «Новой демократии», которую вели как на международном уровне, так и внутри страны все национальные и международные буржуазные СМИ, а также Кристин Лагард и МВФ, Германия во главе с Меркель и Шойбле, Баррозо, Олли Рен и Еврокомиссия, председатель Еврогруппы Юнкер – и даже сам Обама и его администрация. Хотя поддерживающие меморандум партии («Новая демократия», ПАСОК, либеральная «Демократическая левая») сформировали коалиционное правительство, опирающееся на парламентское большинство (благодаря также и антидемократическому избирательному закону, по которому партии с наивысшим процентом голосов предоставляется «бонус» в 50 мест), – большинство самих избирателей голосовало за партии, выступающие против меморандума.

Поворот рабочего класса и народных масс влево, проявившийся 6 мая, снова вытолкнул СИРИЗА на второе место в качестве партии «официальной оппозиции», на этот раз со значительно бóльшим процентом голосов. СИРИЗА стала «точкой схождения» противостоящих меморандуму левых сил. Сталинистская ККЕ, проводившая истерическую предвыборную кампанию, призывая греческий народ «исправить свою ошибку и итоги голосования 6 мая» и превратив СИРИЗА в главный, если не исключительный, объект своих атак, была разбита на выборах наголову, потеряв половину голосов и опустившись на последнее место среди парламентских партий, с ужасающим результатом 4.5% (раньше такое случалось только в 1994 году, вслед за крушением СССР и после двух расколов ККЕ в 1989 и 1991 гг., а также в 1931 году, когда еще молодая компартия следовала авантюристической сталинистской политической линии Коминтерна «третьего периода»). Потерпело сокрушительное поражение и центристское объединение АНТАРСИЯ, чьи голоса упали с 1.2% 6 мая до 0.3% 17 июня!

Призыв к отказу от евро и возвращению к (девальвированной) драхме в рамках капитализма, выдвинутый ККЕ и АНТАРСИЯ, вступил в противоречие с волей огромного большинства греческого народа, которое враждебно настроено к ЕС из-за навязанных Евросоюзом мер «жесткой экономии», обрушивших жизненный уровень этого большинства, но в то же время и возврат к девальвированной драхме восприняло бы как апогей нынешней катастрофы. Продвижение программы революционного социалистического выхода из ситуации банкротства капиталистической системы, программы Соединенных Социалистических Штатов Европы, – политическая линия, отстаиваемая до сих пор только троцкистской партией EEK, – неотложная задача авангарда, действующего внутри борющихся масс.

Отсутствие такой перспективы было использовано правящим классом в той кампании запугивания, которую он вел не только против ККЕ и АНТАРСИЯ, но и против самой СИРИЗА. Ципрас [Алексис Ципрас, лидер СИРИЗА, – прим. перев.] просил неосуществимого компромисса – отказа от меморандума без разрыва с Евросоюзом и евро и без слома основ капиталистической системы. В то время как в глазах значительной части народных масс Греции перспектива левого правительства означала правительство «единого фронта левых партий», – руководство СИРИЗА, напротив, заверяло, что оно не представляет никакой угрозы греческому капитализму или ЕС, возрождая старую обанкротившуюся политическую линию, известную под именем «народного фронта». Оно настаивало на том, что примерами для него служат правительство Сальвадора Альенде и та политика «народного фронта», которая была принята в 1935 году VII конгрессом сталинизированного Коминтерна… Тем не менее, оно вызвало безосновательный, «под впечатлением», всплеск энтузиазма со стороны радикальной левой в международном масштабе – и столь же безосновательную панику среди правящих классов.

Европейская и греческая буржуазия и ее политические «кадры», поддержанные злобной кампанией в СМИ, изображали возможную победу «левоэкстремистской» СИРИЗА на выборах и формирование «коммунистического» левого правительства в Афинах как начало пресловутого “Grexit” – автоматического исключения Греции из ЕС и выхода из зоны евро. Несмотря на все протесты Ципраса и СИРИЗА, заявлявших о противоположном – о своей лояльности Евросоюзу и евро, в их примиренчестве, которое проявлялось все более четко в ходе избирательной кампании и было также закреплено в их обновленной предвыборной программе (где признавались капитализм, евро, ЕС и даже членство Греции в НАТО), все большее и большее число людей видело нерешительность и органическую слабость, усугубляющую нестабильность их собственного положения. То, что СИРИЗА не добилась первого места среди партий на июньских выборах, невозможно объяснить только колоссальным давлением со стороны империализма и греческого правящего класса. В условиях неразрешимого системного кризиса и углубляющейся социальной поляризации – чем более примиренческим становится один из политических полюсов, тем более он себя ослабляет, в то время как противоположный политический полюс представляет себя решительным, радикальным и готовым к насилию.

Сами фашисты усвоили и используют в своих интересах именно этот политический урок. Нацистский «Золотой рассвет» смог сохранить свой высокий результат – 7% голосов – не вопреки, а благодаря своему крайне вызывающему поведению после 6 мая, эскалации нацистами погромов (с убийствами), направленных против иммигрантов, и заранее спланированному демонстративному физическому нападению одного из ведущих нацистских депутатов на двух левых парламентариев-женщин во время теледебатов на канале ANTENNA TV. Конечно, это нацистское насилие всегда остается безнаказанным благодаря покровительству со стороны полиции и спецслужб, гармонично сотрудничающих с этими бандитами. Буржуазные партии и СМИ говорят о них, «осуждая в равной степени экстремистов и справа, и слева», хотя в действительности левые скорее отличаются крайним легализмом и почтением к системе буржуазной парламентской демократии.

Хотя «правительственный вакуум» сейчас заполнен коалицией, состоящей из того, что осталось от развалившейся двухпартийной буржуазной системы, и «добровольных союзников» в лице «Демократической левой» (не особенно демократической и не особенно левой), – это очень слабое и неоднородное буржуазное правительство, которое действует в условиях всеобщего, все расширяющегося ныне – в Испании, Италии, по всей Европе и в мировом масштабе – банкротства капиталистической системы. Оно впервые с 1958 года противостоит официальной левой оппозиции и – прежде всего – разоренному народу, абсолютно враждебно относящемуся к проведению в жизнь меморандума – той реальной программы действий, которой рабски предано новое правительство лидера «Новой демократии» Самараса.

Новое правительство (в чем никто и не сомневался) пытается выполнять все обязательства перед ЕС и МВФ: новые огромные сокращения бюджета (на сумму 11.5 млрд. евро), новые меры по приватизации и т. д.; эти меры еще глубже погружают страну в рецессию, взваливают на нее новые непосильные долги и ведут к дальнейшему социальному разорению. Правительство будет пытаться навязать второй меморандум силой, применяя репрессии со стороны государственных и покровительствуемых государством «неформальных» структур, – как оно уже сделало, вынудив сталелитейщиков компании «Хеллиники халивургиа» прекратить девятимесячную забастовку, атаковав резиновыми пулями протестующих в Халкидики и возобновив постоянные погромы против находящихся в отчаянном положении иммигрантов, проводимые полицией при помощи неонацистов. Слабое правительство может быть очень злобным и опасным именно из-за своей слабости в сочетании с полубонапартистскими чертами – когда исполнительная власть «нависает» над законодательной, работающей в режиме механического одобрения мер, диктуемых «тройкой».

В долговечность этого правительства никто не верит. Кризис политической власти вызван банкротством капиталистической системы. Нет такого лекарства, которое излечило бы правителей от растущей неспособности управлять. С буржуазным правительством или без него – Греция остается неуправляемой.

Что дальше?

Облегчение, испытанное правящими классами в Греции и за рубежом в связи с формированием в Афинах коалиционного правительства, поддерживающего меморандум, было лишь кратковременным. Столь же «короткоживущими» оказались хвастливые заявления испанского премьера Мариано Рахоя и итальянского – Марио Монти после саммита ЕС в конце июня 2012 года. Они объявили, что им удалось добиться желаемого ими «европейского варианта разрешения» долгового кризиса, переживаемого их странами, по схеме выкупа облигаций Европейским фондом финансовой стабильности (European Financial Stability Facility, EFSF) и ЕЦБ, избежав таким образом принятия меморандума и унизительных инспекционных визитов «тройки» по греческому образцу; но последнее слово осталось за Ангелой Меркель: она заявила, что, «пока она жива», реальной мутуализации всего долга еврозоны (т. е. распределения бремени госдолга каждой страны между всеми странами-участницами) не произойдет[12].

В качестве первого шага к получению помощи от ЕС для спасения рушащихся испанских банков Рахой провел решение о беспрецедентных бюджетных сокращениях на сумму в 65 млрд. евро, вызвавшее грандиозную ответную мобилизацию рабочих, гражданских служащих и обедневших слоев «среднего класса». Марш шахтеров в Астурии приветствовали протестующие и indignados в Мадриде; «приветствовала» его и полиция – резиновыми  пулями. Правительство правой Народной партии в Испании, избранное совсем недавно, быстро теряет поддержку в обществе, политическую легитимность – и всякий контакт с реальностью как таковой. Символический факт: депутат, представительница правящей партии, оскорбила миллионную армию испанских безработных, заявив в связи с сокращением пособий по безработице: “que se jodan” ([«надоели!», в очень грубой форме, буквально примерно «да пусть сами трахаются!» – прим. перев.]). Очень скоро эта презрительная фраза стала общим боевым лозунгом масс, восставших против сокращений[13].

Правительство Рахоя все более походит на правительство Папандреу в 2011 году в Греции – и его судьба будет не более счастливой. Не благоприятнее и перспективы технократа Монти в Италии.

Греция почти исчезла с первых страниц мировой прессы (хотя новые экономические, социальные и политические взрывы неизбежны). Сейчас «главным кошмаром» стал возможный крах Испании и Италии – четвертой и третьей по потенциалу экономик в ЕС. На повестке дня в Европе уже не только “Grexit” и поиск способов избежать его серьезных последствий, но и развал всей еврозоны и самого ЕС.

Саммит ЕС 28–29 июня 2012 г. торжественно провозгласил, что он открыл путь к банковскому союзу, который должен содействовать налоговому и политическому объединению как единственному способу спасти европейский (капиталистический) проект. Месяц спустя бывший член совета директоров Бундесбанка Отмар Иссинг метко прокомментировал: «Политическое объединение Европы – идея, достойная сатиры»[14]!

Хотя немецкая буржуазия – сильнейшая в Европе, ее элита остается безнадежно расколотой. 200 экономистов подписали петицию, представленную главой Института экономических исследований IFO Хансом-Вернером Зинном, в которой основное внимание уделялось банковскому союзу и его опасностям: тому, что он открывает путь к налоговому союзу, ведет к крупномасштабному перераспределению налогового бремени и переводу капиталов из Северной Европы в Южную. После этого другие экономисты запустили контр-петицию, где доказывалось, что банковский союз есть логическое продолжение валютного союза, и в добавление к этому утверждалось (ошибочно), что в таком случае перевода капиталов не будет. Смятение столь велико, что, как заметил Вольфганг Мюнхау, «некоторые [немецкие] профессора, что забавно, подписали оба документа»[15].

Как мы уже аргументировали ранее, этот раскол и это смятение выражают как неразрешимое противоречие между интернациональными тенденциями и национальными антагонизмами при капитализме, так и стратегический вакуум – очевидную неспособность правящих классов справиться с нынешним кризисом.

Европа – колыбель мирового капитализма и самое кричащее воплощение его исторического упадка – раздавлена непосильным бременем суверенных долгов, которые не могут быть выплачены, и погружается во все более глубокую рецессию. Сегодня она агонизирует – центробежные и центростремительные силы, в равной мере стимулируемые глобализацией капитала и его «схлопыванием», разрывают ее. Распадаются все социальные, политические и международные связи; наступила, уже в полную силу, эпоха дестабилизации. Европейская буржуазия исторически неспособна эффективно разрешить ситуацию – она способна лишь, если ее не остановить, в очередной раз привести народы континента к катастрофе – намного худшей, чем в прошедшем столетии.

Перед рабочим классом, его марксистским авангардом и всеми обездоленными народными массами стоит задача: найти свой собственный выход из сложившегося положения – организовать социальное сопротивление, координировать борьбу в масштабах континента, коллективно разработать «Чрезвычайную программу» социалистического разрешения кризиса и поддержать ее «Планом действий», который должен быть обсужден и согласован на серии европейских Рабочих конференций, – и на развалинах разлагающегося империалистического Евросоюза построить Соединенные Социалистические Штаты Европы от Лиссабона до Новосибирска!

 

Афины, 9 августа 2012 г.