Владимир Иванов

l l l

Давнишний спор про курицу с яйцом —

Что раньше, что потом? Да вы, конечно, в курсе.

Кобылы сивой бред, теорий свежих сонм

И комплексный обед для будущих экскурсий.

 

Сезон отшелестел, на свете снег и грязь,

Планктон ворчит на власть, ругает вслух погоду.

Обставив, освятив, обжив китовью пасть,

Дрейфуем, не платя за свет и воду.

 

К чужой ставриде тянем штрихпунктир.

Взбесились? Факт. Не с рыбьего ли жира?

Заброшенный в леса на самовыпас Мир

Ворует грибников близ Тулы и Каширы.

 

Кривой, как кочерга, сверхзоркий суперцейс

Ворочает зрачком над зоной затопленья,

И прослезившись там, слезу глотаешь здесь,

Сгибая с диким скрежетом колени.

l l l

Я объяснялся Родине в любви.

Мне в рот смотрела фауна и флора:

Ужи, ежи, плющи, хвощи, репьи... —

Страна родная и любимый город.

 

Грошовых глаз не счесть, горыньих шей,

На Невском Нос, а где, к примеру, Ухо?

Обсчитывая в баре алкашей,

Жила на свете барменша Надюха.

 

Мне раз взбрело за словом лезть в карман —

Я стал читать ей разное в блокноте.

Она закрыла на крючок шалман,

Послав всех на... и в... шалман напротив.

Не стану врать, что в ней обрел сестру,

Куда ценней исправный орган слуха.

Блокнот иссяк, простились по утру.

Я был под мухой, улетела муха.

 

ИНФАНТ

Страшимся Страшного суда,

Но Страшного страшней

Висит на лямке борода

И шпажка на ремне.

 

Горит, как месяц, над горой

Всамделишный топор.

Колготки красные с дырой —

Твой головной убор.

 

Велосипедные звонки

И детский гам в окне.

Глаза у страха велики,

Но шпажка на ремне.

 

Портной на мантии извел

Двенадцать покрывал.

Забыв прописку, возраст, пол,

Ромашки в поле рвал.

 

До потолка, кружок в кружке,

Немытые горшки.

Будь трижды всадник при башке,

Все лошадь без башки.

l l l

                                                           С.Пшизову

 

Четыре пальца, пятый — лишний

Конечность делает подвижней,

Ухватистее, так сказать, —

Хватать удобней и бросать.

 

В Руанде череп обнаружен

Без дырок под глаза и уши,

В декоративные уста

Не влить привычные полста.

 

В графе «Изо» стоит «4» —

Я рисовал всегда четыре,

Хоть был натурщик пятипал.

 

Он с тещей воевал в квартире,

Он покурить любил в сортире...

Портрету, в общем, уступал.

 

ТАРАНТИНО

Вы слыхали, как заводится харлей,

Этот стук в нем — тук-тук-тук, и этот ррррык?!

Вмиг по жизни по загубленной соплей

След просохнет и брюзжанье сникнет вмиг.

 

Как загублена, когда не начата?

Этот вышедший за почтой эмбрион

Взял из ящика и выронил счета —

Перед дверью байк рокочет, заведен.

 

Плюс девуля вся в облипку, всё при ней.

Хлопни ж мужески разок ниже спины,

И по коням, нет проворнее коней,

Вы подкурены, пьяны, обречены.

 

Нет вкусней, чем в призаправочных бистро,

За стоячими столешнями, жратвы.

Лик заправщицы, похожий на зеро.

Вы заправитесь и вызверитесь вы:

 

Кэш на бочку! От погони уводя,

Защекочет седоватую ноздрю

Массачусетский асфальт после дождя...

На права сдавай, Акакич, говорю!

 

СТОЯНИЕНАУГРЕ

— Вы историк?...

— Я — историк... Сегодня вечером на Патриарших прудах будет интересная история.

М.Б.

 

Мудрено к эпилогу придумать пролог —

«Жили-были», «Съезжались на дачу»...

Речь о речке, чей берег дернист и полог

И на карте кружком обозначен.

 

Ни кишащих детей, ни кипящих страстей.

Я вам больше скажу по секрету:

Ни прямых к нему нет, ни окольных путей,

И облом старику интернету.

 

Что режимный Пхеньян и сиятельный Ын

Перед отпрыском бледным Калуги,

Впрочем, он и Калуге не очень-то сын,

Тут не Крым нам, и коротки руки.

 

Бросив якорь в галерке событий, имен,

Он заштатным зарос сухоцветом.

Для чего же мы песню заводим о нем

И кружочком обводим при этом?

 

Здесь за дюжину зим до семи тысяч лет,

Миновавших со дня Сотворенья,

Рать большая, вплотную к воде подошед,

В склон, как когти, впивала коренья.

 

И такая же сила, один к одному,

Так же точно по берегу стала тому,

Жили-были, на речке стояли

И друг в друге себя узнавали.

 

Тут бы лодку какую, а лучше паром...

Этот саблей махал, тот грозил топором,

И слепил сталью пущенный зайчик

Их самих же — за речкой стоящих.

 

Каждый раз до мурашек твой морок, Угра,

Благо, срок наважденья не длинный.

Холодны вечера, и я видел вчера —

К югу клин повернул журавлиный.

 

Он везет нам дожди или сразу снега,

Зыбь взялась преждевременной коркой.

И навстречу друг другу идут берега,

Как киношные банды Нью-Йорка.

 

Отступаем. И Землю вокруг обойдя,

Как от ладана черт, вновь бежим от себя.