Другие журналы на сайте ИНТЕЛРОС

Журнальный клуб Интелрос » Финиковый Компот » №8, 2015

Мария Ананина
Жук в коробке

Жук в коробкеАлан Тьюринг предложил считать критерием разумности машин способность успешно играть в лингвистическую игру в имитацию. Данный критерий черпает свою надежность из некоего понимания связи языка и мышления, однако нельзя сказать, чтобы эта связь была очевидной. В част­ности, туманным остаётся вопрос о природе ментальных терминов.

Вопрос о статусе ментальных понятий уходит корнями еще во времена античности и приобретает особую актуаль­ность у Томаса Гоббса. В своей гносеологии Гоббс разви­вает конвенциональную теорию языка, в которой значе­ния ментальных понятий, так же, как значения терминов математики и физики, приобретают статус установленных соглашений по поводу их употребления. Без взаимного общения людей слова не были бы знаками, существуя лишь на уровне меток, создаваемых памятью для вну­треннего индивидуального использования. Язык, а вместе с ним и наука, являются результатом сложной системы коммуникативных соглашений. При этом истина, будучи значением высказываний, может носить лишь относитель­ный характер, так как сам язык условен. Иными словами, Гоббс приходит к выводу о невозможности индивидуаль­ного языка, а также к отрицанию абсолютной истины и метафизики.

В «Философских исследованиях», размышляя об индиви­дуальном языке и сознании, Людвиг Витгенштейн прово­дит анализ субъективных переживаний. В одном из своих аргументов философ обращается к феномену боли как специфическому явлению приватной сферы человече­ского опыта. Боль занимает для Витгенштейна особое место в понимании сознания, так как, в отличие от мно­гих других ощущений, таких как цвет или звук, боль в значительной степени свободна от интерсубъективной интерпретации. Другими словами, мы все видим красное, но никому из нас не дано почувствовать боль другого человека. Говоря о боли, мы попадаем в асимметричную ситуацию «опыта от первого лица», и это условие суще­ственным образом определяет правила языковой игры, в которой мы оказываемся. Витгенштейн предлагает мыс­ленный эксперимент, который иллюстрирует неоднознач­ность употребления ментальных терминов. Предположим, говорит философ, что у каждого есть коробка, в которой находится то, что называют жуком. Нельзя заглядывать в чужие коробки, поэтому о том, что такое «жук», каждый судит только по внешнему виду своего жука. Австрий­ский философ не исключает, что в каждой коробке могут находиться совершенно разные вещи или даже нечто, подверженное постоянным изменениям. Суть от этого не изменится: люди, приняв правила этой языковой игры, будут называть словом «жук» то, что находится в короб­ке. Витгенштейн делает вывод, что в рамках языковой игры объект ощущения (например, боль) не важен. «Если грамматику выражения ощущения трактовать по образцу ‘‘объект и его обозначение’’ — пишет он, — то объект выпадает из сферы рассмотрения как не относящийся к делу». Значения слова «жук», единого для всех, также не существует. Оно рождается в рамках описанной социаль­ной языковой практики.

В отличие от «стула», «боль» не имеет референта, в рав­ной степени доступного всем участникам языковой игры. Но отсюда следует, что у них не будет никакой возмож­ности убедиться в тождестве референта используемых ментальных терминов, а если они могут быть различны, то нам придётся либо, признавая субстанциональность мен­тального, допустить возможность существования целого сонма разных субстанций, либо, что гораздо экономич­нее, отказаться от приписывания ментальности статуса субстанции. В таком случае употребление ментальных терминов оказывается обусловленным социальной языко­вой практикой, которая диктует определенные правила их использования.

«Философские исследования» оказали существенное влияние на взгляды Гилберта Райла. Английский фило­соф ставит перед собой задачу выявления категориаль­ных ошибок и концептуальных подмен в использовании ментального словаря. Он отмечает, что функционирование ментальных терминов совершенно не похоже на то, как работают слова, референтами которых являются физи­ческие предметы и явления. Референты таких слов, как «желание» или «боль», относятся к другой онтологической категории, нежели референт слова «стол».

Неоправданное выведение человеческого Я за пределы физического тела, проведенное Декартом, по мнению Райла, породило «приведение в машине». Декартовская модель сознания, в которой психические события про­текают изолированно от тела, искажает наше понимание природы ментального. Такой образ сознания Деннетт впоследствии назовет «картезианским театром»: представ­ление сознания как некоего «спектакля», непосредственно доступного для восприятия единому центру, «Я», гомун­кулусу. Если принять такую трактовку, мы столкнёмся с проблемой бесконечного регресса: восприятие самого гомункулуса должно строиться по той же схеме, он сам должен иметь некий «внутренний центр», своего «зрителя в театре». Таким образом, проблема объяснения сознания лишь отодвигается на шаг, но не решается. Райл настаи­вает на том, что ментальные данности совсем не похожи на множество маленьких субстанций, духов, обитающих в темнице человеческого тела. Скорее, они представляют собой поведенческие диспозиции, то есть предрасполо­женности к определенному действию, поступку. Борьба с картезианским дуализмом, согласно Райлу, является необходимым этапом исследования сознания.

Легко проследить аналогию между мысленным экспери­ментом «Жук в коробке», предложенным Витгенштейном, и критикой Райлом картезианского дуализма. Схожими являются цели двух авторов, а именно — демонстрация некорректности картезианской модели сознания, которая так основательно закрепилась в обыденном мышлении.

Возвращаясь к началу нашей статьи, мы теперь можем сказать, что Витгенштейн и Тьюринг по вопросу об искус­ственном интеллекте придерживаются сходных позиций. Рассуждения Тьюринга об игре в имитацию как о реле­вантном критерии сознательности машины напоминают аргумент «жука в коробке». «Языковая игра» трансфор­мировалась у английского математика в игру в имита­цию. «Жук в коробке» становится еще одним аргументом в пользу того, что пройденный тест Тьюринга даёт нам достаточное основание для приписывания машине созна­ния.



Другие статьи автора: Ананина Мария

Архив журнала
№13, 2018№11, 2016№10, 2016№9, 2015№8, 2015
Поддержите нас
Журналы клуба