Когда я пытаюсь объяснить себе, с какой стороны следует подходить к анализу кантовской «Антропологии с прагматической точки зрения», хорошим подспорьем и в то же время оппонентом мне служит Мераб Константинович Мамардашвили, чей опыт чтения Канта был единственной за последние 20 лет живой попыткой работать с этим мыслителем. Его опыт может восприниматься критически или, наоборот, ангажировано; однако в любом случае это был живой опыт чтения и попытка что-то перенять для себя из этого опыта. Если выстраивать общую линию движения мысли Мераба Мамардашвили, то это можно выразить приблизительно так: он все время как бы удаляется от Канта, чтобы еще больше приблизиться. В каждой из своих вариаций он пытается отойти максимально далеко, проговаривая «аутентичный» кантовский опыт разными языками, а затем пытается снова вернуться к Канту, оказаться внутри кантовского опыта и обнаружить его ключевые точки, чтобы мы смогли воспроизвести этот опыт сами, приняв его опоры в качестве своих, смогли идентифицироваться с этим опытом. Мой ход рассуждений будет в большой степени противоположным.