Другие журналы на сайте ИНТЕЛРОС

Журнальный клуб Интелрос » История философии » №12, 2005

Баллаев А.Б.
Рецензия на книгу М. Хардта и А. Негри «Империя»

Нашумевшая на Западе после своего выхода в свет в 2000 году книга М.Хардта и А.Негри сейчас, в 2005 году, и в нашей стране оставляет странное, неоднозначное впечатление. Удивляет пафос, с каким авторы излагают уже устоявшиеся, опущенные до уровня неприличной пропаганды представления о глобализации (доводы от Интернета, Билла Гейтса, Международного валютного фонда, внешней политики США и т.п.). Все давно известно, девятый вал публикаций на эту тему уже прокатился по миру, и авторы представляются сборщиками осевших на интеллектуальное дно банальностей. Но удивление не остается единственной эмоцией. В книге четко выражена авторская ценностная позиция. Они – «левые теоретики» (и, даже возможно, и практики, если только А.Негри продолжает сидеть в тюрьме за участие в радикалистских деяниях давно забытых «Красных бригад»). Их книгу благожелательные рецензенты даже сравнили с «Коммунистическим манифестом» Маркса и Энгельса. Это соотнесение выдает вторую читательскую эмоцию – интерес. Книгу прочли, и не могли не прочесть, поскольку в ней затронуто множество актуальных (в особенности для «западного» «левого сознания») социальных и политических проблем. Выводы М.Хардта и А.Негри часто разочаровывают, но проблемное чутье у них безошибочное, и потому им не следует стыдиться своих лавровых венков (уже почти высохших) из рецензий, цитат и интервью.
 
 
– 224 –
 
Предварительно отметим, что немало места в книге отдано историко-философским рассуждениям. Этим, несомненно, достигается впечатление некоторой интеллектуальной респектабельности, необходимой для успеха у образованной читательской аудитории. Витрина с именами от Платона до Фуко, предложенная авторами «Империи», в этом отношении не выглядит излишеством. Однако при более внимательном взгляде на эти тексты открывается и нечто не столь выигрышное для М.Хардта и А.Негри. Изрядное количество рассуждений авторы конструируют на известных оппозициях «имманентное – трансцендентное» и «внешнее – внутреннее». Характеристики истории последних веков или современного состояния также привязаны к этим оппозициям, с приличной дозой произвольности. Переходы от «трансцедентного» к «имманентному», под которые авторы подводят некоторые исторические процессы, сами по себе вполне возможны, но мало что объясняют. Историко-философские экскурсы авторов в этом отношении не могут компенсировать того несомненного обстоятельства, что «подведение под категорию», проведенное некорректно, является весьма саморазоблачительным для авторов толстых философских сочинений.
В общем виде концепция, изложенная в книге, чрезвычайно проста. Наибольшее пространство в тексте отдано диагнозу, как сказали бы раньше, «текущего исторического момента». Для убедительности авторы подкрепляют свое видение экскурсами из реальной, фактической истории (последние нередко страдают приблизительностью). Из настоящего вытекает обоснование необходимости будущего, причем определенного, желательного для ценностной ориентации авторов. Они сами в различных частях книги неоднократно резюмируют суть своей концепции. Она соответствует названию работы: «Cуверенитет принял новую форму, образованную рядом национальных и наднациональных органов, объединенных единой логикой управления. Эта новая глобальная форма суверенитета и является тем, что мы называем Империей» (с. 11–12). Империя обладает безграничностью власти, она планетарна. От старых вариантов «имперскости» и от империализма (в ленинском смысле) она отлична тем, что является не способом правления, а общим порядком, установленным для всех и навеки. Также для авторов существенно, что в их Империи власть всепроникающая, она охватывает не только для все социальные общности и слои, но и человеческую природу как таковую , т.е. это – биовласть.
Итак, настоящее время в истории определяется исключительно наличием «Империи». В этом основное отличие настоящего от прошлого, даже недавнего, что изображается двояко: во-первых, как
 
 
– 225 –
 
переход от «современности» к «постсовременности» и, во-вторых, как переход от «империализма» к «Империи». Эти две различные концептуальные заготовки авторы заполнили столь известным эмпирическим материалом, что невольно усматриваешь в нем прорехи и пропуски. Так, исторические прообразы того, что понимается под термином «Империя» в книге указаны лишь в историческом прошлом Запада, с неизбежной Римской империей и текстами Полибия. Показателен пропуск истории Китая, тем более наивный, что в качестве решающего критерия отличия империй от не-империй приняты единство и всепроницание систем управления. Показателен и пропуск, причем полный, исторического опыта национальных государств, которые, на всякий случай, авторы укоряют в естественной склонности к «тоталитаризму». Но отчего-то одно национальное государство, а именно США, избавлено от этого упрека и представлено авторами как «потенциальная Империя» изначально. Соответственно, и «современность» различается от «постсовременности» всего более доводами «от глобализации», а точнее, идеологическими самоидентификациями ныне действующих пропагандистов нового мирового порядка. «Империализм» получает в книге в свое распоряжение приблизительно столетие, причем отсчет идет от недавних 90-х прошедшего века обратно и понимается в традиции Гильфердинга – Ленина – Розы Люксембург, что и почтенно, но достаточно-таки архаично.
Многих оставила неудовлетворенными самая важная, завершающая книгу часть – «Закат и падение империи». Спектр оценок в доступных рецензиях широк – от страхов и злобы у «правых» до разочарования у радикальных «левых». Между тем речь идет о будущем, или, иными словами, об «утопии» М.Хардта и А.Негри, и потому не безынтересно оценить ее, исходя из известных стандартов утопического. Здесь явно наличествует социальная утопия как картина реальности, которая частично уже есть, она «положена», как переводится этот гегелевский термин. Но полное торжество этой реальности автор утопии переносит в будущее как осуществление надежд или победу в борьбе, еще невозможную в настоящем. Так, высказана надежда на достижение «глобального гражданства» (с. 368–369), понимаемого более всего как свобода перемещения. Эта надежда выражена в лексике, близкой идеологическому фетишу «прав человека», комическая сторона которого верно отмечена С.Жижеком. Также очевидно, что «глобальное гражданство» как ценность, за которую следует как-то бороться, только потому и возможно, что налицо постепенное вызревание условий его реализации, а именно фактический рост «перемещаемости» людей по планете. В этом смысле «глобальное
 
 
– 226 –
 
гражданство» наличествует, а его дальнейшее развитие очевидно. Правда, в сегодняшнем состоянии авторы видят много плохого, хотя в будущем почему-то связывают с перемещением людей по планете нечто благое. Действительно, пандемия СПИДа или наркоторговля пока всего более подтверждают присутствие «глобального гражданства» в настоящем, и отчего бы всеобщему «праву человека» на свободу перемещения не реализоваться в чем-то еще неизвестном, но весьма далеком от благих пожеланий М.Хардта и А.Негри?
Схожим образом обстоит дело и со вторым основным компонентом утопии авторов «Империи» – правом на «социальную заработную плату» (с. 369–370). Обоснованное соображениями об изменении отношения ко времени (в связи с кооперацией и другими новшествами производства) «право на социальную заработную плату и гарантированный доход» в конечном счете объявлено следствием невозможности «установить меру труда: ни по соглашению, ни путем исчисления» (с. 370). Новый пролетариат, о котором специально будет упомянуто позднее, производит «во всей своей всеобщности, повсюду и в течение всего дня» (с. 371). Поэтому не следует вообще искать денежные эквиваленты человеческому труду. Нужен гарантированный доход, который «следует считать гражданским доходом, который причитается каждому как члену общества» (с. 371). Как известно, старый прожект европейской социал-демократии о гарантированном для всякого члена общества социальном прожиточном минимуме в реальности был воплощен в некоторых странах в виде более-менее полной материальной поддержки малоимущих, т.е. в практике социального государства. Эта частичная реализация при существующих социальных условиях не может быть полной, поскольку гарантированный доход как раз и исключает необходимость существования заработной платы. Уничтожение же этой формы распределения ликвидирует и базовое для современного общества отношение между наемным трудом и капиталом. Конечно, пока и для всего человечества это – утопично. Однако частичные подходы к реализации этой утопии (в отдельных странах) показывают, что и здесь М.Хардт и А.Негри слабо, трусовато утопичны. Более глубоки мечты тех теоретиков, для которых экономическое измерение человеческого праксиса вообще представлялось подлежащей уничтожению социальной архаикой.
Оставим без рассмотрения третью составляющую утопии авторов «Империи» – право на репроприацию («это прежде всего право на обретение заново средства производства» (с. 374.). Иными словами, поскольку люди, массы все теснее сращиваются с машинами, то в биополитическом производстве право на репроприацию – «это, по
 
 
– 227 –
 
сути, право масс самостоятельно себя контролировать и производить» (с. 374). Что тут комментировать? Проблемные предпосылки этих утверждений пришлось бы анализировать особо, без обращения к риторике М.Хардта и А.Негри.
Подводя итоги, заметим, что скептическое отношение к невинной содержательно, но суперрадикальной по форме утопии авторов «Империи» подкреплено очевидностью их консерватизма, со всей брутальностью явленного в подходе к фундаментальной для любого социального теоретика проблеме частной собственности. Для консервативных ориентаций типично решительное устранение, элиминация этой проблематики различными способами. М.Хардт и А.Негри не подражают варианту признания «вечности» или «естественности» частной собственности – «левизна» не позволяет. Они снимают проблему, отрицая ее смысл для современной исторической ситуации. В эпоху глобализации, утверждается в книге, «концепт частной собственности» «становится все более бессмысленным» (с. 282). Ему приписываются предикаты абстрактности, трансцедентальности, оторванности «от реальности» (с. 283). Невольно вспоминается тезис одного из наших «новых теоретиков» (аналог «новым русским), согласно коему эксплуатации не существует там, где работник получает от своего труда некое удовольствие. Конечно, проблематика эволюции частной собственности – одна из важнейших для «левой» теоретической традиции, но вряд ли разумно высказываться о ней в столь хлестаковском стиле. Как это далеко от заявленного радикализма и постоянно мелькающих на страницах «Империи» угроз в какой-то «революции»! Что радикального в насильственной смене власти с участием, действительным или демонстративным, большого количества городского населения? В политическом отношении это так же тривиально, как выборы в парламент. Учреждения и организации, проводящие подобные мероприятия, вполне могли бы обойтись без невольных комплиментов М.Хардта и А.Негри, наделяющих «революции» каким-то мистическим смыслом. Кстати сказать, организаторы, спонсоры и заказчики всей этой «народной стихийности» вовсе не засекречивают своей деятельности в случае ее удачи. Откровения и признания в масс-медиа начинаются без всякого срока давности, во всяком случае, все, что во второй половине XX века и начале следующего получало лейбл «революций», было сразу же или почти сразу весьма откровенно разъяснено.
С упованиями на «революцию» в книге связаны и многочисленные рассуждения о пролетариате, о появлении и особой силе «нового пролетариата» и его неизбежном преобразующем воздействии на «мир
 
 
– 228 –
 
капитала». Это – один из постоянных лейтмотивов книги, опять же проблемно бесспорный, но содержательно, по исполнению, ужасающий своей легковесностью. Авторы методом «до кучи» сливают в деяния «нового пролетариата» ординарную борьбу за повышение заработной платы, социальные гарантии, экологическую безопасность, даже праксис правозащитных организаций и т.д. Поскольку любовь к США буквально пронизывает книгу, авторы подчеркивают мощь «нового пролетариата», ссылаясь на слабость профсоюзного движения, отсутствие партийного оформления рабочего движения в этой стране. Развитие «субъектности» трудящихся масс (или просто «масс») подтверждаются примером развала многострадальной социалистической системы. Следуя этой логике, можно и боксерский нокаут объявить победой поверженного над желающим продолжить избиение противником.
В заключение хочется отметить, что находящемуся на отечественной почве рецензенту затруднительно воспитать в себе серьезное отношение к всячески рекламируемой «левизне» американского литературоведа и итальянского политзаключенного. Видимо, предания недавнего прошлого еще не запылились в запасниках нашей исторической памяти. В нашей стране даже самые ярые приверженцы «либерал-демократического консенсуса» (по выражению С.Жижека) еще не забыли основ былой политграмоты, а новые поколения еще не обрели полной веры в благодетельные рыночные идеологемы. Мы-то знаем, что даже частичные попытки преодолеть то, что не нравится в их «Империи» М.Хардту и А.Негри, наткнутся, как на невидимый барьер, на реальность и силу тех отношений, кои кратко именуются «частной собственностью». А все прочее, что сопряжено с радикальными социальными преобразованиями в историческом праксисе! И как, скажите нам, вообще возможно говорить о потенциальном «разрушении и крахе Империи», не учитывая всей брутальной неизбежности употребления ныне наличествующих политических средств? Авторы придумывают некий «номадизм», но ученые аналогии с ранним христианством, болтовня о святом Франциске (ею со всей невинностью завершается книга!) только выдают их внутреннее бессилие перед задачей реализации собственной левой риторики. Впрочем, риторика на то и риторика, чтобы не выходить на поле реального исторического творчества.
 
Примечания
 


[1] Хардт М., Негри А. Империя / Пер. с англ. под ред. Г.В.Каменской. М.: Праксис, 2004. В дальнейшем все цитаты в тексте приводятся по этому изданию.
Архив журнала
№1, 2020№2, 2020№2, 2021№1, 2019№2, 2018№1, 2018№2, 2017№1, 2017№2, 2016№1, 2016т. 20, №2, 2015т. 20, №1, 2015№19, 2014№18, 2013№17, 2012№16, 2011№15, 2010№14, 2009№13, 2008№12, 2005№11, 2004№10, 2003№ 9, 2002№8, 2001№7, 2000№6, 2000№5, 2000№4, 1999№3, 1998№2, 1998№1, 1997
Поддержите нас
Журналы клуба