Открытое письмо

От редакции

Всемирно известного деятеля искусств изгоняют из его мастерской в центре Москвы. Публикуем открытое письмо российского художника и писателя Максима Кантора.

ПОЧЕМУ Я НЕ ВЕРНУСЬ В РОССИЮ

Меня выгоняют из московской мастерской - тем самым выселяют из России, решил про это рассказать.

В центре Москвы находится моя мастерская, на первом этаже дома, нежилой фонд, 71 метр.

Эта мастерская у меня уже 34 (тридцать четыре) года.

Мы делили ее с отцом, искусствоведом, после его смерти остался арендатором один я - живописец.

Все мои картины написаны в ней. Я в ней работаю до сих пор - хотя последние полтора года нахожусь большую часть времени в Европе. Мои картины в Третьяковке, в Русском музее, Новосибирскоком музее, Тольятинском и еще в 24х крупных музеях мира, включая Британский музей и Австралийскую картинную галерею.

Я представлял Россию на Венецианской Биеннале, регулярно выставляюсь - по 3-5 выставок в год. В настоящий момент - выставка в Третьяковке, пять месяцев назад - выставка в Русском музее Петербурга.  Моя выставочная и музейная деятельность не просто неоспорима - для русского живописца уникальна.

В мое отсутствие (я сейчас нахожусь в Германии) собралась комиссия Союза Художников и решила меня из мастерской выселить. Председатель живописной секции Павел Никонов объявил на собрании, что я мастерскую сдаю жильцам.

Это полная ложь. Любой, кто даже шапочно знаком со мной, знает, что это нереальное предположение.   Комиссия разыграла сценку - якобы позвонили мне по телефону (разумеется, никакого звонка не было!) и якобы получили подтверждение, что мне мастерская не нужна.
Этот балаган потребовался для стремительного решения.  Решено ломать дверь  и мою мастерскую аннулировать.

Добрые люди меня разыскали, предлагают срочно лететь в Москву и нанимать адвоката - надо срочно доказывать, что я русский художник, и мастерская мне нужна.  Ничего этого я делать не собираюсь.  Мое пребывание на Западе связано сейчас с моей интенсивной художественной деятельностью - я сейчас готовлю выставки в Берлине, Венеции, Нью-Йорке - кстати, будет показано и в Томске, Омске и Тольятти.

Прерывать работу, чтобы порадовать тех, кто хочет меня лишить мастерской,  я не стану.

Более того: считаю неприличным  доказывать в свои 55 лет, после тысяч написанных картин, что я художник, и мастерская в России мне нужна. Это унизительно.  Смею думать, что я не последний среди русских художников.

 Если МОСХ (и Россия в лице данной организации) решил продать мою мастерскую, а меня выселить, значит, так и будет - и это значит, что возвращаться мне в Россию не придется.
Иного места в Москве и в России у меня нет.

 Если нет никого, кто мог бы остановить это безобразие - значит, защиты я не заслужил, репутации не заработал.

 Одна просьба к тем, кто ломает дверь:   в моей мастерской (помимо рисунков) редкая философская библиотека, рукописи отца, магнитофонные пленки Н. Коржавина и А. Галича, записанные у нас дома, рукописи А. Зиновьева и ценный фотоархив. Было бы досадно, если бы все это пропало.

В заключение -  несколько замечаний персонального характера:

1) Председатель Павел Никонов - добрый знакомый моего знакомого Григория Ревзина - вероятно, телефонного разговора хватило бы, чтобы объяснить дикость и противоправность действий.
 2) Павел Никонов - художник, картины которого мой отец (редактор ДИ) неоднократно публиковал в своем журнале, в ту пору, когда "суровый стиль" надо было защищать.

3) Во всех своих книгах я отстаивал реалистическое рисование (то есть, религию МОСХа) защищал реализм от профанаций и коммерции. Смешно,  что русские живописцы отплатили мне именно так.
4) Моя мастерская - место историческое: в разное время моими гостями здесь бывали - Зиновьев, Мамардашвили, Ганс-Дитрих Геншер, Хобсбаум, Ростропович, Негри, Коржавин, Наннен, Людвиг, всех не перечислить. Будет немного странно видеть на их месте офис туристической компании.

Распространите это письмо, пожалуйста, - во всяком случае, я хочу, чтобы содержание стало известно широко. Тот, кто может передать в газеты, - передайте.

 Никаких адвокатов я нанимать не собираюсь.

В России места для меня не осталось - возвращаться некуда - значит, так тому и быть.