Камиль Аммун — не только специалист по вопросам устойчивого развития и жизнестойкости городов, но и писатель. Его последняя книга «Октябрь в Ливане» (Octobre Liban) приглашает читателей пройтись по улице Бейрута и всмотреться в облик ливанской столицы, на котором история оставила многочисленные шрамы. Последним ударом стал взрыв в порту, изуродовавший несколько районов и нанесший жителям города глубочайшую рану, которая заживет еще не скоро.

Беседу провела Летиция Каси
ЮНЕСКО

Ваша последняя книга — это настоящая прогулка по улице Бейрута, по ходу которой читатель знакомится с событиями, потрясшими ливанскую столицу в период с начала протестов в октябре 2019 года до взрыва 4 августа 2020 года. На что бы вы хотели обратить внимание как писатель и специалист в области урбанистики?

В основу повествования легли мысли, пришедшие ко мне, когда во время октябрьских протестов 2019 года я бродил по улице в порту Бейрута. На разных участках она носит разные названия — улица Армении, Гуро, Эмир-Башир — но фактически это одна длинная улица. Книга основана и на моих воспоминаниях о городе. По правде сказать, идея написать подобную книгу-прогулку зародилась у меня задолго до осени 2019 года.

Бейрут — это город, который находится в постоянном движении. Потрясенный гражданской войной 1975–1990 годов, он пусть медленно, но восстановился. Торговцы и ремесленники вновь открыли свои лавки, и его кварталы, демонстрируя удивительную жизнеспособность, постепенно ожили. В середине 2000-х годов районы Геммайзе и Мар-Михаэль стали эпицентром ночной жизни и творческой душой столицы, а Бурдж-Хаммуд оставался экономическими «легкими» Бейрута.

Такое спонтанное изменение городской структуры произошло во всех кварталах, через которые проходит эта улица. Всех, кроме одного — исторического центра, последнего этапа нашей прогулки. Отреставрированный частной компанией, он воплощает собой поразительную устойчивость города к натиску капиталистического рынка недвижимости. Он настолько непохож на другие районы Бейрута, что кажется, будто время здесь остановилось. При этом в октябре 2019 года именно Старый город стал пульсирующим сердцем революции, именно здесь в первую очередь собрались манифестанты.

Пока я рассказывал о своей прогулке через призму октябрьских протестов, ко мне пришло горькое озарение. Городскую свалку на окраине Бейрута, в районе Бурдж-Хаммуд, от здания правительства, расположенного на холме Кантари, отделяет чуть более четырех километров, но этого расстояния достаточно, чтобы ощутить трагическую судьбу города и то, как вся страна, словно зачарованная, идет навстречу своей гибели.

О болезни, грызущей город изнутри, свидетельствует и река Бейрут, превращенная в канаву для сточных вод, и снос старого пивоваренного завода, территория которого была отдана под застройку, и закрытие железнодорожного вокзала несмотря на растущие пробки на дорогах. И, конечно же, порт.

Главный герой моего повествования — не рассказчик, а улица. Написать этот текст было моим долгом. Я должен был это сделать, невзирая на коллективную травму, на сложность поверить, что я выжил, на скорбь, печаль, ярость. Я должен был это сделать потому, что 4 августа 2020 года в 18 часов 07 минут в результате чудовищного взрыва главный герой, эта улица, погибает.

В чем, на ваш взгляд, отличительная особенность Бейрута?

Я не считаю Бейрут каким-то особенным. Как и многим другим городам мира, ему свойственна социальная разобщенность и расслоение городского пространства, усугубляемое застройщиками и коррупцией. Он страдает от отсутствия планирования, от загрязнения, от недостатка общественного пространства и неэффективности транспортной системы. Если у Бейрута и есть особенность, то, пожалуй, она в том, что в нем одновременно представлены все эти явления, и притом в крайней степени.

Насколько жители города ощущают себя его частью? Присваивают ли они себе городское пространство и каким образом?

Во время выступлений осенью 2019 года ливанцы вновь заняли общественные места, такие как площадь Мучеников и площадь им. Риада ас-Сольха. Там снова появились уличные торговцы кофе и жареной кукурузой, киоски букинистов. Бейрутцы заняли такие знаковые постройки, как «Яйцо» и заброшенное здание Большого театра. Люди возвели на площадях палатки, превратив их в настоящее место народных собраний. Мы стали свидетелями зарождения у населения жажды знаний, потребности в понимании происходящего и самовыражении. В опустевший центр города вновь вернулась жизнь. 

Манифестанты заблокировали дороги по всей стране. В районе Джаль-эд-Диб местные жители перекрыли часть Северной трассы — важнейшей магистрали страны, обеспечивающей сообщение со столицей. Их действия подвергались резкой критике. Некоторые даже обвиняли протестующих в том, что те парализовали экономику Ливана. Но у народа просто не оставалось другого выхода, чтобы выразить свой гнев и фрустрацию. Они буквально из ничего воссоздали общественное пространство, которого их город был столь жестоко лишен.

А ведь такие пространства играют важнейшую роль в формировании социальных связей. Здесь люди встречаются, общаются. И сегодня, когда застройщики все больше деформируют облик города, потребность в общественных местах ощущается еще острее. Здания, составляющие городскую структуру, постепенно сменяются высокими постройками, первые этажи которых заняты безликими автостоянками на сваях. А если в городе нет «живых» первых этажей, люди перестают гулять, ходить пешком, бесцельно бродить по улицам, случайные встречи становятся невозможными. Между тем именно случайные встречи и бесцельные прогулки лежат в основе городского творчества, именно они наделяют город душой.

Центр Бейрута уже похож на застывший музей под открытым небом, а остальная часть города рискует в ближайшее время превратиться в многоэтажную парковку. Нужно незамедлительно принять меры по сохранению его городской стратификации, его истории, культуры и особого образа жизни.

За последние десятилетия Бейрут пережил целый ряд кризисов, но за падением неизменно следовал подъем. Как вы можете объяснить такую жизнестойкость? Ослабили ли ее последние события?

«Бейрут тысячу раз умирал и тысячу раз возрождался», — пишет поэтесса Надия Туэни. Ее слова перекликаются с ливанской пословицей: «Бейрут семь раз разрушали и семь раз восстанавливали».

На протяжении многих лет ливанцы неоднократно проявляли поразительную жизнестойкость. Однако произошедшая 4 августа катастрофа окончательно подорвала эту легендарную способность к восстановлению. Он нашей жизнестойкости ничего не осталось и нам всем сейчас плохо. На следующий день после взрыва социальные сети пестрели сообщениями с одним только посланием: We are not ok!, «Мы не в порядке».

Произошедшая 4 августа катастрофа окончательно подорвала легендарную способность Бейрута к восстановлению

Жизнестойкий город способен обеспечить непрерывность городской жизни вопреки выпадающим на его долю испытаниям. До настоящего времени Бейрут действительно стойко выдерживал удары судьбы, хотя они и оставляли на его облике многочисленные шрамы. Но по сути это не жизнестойкий город, а город, который не сдается, город израненный, истощенный. Сегодня от былого Бейрута осталась лишь тень, тень города, каким он мог бы быть. В 1990 году в центре были снесены целые кварталы, исторические здания были разрушены застройщиками, а то немногое, что от них осталось, обрушилось в результате взрыва 4 августа. Утраченное уже не вернуть.

Каковы наиболее явные последствия взрыва?

Во-первых, жителям Бейрута была нанесена глубочайшая травма. Боль, причиненная взрывом, быть может, и не видна, но она очень сильна. В общей сложности 300 тыс. человек лишились крова и были вынуждены искать убежища у своих близких. На реконструкцию нужно время.

Что касается материального ущерба, то более всего пострадали районы, где проживали представители самых разных слоев общества и находилась значительная часть архитектурного наследия Бейрута. По оценкам председателя Ордена инженеров и архитекторов Ливана Джада Табета, 32 здания из их числа восстановлению не подлежат, и еще 300 находятся под угрозой обрушения. Стены из песчаника, аркатура, деревянный остов зданий, черепичные крыши, элементы фасада из дерева, балконы из мрамора не устояли перед взрывной волной.

Несмотря на тенденцию к джентрификации, то есть к вытеснению рабочего класса более состоятельными категориями граждан, в кварталах Геммайзе и Мар-Михаэль удалось в большой мере сохранить социальную неоднородность населения, в частности благодаря регулированию стоимости аренды жилья, позволившему исконным обитателям остаться на прежнем месте. При реконструкции есть риск нарушить социальную структуру исторических кварталов, пошатнуть их экономический динамизм и творческий потенциал.

При реконструкции есть риск нарушить социальную структуру исторических кварталов

Как, по-вашему, должна проводиться реконструкция?

Чтобы не повторять ошибок прошлого и избежать захвата этих кварталов застройщиками, крайне важно принять четкие законодательные рамки в отношении восстановления и реконструкции пострадавших районов. Городские власти должны тесно взаимодействовать с местными жителями, учитывать их мнение, образ жизни и видение своего города. Без эффективного, инклюзивного и трезвого городского управления Бейрут — весь, а не только поврежденные районы — продолжит медленно шагать в пропасть.

Основания для надежды есть. Невзирая на многочисленные проблемы и разрушения, Бейрут обладает огромным потенциалом, который обусловлен его динамизмом, культурой, творческим духом, его демографией и географией, а также его образом в коллективном сознании людей. И наша задача сегодня — создать все условия для того, чтобы этот потенциал мог в полной мере проявиться и чтобы те, в ком силен творческий дух, имели право голоса в принятии решений относительно своего города.