Сообщества заключенных, как и большинство сообществ с высоким культурным и этническим разнообразием, могут решать проблемы межнационального взаимодействия конфликтными и неконфликтными способами. Специфика пребывания в условиях ограничения свободы заставляет ожидать резкого обострения межнациональных противоречий. Однако существуют примеры, когда именно сообщества заключенных оказываются способны управлять конфликтами на национальной почве. Таким примером являются места заключения на территории Восточной Сибири, удивительно равнодушные к доходящим «с воли» импульсам ксенофобии. Несмотря на то, что сами заключенные объясняют это спецификой неписанного права («понятий»), не разделяющего людей по происхождению или на основании физических черт, можно предположить, что мы имеем дело с более сложной системой управления культурным и этническим разнообразием – системой, в рамках которой возможны одновременно манифестация этнической солидарности и ограничения ее дееспособности. Генезис этой модели восходит к тюремной субкультуре ГУЛАГа, в которой советские культурные матрицы были адаптированы к культуре многонационального сообщества советских заключенных. Следует заметить, что географическая близость исправительных учреждений к местам скопления бывших сталинских лагерей или даже семейный опыт заключенных не являются достаточными объяснениями репродукции субкультуры ГУЛАГа в современных условиях. Более вероятными кажутся причины, обоснованные ее социальными функциями и глубокой связью с ключевым для советской культурной политики разделением на «универсальный» мир русских и «этнический» мир национальных меньшинств.