Между тем, конфликт в Сирии приближается к своей окончательной развязке: НАТО и их союзники из числа арабских шейхов давно готовы к прямой вооруженной интервенции. До последнего момента агрессию западных стран против Асада сдерживало вето, накладываемое Россией и Китаем на проект резолюции Совета Безопасности ООН, поддерживающей радикальные меры в отношение режима «кровавого палача» Асада, вплоть до военного вторжения. Теперь, когда такая резолюция принята (причем практически в ее исходной редакции, предложенной Саудовской Аравией), препятствий на пути интервентов больше нет. Дело осталось за малым: найти подходящий повод, оправдывающий вторжение. Это тем более необходимо, поскольку в случае с Сирией уже нельзя действовать грубо, демонстративно игнорируя мнение мирового сообщества: тема слишком широко «засвечена». Такой повод, возможно, уже есть, или появится в самом ближайшем будущем: не случайно на политический подиум снова вылез смещенный Олландом бывший  президент Франции Николя Саркози, выдавший вчера громкое заявление о том, что Сирию надо раздавить во что бы то ни стало, повторив ливийский сценарий. Вспомним, что вторжение в Ливию начиналось тоже с заявлений двух «безумцев» (как их принято называть в европейской политике) – Саркози и Кэмерона, чьи непомерные амбиции были ловко использованы Вашингтоном для того, чтобы вмешаться в гражданскую войну на вполне законных основаниях – в роли державы, пришедшей на помощь своим союзникам по НАТО, оказавшимся в результате нескольких месяцев затеянной ими войны с Каддафи на пороге военной катастрофы. Сегодня мы видим, что ливийский сценарий повторяется, причем в его сирийской постановке разыгрываются все те же роли, причем даже теми же фигурами, что и в Ливии. Оригинально, ничего не скажешь.

Кроме того, не исключен вариант, что начало операции НАТО в Сирии американцы придерживают специально для того, чтобы использовать это событие в предвыборной гонке Обамы, которому для перевеса над своим соперником позарез нужна «маленькая победоносная война». Если войну начать сейчас, то ее результаты к моменту выборов уже успеют частично забыться или, наоборот, приобретут негативную окраску, если первоначальная эйфория быстро спадет и наступить отрезвление, сопровождающееся синдромом «политического похмелья». В любом случае, все эти факторы дают Асаду еще какое-то время, которым он должен грамотно распорядиться в своих интересах.

Что же может предпринять Башар Асад в сложившейся ситуации? Или как бы Вы поступили на его месте? На этот вопрос напрашивается несколько вполне очевидных ответов.

Во-первых, в интересах Асада сейчас перебить все боевые отряды оппозиции, пока еще они не получили поддержки в виде экспедиционных сил НАТО и государств Персидского залива. Мятежников сейчас сравнительно немного, они еще не вооружены тяжелым оружием (артиллерией, танками, комплексами ПВО и т.д.), за исключением боевых трофеев; в своем наступлении они полагаются не столько на собственную ударную силу, сколько на безграничные возможности по подкупу сирийских командиров, преграждающих им дорогу (так, как это было сначала в Ираке, а затем в Ливии).

Западу и НАТО повстанцы необходимы не как организованная боевая сила, а как некое политическое движение, которое можно выдать за представляющее интересы большинства сирийских граждан, угнетенных режимом Асада (кто там будет считать, сколько их на самом деле, этих представителей «сирийского народа», поддерживающих мятежников), избрать из их числа «правительство национального освобождения», признать его официально как единственное легитимное правительство Сирии и затем получить от лица этого суррогатного правительства официальное приглашение вмешаться в конфликт. Сходная схема была разыграна американцами на Кубе, в Заливе свиней. Там, правда, бойцы Фиделя так быстро перебили всех высадившихся эмигрантов, что те даже не успели сформировать свое правительство, не говоря уже об установлении дипломатических отношений с соединенными Штатами. У Асада сегодня повторяется та же ситуация: пока в руках мятежников остается хоть пядь сирийской земли, для Асада сохраняется угроза прямой иностранной интервенции.

Во-вторых, Асаду неплохо бы прояснить вопрос относительно того, кто же все-таки воюет на стороне мятежников, и каков процент в их рядах собственно сирийских граждан. Есть подозрения, что этот процент невелик: известно, что примерно половина всех полевых командиров так называемой оппозиции – руководители секций Аль-Кайды, в отрядах полно исламистов из Египта, Ливии, других государств Африки и Ближнего Востока. Более того, наемники вовсю вербуются американскими инструкторами в других горячих точках планеты, например, в зоне суданского конфликта. Складывается ситуация, схожая с первой и второй войнами в Чечне, когда на стороне чеченских сепаратистов воевали моджахеды со всего арабского востока, включая страны Персидского залива; встречались даже негры. Прояснение вопроса о том, кто же воюет на стороне сирийской оппозиции, может показать реальную картину событий и указать на истинных игроков, которые сегодня на острие американской внешней экспансии несут миру новый исламский порядок.

В-третьих, у Асада явно хромает пропаганда. В рядах мятежников на него наступает Аль-Кайда, еще совсем недавно олицетворявшая собой мировое зло, а он и не чешется. На его месте давно пора бы объявить борьбу с мятежниками «Контртеррористической операцией», показать тела убитых боевиков Аль-Кайды, выразить солидарность с США в борьбе с международным терроризмом и тем самым окончательно сбить с толку НАТОвских стратегов. Именно этот сценарий в свое время был так удачно разыгран российскими политиками в Чечне, где Запад тоже пытался представить чеченских бандитов «борцами за национальное освобождение от кровавого кремлевского режима». Однако, не вышло. Возможно, что не выйдет и в Сирии.