Журнальный клуб Интелрос » Мир и политика » №2, 2013
Первоначально это было связано с тем, что восстановление родственных связей с проживавшими на афганской территории таджиками и узбеками привело к проникновению в регион идей радикального ислама. Президенту Узбекистана И.Каримову удалось ограничить негативное влияние этого процесса. Совершенно иначе развивались события в Таджикистане, где в ходе продолжительной гражданской войны Афганистан стал, по сути, тыловой базой для непримиримой оппозиции.
Захватив власть в Кабуле, движение «Талибан» не стало ограничиваться экспортом только идей. Отсюда пошел поток оружия, наркотиков и подготовленных боевиков. Конечно, речь, в основном, шла о распространении своего влияния. Но это вполне могло привести к свержению в рассматриваемом регионе светских авторитарных режимов.
Казалось бы, что отстранив талибов от власти США и их союзники полностью ликвидируют афганскую угрозу. В действительности, угроза стала постепенно усиливаться, несмотря на увеличение группировки иностранных войск в Афганистане. Как следствие, на повестку дня стал вопрос о необходимости объединения усилий государств-членов Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) с целью противодействия указанной угрозе.
В период формирования национальных государственных структур, практически совпавший с началом гражданской войны, Таджикистан не мог взять под охрану собственные границы. Эти функции была вынуждена взять на себя Россия, создав Пограничную группу в Республике Таджикистан, численность которой в 1993 г. была доведена до 12 тыс. чел. Этим Россия сдерживала афганскую угрозу, обеспечивая благоприятные условия для формирования таджикских пограничных структур.
Первоначально таджикские пограничники стояли только во втором эшелоне, накапливая опыт по пресечению контрабанды оружия и наркотиков, недопущению на национальную территорию различных террористических и экстремистских группировок, а также проповедников идей исламского фундаментализма. Затем отдельные участки границы стали передаваться таджикским пограничникам под самостоятельный контроль.
Следует отметить, что в период 1992-2005 гг. российскими пограничниками в Таджикистане было задержано более 3 тыс. нарушителей государственной границы. За это время на таджикско-афганской границе зафиксировано 535 боестолкновений; 1378 раз пограничные наряды, заставы и посты подвергались обстрелам. Было предотвращено 1606 попыток прорыва границы, в ходе которых погиб 161 российский пограничник, а 362 были ранены.
Израильский эксперт Ю.Сосинский-Семихат отмечает, что самое крупное боестолкновение российских пограничников с афганскими боевиками произошло в ночь на 13 июля 1993 г. Тогда было совершено внезапное нападение на 12-ю пограничную заставу Московского погранотряда, в ходе которого с российской стороны погибло 25 чел. Погранзастава была практически полностью уничтожена, и ее пришлось перенести на новое место [Сосинский-Семихат, 2011].
Конечно, в период правления талибов российские пограничники не могли бы выстоять самостоятельно. Поэтому силовое прикрытие таджикско-афганской границы осуществляла 201-я мотострелковая дивизия. Во многом благодаря совместных действий российских пограничников и военнослужащих командование Объединенной таджикской оппозиции так и не смогло в достаточной степени установить снабжение собственных войск вооружением и боеприпасами с баз на территории Афганистана.
В августе 2005 г. процесс передачи границы таджикской стороне был завершен. Оставшиеся российские пограничники (300 чел.) в составе Оперативной пограничной группы ФСБ России в Таджикистане получили статус советников. Они стали помогать таджикским пограничникам в вопросах планирования и организации охраны государственной границы, а так же подготовки личного состава.
Нужно отметить, что вопрос сдерживания афганской угрозы в Республике Таджикистан не стоял бы так остро, если национальные вооруженные силы (ВС) были многочисленными и хорошо вооруженными. В действительности они включают всего 12 тыс. военнослужащих, на вооружении которых имеется тридцать танков Т-72 и четыре боевых вертолета Ми-24 [The Military Balance, 2010, с. 371]. Как следствие, таджикская армия может вести борьбу с вооруженными бандформированиями, но не способна противостоять движению «Талибан» со стороны соседнего Афганистана.
На фоне ВС Республики Таджикистан российская 201-я военная база, созданная на базе мотострелковой дивизии, выглядит серьезной силой: 7 тыс. военнослужащих, в том числе 60-65% служащих по контракту; 160 танков Т-62 и Т-72; 160 боевых машин пехоты БМП-1, 140 бронетранспортеров БТР-70 и БТР-80; 72 гаубицы Д-30, 72 81-мм и 120-мм миномета; 30 зенитных самоходных установок «Шилка» и «Оса»; переносные зенитные ракетные комплексы типа «Игла», а также авиагруппа в составе 6 самолетов-штурмовиков Су-25 и 12 вертолетов Ми-8 и Ми-24 [Что такое 201-я военная база, 2009].
Именно это воинское соединение в 1993-2000 гг. послужило основой для Коллективных миротворческих сил СНГ в Таджикистане, что придало России решающую роль в достижении межтаджикских мирных договоренностей. Как следствие, Общее соглашение об установлении мира и национального согласия в Таджикистане было подписано в июне 1997 г. именно в Москве.
Таким образом, российские пограничники и военнослужащие помогают Таджикистану сдерживать афганскую угрозу. О необходимости этого свидетельствуют следующие факты:
а) 10-11 сентября 2010 г. на таджикских пограничников напало 40 афганских боевиков, половина нападавших была уничтожена, но погиб один пограничник;
б) 25 апреля 2011 г. двенадцать боевиков открыли огонь по пограничникам; они застрелили одного таджикского пограничника и скрылись на территории Афганистана [Сосинский-Семихат, 2011].
На первый взгляд может показаться, что Узбекистан, располагающий наиболее боеспособными и хорошо оснащенными в регионе вооруженными силами, не должен испытывать внешней угрозы. Однако это не так ввиду существенной внутренний нестабильности. В этих условиях опасность представляет даже экспорт идей радикального ислама, не говоря уже о проникновении в страну хорошо вооруженных и подготовленных групп боевиков.
Конечно, бессменному президенту Республики Узбекистан И.Каримову удалось значительно ослабить местных исламистов и не допустить развитие ситуации по «таджикскому сценарию». Однако на территории республики продолжают действовать такие исламистские организации, как «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами» («Партия исламского освобождения»), Исламское движение Узбекистана (ИДУ, ныне - Исламская партия Туркестана) и «Акрамийа». Наибольшую опору эти организации имеют в Ферганской долине ввиду ее крайней перенаселенности в условиях идеологического вакуума и высокой коррумпированности местной власти. В 1992 г. исламистам даже удалось установить свой контроль над Наманганской областью страны. Но уже в 1993 г., после жестоких политических репрессий, исламистскому руководству пришлось бежать в Таджикистан.
С середины 90-х годов узбекское руководство неоднократно пыталось ликвидировать исламистскую оппозицию. В частности, такие попытки были предприняты после террористических актов в Ташкенте (февраль 1999 г., март и июль 2004 г.), а также трагических событий в Андижане и Ханабаде, произошедших в мае 2005 и 2009 гг. соответственно. Однако остановить рост протестных настроений под исламистскими лозунгами так и не удалось.
Вплоть до 1997 г. узбекское руководство не испытывало прямой угрозы со стороны Афганистана. Этому способствовало то обстоятельство, что для Узбекистана буферной зоной служили территории, которые контролировались Объединенным исламским фронтом спасения Афганистана (Северным альянсом). Именно в его интересах Ташкент осуществлял реэкспорт российских вооружений.
Лидер Северного альянса А.Масуд смог удержать населенный преимущественно таджиками северо-восток Афганистана и после того, как в сентябре 1996 г. движение «Талибан» захватило Кабул. Хуже ситуация сложилась у его союзника – узбекского генерала А.Дустума. В августе 1998 г. его вооруженные формирования были окончательно разбиты, что позволило талибам выйти на узбекско-афганскую границу. Это вынудило Ташкент отказаться от жесткого курса в отношении движения «Талибан» и послужило одной из причин сближения с Вашингтоном.
По мнению И.Александрова из российского Центра геополитических экспертиз, так называемые Баткенские события 1999-2000 гг. наглядно показали узбекскому руководству уязвимость всей системы региональной безопасности. Как следствие, в Ташкенте с энтузиазмом восприняли контртеррористическую операцию в Афганистане, которую в октябре 2001 г. начали США и их союзники в рамках «коалиции желающих», и согласились разместить на собственной территории американскую военную базу в Ханабаде и немецкую базу в Термезе. Так Узбекистан стал ключевым партнером США в Центральной Азии. Причем американское (западное) военное присутствие в Узбекистане руководство страны стало рассматривать как гарантию региональной безопасности от внешнего (Афганистан) и внутреннего исламистского экстремизма [Александров, 2003].
Подавив основное сопротивление со стороны «Талибана», американские власти и их союзники создали условия для принятия в 2004 г. новой конституции Афганистана и проведения президентской избирательной кампании, в ходе которой победил Х.Карзай. Однако после этого интерес США к Афганистану стал постепенно угасать. Тогда, по-видимому, Вашингтон переоценил эффективность демократического строительства в экономически отсталой стране. Тем не менее, на территории Афганистана были оставлены американские военнослужащие, которые имели собственное командование и вели активные боевые действия. Помимо этого, американцы составили основу Международных сил содействия безопасности в Афганистане (ISAF).
К середине 2000-х годов движение «Талибан» смогло восстановить свои силы и стало наносить все более ощутимые удары по войскам США и их союзников а Афганистане. Как следствие, в Ташкенте стали сомневаться в способности Вашингтона решить афганскую проблему. Трагических событий мая 2005 г. в Андижане только ускорили процесс сближения с Россией и Китаем. Последние стали рассматриваться Узбекистаном как гаранты региональной безопасности.
Оборотной стороной андижанской проблемы стал уход осенью 2005 г. из Ханабада 1,5 тыс. американских военнослужащих, большая часть которых перебазировалась на авиабазу «Манас» в Киргизии, а остальные в Баграм (Афганистан). Поводом для закрытия военной базы стало нанесение ущерба окружающей среде.
Необходимо отметить, что после андижанских событий Москва открыто поддержала режим И.Каримова. Так, в июне 2005г. министр обороны С.Иванов на заседании Совета Россия — НАТО в Брюсселе заявил следующее: «Мы располагаем достаточно достоверной информацией: все то, что произошло в Андижане, было инспирировано именно с территории Афганистана» [Иванов: беспорядки в Узбекистане были инспирированы из Афганистана, 2005]. Там Правительству Республики Узбекистан противостояли силы международного исламского терроризма, поэтому С.Иванов выступил против международного расследования действий узбекских властей.
Спустя несколько лет вектор внешней политики Узбекистана вновь изменился. Подтверждением этого стало то, что в апреле 2009 г. Министерство иностранных дел Республики Узбекистан сообщило, что «не видит целесообразности своего участия в работе заседания» Совета глав МИД стран-членов ОДКБ, которое проходило в Ереване. В это же время узбекское руководство предложило преобразовать Контактную группу по Афганистану из формата «6+2» (соседние с Афганистаном государства, США и Россия) в формат «6+3» (те же + Североатлантический альянс). Следовательно, Ташкент стал искать пути решения афганской проблемы на основе сотрудничества с НАТО.
Таким образом, Афганистан как был, так и остается для Узбекистана внешней угрозой . В Ташкенте пытались с ней бороться с помощью России, США, других государств-членов НАТО. По-видимому, узбекскому руководству пора определиться с внешними партнерами, так как неминуемо приближается 2014 г., после которого группировки войск США и их союзников в Афганистане сократиться, как минимум, в четыре раза. Это требует не удаленности от ОДКБ, а наоборот – поиска путем совместного сотрудничества с государствами-участниками этой организации.
Среди других государств Центральной Азии общую границу с Афганистаном имеет только Туркменистан . Поначалу его безопасность с южного направления обеспечивала Россия на основе подписанных в июле 1992 г. двусторонних соглашений: Договора о дружбе и сотрудничестве и Договора о совместных мерах в связи с созданием Вооруженных Сил Туркменистана.
По взаимной договоренности военно-воздушные силы и противовоздушная оборона бывших ВС Советского Союза, а также структуры пограничных войск на территории Туркменистана оставались под юрисдикцией России. Другие воинские соединения, которые ранее входили в состав Туркестанского военного округа, планировалось в течение десяти последующих лет полностью передать под управление министерства обороны Туркменистана. В их состав входили три мотострелковые дивизии (Кизыл-Арват, Ашхабад и Кушка), учебный центр с мобилизационным ресурсом на одну дивизию (Келята) и ряд других воинских частей.
Как отмечает известный узбекский эксперт В.Парамонов [Парамонов, 2010], в течение всего переходного периода Россия обязалась оказывать национальным ВС военно-техническую помощь, а также выплачивать туркменской стороне компенсацию за право размещения на ее территории своих военных объектов. Туркменистан, со своей стороны, оплачивал расходы по содержанию и обеспечению воинских частей совместного подчинения. В 1992 г. для координаций усилий в военной сфере было создано Объединенное командование, которое разместили в Ашхабаде. В его рамках, вплоть до 1994 г., действовала оперативная группа Минобороны России в составе отдельного батальона связи, роты охраны и отдельной эскадрильи транспортной авиации.
Помимо этого, в 1993 г. Москва и Ашхабад подписали Договор о совместной охране государственной границы Туркменистана и статусе российских пограничников на территории республики, который носил бессрочный характер. Это позволило в марте 1994 г. создать Оперативную группу Федеральной пограничной службы России в составе 3 тыс. человек. В ее состав вошли 170-й авиационный полк, 46-й отдельный дивизион пограничных сторожевых кораблей и школа сержантского состава. Личный состав Оперативной группы оказывал туркменским пограничникам содействие в охране границы с Афганистаном и Ираном.
В середине 90-х годов основной вектор внешней политики Туркменистана был изменен в сторону США. Это, наряду с другими действиями туркменского и российского руководства, привело к сворачиванию двустороннего сотрудничества в военной сфере. Но именно президент С.Ниязов настоял на прекращении действия Договора о совместных мерах в связи с созданием Вооруженных Сил Туркменистана и распустил Объединенное командование. В 1999 г., вновь по туркменской инициативе, перестал действовать Договор о совместной охране государственной границы, после чего российские пограничники были вынуждены покинуть рассматриваемую страну.
К этому времени талибы уже контролировали почти весь Афганистан. Но это не создало туркменскому руководству серьезных проблем, так как американцы инициировали проект газопровода Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия (ТАПИ), а талибы обязались обеспечить безопасность его эксплуатации.
Проект предусматривает строительство газопровода протяженностью 2,1-2,3 тыс. км с пропускной способностью до 30 млрд. куб. м природного газа в год. По экспертным оценкам, объем необходимых инвестиций составит 10 млрд. долл. До сих пор не определен источник поставок: старое месторождение «Довлетабад» или еще неразрабатываемое «Яшлар».
Уже три раза сменился состава участников указанного проекта. Сначала это была аргентинская компания Bridas, затем альянс американской Unocal и саудовской Delta, позднее международный консорциум Centgas в составе ряда региональных компаний и российского ОАО «Газпром».
Реализация проекта ТАПИ осложнена следующими проблемами [ТАПИ не топает, 2010]:
а) военно-политические – около 800 км трубопровода должно пройти через территорию Афганистана, которая сегодня контролируется различными группировками и полевыми командирами, враждующими между собой и с правительством в Кабуле;
б) политические – конфронтация между Пакистаном и Индией ввиду сохранения кашмирской проблемы, стремления к лидерству в Южной Азии и усиления исламистских настроений в Пакистане;
в) финансовые – ограниченная покупательская способность и неразвитость рынков сбыта природного газа, в первую очередь в Афганистане.
На протяжении последних двадцати лет туркменское руководство дистанцировалось от афганской проблемы. Этому способствовало сохранение за государством нейтрального статуса: Ашхабад категорически отказывается участвовать в каких-либо военно-политических или военных союзах. Скорее всего, такая внешняя политика будет проводится и дальше, что, как минимум, уменьшит негативные последствия от внутренней нестабильности своего юго-восточного соседа.
Два государства Центральной Азии: Казахстан и Киргизия не имеют с Афганистаном общей границы. Они испытывают на себе только косвенное влияние афганской проблемы ввиду транзита по их территории наркотиков и распространения идей радикального ислама. В большей степени это характерно для политически нестабильной Киргизии, где периодически повторяющиеся трагические события в Ошской области во многом обусловлены получением сверхдоходов от транспортировки афганских наркотиков.
Таким образом, не только Казахстан и Киргизия, но и Туркменистан стараются не замечать афганской проблемы. Конечно, они участвуют в тыловом обеспечении действий иностранных войск в Афганистане и будут содействовать выводу от туда войск, пытаются ограничивать незаконный оборот наркотиков из этой страны. Однако в ближайшей перспективе этого уже не достаточно. Даже косвенное влияние афганской проблемы в условиях «кажущейся» политической стабильности расположенных в регионе государств может иметь самые тяжелые последствия, если эту проблему каждая страна будет решать самостоятельно.
Очевидно, что США не хотели бы торопиться с выводом войск из Афганистана, учитывая, что на территории этой страны открыты крупные месторождения железа, кобальта, золота, меди, природного урана, ниобия, молибдена и, что очень важно, лития. Их общая стоимость оценивается в 900 млрд. долл. Для обеспечения силового прикрытия разработки этих месторождений в период 2009-2010 гг. в разных районах Афганистана началось строительство крупных военных объектов, большинство из которых будут использоваться в качестве военных баз ВС США, Великобритании, Германии и некоторых их союзников. По некоторым данным, именно американские представители ведут прямые переговоры с талибами, причем без участия Х.Карзая [Современные реалии политики США в Афганистане, 2011].
Исходя из этого, таджикский исследователь П.Муллоджанов считает возможным в Афганистане следующие сценарии дальнейшего развития событий [Муллоджанов, 2011].
Первый (условно позитивный) сценарий предполагает, что в ходе переговоров удастся расколоть движение «Талибан» и привлечь умеренную его часть на свою сторону. Это обеспечит поддержку Правительства Исламской Республики Афганистан со стороны большинства пуштунских племен. При этом наиболее радикальная и непримиримая часть талибов будет вначале изолирована от общества, а потом нейтрализована. Такая ситуация, по мнению американцев, позволит на основе принципа «демократического децентрализма» обеспечить этническим группам больше автономии на локальном уровне. Последние имеют серьезное влияние в армии, поэтому им будет создан противовес в виде сил правопорядка, сформированных на основе пуштунов. Реализация такого сценария позволит США значительно сократить размещенную в Афганистане группировку войск при сохранении своего серьезного влияния.
Такой сценарий является для США наиболее предпочтительным. С целью его реализации 1 мая 2012 г. президенты Б.Обама и Х.Карзай подписали в Кабуле соглашение о стратегическом партнерстве между двумя странами. Основным препятствием для осуществления такого сценария являются талибы, среди которых все больше молодых радикалов, не склонных к какому-либо компромиссу.
Второй сценарий рассматривает ситуацию, когда США окажутся неспособными поддерживать даже минимальный уровень своего военного присутствия в Афганистане в силу, например, начала полномасштабной войны с Ираном или серьезных финансовых проблем. В этом случае Вашингтону придется пойти на вынужденный вывод сил из Афганистана. Последствия такого шага окажутся негативными как для правительства Х.Карзая, так и для всего региона. Скорее всего, резко активизируются боевые действия, южные районы страны окажутся под контролем талибов, Афганистан начнет распадаться на пуштунский Юг и непуштунский Север. При этом велика вероятность свержения действующего режима и переход центрального правительства под контроль талибов. Произойдет раскол в армии и силах правопорядка. Это будет свидетельствовать о начале затяжной и ожесточенной гражданской войны, в которую будут втянуты все близлежащие государства.
Третий сценарий (поддержание «статуса-кво») предполагает, что расколоть движение «Талибан» не удастся. Вооруженная оппозиция будет наращивать количество своих сторонников в основном среди пуштунского населения страны. В этом случае, США придется сохранять или даже наращивать уровень своего военного присутствия в Афганистане. Такое положение дел не имеет долгосрочной перспективы.
В рамках четвертого сценария процесс привлечения «умеренных» талибов во власть примет неконтролируемый характер и будет сопровождаться «талибизацией» центрального правительства. По мере вытеснения талибами представителей национальных меньшинств из армии и органов исполнительной власти возможно возобновлением гражданской войны. Одновременно будет происходить постепенный приход во власть «неоталибов», более гибких в отношениях с окружающим миром, но сохраняющих тесные связи с радикалами.
Пока трудно сказать, какой из вышеперечисленных сценариев развития ситуации в Афганистане наиболее реален. Многое будет зависеть от стратегии, выбранной США, успешности раскола движения «Талибан», деятельности важнейших внешнеполитических игроков. Однако несомненно, что ситуация в Афганистане будет продолжать ухудшаться, особенно к концу 2014 г. когда в Афганистане останется 25 тыс. американских военнослужащих и порядка 10 тыс. их союзников. Это ослабит контроль ISAF над территорией страны, что активизирует антиправительственную деятельность со стороны движения «Талибан» и другой радикальной оппозиции. Конечно, даже приход исламистов к власти в Кабуле не приведет к немедленному их вторжению в Центральную Азию. Но это, как минимум, создаст неблагоприятный фон для всей региональной безопасности. Кроме того, радикальным организациям как «Талибан» не свойственна статичность, что всегда выталкивает их на близлежащие территории.
Таким образом, в ближайшей перспективе для государств Центральной Азии, скорее всего, возникнет реальная угроза со стороны Афганистана. Это может быть использовано США для усиления своего военного присутствия в регионе. Цель такого присутствия состоит не в защите расположенных в регионе государств от афганской угрозы, а в формировании проамериканских режимов и максимально возможном ограничении влияния России и Китая. Ввиду этого целесообразно:
а) не допустить вывода войск США и их союзников из Афганистана в Центральную Азию, в том числе путем создания новых военных баз;
б) ввести временные ограничения на военное присутствие государств-членов НАТО в рассматриваемом регионе;
в) воспрепятствовать вывозу в Центральную Азию из Афганистана вооружений и военной техники с целью ограничения масштабов военно-технического сотрудничества по программе НАТО «Партнерство ради мира».
