Опять не повезло книге А.В. Кулагина с рецензией. Этот ученый специализиру­ется на авторской песне и знаком читателям журнала по регулярным аналитиче­ским обзорам новинок научной «бардистики» (НЛО. № 15, 54, 66, 82, 106), и речь сейчас не о его компетентности, к которой у меня претензий нет.

Две его новые работы, вышедшие в 2010—2011 гг., высоко оценил Г. Шостак (НЛО. 2012. № 114. С. 388—390). Все бы хорошо, — если бы не одна мысль, высказанная в его рецензии: «...Он ограничился отражением "вертинских" традиций в творчестве Галича, Окуджавы и Высоцкого, которые сочетали в одном лице композитора, поэта и исполнителя. В то же время ему должно быть известно, что свою первую песню Высоцкий написал на стихи Андрея Вознесенского...» — и далее рецензент перечисляет имена, на которые, с его точки зрения, исследователю стоило бы обратить внимание. Этот пассаж, во-первых, напомнил мне призыв В.Г. Белинского не критиковать автора за то, что он якобы должен был написать, а разбирать написанное. Во-вторых, у Высоцкого действительно есть известная песня «Пошли мне, господь, второго» на стихи Вознесенского, и более того — для спектакля Театра на Таганке «Антимиры» он писал мелодии и к другим произве­дениям своего товарища и коллеги. Однако рецензенту должно быть известно элементарное: спектакль готовился уже в бытность Высоцкого актером этого те­атра. Работать во вновь созданный театр Высоцкий пришел осенью 1964 года, в то время как песня «Татуировка», с которой «таганский бард» отсчитывал начало своей песенной «карьеры», сочинена им еще в 1961-м. И до Таганки Высоцкий был автором более чем полусотни дошедших до нынешнего слушателя песенных стихотворений. За то, по преданию, и был взят в труппу.

По практически полной аналогии вспомнилась рецензия десятилетней давнос­ти. Она была посвящена книге А. Кулагина «Высоцкий и другие» (М., 2002). Ре­цензия в тот раз (НЛО. 2003. № 62. С. 536—538) была менее комплиментарна. И. Булкина тоже, как и Г. Шостак, не заметила, что рецензирует сборник статей, и отнеслась к нему как к монографии. Но сходство не только в этом. Тогда речь тоже шла и о первой песне Высоцкого, и о таганском спектакле, да и содержала в себе та рецензия... такой же с точностью анахронизм. Критикуя исследователя за то, мимо чего он якобы прошел, рецензент писала: «Так, упоминаемые в главе "Агрессивное сознание в поэтическом изображении Высоцкого" песни из спек­такля "Павшие и живые", кажется, все же мало сообразуются с тем "контекстом", который выбирает для них автор... но зато находятся в очевидной близости к Кип­лингу и брехтовским зонгам. — И далее: — О сопутствующем "Татуировке" лер­монтовском "Силуэте" (Высоцкий приблизительно тогда же, когда начинает ис­полнять "Татуировку", поет его в "Герое нашего времени" на Таганке) нам уже приходилось писать... (не существующую ныне интернет-сылку я опускаю. — А.К.)». Даты нам теперь известны. Словом, и тут — «приблизительность» не со­путствует истине и оборачивается теми же тремя годами разницы.

Реплика — не тот случай, чтобы разбирать лермонтовские аллюзии и реми­нисценции у Высоцкого, хотя и здесь есть поле для дискуссии. Попутно отмечу другое: занимаясь творчеством российских бардов сорок лет, впервые слышу, чтобы в таганском «Герое нашего времени» отец Бэлы или драгунский капитан (это их в очередь играл Высоцкий)... пели что бы то ни было. Впрочем, допускаю: в Таганке было возможно всё — почему бы и не схулиганить разок в качестве экс­промта. Если, например, Любимов на спектакле отсутствует. Тем более, что спек­такль, по воспоминаниям самого Высоцкого, был плохим и потому жизнь его про­длилась недолго... Однако в таком случае хотелось бы увидеть ссылку на источник «открытия» И. Булкиной. Ну да дело прошлое.

Между тем, согласитесь, забавное совпадение.