Владимир Сорокин считается одним из наиболее значительных и радикальных писателей в современной российской литературе. В России и Германии его твор­чество широко обсуждается, в равной степени привлекая к себе внимание лите­ратурных критиков и литературоведов (первая конференция, посвященная ана­лизу произведений Сорокина, состоялась еще в 1997 году в Университете Мангейма, Германия). В англо-американском академическом мире изучение его творчества только началось. Университет Орхуса в Дании внес значительный вклад в этот процесс, организовав первую конференцию, посвященную писателю, на английском языке за пределами России, проходившую с 29 марта по 1 апреля 2012 года. Исследователи и переводчики из Австрии, Великобритании, Германии, России, Скандинавии и США обсудили многоязычие и многообразие лингвисти­ческих аспектов в различных произведениях Сорокина, уделяя внимание мета­лингвистическому аспекту его поэтики.

Конференция открылась вступительным словом Анне Мари Пахуус, замести­теля декана по исследованиям отделения гуманитарных наук Университета Ор­хуса. Организаторы форума, Тине Розен, доцент кафедры русской литературы Университета Орхуса, и профессор Университета Пассау Дирк Уффельманн, вы­ступили с приветственным словом, представив участникам основные темы от­крывшейся конференции.

В ключевом докладе конференции «Телесность речи Сорокина» Марк Липовецкий (Колорадо) определил трансформацию языка в телесные образы в каче­стве одной из главных отличительных черт творчества Сорокина. Этот троп, на­званный Липовецким «телесным воплощением», представляет собой основу метода деконструкции, применяемого в отношении авторитарной речи, символов и культурного повествования. Согласно Липовецкому, «телесность текста» яв­ляется одним из ключевых составляющих творчества Сорокина. Основываясь на всем творчестве писателя (начиная с ранних произведений и заканчивая самыми последними), докладчик продемонстрировал, что трансформации у Сорокина за­трагивают различные формы и направления, превращая дискурсивное в телесное и телесное в духовное. В качестве примера был приведен роман «Голубое сало» (1999), сюжет которого вращается вокруг одноименной фантастической субстан­ции, вырабатываемой в качестве побочного продукта творческого процесса кло­нами великих русских писателей. Докладчик также предположил, что голубое сало символизирует литературу как материализованную священность. В других произведениях писателя эта цепочка трансформаций выглядит противополож­ным образом — телесное распадается в дискурсивное. Этот тип трансформации — фрагментация телесности — проявляется в произведении «Тридцатая Любовь Марины» (1982—1984). В более поздний период творчества Сорокина трансфор­мация дискурсивного в телесное и распад телесного сосуществуют. В более позд­них текстах писатель также применяет несколько повторяющихся лейтмотивов в качестве метафор бесконечной взаимной трансформации телесного в духовное и наоборот. К примеру, еда у Сорокина часто обозначает процесс буквального пе­реваривания культуры. Другим повторяющимся лейтмотивом можно назвать тему наркотиков (например, в «Голубом сале» и «Dostoevsky-Trip»), льда и снега (в трилогии «Лед»). Докладчик также утверждал, что вышеупомянутый троп Со­рокина отражает евангельскую формулу «И Слово стало плотью». Используя те­лесные воплощения, Сорокин высмеивает власть авторитарной речи и идеологии, которые могут быть представлены как пример неокинизма в современной рос­сийской литературе.

Первый день конференции был посвящен теме «Материальные языки Соро­кина». Надежда Григорьева (Университет Тюбингена, Германия) в докладе « "Го­вори, сердце...":Мистические языки Владимира Сорокина» утверждала, что прота­гонисты Сорокина «говорят сердцем», используя язык сердца в прямом значении этого слова. Отождествляя мистический язык сердца с основой повествования во многих произведениях Сорокина, докладчица показала, что источники «языка сердечного пульса» прослеживаются во многих произведениях более ранних пе­риодов, включая «Cor ardens» Вячеслава Иванова (1907) и «Каширское шоссе» Андрея Монастырского.

Второй доклад секции, представленный Ильей Калининым (Смольный инсти­тут свободных искусств и наук, Санкт Петербург), назывался «Голубое сало языка. Металингвистическая утопия Владимира Сорокина». Докладчик предположил, что Сорокин никогда не относился к языку с той долей скепсиса, которая харак­терна для концептуалистов-постмодернистов. По его мнению, язык Сорокина при­обретает генеративную силу, выделяющую энергию, но не разрушающую текст. Гипернатуралистическая материализация языковых метафор (например, в «Нор­ме», «Голубом сале» и «Пире») поддерживает креативную силу языка. Описывая эти механизмы высвобождения органической энергии языка (как в ядерной реак­ции), Калинин рассмотрел «голубое сало языка» как символ языкового вещества, выделяемого в ходе столкновения различных дискурсивных методов.

Секция завершилась докладом Максима Марусенкова (Москва), проанализи­ровавшего романтические тенденции в творчестве Сорокина в докладе «Роман­тический дуализм в творчестве Владимира Сорокина». Докладчик предположил, что использованные Сорокиным романтические лейтмотивы и идеалы играют важнейшую роль во многих произведениях писателя. Образы порочных идеалов, антиидеалы и лейтмотивы постоянно ускользающих стремлений — главные ро­мантические составляющие художественного мира Владимира Сорокина.

Следующие доклады были посвящены теме «отдаленных языков». Мануэла Ковалев (Университет Манчестера, Великобритания) в докладе «Пустые слова? Непристойные языки в "Голубом сале" Сорокина» проанализировала функции обсценной лексики в одном из самых известных романов писателя. Обратив особое внимание на поэтическую и перформативную функции такого типа лексики, док­ладчица предположила, что писатель употребляет эту лексику в качестве деконструктивного элемента, раскрывая конструируемую структуру реальности и пре­делы текста. Принимая во внимание, что обсценная лексика означает гениталии и половой акт, докладчица рассмотрела взаимосвязь между такой лексикой и те­лесностью, затронув скандал, вызванный романом «Голубое сало» в 2002 году.

В докладе «Китайское будущее в творчестве Сорокина» Дирк Уффельман (Университет Пассау, Германия) утверждал, что с точки зрения эстетической го­могенности тексты Сорокина воспринимаются как «хорошее» письмо, за исклю­чением его «китайских» текстов: «Голубое сало», изданное в 1999 году, и два ко­ротких текста «Ю» и «Concretные», которые были включены в сборник «Пир», изданный в 2001 году. Докладчик проанализировал поэтику «плохого» письма в этих текстах и сравнил ее с «хорошим плохим письмом» Сорокина в ранних и поздних произведениях.

Мартин Паульсен (Университет Бергена, Норвегия) выступил с докладом «Латиница в творчестве Сорокина», в котором показал, что латиница широко представлена в русской литературе на протяжении столетий, например в длинных диалогах на французском языке в классических русских романах. Рассуждая о ла­тинице как одной из главных отличительных особенностей творчества Влади­мира Сорокина, Паульсен предложил типологизировать латиницу в произведе­ниях писателя и рассмотрел ее значение в свете последних тенденций развития русской языковой культуры.

Третья секция прошла под названием «Повествование и дискурс». Нариман Скаков (Стэнфордский университет, США) представил доклад «Слово в "Ро­мане"». Используя теорию Бахтина о «слове в романе» как отправную точку, докладчик предположил, что в «Романе» писатель стилизует романную стили­стику, которая сама основана на разноречии и подражании живому языку. Од­нако «стилизация стилизации» создает некий семантический вакуум, трансфор­мируя сакральное и жизнеутверждающее «слово-логос» Бахтина в пустословие. Конец «Романа», представляющий собой трафаретное текстовое воспроизведение бессмысленно-садистских действий главных героев, является яркой иллюстра­цией этой трансформации, в результате которой человеческий облик «слова» те­ряется и становится постмодернистским приемом.

Петер Дойчман (Университет Граца, Австрия) в докладе «Повествовательный дискурс в прозе Сорокина» рассмотрел различные формы дискурса в произведе­ниях писателя. Несмотря на то что тексты Сорокина основываются на «готовых» типах речи и стилистических клише, на повествовательный дискурс в творчестве Сорокина пока обращают мало внимания. Докладчик рассмотрел, какие методы повествования чаще всего употребляются писателем, и попытался определить их литературные и эстетические функции. В то же время он предположил, что тексты писателя не только основаны на «готовых» типах речи, но и включают в себя «оригинальный» дискурс. Визуализируя механизмы, действующие в пове­ствовательном дискурсе, Сорокин отчуждает читателя от самого повествования, так как читатель не может идентифицировать себя с персонажами произведения, оставаясь, таким образом, сторонним наблюдателем вымышленной конструкции.

Хосе Аланиз (Университет Вашингтона, США) и Эллен Руттен (Университет Бергена) выступили в рамках секции «Собственный язык писателя?». В докладе «Язык писателя: глоссолалия, заикание и критика языка в творчестве Владимира Сорокина» Аланиз предположил, что заикание писателя (Сорокин стал заикой в пятнадцать лет) — неотъемлемая часть его поэтики и играет важнейшую роль в декодировании его текстов. В первую очередь это касается романов «Норма» и «Роман» и рассказа «Месяц в Дахау», так как в этих произведениях особое значе­ние придается телесности языка (в буквальном и переносном смысле). Таким об­разом, докладчик показал, что глоссолалия Сорокина является одной из форм те­лесности текста и раскрывает метафизическую реальность, находящуюся за пределами дискурса.

В докладе «"Я лично дважды прослезился": Язык искренности Владимира Со­рокина» Эллен Руттен (Университет Амстердама) проанализировала использо­вание сентиментальной риторики самим автором и его критиками. Докладчица предположила, что в последние годы Сорокин использует сентиментальную ри­торику в своем творчестве, отражая дух новой искренности в обществе «постпостмодернизма». В отличие от периода перестройки и ранней постсоветской России, когда концепция искренности использовалась в качестве поэтической стратегии во взаимоотношении с прошлым, с начала 2000-х искренность и в более широком понимании сентиментальная риторика, напротив, стали играть ведущую роль в различных дебатах, касающихся взаимоотношения с настоящим и социально- экономических трудностей, испытываемых посткоммунистическим обществом.

Последняя секция первого дня называлась «Сакральное и абсурд». Илья Кукулин (НИУ ВШЭ, Москва) выступил с докладом «Представление (квази)сакральных пространств в советском и постсоветском кино: от "Сталкера" до "Ми­шени"». В своем докладе Кукулин рассмотрел фильм «Мишень» (2011), снятый Александром Зельдовичем по сценарию Владимира Сорокина, и «Овсянки» (2010) — фильм Алексея Федорченко, снятый по мотивам произведений Дениса Осокина. Оба фильма отражают влияние русских концептуалистов, которые ин­тересовались созданием мифов волшебных мест. Докладчик утверждал, что сак­ральное место в «Овсянках» принимает форму поляны (место проведения язы­ческих ритуалов), а «Мишень», в свою очередь, показывает скрытое волшебство «мишени» как «места концентрации власти» в позднем тоталитарном режиме.

Первый день конференции закрылся презентацией монографии Максима Ма­русенкова «Абсурдопедия русской жизни Владимира Сорокина: заумь, гротеск и абсурд», в которой утверждается, что заумь, гротеск и абсурд — «три главных кон­структа, <...> образующи[х] художественный мир Сорокина и составляющих] целостный эстетический комплекс, который обнаруживается на всех этапах ли­тературного пути Сорокина»^[1].

Второй день конференции открылся секцией «Архаичные языки». Ингунн Лунде (Университет Бергена) в докладе «Одновременность неодновременного: Диахронические аспекты» проанализировала диахронические аспекты языка пи­сателя, фокусируясь в основном на недавно опубликованном сборнике коротких рассказов «Моноклон» и повести «День опричника». Докладчица утверждала, что Сорокин использует не только несопоставимые стилистические и лингвистические подходы, но также специфическую смесь диахронически отстоящих друг от друга элементов языка в одной и той же текстовой форме. Лунде проанализи­ровала возможные значения этих «архаизмов» и «неологизмов» в текстах писа­теля и рассмотрела, каким образом временны е аспекты языка в этих текстах взаи­модействуют, с одной стороны, со стилистическим разнообразием русского языка, а с другой, — с иностранными языковыми элементами.

Марина Аптекман (Колледж Хобарта и Уильяма Смитов, США) в докладе «Старый новый русский язык: Двойственность стиля и языка в романах "День опричника" и "Сахарный Кремль"» говорила об использовании Сорокиным псев­донародного языка и стиля в этих двух произведениях. Докладчица утверждала, что оба текста должны восприниматься как постмодернистская сатира, которая основана в большей степени на культурной игре, нежели на политических тен­денциях, что с особой очевидностью проявляется в использовании псевдонарод­ного сказа: основанный на смеси фольклорных элементов, тюремного сленга, со­ветских терминов и постсоветской концепции, этот «старый новый русский язык» не только создает утопическую нить повествования, но и отражает идео­логическую мифологию.

Тине Розен представила доклад «Конфликтующие императивные функции жанров в романе "День опричника"», обратив особое внимание на пересечения и столкновения двух различных видов императива — коллективного и индивиду­ального. Первый императив выражается в самом коллективе братства, в котором индивидуальность практически распадается и напоминает тоталитарный карна­вал, где роли и функции определяются и насаждаются сверху. Розен привела мно­гочисленные примеры коллективизма Братства, такие как коллективный язык, ритуалы и лингвистические составляющие. В то же время сорокинский Комяга иногда предпринимает очевидные усилия, пытаясь соблюдать установленные культурные нормы. Эти усилия создают трещины в средневековой основе пове­ствования, не отличаясь от трещин в модели социалистического реализма в ро­мане «Цемент», который содержит попытку представить коллективную идеоло­гию во внутреннем монологе отдельного персонажа.

Последняя секция была посвящена перформативным речевым актам в про­изведениях Сорокина. Лиза Риоко Вакамия (Университет Флориды) выступила с докладом «Язык и конструкции постсоветского субъекта», в котором рассмат­ривалось формирование субъекта в произведениях Сорокина, а особое внимание было уделено процессу возникновения постсоветского субъекта. В художествен­ных произведениях Сорокина постсоветский субъект не является независимым и «предсуществующим», но определяется языком и существует внутри языка (как, например, в «Тридцать первом» или «Лошадином супе»). При разрушении повествования возникает постсоветский субъект. Однако формирование субъекта никогда не заканчивается полностью, и персонажи Сорокина часто погибают или уничтожаются в процессе его создания, раскрывая, таким образом, несостоятель­ную позицию постсоветского субъекта. Иными словами, произведения Сорокина представляют формирование субъекта как незаконченный и продолжающийся дискурсивный акт. В этом контексте докладчица также рассмотрела вопросы, ко­торые произведения Сорокина поднимают в отношении эпистемологического статуса литературы в среде с доминирующим институционным дискурсом.

Бригитте Обермайр (Свободный университет Берлина) представила доклад « Оценка в литературном тексте. Некоторые замечания, возникшие по прочтении "Русской трилогии" Владимира Сорокина». По словам Обермайр, сатирический роман «День опричника» дает скрытую оценку современной России, которая рас­пространяется на две последующие части трилогии, «Сахарный Кремль» и «Ме­тель». Докладчица проанализировала дискурсивные и метадискурсивные уровни оценки в рамках вымышленного дискурса, а также в отношении литературной и эстетической теорий, принимая во внимание различные аспекты этой оценки. К примеру, возникает вопрос, каким образом некое неопределенное будущее мо­жет функционировать в качестве оценки настоящей действительности. Обермайр также поставила вопрос о степени, в которой пример (в повести «День оприч­ника» описывается один день из жизни опричника) может служить оценкой, и о роли оценки в интертекстуальной составляющей.

Во второй половине дня в субботу Владимир Сорокин сам встретился со своими переводчиками: Андреасом Третнером, переводчиком с немецкого (Третнер перевел на немецкий такие произведения Сорокина, как трилогия «Лед», «День опричника», «Сахарный Кремль» и «Метель»), Джейми Гамбрелль из Нью-Йорка, которая перевела «День опричника» и трилогию «Лед» на англий­ский, и Тине Розен, переводчиком на датский (она перевела «День опричника» и «Метель»). Специалисты по переводу обсуждали с Сорокиным специфику пере­вода его произведений на другие языки и культурный контекст таких переводов. Конференция закончилась чтением Сорокиным отрывков из повести «Метель» и презентацией датского перевода книги, выпущенной издательством «Вандкустен» в Копенгагене.