Julie Reshe. From the Guest Editor

Где пролегает граница между человеческим и животным? Возможен ли взгляд по ту сторону антропоцентризма? Является ли человек одним из видов животных — человеческим животным — или чем-то совершенно иным? В лучших традициях философской мысли авторы этой рубрики вместо того, чтобы ответить на перечисленные вопросы, скорее ставят их под сомнение — каждая из статей может быть рассмотрена как разные варианты уклонения от ответов.

Аленка Зупанчич в своей статье «Человеческое животное» исходит из представления Ницше о человеке как etwas Halbes (животном, абортированном до того, как оно было «завершено») и соединяет его с концепциями лакановского психоанализа.

В свою очередь Оксана Тимофеева в тексте «Что нас ждет за поворотом к нечеловеческому?» обосновывает утверждение, что поворот к нечеловеческому не отменяет центрального положения человека в его воззрениях на мир и является частью человеческого самоопределения. Стремление избавиться от человеческого возвращает человека к самому себе.

Статья Максима Горюнова «Нравственный закон Иммануила Канта и ритуал Жоржа Батая: варианты соотнесения» сопоставляет позиции Канта и Батая в том, как они определяют отличия человека от животного. Хотя этические позиции философов кажутся диаметрально противоположными, их взгляды совпадают в основании. И у Канта, и у Батая человек — это зверь, который лишен инстинктов, но наделен разумом, разница лишь в выводах, которые философы делают из этой предпосылки: Батай предлагает вернуться к звериному блаженству инстинктивности, а Кант — окончательно стать человеком.

Владимир Богомяков в статье «Археология поэзии: от волка-злодея к волку-сотоварищу» рассматривает трансформацию понимания взаимоотношения человека и животных сквозь призму репрезентации образа волка в русской поэзии.

Наконец, в статье «Ницше, одомашнивание, неотения» Жюли Реше ведет речь об эволюционном становлении человека, рассматривая его, вслед за Ницше, как процесс самоодомашнивания, а также обнаруживает, что мысль Ницше в метафорической форме предвосхитила многие из наиболее прогрессивных биологических теорий эволюции человека.