(пер. с англ. Татьяны Пирусской)

Carole M. Cusack. Fiction and the Memory of “Cultic Violence”: Charisma, Power and Gender in Peoples Temple and the Manson Family

В последние годы исследователи, изучающие новые религиозные и духовные учения, обратились к анализу вымышленных нарративов (прежде всего романов), авторы которых попытались создать художественный образ одного из таких движений или сами принадлежали к нему, а также художественных трактовок, основанных на научных работах о новых религиозных движениях (НРД). Литература стала новой областью «полевых» исследований и важным источником информации о том, как общество воспринимает эти неоднозначные объединения [Cusack 2018; 2019]. Конечно, художественные нарративы о жестоком насилии таят в себе опасность, так как авторы нередко романтизируют харизматических лидеров, проповедующих насилие и побуждающих своих последователей его совершать, а сами эти группы обладают в глазах некоторых своего рода притягательностью: у них появляются подражатели, усиливается интерес СМИ к «культам» и «гуру» [Crockford 2018: 98—102]. «Культ» — противоречивый термин: специалисты по НРД не согласны с тем смыслом, который он приобрел в обиходном употреблении, и настаивают на более сложном подходе к новым религиям и духовным учениям, их лидерам и тем, кто вступает в такие нетрадиционные общины [Richardson 1980].

Согласно популярным представлениям, культ предполагает наличие следующих элементов: харизматического лидера-мужчины, душевное здоровье которого вызывает сомнения и который обладает неограниченной властью над своими последователями, простирающейся вплоть до сексуальных домогательств, стремления распоряжаться их средствами и подстрекательства к девиантному поведению и преступлениям; группы его учеников — людей с нестабильной психикой и без определенного положения в обществе, которые ведут себя агрессивно и иррационально; обособленности членов общины от остального социума, друзей и родных; наконец, все более усиливающихся под влиянием принятого учения эсхатологических настроений или потребности разрушить существующий порядок, которые толкают группу к крайним проявлениям жестокости [Laycock 2013]. Это не просто типичные для «массового сознания» клише или «журналистские» штампы — их можно встретить в том числе в работах психологов и психиатров. Так, Теодор Фельдман и Филип Джонсон полагают, что «культ» — один из видов «харизматической группы», а участники культов «с религиозной или духовной основой» ищут «мистического опыта» и стремятся уйти от традиционных религиозных форм [Feldmann, Johnson 1995: 239—240]. Кроме того, они утверждают, что

привлечение участников культа и контроль над ними осуществляются посредством… идей «чуда, тайны и авторитета». Чудо предполагает идеологию, которая приписывает особую силу лидеру группы и совершаемым в ней обрядам. Тайна нужна, чтобы скрыть подлинные убеждениях и цели основателей группы и создать атмосферу благоговения. Авторитет обосновывает притязания на время членов общины, их способности, жизни и/или имущество, которые должны служить интересам группы. Эти идеи позволяют сохранять контроль над каждым отдельным участником культа [Feldmann, Johnson 1995: 240].

Такой взгляд на «культы» и «харизматических лидеров» снимает ответственность с их последователей, чья воля и способность к самостоятельным действиям оказываются в подчинении у культа и его лидера.

Массовые убийства, совершенные представителями отдельных печально известных сект, подтверждают подобные стереотипы, связанные с «культами», харизматическими лидерами и их безвольными последователями. Жертвами таких актов массового насилия, как правило, становятся сами участники группы; исключение — террористический акт в токийском метро с применением газа зарина, оказывающего нервно-паралитическое действие. Террористическую атаку организовала группа «Аум синрикё» («Высшая истина Аум»), новое религиозное движение, основанное Сёко Асахарой (1955—2018) в 1995 году [Repp 2005]. Зариновые газовые атаки стали непосредственной причиной смерти тринадцати человек и нанесли ущерб здоровью еще более чем тысячи людей. Более типична в этом плане цепочка убийств и самоубийств, в результате которых прекратил свое существование орден Храма Солнца — эзотерическое братство, основанное Жозефом ди Мамбро (1924—1994) и Люком Журе (1947— 1994). орден Храма Солнца как «смертоносный культ» получил широкую известность в 1994 году, когда были обнаружены тела пятидесяти трех его адептов. Как отмечает Хенрик Богдан, «в период с 30 сентября 1994 года по 20 марта 1997 года деятельность ордена Храма Солнца стала причиной гибели семидесяти семи человек в Канаде, Франции и Швейцарии» [Bogdan 2014: 56].

 

Преподобный Джим Джонс и Джонстаун: архетип харизматического лидера и культа

 

Если посмотреть, как в разные периоды СМИ писали о «смертоносных культах», станет ясно, что почти все журналистские описания и популярные представления, связанные с насилием в группах НРД, отсылают к убийствам и самоубийствам 18 ноября 1978 года, положившим конец «Храму народов» — христианской церкви, основанной преподобным Джеймсом Уорреном Джонсом, священником «Церкви Христа», и его женой Марселиной Болдуин Джонс (1927—1978) в 1953 году в Индианаполисе [Moore 2018]. На ранних этапах существования «Храма народов» главную роль в нем играли гражданские права, единство представителей разных рас, красноречивые проповеди Джонса и исцеление через веру. В 1965 году Джонс перенес церковь в Калифорнию, где эти ценности, идущие вразрез с мейнстримной культурой, были более приемлемы для общества. Важно иметь в виду, что до массовых (само)убийств Джонса и «Храм народов» не воспринимали как помеху или угрозу. В середине 1970-х годов число членов общины возросло до пяти-семи тысяч человек, а «в 1975 году мэр Сан-Франциско выразил Джонсу благодарность за гуманитарную деятельность. В 1977 году Джонс получил гуманитарную премию Мартина Лютера Кинга-младшего» [McCloud 2007: 221]. События ноября 1978 года навсегда разрушили этот положительный образ. родственники некоторых из членов «Храма народов» попросили провести расследование жизни в общине, и американский конгрессмен Лео Райан отправился в Гайану, чтобы посмотреть, что происходит в Джонстауне, поселении, которое последователи Джонса построили в джунглях. Райан и четверо его спутников были убиты в аэропорту, когда они уже собирались возвращаться в США [Barker 1986].

Эти убийства оказались прелюдией к трагической гибели Джонса и основанной им общины. По словам Эйлин Баркер, уже через несколько часов

более девятисот последователей [Джонса] были мертвы. Сначала цианид с помощью шприца впрыснули в горло младенцам, после чего дети постарше, а за ними и взрослые выстраивались, чтобы выпить напиток Kool-Aid, смешанный с цианидом, — такой ритуал самоубийства члены общины выработали еще раньше. Однако нельзя с уверенностью утверждать, что все последователи Джонса совершенно добровольно шли на этот роковой шаг. Нескольких человек застрелили, когда они пытались скрыться в джунглях. Число жертв, которым не исполнилось семнадцати лет, насчитывало почти триста человек, а еще двести из них были старше шестидесяти пяти [Barker 1986: 330].

Когда новость о трагедии достигла широкой публики, люди не могли поверить своим ушам — они были шокированы и потрясены ужасающей жестокостью и ненормальным поведением членов общины, которые журналисты не старались смягчить, а скорее, наоборот, подчеркивали ради сенсации [Krause 1978]. Джонс был христианским священником, поэтому его наркотическая зависимость, беспорядочные сексуальные связи, прогрессирующая паранойя и трагическая участь его последователей вызвали скандал, и эти события широко обсуждались в СМИ.

Трагедия в Джонстауне привлекла внимание журналистов и по другой причине: в «Храме народов» заметную роль играли женщины, в особенности сестры Кэролайн Мур Лейтон и Энни Мур, причастные к подготовке массового самоуничтожения членов общины. Случаи участия женщин в массовых убийствах к тому времени уже были известны — «Семья» Мэнсона совершила свои преступления почти десятью годами раньше, — но Лейтон и Мур превзошли все ожидания: они были дочерьми священника, а «Храм народов» — христианским объединением. Как полагает Мэри Маккормик Маага, роль женщин в Джонстауне часто недооценивают и преуменьшают, потому что привыкли смотреть на них как на жертв, которым «промывали мозги», которых Джонс, лидер «культа», использовал для удовлетворения своих сексуальных потребностей и к тому же вынудил совершить самоубийство [Maaga 1998]. По ее словам, когда «Храм народов» переехал в Гайану, здоровье Джонса уже пошатнулось, он ослаб и руководство общиной в Джонстауне взяли на себя женщины. Так, Ребекка Мур говорит, что «женщины извлекали выгоду из приобретенного статуса, оберегали поселение от посторонних и имели возможность повлиять на стратегически важные решения, вступив в сексуальную связь с Джонсом. Женщины в “Храме народов” обладали бóльшим весом, чем их пол, опыт и образование могли обеспечить им за пределами общины» [Moore 2000: 17].

 

Романы о Джонстауне: «Дети рая» (2014) и «Прекрасная революционерка» (2018)

 

Поэт, романист, драматург и литературовед Фред д’Агюяр (род. 1960) родился в Лондоне в семье гайанцев и детство провел в Гайане. В центре созданной им художественной версии истории Джима Джонса — забытые жертвы, дети, составлявшие почти треть всех жителей Джонстауна. Критики высоко оценили умение д’Агюяра передать атмосферу Гайаны и точность в изображении этой местности, равно как и лиризм его прозы. И все же у некоторых возник вопрос, как «то, что некогда было новостью, превращается в вымысел» [Housham 2015]. Этот вопрос непосредственно связан с темой статьи, в которой предпринимается попытка проанализировать, как авторы художественных текстов упорядочивают и «причесывают» разрозненные и необъяснимые факты, чтобы получился запоминающийся сюжет. Однако д’Агюяр достаточно точно следует документальным свидетельствам, создавая эффект правдоподобия с помощью повествования в настоящем времени и косвенной речи [Housham 2015].

Главной героине д’Агюяра, Трине, в начале романа десять лет. Джонс «чудесным образом» возвращает ее к жизни, когда Адам, пойманная в джунглях горилла, сбивает ее с ног, так что девочка теряет сознание. Ее мать Джойс, в прошлом любовница Джонса, живет в постоянном страхе перед гневом «Отца», его проповедями о конце света и повседневным насилием, от которого страдают и непослушные дети, и запуганные взрослые [D’Aguiar 2014]. В романе дети в Джонстауне умирают от голода и из последних сил стараются поддерживать друг друга. Д’Агюяр проводит параллель между несвободой подопечных Джонса (особенно Джойс и Трины) и гориллы Адама, мечтающей мчаться «по тропинке среди лиан, чтобы, сделав последний рывок, оказаться в распахнутых объятиях своей матери» [D’Aguiar 2014: 230]. В романе Джонс и его община неотвратимо движутся к роковому дню 18 ноября.

Джулия Ширс в рецензии на роман «Дети рая» отметила:

Дети, погибшие в Джонстауне, так и не были опознаны. Их тела слишком много дней пролежали на тропическом солнце, и черты лица стали неразличимы. Стоматологическая экспертиза не дала почти никаких результатов. их родители умерли вместе с ними. Большинство детей Джонстауна похоронены в братской могиле на кладбище в Окленде, штат Калифорния; грудных младенцев закапывали по двое в одном гробу. На фоне пережитых человечеством страшных трагедий гибель детей в Джонстауне стала лишь одной из заметных вспышек [Scheeres 2014].

Преимущество романа или художественного фильма о трагическом происшествии перед его научным анализом в том, что автор, используя художественные приемы, заставляет читателей проникнуться чувствами, страданиями и судьбой персонажей. Д’Агюяру прекрасно удались образы Трины и Джойс, хотя ни той, ни другой не существовало «на самом деле», и читатель сопереживает детям, которые хотят одного — выжить. Их муки вызывают больше сочувствия, чем страдания взрослых, пытающихся угодить Джонсу. Фигура Джима Джонса в романе выглядит не слишком убедительно, но это неудача не одних лишь «Детей рая». Очень трудно передать харизму и умение убеждать, особенно учитывая, что обладатель этих качеств после злодеяний, совершенных им 18 ноября 1978 года, уже не вызывает никаких положительных ассоциаций.

Второй роман о Джонстауне, о котором здесь пойдет речь, — книга австралийской писательницы Лоры Элизабет Вуллетт «Прекрасная революционерка», которая вошла в шорт-лист трех литературных премий и получила одобрительные отзывы критиков. Центральный персонаж романа Вуллетт — Кэролайн Лейтон (1945—1978), на протяжении десяти лет остававшаяся любовницей Джонса и родившая от него сына. В «Прекрасной революционерке» Лейтон фигурирует под слегка измененным именем — Эвелин Линден. От членов «Храма народов» эту связь скрывали, но Кэролайн поддерживала дружбу с детьми Джонса от его жены Марселины (розалины в романе Вуллетт) и с самой Марселиной. В 1972 году в «Храм народов» вступила и ее сестра — Энни Мур. Работая над романом об «Эвелин Линден», Вуллетт тщательно изучала документальные материалы, и многие детали восходят именно к таким историческим свидетельствам [Brooks 2019].

Как и д’Агюяр, Вуллетт ведет свое повествование о поселении в джунглях Гайаны к неизбежному концу, но, в отличие от д’Агюяра, она общалась с людьми, хранящими память о Джонстауне: исследователями, выжившими жителями и родственниками погибших, — наиболее заметной фигурой среди которых можно назвать специалиста по новым религиям Ребекку Мур (сестру Кэролайн и Энни), создавшую информативный сайт Alternative Considerations of Jonestown («Альтернативные точки зрения на Джонстаун») и пытающуюся в своих научных работах посмотреть на «Храм народов» вне связи с трагическими событиями, положившими конец его существованию [Moore 2018]. Вуллетт, как и автору «Детей рая», не удалось убедительно нарисовать образ Джонса как харизматичного проповедника. Сделав главной героиней романа Кэролайн/Эвелин, Вуллетт поставила перед собой более сложную задачу, чем д’Агюяр. В «Детях рая» мы видим Джонса лишь на расстоянии, глазами множества людей, точки зрения которых читатель не в состоянии разграничить [D’Aguiar 2014]. Кэролайн, наоборот, знала Джонса очень близко и считала, что он обладает необычайным даром убеждать. Вуллетт пишет хорошо, и роман получился достаточно интересным и захватывающим. Однако Эвелин остается загадкой, а ее связь с Джонсом не поддается объяснению, хотя Вуллетт убедительно показывает, как Эвелин угнетает невозможность для умной и сильной женщины найти применение своим способностям в традиционном обществе. В конечном счете, безумие массового убийства в Джонстауне Вуллетт объясняет тем, что контркультурные движения 1960-х годов выпустили на волю мощные социальные инстинкты; как пишет Ксан Брукс, «они — жертвы своего времени, которых увлек за собой сиюминутный поток, вдохновила риторика революции. В чаду контркультуры все они утратили ориентир» [Brooks 2019].

 

Чарльз Мэнсон и его «Семья»: харизма, асоциальность и насилие

 

Мать Чарльза Мэнсона (1934—2017) родила его в подростковом возрасте, не будучи замужем, а у него самого было трудное детство, которое он примерно с девяти лет проводил в колониях для несовершеннолетних преступников, после чего оказался в тюрьме. В 1967 году, выйдя из тюрьмы, он поселился в Сан-Франциско, где вокруг него образовалась небольшая группа последователей, к 1968 году получившая название «Семья». Учение этой апокалиптической секты основывалось на разных источниках, включая научно-фантастические романы, такие, как «Чужак в чужой стране» (Stranger in a Strange Land, 1961) Роберта Э. Хайнлайна, работы по психологии маргинальной личности и оккультизму [Cusack 2009]. В «Семью» Мэнсона входило немало женщин; три из них — Сьюзан Аткинс, Патрисия Кренуинкел и Лесли Ван Хутен — впоследствии принимали участие в убийствах Шэрон Тейн и семьи Ла-Бьянка. Еще три: Линда Касабиан, главная свидетельница обвинения, Линетт Фромм по прозвищу Сквики («Пискля»; в 1975 году ее судили за покушение на президента Джеральда Форда) и Мэри Браннер (мать Валентайна Майкла, сына Мэнсона, которого назвали в честь главного героя «Чужака в чужой стране», и «покровительница» «Семьи») — также были заметными фигурами в окружении Мэнсона [Gresswell, Hollin 1994: 3].

Как проницательно замечает Робин Альтман, опираясь на общие для многих контркультур 1960-х годов тенденции, Мэнсон мог претворять в жизнь свои нарциссические мечты о славе и власти [Altman 2015: 5]. Так, Мэнсон хотел стать рок-звездой, постоянно цитировал песни «Битлз» и какое-то время вместе с некоторыми другими членами «Семьи» жил в доме Денниса Уилсона из группы Beach Boys. Бобби Босолей, его приятель и убийца гари Хинмана (первое убийство, совершенное «Семьей» Мэнсона), снимался в фильме Кеннета Энгера «Заклинание моего демонического брата» (Invocation of My Demon Brother, 1969), одну из главных ролей в котором исполнил Мик Джаггер, вокалист Rolling Stones. Важно отметить, что до событий 1969 года Мэнсона, как и Джонса, никто не считал опасным. До убийств Мэнсона воспринимали как раскрепощенного представителя контркультуры: «Он очень отличался от диктаторов и ожесточившихся одиночек, которых обычно представляют себе, когда речь заходит о серийных убийцах. Для многих он был музыкантом, человеком с независимым характером, которому традиционное общество причинило немало зла» [Cannady 2014]. Последователи Мэнсона отмечали его обаяние: по их словам, ему были свойственны озорство и шутливость, музыкальность и теплота в отношениях с людьми, он держался свободно и выглядел жизнерадостным [Altman 2015; Lake 2017].

Прежде чем мы перейдем к романам о Мэнсоне, необходимо задаться вопросом, можно ли назвать «Семью» НРД или «культом». На первый взгляд, «Семья» Мэнсона подпадает под приведенное выше определение харизматической группы Фельдмана и Джонсона [Feldmann, Johnson 1995], но ей присущи и некоторые черты религиозных сект. Мэнсон говорил своим последователям, что он Христос, а его взгляд на мир был окрашен апокалиптическими настроениями: он считал, что современная эпоха кончится межрасовой войной (которую он называл Helter Skelter — по одноименной песне «Битлз» из «Белого альбома»/The White Album, выпущенного группой в ноябре 1968 года) [Holoyda, Newman 2016]. В жизни, которую вела группа, также можно усмотреть черты религиозной или мистической общины; чтобы держать своих последователей в подчинении, Мэнсон прибегал как к сексу, так и к наркотикам, причем эти совместные практики, для которых он уединялся с членами «Семьи» на ранчо Спэн, заброшенной съемочной площадке, где когда-то снимали голливудские вестерны, или в других опустевших домах в окрестностях Лос-Анджелеса, часто носили ритуальный характер. Эти групповые ритуалы, сопровождавшиеся употреблением наркотиков, способствовали, с одной стороны, сплочению «Семьи» как альтернативного сообщества [Padilla, Hogan, Kaiser 2007: 183], а с другой — формированию интимных сексуальных отношений между лидером группы и входившими в нее женщинами.

Последователи Мэнсона перешли к насилию в июле 1969 года, когда Бобби Босолей убил Гари Хинмана и написал на стене его кровью «политическая свинья». Через две недели Босолея арестовали по обвинению в убийстве. Вероятно, это и спровоцировало серию жестоких убийств, совершенных группой 8—10 августа 1969 года. В ночь на 9 августа Аткинс, Кренуинкел, Касабиан и Чарльз Уоткинс по прозвищу Текс убили Шэрон Тейт, Джея Себринга, Эбигейл Фолджер, Войцеха Фриковского и Стивена Пэрента в доме Тейт и Романа Полански в районе Бенедикт-Кэньон [Paglia 2003: 64]. 10 августа Ван Хутен, Уотсон и Кренуинкел получили распоряжение убить Лено и Розмари Ла-Бьянка в их доме в Лос-Фелиз. Тело еще одной жертвы, Дональда Ши, было обнаружено лишь в 1977 году [Manson ‘Family’ Timeline 2019].

В декабре 1969 года Мэнсону, Уотсону, Аткинс, Кренуинкел, Ван Хутен и Касабиан предъявили обвинение в убийствах. К моменту суда над Мэнсоном многие считали его «душевнобольным», но в XXI веке сложилось представление, что он манипулировал людьми, пускал в ход свое обаяние, чтобы подчинить их себе, и заманивал в ловушку молодых людей с неустойчивой психикой [Holoyda, Newman 2016]. В январе 1971 года всех обвиняемых приговорили к смертной казни, которую затем заменили пожизненным тюремным заключением, так как в 1972 году в Калифорнии отменили смертную казнь [Manson ‘Family’ Timeline 2019]. Отбывая свой долгий тюремный срок, Мэнсон продолжал вызывать к себе интерес; он умер в 2017 году.

 

Романы о преступлениях «Семьи» Мэнсона: «Девочки» (2016) и «Власть» (2008)

 

Хотя среди последовательниц Мэнсона наиболее известны четыре женщины, участвовавшие в убийствах (Аткинс, Кренуинкел, Касабиан и Ван Хутен), и еще две, Браннер и Фромм, были и другие «девочки», в том числе Китти Лютесингер, подруга Босолея, Сандра Гуд, Нэнси Питман и Дайан Лейк, опубликовавшая (в соавторстве с Деборой Херман) мемуары «Член семьи: мои воспоминания о Чарльзе Мэнсоне, жизни последователей культа и тьме, которой окончились шестидесятые годы» (Member of the Family: My Story of Charles Manson, Life Inside His Cult, and the Darkness That Ended the Sixties, 2017). Воспоминания Лейк — увлекательная история, которую продолжает роман Эммы Клайн «Девочки» [Cline 2016], удостоившийся высокой оценки критиков. Он рассказывает историю четырнадцатилетней Эви Бойд, которая впала в депрессию из-за предстоящего развода родителей. Она знакомится с Сюзанной (прототипом которой послужила Сьюзан Аткинс), фактической предводительницей «девочек», окружающих Рассела Хедрика, бродягу, напоминающего Мэнсона. Сюзанна сразу же вызывает у Эви симпатию; та начинает крутиться возле Рассела и постепенно втягивается в мир наркотиков, секса и того, что ей кажется свободой и естественностью. В романе параллельно изображены два плана: с одной стороны, Эви уже в зрелом возрасте размышляет о своем прошлом, с другой — действие происходит в 1969 году, и мы видим, как в ночь, когда компания отправилась совершать убийства, Сюзанна выталкивает Эви из машины, таким образом давая ей шанс вернуться к «нормальной» жизни. Клайн показывает, что у женщин конца 1960-х (и, по-видимому, у женщин вообще) отношение к ним мужчин и их манера вести себя с женщинами вызывают ярость и негодование.

Критики отметили, что «девочки» Мэнсона оставили заметный след в популярной культуре: интерес, который до сих пор вызывают убийства Тейт и семьи Ла-Бьянка, отчасти связан с вопросом, что могло побудить женщин (которые редко убивают без какого-либо мотива) убить незнакомых людей. Сохранились свидетельства о том, что чувствовали убийцы в момент преступления; как отмечает Камилла Палья,

подробности по-прежнему шокируют; в тюрьме «девочки» Мэнсона хвастались «сексуальной раскрепощенностью», которую ощущали в своем вакхическом неистовстве, нанося жертвам ножевые ранения. Тейт, которая была на девятом месяце беременности, ударили ножом шестнадцать раз, а одного из мужчин — пятьдесят один [Paglia 2003: 64].

Как полагает Клайн, гнев женщины можно направить в нужное русло; страшен не только Мэнсон — страшны и сами «девочки» [Clark 2016]. Важно понимать, что гнев (мужчин), вызванный убийствами в домах Тейт и Ла-Бьянка, еще не утих; Квентин Тарантино в фильме «Однажды в… Голливуде» (Once Upon a Time in Hollywood, 2019) воссоздает обстоятельства убийства Шэрон Тейт и ее друзей, но самого убийства не происходит: Тарантино словно бы стремится развеять дурную славу и порочную власть «Семьи» Мэнсона, «перевернув» или перечеркнув убийства, ознаменовавшие собой конец невинной «власти цветов» хиппи 1960-х [Jones 2019].

Второй роман, в котором преступления «Семьи» Мэнсона изображены в контексте настроений, будораживших общество в 1960-е годы, — «Власть» Закари Лазара (2008). Роман построен как ряд напоминающих киноленту коротких эпизодов, обрисовывающих «утрату невинности», которая произошла в период 1960-х. В центре повествования — группа Rolling Stones: на первых порах британских музыкантов воспринимали как подающий надежды молодой коллектив, но в 1969 году умер их гитарист Брайан Джонс, на рок-фестивале в Альтамонтском гоночном парке во время печально известного выступления группы был убит один из фанатов, а Мик Джаггер снялся в фильме вместе с ближайшим сподвижником Мэнсона, обаятельным и неразборчивым бродягой Бобби Босолеем [Lazar 2008]. Как и у Клайн, Мэнсон появляется в книге лишь эпизодически. В романе «Власть» основная функция Мэнсона — в его разговорах с Босолеем, в которых он излагает свою философию и подробно рассказывает о своем мессианстве. «Власть» — это изящная трактовка старой темы: рассказ о том, как хотевшие мира и любви «дети цветов», отвергнув общепринятые правила поведения, религию и приличия, проложили дорогу насилию [Faber 2008]. Вслед за «Прекрасной революционеркой» Вуллетт, «Девочками» Клайн и «Однажды в… Голливуде» Тарантино Лазар изображает судьбы отдельных персонажей сквозь призму произошедшей в 1960-е годы утраты идеалов, на смену которым пришли смерть и разочарование.

 

Память о 1960-х: «Храм народов» и Джонстаун в популярной культуре

 

Чтобы рассказ произвел впечатление, он должен быть запоминающимся. Поэтому неудивительно, что в XXI веке преступления «Семьи» Мэнсона и Джонстаун в коллективном сознании объединяет бессмысленная, казалось бы, жестокость. Но роднит их и стремление создать общество, открытое для разочаровавшихся в жизни и отверженных людей [Moore 2000: 16; Padilla, Hogan, Kaiser 2007: 181]. Можно найти и другие общие черты: обе группы возглавляли харизматические лидеры с ненасытными сексуальными аппетитами; их «теология» сочетала в себе элементы христианства и восточных религий; много внимания уделялось эсхатологии (представлениям о конце времен); наконец, заметную роль в обеих группах играли женщины. однако есть и существенные различия. Чарльз Мэнсон был расистом и предсказывал кровопролитную межрасовую войну, тогда как Джим Джонс выступал за единство разных рас, а среди членов «Храма народов» было много афроамериканцев (хотя самые высокие посты в общине, как правило, занимали белые) [Moore 2018]. Кроме того, обе группы противостояли культуре потребления и мейнстримным ценностям (которые в целом можно охарактеризовать как консервативные, традиционные), отдавая предпочтение контркультурной общинной этике и «либеральным», прогрессивным ценностям (несмотря на то, что харизматические лидеры, Мэнсон и Джонс, держали своих подопечных под контролем). Вот почему обе группы представляли угрозу для ценностей среднего класса, равно как и для сложившейся политической, религиозной и экономической системы.

Эти замечания относятся большей частью к тому, как воспринимали «Храм народов» и «Семью» Мэнсона внешние наблюдатели. Но в связи с обеими группами встает и другой любопытный вопрос: каким образом удавалось внушать последователям все более маргинальные и девиантные идеи и побуждать их переходить от идей к действиям? Ответить на него поможет используемое в психологии понятие групповой поляризации. Оно «обозначает закономерность, в соответствии с которой люди схожих взглядов после совместного обсуждения проблемы часто приходят к более радикальной позиции, нежели та, которую они изначально занимали» [Sunstein 2009: 8]. В таких случаях едва заметная склонность к чему-либо или не вполне сформировавшееся убеждение нередко перерастают в уверенность. Власть группового мышления велика: и Джонс, и Мэнсон объединяли своих последователей в изолированные коммуны, расположенные в глухих местах, где посторонние (люди других взглядов) появлялись редко. По мнению ученого-юриста, Касса Р. Санстейна, первоначальные убеждения в значительной мере определяют, каким слухам и информации в целом человек склонен доверять. И Джонс, и Мэнсон были параноиками — это психическое нарушение усугублялось тем, что оба они систематически употребляли наркотики, и заставляло их видеть врагов даже там, где их не было [Dikes 2019: 102]. Вероятно, в групповых объединениях роль этого фактора возрастает (особенно если члены группы изолированы от родных и друзей социально, эмоционально и физически). В подобных обстоятельствах некоторые люди, стремясь оставаться частью группы, поступают так, как если бы разделяли те или иные идеи, чтобы не отличаться от большинства: иногда это объясняется тем, что убеждения, разделяемые другими людьми, кажутся более правильными, но возможна и другая причина — «фальсификация знаний», когда человек искажает достоверно известные ему факты, чтобы они соответствовали предполагаемым убеждениям группы [Sunstein 2009: 30].

Человек обладает уникальной способностью создавать запоминающиеся и производящие глубокое впечатление нарративы. Язык определяет облик мира; язык — средство, позволяющее людям рассказывать. Люди лучше понимают и усваивают смыслы и информацию, заключенные в вымышленных повествованиях [Sunstein 2009]. Вот почему романы и телесериалы о новых религиозных движениях и «культах» обычно более популярны, чем научные работы, где подробно рассматриваются такие группы. Популярные СМИ стараются сделать из них сенсацию, которая бы привлекла внимание не слишком разборчивой аудитории, и на первом плане оказываются секс, наркотики, девиантное поведение и криминал [Richardson 1980]. Хотя наступает время, когда дискуссия о неоднозначных «культах» и новых религиях недавнего прошлого в массмедиа оперирует более достоверной информацией, исследователи, изучающие проблему религии и насилия, а также неоднозначные НРД, по-прежнему обеспокоены: они сознают, насколько сильно кино и телевидение воздействуют на сознание, и понимают, что подробности и анализ событий часто уступают место убедительному сюжету, в котором на первый план выдвигаются экзотические детали и модели поведения [Dikes 2019: 103—104]. В этой статье я пытаюсь ответить на вопрос: в какой мере наши потомки, осмысляя ключевые, важнейшие исторические события, события, о которых можно сказать, что они определяют свою эпоху, будут опираться на вымышленные нарративы? Распространение интернета существенно расширило такие возможности. Логично предположить, что Закари Лазар, Фред д’Агюяр, Лора Элизабет Вуллетт и Эмма Клайн взяли за основу своих романов истории Джима Джонса и Чарльза Мэнсона, потому что считали убийство в Джонстауне и преступления «Семьи» Мэнсона необычайно громкими происшествиями, интерес к которым в обществе не ослабевает до сих пор, хотя прошло уже несколько десятилетий. Некоторые затронутые темы сделали эти романы особенно актуальными в XXI веке: Клайн и Вуллетт пишут в первую очередь о женщинах, и в их книгах можно усмотреть литературный аналог движения #MeToo, участницы которого протестуют и борются против сексуальных домогательств, насилия и их замалчивания, которые им пришлось терпеть по вине мужчин [North 2019].

Д’Агюяр в «Детях рая» попытался дать слово младенцам и детям, убитым в Джонстауне, — стремление, тоже отвечающее западным социальным тенденциям XXI века. Труднее подвести под какое-то определение книгу Лазара: это коллаж, в котором вымышленные эпизоды с участием рок-звезд и других знаменитостей отодвигают на второй план сюжетную линию, связанную с Мэнсоном, которая бы вообще не вписалась в замысел Лазара, если бы Бобби Босолей и Мик Джаггер не снялись в одном фильме, а преступления «Семьи» Мэнсона не совпали бы по времени с гибелью фаната Rolling Stones на рок-фестивале в Альтамонтском гоночном парке 6 декабря 1969 года [Faber 2008]. Самая сложная на сегодняшний день авторская интерпретация — необычайно яркий и запоминающийся фильм Квентина Тарантино «Однажды в… Голливуде», в котором объектом гнева «Семьи» Мэнсона оказываются не Шэрон Тейт и ее гости, а ее сосед, бывшая звезда вестерна Рик Далтон (Леонардо Ди Каприо), и финал которого полностью переворачивает реальные события: дублер Ди Каприо, каскадер Клифф Бут, убивает хиппи из шайки Мэнсона и вместе с Далтоном получает приглашение на модную вечеринку в доме Тейт [Jones 2019]. Многие критиковали такую концовку, но те, кто оценил ее положительно, склонны видеть в ней своего рода мифотворчество, попытку преодолеть (и вытеснить) реальность. Авторы четырех рассматриваемых романов тоже по-своему участвуют в мифотворчестве, и всех их вдохновляет эпоха 1960-х — время, когда в обществе происходили резкие, радикальные, неслыханные перемены. Я родилась в 1962 году, поэтому помню 1960-е и 1970-е годы, когда в нашем доме в Австралии, на окраине Сиднея, по телевизору звучали новости об убийствах Шэрон Тейн и семьи Ла-Бьянка и о трагедии в Джонстауне. Тем, кто не помнит этого, следует с осторожностью ступать по скользкой почве художественного вымысла, чтобы захватывающий, но неточный рассказ не затмевал исторические факты. Для ученых же художественные и художественно-документальные повествования должны стать новым полем для исследований, связанных с харизматическими движениями, НРД и «культами».

Пер. с англ. Татьяны Пирусской

 

Библиография / References

 

[Altman 2015] — Altman R. Sympathy for the Devil: Charles. Manson’s Exploitation of California’s 1960s Counter-Culture. Honours Thesis. Boulder, CO: University of Colorado, 2015.

[Barker 1986] — Barker E. Religious Movements: Cult and Anticult Since Jonestown. Annual Review of Sociology. 1986. Vol. 12. P. 329—346.

[Bogdan 2014] — Bogdan H. Purification, Illumination and Death: The Murder-Suicides of the Order of the Solar Temple // Sacred Suicide / Ed. J.R. Lewis, C.M. Cusack. Farnham and Burlington, VT: Ashgate, 2014. P. 55—71.

[Brooks 2019] — Brooks X. Beautiful Revolutionary by Laura Elizabeth Woollett — Review. The Guardian. 2019. 13 March (https://www.theguardian.com/books/2019/mar/13/beautifulrevolutionary-lauraelizabeth-woollett-review).

[Cannady 2014] — Cannady J.L. Fair Trial in a Sensationalist Society: Charles Manson and the Tate-LaBianca Trial. Young Historians Conference. 2014. Paper 10 (http://pdxscholar.library.pdx.edu/younghistorians/2014/oralpres/10).

[Clark 2016] — Clark A. The Girls by Emma Cline Review — The Allure of the Cult. The Guardian. 12 June: https://www.theguardian.com/books/2016/jun/12/thegirls-emma-cline-review.

[Cline 2016] — Cline E. The Girls. London: Vintage, 2016.

[Crockford 2018] — Crockford S. How Do You Know When You’re in a Cult? The Continuing Influence of Peoples Temple and Jonestown in Contemporary Minority Religions and Popular Culture. Nova Religio: The Journal of Alternative and Emergent Religions. 2018. Vol. 22. Issue 2. P. 93—114.

[Cusack 2009] — Cusack C.M. Science Fiction as Scripture: Robert A. Heinlein’s Stranger in a Strange Land and the Church of All Worlds. Literature & Aesthetics. 2009. Vol. 19. № 2. P. 72—91.

[Cusack 2018] — Cusack C.M. Fiction into Religion: Imagination, Other Worlds, and Play in the Formation of Community // Religion. 2018. Vol. 46. № 4. P. 575—590.

[Cusack 2019] — Cusack C.M. Harry Potter and the Sacred Text: Fiction, Reading, and Meaning Making. In The Sacred in Fantastic Fandom: Essays on the Intersection of Religion and Pop Culture / Ed. by C.M. Cusack, J.W. Morehead, V.L.D. Robertson. Jefferson, NC: McFarland, 2019. P. 16—32.

[D’Aguiar 2014] — D’Aguiar F. Children of Paradise: A Novel. London: Granta, 2014.

[Dikes 2019] — Dikes J.S. Media Review: Jonestown Documentaries on the Fortieth Anniversary // Nova Religio: The Journal of Alternative and Emergent Religions. 2019. Vol. 23. Issue 2. P. 94—104.

[Faber 2008] — Faber M. What Mick Said to Keith // The Guardian. 2008. 19 April (https://www.theguardian.com/books/2008/apr/19/featuresreviews.guardianreview17).

[Feldmann, Johnson 1995] — Feldmann T.B., Johnson P.W. Cult Membership as a Source of SelfCohesion: Forensic Implications // Bulletin of the American Academy of Psychiatry and Law. 1995. Vol. 23. № 2. P. 239—248.

[Gresswell, Hollin 1994] — Gresswell D.M., Hollin C.R. Multiple Murder: A Review // The British Journal of Criminology. 1994. Vol. 34. № 1. P. 1—14.

[Holoyda, Newman 2016] — Holoyda B., Newman W. Between Belief and Delusion: Cult Members and the Insanity Plea // Journal of the American Academy of Psychiatry and Law. 2016. Vol. 44. № 1. P. 53—62.

[Housham 2015] — Housham J. Children of Paradise by Fred D’Aguiar — The Full Horror of the Jonestown Commune // The Guardian. 2015. 2 May (https://www.theguardian.com/books/2015/may/01/children-of-paradisefred-daguiar-review-jonestown-mass-murder).

[Introvigne, Mayer 2002] — Introvigne M., Mayer J.-F. Occult Masters and the Temple of Doom: The Fiery End of the Solar Temple // Cults, Religions and Violence / Ed. by D.G. Bromley, J.G. Melton. New York: Cambridge University Press, 2002. P. 170—188.

[Jones 2019] — Jones N. Let’s Talk About the Ending of Once Upon a Time in Hollywood // Vulture. 2019. 29 July: https://www.vulture.com/2019/07/once-upon-a-timein-hollywoodending.html.

[Krause 1978] — Krause C.A. Survivor: “They Started with the Babies” // The Washington Post. 1978. 21 November (https://www.washingtonpost.com/archive/politics/1978/11/21/survivor-theystarted-with-the-babies/ec559372-be60-4355-a5fc-f5e306370992/).

[Lake 2017] — Lake D. (with Herman D.). Member of the Family: My Story of Charles Manson, Life Inside His Cult, and the Darkness That Ended the Sixties. New York: William Morrow, 2017.

[Lazar 2008] — Lazar Z. Sway. London: Jonathan Cape, 2008.

[Laycock 2013] — Laycock J. Where Do They Get These Ideas? Changing Ideas of Cults in the Mirror of Popular Culture // Journal of the American Academy of Religion. 2013. Vol. 81. № 1. P. 80—106.

[Maaga 1998] — Maaga M.M. Hearing Voices of Jonestown. Syracuse, New York: Syracuse University Press, 1998.

[Manson ‘Family’ Timeline 2019] — Charles Manson ‘Family’ Timeline // Los Angeles Times. 2019. 28 July (https://www.latimes.com/california/story/2019-07-27/charlesmansonfamily-timeline).

[McCloud 2007] — McCloud S. From Exotics to Brainwashers: Portraying New Religions in Mass Media // Religion Compass. 2007. Vol. 1. № 1. P. 214—228.

[Moore 2000] — Moore R. Is the Canon on Jonestown Closed? // Nova Religio: The Journal of Alternative and Emergent Religions. 2000. Vol. 4. Issue 1. P. 7—27.

[Moore 2018] — Moore R. Jonestown, Forty Years On // Nova Religio: The Journal of Alternative and Emergent Religions. 2018. Vol. 22. Issue 2. P. 3—14.

[North 2019] — North A. 7 Positive Changes that have Come from the MeToo Movement. Vox. 4 October (https://www.vox.com/identities/2019/10/4/20852639/me-too-movementsexualharassment-law-2019).

[Padilla, Hogan, Kaiser 2007] — Padilla A., Hogan R., Kaiser R.B. The Toxic Triangle: Destructive Leaders, Susceptible Followers, and Conducive Environments // The Leadership Quarterly. 2007. Vol. 18. Issue 3. P. 176—194.

[Paglia 2003] — Paglia C. Cults and Cosmic Consciousness: Religious Vision in the American 1960s // Arion. 2003. Vol. 10. № 3. P. 57—111.

[Repp 2005] — Repp M. Aum Shinrikyo and the Aum Incident: A Critical Introduction. In Controversial New Religious Movements / Ed. by J.R. Lewis, J.A. Petersen. Oxford; New York: Oxford University Press. 2005. P. 153—194.

[Richardson 1980] — Richardson J.T. People’s Temple and Jonestown: A Corrective Comparison and Critique // Journal for the Scientific Study of Religion. 1980. Vol. 19. № 3. P. 239—255.

[Scheeres 2014] — Scheeres J. Devil’s Deeds // The New York Times. 2014. 7 March (https:// www.nytimes.com/2014/03/09/books/review/children-of-paradise-by-freddaguiar.html).

[Sunstein 2009] — Sunstein C.R. On Rumours: How Falsehoods Spread, Why We Believe Them, and What Can Be Done. London; New York: Allen Lane, 2009.

[Woollett 2018] — Woollett L.E. Beautiful Revolutionary. Melbourne and London: Scribe Publications, 2018.