BLACKSMITH-BEAR FROM A. PLATONOV’S «THE FOUNDATION PIT» AND I.I. IVANOV’S EXPERIMENTS IN CREATING A HUMAN-APE HYBRID

К.А. Баршт (ИРЛИ РАН (Пушкинский Дом); ведущий научный сотрудник; доктор филол. наук) / K.A. Barsht (The Institute of Russian Literature, Russian Acade­my of Sciences; leading researcher; PhD)

Аннотация

В статье выдвигается гипотеза, что герои повести «Котлован» — медведь-кузнец, Юлия и Елисей, — а также Альберт Лихтенберг и его жена Зельда из повести «Мусорный ветер» и другие персонажи писателя, обретающие облик человекообразных обезьян, являются откликом на научную программу известного русского и советского биолога Ильи Ивановича Иванова (1870—1932) по скрещиванию человека и обезьяны. Целью программы, получившей одобрение советского правительства, было выведение новой породы человека, «идеального пролетария», соответствующего задаче построения коммунизма. Эта программа широко освещалась в советской прессе конца 1920—начала 1930-х годов.

Abstract

The article suggests that «blacksmith-bear», Yelisey, and Julia from «The Foundation Pit», as well as Albert Lichtenberg and his wife, Zelda, from «Rubbish Wind», along with several other Platonov’s characters who end up looking like human-like apes represent a response to a project of Ilya Ivanovich Ivanov (1870—19320), a famous Russian and Soviet biologist, aimed at creating a human-ape hybrid. Its purpose was to breed a new form of human, «the ideal proletarian», in accordance with the idea of establishing communism. This program was extensively covered by the Soviet press in the late 1920s and early 1930s. 

 

[1]

Появление в повести «Котлован» такого персонажа, как медведь-кузнец, определяется общей экзистенциальной концепцией А. Платонова, согласно которой мироздание состоит из живого, обладающего волей к самосовершенствованию «вещества существования»; эта субстанция, в зависимости от наполнения ее энергией, принимает разнообразные формы в виде предметов и существ, каждый из которых пребывает в неразрывной связи со всем остальным Космосом. Эта имманентно живая субстанция пронизана энергией бытия, которая скапливается в одних существах и предметах и угасает в других, меняя свойства и формальные признаки, обращая их в «усталые» или «мертвые», однако ничего окончательного мертвого в платоновском мире нет, любой фрагмент «вещества существования» может быть спасен и воскрешен к более интенсивной и содержательной жизни. Платоновский герой-философ обладает особой пластичностью тела, более чутко, чем у других, реагирующего на изменения энергетического фона, может менять свою биологическую природу в зависимости от личного энергетического статуса — подъема в Крейцкопфе («Лунная бомба») или упадка в Лихтенберге («Мусорный ветер»).

Писатель объединил в одно целое теорию эволюции и второй закон термодинамики. Энтропия, приводящая к истощению энергию «вещества», приводит к коренным изменениям в физиологии тел героев Платонова: имея «непроизвольно выросшее тело» [Платонов 1988: 288], они могут обретать зооморфные черты, обращаясь в обезьяну, собаку, медведя, червя, дерево, менять биологические и даже видовые характеристики, обретать новые органы, вырабатывать в своем организме яд против комаров [Платонов 1990а: 476]. В произведениях и черновых записях Платонова содержится немало примеров такого рода: «В одном месте Стратилат, изменившись туловищем, проехал без билета в поезде принятый за скотину» [Платонов 2000а: 110]. Согласно утверждению героя «Котлована» Вощева, «медведь» — это «бедное существо» [Платонов 2000б: 110], закономерный итог катастрофического падения энергии жизни в условиях энергетического апокалипсиса, что определяет зооморфную внешность идеального пролетария, медведя-кузнеца — жителя умирающей Земли [Платонов 2000б: 89—90][2]. 

Это не единственный пример такого рода мутации в повести Платонова: в не­что подобное гибриду обезьяны и человека превращаются крестьянин Елисей, спина которого обрастает «защитной шерстью» [Платонов 2000б: 61], а также Юлия: «Длинные, обнаженные ноги были покрыты густым пухом, почти шерстью, выросшей от болезней и бесприютности, какая-то древняя, ожившая сила превращала мертвую еще при ее жизни в обрастающее шкурой животное» [Платонов 2000б: 56]. Подобны «кузнецу-медведю» персонажи «Мусорного ветра» Альберт Лихтенберг и его жена Зельда, поочередно мутирующие в сторону животного: «Альберт Лихтенберг увидел с ожесточением, что его жена стала животным: пух на ее щеках превратился в шерсть, глаза сверкали бешенством и рот был наполнен слюной жадности и сладост­растия <…> нога ее заголилась — она была покрыта одичалыми волдырями от неопрятности зверя, она даже не зализывала их, она была хуже обезьяны, которая все же тщательно следит за своими органами» [Платонов 1982а: 296]. То же самое затем происходит и с Лихтенбергом, обретающим черты чело­векообразной обезьяны: «По телу его <…> пошла сплошная темная зараза, похожая на волчанку, а поверх ее выросла густая шерсть и все покрыла» [Платонов 1982а: 303]. После смерти Лихтенберга его тело находит жена: «Зельда увиде­ла на земле незнакомое убитое животное, брошенное глазами вниз. Она потро­гала его туфлей, увидела, что это, может быть, даже первобыт­ный чело­век, заросший шерстью, но, скорее всего, это большая обезья­на, кем-то изувеченная и одетая для шутки в клочья человеческой одежды» [Платонов 1982а: 312]. Внешний облик героя «Сокровенного человека» Фомы Пухова также приближается к обезьяне: он «запаршивел, оброс шерстью» [Платонов 1999: 63]. В «Родине электричества» в животное превращается православный священник, «обросший седой шерстью» [Платонов 1982б: 224]. Обещая человечеству скорое исчезновение и замещение его полулюдь­ми-полуживотными, Лихтенберг пишет книгу под названием «Вселенная — безлюдное пространство» [Платонов 1982а: 306]. Обращение жителей умирающей Земли в обезьяноподобные существа — корневой знак художничес­кой философии Платонова.

В платоноведении вопрос о сущности медведя-кузнеца из «Котлована» подни­мался не раз. И. Бродский обнаружил в этом образе черты «сюрреализма» [см.: Бродский 1994: 154], А.В. Кеба — буквализацию метафоры «классовое чутье» [см.: Кеба 2008: 46—47], кроме того, он присоединился к мысли, уже выдвинутой ранее — о возможном заимствовании этого образа из рассказа Ф. Кафки «Превращение» [см.: Кеба 2001: 229—239]. Указывалось на его связь с фольклорным образом медведя, характерным для русских сказок [см.: Вахитова 1993: 280], и образом «пролетарского» сознания в рамках «социалистического реализма» [см.: Вахитова 1993: 286]. По мнению Н.Н. Брагиной, медведь-молотобоец есть агент разрушения «привычного космоса» [см.: Брагина 2008: 97—98]. Похожая мысль звучит в статье Е.Н. Проскуриной, которая утверждает, что в своем «медведе-молотобойце» Платонов сформулировал образ хозяина «нижнего мира», отождествляя его с «Сатаной», «апокалиптическим зверем», «хтоническим персонажем мифологии»  и тем «новым человеком», о котором мечтают строители Котлована [см.: Проскурина 1996: 34]. Согласно мнению М. Михеева, в платоновском медведе воплощен «мотив “сокращенности” и уродства человеческого тела» [Михеев 2003: 93—94]. Р. Ходель отметил нарочитость отсутствия объяснений в тексте относительно феномена работы животного в качестве кузнеца [см.: Ходель 2008: 51—52]. Радикальную позицию по этому вопросу занял О. Ласунский, считая это обстоятельство аллюзией на воспоминания брата писателя, Семена Платоновича Климентова, о том, что в одной из кузниц Ямской слободы действитель­но работал молотобойцем медведь [см.: Ласунский 1999: 26]. Существенное наблюдение делает Н.М. Малыгина, справедливо усматривая объясняющую связь между тремя персонажами «Котлована», обрастающими «защитной шерстью», — Елисеем, Юлией и «медведем-тружеником». Последний видится исследователю в роли «символа предельного порабощения», а также является репрезентацией «зверского» начала», которое комментируется цитатой из Н.А. Бердяева: «…в революции раскрылась все та же старая, вечно гоголевская Россия, нечеловеческая, полузвериная Россия харь и морд» [Малыгина 1995: 28]. Важнейший шаг в этом же, на наш взгляд, верном направлении делает А. Харитонов, предполагая, что в этом персонаже намечен путь эволюции от животного к человеку и — обратно [см.: Харитонов 1995].

В период, предшествовавший созданию упомянутых выше произведений, тема человекообразной обезьяны была одной из главных в публицистике и общественной жизни России и всей Европы. Согласно Ч. Дарвину, чьи идеи всегда были в центре идеологической доктрины большевиков, ближайшим родственником человека является человекообразная обезьяна. Евгенические опыты проф. Ильи Ивановича Иванова по скрещиванию человека и шимпанзе с целью выведения новой породы людей, «идеального пролетария», за ко­торыми с неослабевающим вниманием в 1920-е годы следила вся страна, разумеется, были известны и Платонову. Видимо, на этом пути можно най­ти объяс­нение этимологии образа «медведя-кузнеца» и других, обращающихся в нечто подобное человекообразной обезьяне персонажей Платонова. Другим аспектом этой парадигмы можно назвать распространенность темы гибрида человека и животного в художественной литературе. Помимо древнегреческих кентавров и иных мифологических существ, широко представленных в национальных фольклорах, нужно отметить роман М. Шелли «Франкенштейн»[3]. В 1920-е годы в Советской России огромную популярность получила серия романов Э.Р. Берроуза (1875—1950) о Тарзане[4]. Платонов мог не только непосредственно обращаться к этим текстам, но и слышать о них от В. Шкловского, который откликался в печати на эти издания [см.: Шкловский 1924].

Помимо обсуждения гипотезы Ч. Дарвина, обретавшей все большую актуальность к концу XIX века, огромный общественный интерес в начале XX века вызывал ряд событий в области антропологии. Это — обнаружение останков неандертальца и питекантропа[5], а также формирование теории человеческих рас, расположенных на различном удалении от предполагаемого предка, человекообразной обезьяны [см.: Ирвин 1973]. Особую роль в процессе внедрения в общественное сознание тории эволюции сыграл английский зоолог Т.Г. Гексли (1825—1895), не без оснований называвший себя «бульдогом Дарвина» и за свои заслуги в деле доказательства анатомической близости человека к обезьянам избранный в 1864 году членом Российской академии наук [см.: Словарь 1986: 284]. Другим дарвинистом, чьи труды активно осваивались русской читающей публикой, был немецкий естествоиспытатель Э.Г. Геккель[6]. Интерес к этой теме подогревался идеологической актуальностью идей Маркса—Энгельса, для которых эта тема была стержневой в обосновании концепции «исторического материализма».

Учитывая, что в произведениях Платонова конца 1920-х — начала 1930-х го­дов идея гибели человеческой цивилизации под напором энтропии (пресловутого «мусорного ветра») выражалась в форме глубокой органической дегра­дации вида Homo sapiens, трудно себе представить, чтобы писатель обошел вниманием важнейшую тему советской периодики этого времени, новую науку — евгенику, с идеями которой были связаны и опыты И.И. Иванова по гибридизации человека и обезьяны. Евгеника играла значительную роль в общественно-политической жизни Советской России на протяжении десятка лет, особенно — с 1924 года (после смерти Ленина) до 1932-го, когда оказалась фактически под запретом. Основная ее идея — улучшение способности человека к выживанию за счет целенаправленного изменения его органических и физиологических свойств. Как указывает Г.Г. Штехер в одном из самых известных и популярных изложений этой теории, цитируя мысль основателя евгеники Ф. Гальтона (1822—1911), «человек может не только физически улучшить условия своего существования, но, при более глубоких биологичес­ких познаниях, и пересоздать к лучшему самого себя» [Штехер 1927: 49]. Усилия для этого «пересоздания человека» должны быть направлены на формирование «влияний», которые «улучшают расу» [Штехер 1927: 49]. С момента своего возникновения советская евгеника вышла из тесных рамок академической науки, обратившись в социально-политическую программу, связанную с построением «коммунизма».

В книге Штехера приведен ряд примеров органического «склонения» человека к животному, например опубликовано портретное изображение семьи, состоящей из женщины, мужчины, мальчика и девочки приблизительно 8—12 лет; лица последних троих покрыты густым волосяным покровом. Текст, сопровождающий рисунок, гласит: «На рисунке 13 изображена семья волосатого человека из Мюнхена. Отец родился в 1559 г. на Канарских островах и был привезен, в качестве редкости, сначала к французскому, а затем баварскому двору» [Штехер 1927: 35][7]. Подобные сюжеты в изданиях 1920-х годов не были редкостью; так, изображение людей, лица и тела которых покрыты густым волосяным покровом, было опубликовано также Н.Ш. Мелик-Паша­евым в его монографии «Человек будущего» (1928): «Рис. 7. Семейство воло­сатых людей из Бирмы» (ил. 1). Комментарий к фотографии: «…на волосяной покров влияют самые разнообразные условия, каковы климат, питание, приручение, естественный и искусственный подбор. Каждому из нас бросалось в глаза, что кожа человека покрыта зачатками волос почти по все­му протяжению кожного покрова, за исключением ладони, подошвы и некоторых час­тей лица, причем у мужчин полосы па груди и брюшной стенке, ягоди­цах и конечностях достигают порой значительного развития. Все это указывает на то, что некогда человек обладал боле­е сильным развитием волосяного покрова, что подтверждается также случаями чрезмерной волосатос­ти у некоторых людей, достигающей порой характера настоящего уродст­ва, представляющего возврат к состоянию волосяного покрова у первобытного предка человека» [Мелик-Пашаев 1928: 359]. 

Евгеническая идея о «расовом совершенствовании» не была в России идео­логическим заимствованием; в середине XIX века она выдвигалась В.М. Флоринским, в 1866 году издавшим книгу «Усовершенствование и вырождение человеческого рода», где он тоже говорил о возможности и необходимости целенаправленно изменять породу Homo sapiens[8]. В первой главе книги он указывал на то, что «анатомические и физиологические свойства человека в известной степени изменчивы, подвижны, следовательно, под влиянием наслед­ственности и физических условий окружающей среды могут или совершенствоваться, или ухудшаться» [цит. по: Штехер 1927: 56]. Мысль о целенаправленном изменении «породы людей» с целью их лучшего приспо­собления к социально-общественным условиям, вплоть до создания вида человека, идеально приспособленного к «последней стадии развития общественных формаций», была причиной огромного общественного энтузиазма, который вызывала в СССР евгеника, и она же — причиной ее краха и полного запрета в начале 1930-х годов.

15 сентября 1920 года в Москве состоялось учредительное собрание первого в стране «Евгенического общества», образованного при Государственном институте народного здравоохранения, и был избран президент, про­фессор Н.К. Кольцов. 14 февраля 1921 года такая же организация возникла в Петрограде, под названием «Бюро по евгенике» (заведующий — профессор Ю.А. Филипченко), при комиссии по изучению естественных производительных сил Российской академии наук [см.: Штехер 1927: 57]. Важным моментом, сформировавшим идеологию евгенистов, было представление о том, что внешний облик человека и его органическая структура должны определяться его общественной полезностью и целесообразностью. Сравнивая телесные параметры двух лошадей, коренастого тяжеловоза и тонконогого рысака, Г.Г. Штехер утверждает, что «каждый конь хорош на своем месте», заранее осуждая зоотехников, которые остановились бы на разведении толь­ко одного из двух типов. Это положение он распространяет и на людей: евгени­ка, учитывая достоинства разных вариантов человеческой породы, не обяза­на «считать своим идеалом какой-нибудь один из них». Продолжая эту мысль, Штехер ставит вопрос о привлекательности наличия разнообразных пород людей и необходимости целенаправленно работать в этом направлении [см.: Штехер 1927: 68]; ценность каждого индивидуума из набора разнообразных человеческих «пород» будет измеряться исключительно тем, насколь­ко эффективно он сможет «служить всему человечеству» [Штехер 1927: 69].

Создавая нового человека, евгеника должна ориентироваться на идеал жизнеспособности в самых трудных условиях: «…будущий человек должен быть снабжен здоровыми инстинктами, сильной волей, врожденным стремлением жить, любить и работать, должен быть физически здоров и гармонично наделен всем тем, что делает его органом жизнеспособным» [Штехер 1927: 70]; «вследствие активной или пассивной конкуренции в природе выживают те особи, организация которых отвечает условиям существования. Сохраняются приспособленные, или сильные, гибнут неприспособленные, или слабые. Благодаря этому вид укрепляет в себе полезные особенности, восходя на более высокую ступень своего развития, эволюции» [Штехер 1927: 72]. Общее направление евгеники — преодоление в будущих поколениях основных недостатков человечества, таких, как «малая физическая сила, близорукость, скверные зубы» [Штехер 1927: 72]. Таким образом, качество живого существа прямо связывается с его способностью выживать в сложных природных и социальных условиях. Постепенно сформировалась мысль о том, что необходимо не только «создавать условия», но предпринимать целенаправленные усилия по переделке человеческого существа и выращиванию «нового человека» — не в метафорическом, но в буквальном смысле этого слова. Это новое существо должно замкнуть историю человечества на биологическом уровне так же, как на уровне «исторического материализма» ее обязан замкнуть «коммунизм», высшая и последняя стадия развития человеческой цивилизации.

Эта идея, идеологически укорененная в дарвиновской теории «естественного отбора», пришлась ко двору идеологам СССР в 1920-е годы как прямое приложение марксизма к биологии. М.М. Местергази, член президиума Общества биологов-марксистов, один из самых активных апологетов дарвинизма в Советской России и автор многочисленных работ на эту тему[9], подчеркивал, что евгеника есть совокупное торжество идей Дарвина и Маркса о биологической и социальной эволюции человечества: «Дарвинизм, базирующийся на данных генетики, дает наиболее приемлемое объяснение процесса органической эволюции» [см.: Местергази 1930: 154—155]. Газетные статьи с названиями типа «Переделка человеческого материала» [Известия 1929: 3] не были редкостью в то время. Когда в январе 1929 года в Ленинграде состоялся Первый всесоюзный съезд по генетике, селекции, семеноводству и племенному животноводству, газета «Вечерняя Москва» сообщала об этом в специальной статье, цитируя слова Н. Вавилова: «…генетик должен действовать как инженер. Он не только обязан изучать строительный материал, но он должен и может строить новые виды живых организмов» [Марвич 1929: 3]. В евгенических публикациях начала сквозить идея о желательности воскрешения неандертальца, призывалось проявлять больше смелости в такого рода экспериментах. Примером эксперимента по реинкарнации исчезнувшего вида называлась работа Г.М. Поповой, «которая тоже, действуя как инженер, реконструировала один из исчезнувших прообразов современной пшеницы. <…> Совершился обратный процесс развития вида… это же все равно, что создать одного из предков современного человека, например неандертальского человека» [Марвич 1929: 3].

Ту же тему освещала редакционная статья в первом номере журнала «Естествознание и марксизм» за 1929 год, в которой столь же примечательным образом соединялись воедино идеология «естественного отбора» Дарвина и марксизм-ленинизм с его идеей стадиальности развития общества, а также требовалось объединить в одно целое на основе марксизма-ленинизма  «теорию и практику» [Естествознание 1929: 13]. Называя Дарвина и Маркса «дву­мя гигантами мысли», автор подчеркивал, что у них общая идеологическая платформа, на которой создаются новые научные концепции, поднявшиеся «над всеми остальными учениями на такую высоту, добившиеся таких исключительных в истории идей успехов, что все новейшие социологические системы и эволюционные теоремы по сравнению с ними кажутся пигмеями» [Естествознание 1929: 16]. Эту же идею высказывало Бюро Президиума Коммунистической академии в своем Постановлении в связи с пятидесятилетней годовщиной смерти Чарльза Дарвина[10]. На гребне этого общественно-политического тренда речь шла уже не только о планомерной работе в этом направлении, но и о будущих практических результатах работы по «улучшению человека»: «Опершись на мощный фундамент современной генетики, указывая на блестящие примеры зоотехников и селекционеров-ботаников, творящих жизнь по своей воле, часто по заранее намеченным планам, — евгеника обещает такие же достижения и на пути улучшения самого человека, которо­го действительно можно и следует во многих отношениях улучшить» [Се­ребровский 1929: 13]. В конце концов, в публикациях на эту тему зазвучала мысль о том, что вопрос создания нового человека должен занять важное «в жизни социалистического общества» [Серебровский 1929: 3] Это существо было задумано советскими идеологами как житель будущего «бесклассового общества», где «наука и техника, теперь содействующие порабощению человека человеком, создадут возможность уничтожить все виды эксплуатации, победить усталость, сон, старость, отдалить смерть посредством омоложения, создать новую породу людей при содействии всех средств, которые сулят нау­ка и общественный строй недалекого будущего» [Мелик-Пашаев 1928: 371].

Впоследствии, правда, стали ясны и негативные стороны этой концепции. Идеи немецких фашистов о неравноценности различных человеческих рас в отношении их права на жизнь также основывались на дарвиновском отделении «цивилизованных» рас от «звероподобных идиотов», представляющих иные этносы. На первых же страницах своей книги Дарвин поставил вопрос о неравенстве человеческих рас, о «низших» и «высших» формах человека, о борьбе между ними, о недочеловеках, которые бывают «покрыты густыми волосами»,  утверждая, что «древние расы приближаются к низшим животным», в то время как цивилизованные европейцы находятся много «дальше от своих древних получеловеческих родителей» [Дарвин 1896: 1, 22, 24]. Эту идею с удовольствием приняли классики марксизма-ленинизма, пребывавшие в уверенности, что «анатомия человека — ключ к анатомии обезьяны», они также не брезговали  отделять «низших дикарей», находящихся в «звероподобном состоянии», от представителей европейской цивилизации [Маркс, Энгельс 1961: 487]. 

Пик популярности идеи о создании на биологическом уровне нового типа советских людей в рамках качественного «улучшения человеческого рода» в Советской России приходится на вторую половину 1920-х годов. Немалую роль в ее популяризации сыграли работы Ю.А. Филипченко, автора многочисленных, ставших классическими, научных и научно-популярных работ на эту тему[11]. Была создана концепция «евгенического брака», призванная способствовать созданию человеческого существа с запланированными параметрами и свойствами [см.: Штехер 1927: 79]. Предлагалось останавливать процесс деторождения в тех случаях, когда он выглядел как «нежелательный», например, с помощью насильственной стерилизации, еще одного инструмента улучшения породы советских людей [см.: Волоцкой 1925; Волоцкой 1928]. Планировалась организация общества «Дадим здорового ребенка», своего рода инкубатора для взращивания гениев с безупречным здоровьем, в связи с чем должен был быть создан банк спермы руководителей Коминтерна как людей с врожденным классовым чутьем[12]. Н.А. Семашко прямо связывал строительство коммунизма с работой в этом направлении: «Основной целью социальной гигиены является оздоровление человеческой расы», и именно это, по его мнению, является настоящей борьбой «за тот строй, который оздоровляет социальные условия и дает здоровую расу, — за коммунизм» [Семашко 1927: 84]. Эти идеи руководили деятельностью советской медицинской науки на протяжении всех 1920-х годов. В своей статье «Человек будущего» Н.Ш. Мелик-Пашаев говорил о скором приходе коммунистичес­кого «сверхчеловека, для которого гениальность поистине станет ординарным явлением» [Мелик-Пашаев 1928: 367] (ил. 2).

В этом идеологическом и социальном контекстах и осуществлялся проект Ильи Ивановича Иванова по созданию гибрида человека и человекообразной обезьяны. Этот будущий «новый советский человек», согласно представлениям И.И. Иванова и его кураторов в ЦК ВКП (б), воплощал в себе идеал человека-машины, способного за счет огромной физической мощи выполнять невероятный объем работы. Согласно описанию И.И. Иванова,  «гибридный человек, который соответствует антропоидам, с рождения растет быстрее, нежели обычный, к трем-четырем годам набирает невероятную силу, гораздо менее чувствителен к боли, неразборчив в пище, из всех забав предпочитает половые наслаждения. Важнейшее его преимущество перед живыми существами, включая человека, простота в управлении и безукоризненное послушание. Возможности использования безграничны — от работы в сырых забоях до солдатской службы» [Яблоков 2001: 18].

Во второй половине 1920-х годов появилось множество публикаций, в которых прямо говорилось о создании идеального пролетария как осуществимой государственной задаче. О большой практической ценности выведения «помеси человека с антропоидом» писали и позже, в 1930-е годы [см., например: Вейнерт 1935: 160]. Некоторые авторы утверждали, что самый смысл Октябрьской революции заключался именно в создании нового вида человека, соответствующего финальной стадии развития общества. Пытаясь практически реализовать эту задачу, И.И. Иванов писал о важности государственной опеки научных опытов по скрещиванию разных видов живых существ: «Теперь, когда наши рассадники животных спаяны единым государственным интересом, проверка тех или других нововведений может быть проведена в размерах, немыслимых раньше» [Иванов 1929: 3]. Становится понятной та огромная поддержка, которую получал на финансовом, политическом и моральном уровне И.И. Иванов в своих опытах по созданию антропоида за счет скрещивания Homo sapiens и человекообразных обезьян[13].

Помимо очевидных политических и практических выгод, которые сулил успех проекта И.И. Иванова, важное значение имел и научный его аспект. Важнейшим вопросом антропологии остается так называемое «отсутствующее звено», без которого невозможно было доказать преемственность меж­ду Homo sapiens и доисторическим человеком. В.М. Шимкевич, автор нескольких работ о феноменологии телесных уродств[14], а также статьи «Человек» для энциклопедии Брокгауза и Ефрона, находился в режиме прямого диало­га с Ивановым и был убежден в том, что для преодоления проблемы «пе­реходных форм» их можно «получить путем скрещивания человека с антропоморфными обезьянами», с помощью «искусственного оплодотворения» [Шимкевич 1903: 481]. Вопрос о необходимости восстановления «отсутствующего звена» поднимал в своей статье о человеке коммунистического «завтра» в сборнике «Жизнь и техника будущего» и Н.М. Мелик-Пашаев. Иллюстрируя свою мысль изображением «обезьяно-человека питекантропа», он пишет: «…мы хорошо знаем… что животный мир развивался путем постепенного, а порой скачкообразного развития, что человек связан корнями со всем остальным животным миром, через посредство вымерших человекообразных обезьян, или обезьяноподобных людей, с которыми он связан рядом переходных форм, сохраненных для нас палеонтологией. Если в прошлом мы находим такую длинную цепь развития, то почему не предположить, что оно продолжается и будет продолжаться в обстановке современной и грядущей культуры, где каждый день приносит ряд новых открытий и новых достижений во всех областях жизни» [Мелик-Пашаев 1928: 343].

Нельзя не отметить, что вопрос о «переходных формах» волнует и героев произведений Платонова. Утверждая необходимость геноцида «буржуев» в Чевенгуре, Чепурный опирается на исторический прецедент — физическое уничтожение предка человека, соединяющего его антропологически с Homo sapiens (согласно одной из гипотез, он был уничтожен своими потомками): «Иначе, брат, весь народ помрет на переходных ступенях. И потом, буржуи теперь все равно не люди: я читал, что человек, как родился от обезьяны, так ее и убил» [Платонов 1988: 233]. В рассказе «Хлеб и чтение» предлагается «выяснить центральную точку всемирного недоразумения», а именно узнать «с точностью, откуда человек произошел: от обезьяны или еще хуже», при этом предлагается «на ноги поставить» Адама и воскресить Еву [Платонов 2011: 441]. В разговоре с Упоевым о превращении обезьяны в человека (повесть «Впрок») повествователь говорит, что «главный стержень у животного и человека… это позвоночный столб с жидкостью внутри. Один конец позвоночника — это голова, а другой — хвост. — Понимаю, — размышлял Упоев. — Позвоночник в человеке вроде бревна, в нем упор жизни. — Может быть, каки­е-нибудь звери отгрызли обезьяньи хвосты, и сила, какая в хвост шла, вдарилась в другой конец — в голову, и обезьяны поумнели!» [Платонов 1990б: 272]. В черновом наброске этого фрагмента встречается также упоминание о «вождевом активе», который сделал «людей из животных» [Редакция 2009: 121]. Разумеется, образы зооморфных людей в произведениях Платонова — не единственное отражение евгенического тренда 1920-х годов и шумихи вокруг опытов И.И. Иванова[15].

Российский биолог и зоолог Илья Иванович Иванов (1870—1932), выпускник медицинского факультета Харьковского университета  (1896), прошедший стажировку во Франции, в Институте Пастера, избрал своей темой вопросы искусственного осеменения животных и выведения гибридных форм за счет скрещивания животных различных видов. В 1901 году он создал лабораторию по искусственному осеменению, где скрещивал лошадей с зебрами. В 1908 году Иванов организовал физиологическое отделение Лаборатории ветеринарного управления в Санкт-Петербурге [см.: Иванов 1913]. В 1909 го­ду он открыл физиологическое отделение Ветеринарной лаборатории при Ветеринарном управлении МВД России и работал настолько успешно, что к 1914 году на свет с помощью искусственного осеменения родились почти 7 тысяч лошадей, и Россия на четверть века опередила в этом отношении Европу [см.: Щекин 1922]. Иванов работал также в Государственном институте экспериментальной ветеринарии (1917—1921, 1924—1930), на Центральной опытной станции по вопросам размножения домашних животных (1921—1924), в Московском высшем зоотехническом институте (1928—1930), на базах совхозов «Овцевод», «Скотовод» и др. Деятельность И.И. Иванова как ученого и ветеринара-практика получала широкое освещение в специальной литературе [см.: К-ий 1912; Ковалевский 1913], а его работы находились в центре внимания русских и иностранных ученых[16]. Важной вехой в движении ученого к осуществлению его замысла было его участие в работе зоотехнической станции «Аскания-Нова», принадлежавшей барону Фальц-Фейну[17]. Там был получен ряд блестящих результатов: выведены помеси оленей и коров, быков и серн, бизонов и коров, мышей и крыс, зайца и кролика, зайца и кота, зебры и осла, зубра и домашней коровы, антилопы и коровы и проч. Главное достижение заключалось в том, что эти помеси стали размножаться, и именно это заставило Иванова сформулировать задачу: «Поставить опыты гибридизации между различными видами антропоморфных обезьян и между последними и человеком» [цит. по: Шишкин 2012: 93]. Правда, узнав об этом плане, барон Фальц-Фейн разорвал отношения с ученым.

В 1910 году на научной конференции в Граце (Австро-Венгрия) Иванов сделал доклад о возможности скрещивании человека и шимпанзе; задуманное существо Иванов называл «чиладзе» [см.: Iwanow 1910: 623—631]. Впрочем, приоритета у него не было: еще в 1905 году эту идею выдвинул голландский зоолог Г.М.Б. Мунс, который в 1908 году издал небольшую книжку «Истина. Экспериментальные исследования о происхождении человека» и собирался проводить опыты в Бельгийском Конго; были у нее и другие последователи. Не располагая для этого соответствующими возможностями, Мунс в 1911—1912 годах вел переговоры с Ивановым о возможности сотрудничества [см.: Россиянов 2006: 17—20]. Вплоть до Октябрьского переворота шансов осуществить идею у Иванова не было — такого рода проект был невозможен по морально-этическим соображениям. Ситуация изменилась в 1917 году, и особенно существенно — в 1924-м, после смерти Ленина, когда стали популярны утверждения, что большевистская революция в опасности из-за преждевременного старения и несовершенства физиологической структуры ее вождей[18]. Работы в направлении изучения органического сходства между человеком и обезьяной оказались востребованными на уровне руководства страны, о необходимости омоложения партийных кадров ВКП (б) писали газеты [см., например: Беднота 1924]. Таким образом, речь шла не только об идее получения «сверхчеловека» во главе страны, ставшей важнейшим политическим трендом середины 1920-х годов, но и о получении материала для трансплантации половых желез, которые могли бы омолодить стареющих «вождей».

12 июня 1924 года и 9 апреля 1925 года Иванов получил письма от руководства Института Пастера Э. Ру и А. Кальметта с предложением осущест­вить эксперименты на биологической станции в Гвинее. 17 сентября 1924 го­да Иванов написал наркому просвещения А.В. Луначарскому заявку на грант в 15 000 долларов для проведения опытов по гибридизации человека и обезьяны [см.: Россиянов 2006: 13]. В частности, он указывал: «Метод искусст­венного оплодотворения даст возможность ближе подойти к ответу на воп­рос о происхождении человека. С первых шагов научной деятельности я пытал­ся осуществить постановку опытов скрещивания человека и антропоидной обезьяны. В свое время я вел переговоры с бывшими владельцами знаме­нитых зоопарков, бывшим попечителем института экспериментальной медицины Тобосским. Однако страх перед Святейшим Синодом оказался сильнее же­лания пойти навстречу этому начинанию» [Алексеева 2001: 6]. 24 декабря 1924 года на заседании Наркомпроса О.Ю. Шмидт прочитал докладную записку И.И. Иванова об искусственном скрещивании человека с обезьяной. У Иванова имелись к этому моменту особые причины рассчитывать на успех: только что были получены данные о биологической близости состава крови человека и человекообразных обезьян. Г. Фриденталь, проводивший соответствующие опыты на рубеже XIX и XX веков, выдвинул предположение, что скрещивание человека и человекообразной обезьяны может быть успешным[19].

Проявив невероятную активность, Иванов написал множество писем членам советского правительства, в частности — председателю Совета народ­ных комиссаров СССР А.И. Рыкову (27 мая 1925 года)[20], убедил академика О.Ю. Шмидта в том, что программа, помимо ее научного значения, окажет помощь в борьбе с религиозными предрассудками. В конце концов ею заинтересовался управляющий делами СНК СССР Н.П. Горбунов, и, при поддержке Л.Б. Каменева, в сентябре 1925 года Академия наук СССР получила 10 000 долларов в виде целевого гранта на проведение этих экспериментов [см.: Россиянов 2004: 89—102; Подвигина 1986: 5—41]. Далее И.И. Иванов, получив приглашение секретаря Академии С.Ф. Ольденбурга, сделал доклад на специальном заседании Академии наук в Ленинграде 30 сентября 1925 го­да, где утвердил как очень вероятное «получение гибридов между различными видами антропоидов», выразив осторожный оптимизм в направлении «рождения гибридной формы между человеком и антропоидом»[21]. В итоге Президиум АН СССР принял решение о направлении И.И. Иванова в экспе­дицию в Африку с целью проведения опытов гибридизации на антропоидах.

Эти события получили широкое освещение в прессе. 14 октября 1925 года газета «Вечерняя Москва» опубликовала статью «Экспедиция проф. Иванова в Африку. Опыты скрещивания человека с обезьяной. (Беседа с проф. Ива­новым)», 24 ноября — продолжение темы: «Экспедиция в Южную Афри­ку: Опыты искусственного скрещивания обезьян с человеком». В феврале 1926 го­да советское правительство и Академия наук СССР официально командирова­ли И.И. Иванова в Африку. Институт Пастера во Французской Гвинее согласился принять группу Иванова для осуществления программы искусственного оплодотворения самок шимпанзе семенем человека. Выезд И.И. Иванова с сыном и своими сотрудниками в Гвинею осенью 1926 года стал темой большой публикации, снабженной иллюстративным материалом, в журнале «Смена». В статье говорится о проекте И.И. Иванова, который намеревается «получить помесь между человеком и человекообразной обезьяной путем искусственного оплодотворения», что «вызвало в публике много разговоров и повергло в неописуемый ужас старых баб», и выражается уверенность, что эти исследования «дадут интереснейший материал для решения одного из величайших вопросов, стоящих перед человеческим умом» [Гремяцкий 1926: 14, 15] (ил. 3, 4).

В процессе работы сотрудники группы Иванова добыли тринадцать молодых шимпанзе. 28 февраля 1927 года состоялось осеменение двух шимпан­зе женского пола, 25 июня — осеменение третьей обезьяны, но позитивных результатов не было. «Красная газета» писала по этому поводу: «Проф. Иванову удалось захватить 13 обезьян и провести над тремя из них опыт искусственного осеменения их человеческой спермой <...>  Вскрытие осеменен­ных обезьян показало, что зачатие не произошло. Однако первая неудача не должна расхолаживать ученых. Опыты необходимо продолжить, так как выводы, что скрещивание обезьяны с человеком невозможно, на основании первого неудачного опыта сделать еще нельзя» [Красная газета 1927а: 6]. Эта позиция руководства страны обещала возможность продолжения опытов в новых условиях. 

1 июля 1927 года Иванов, его сын и тринадцать шимпанзе отплыли в Марсель, чтобы далее ехать в Сухуми, где предполагалось открыть питомник для обезьян. По дороге и люди, и животные тяжело заболели. По прибытии во Францию И.И. Иванов с сыном бросили обезьян на произвол судьбы (их временно пристроили в местном зоопарке, но почти не кормили и не ухаживали за ними) и уехали в Париж лечиться. Большая часть животных погибла. Чтобы избежать обвинения группы во вредительстве, специальный представитель Наркомздрава А.Н. Рубакин писал: «…я застал в живых только четырех обезьян, из них две тоже больные. С этими 4 шимпанзе, с двумя собакоголовыми и с несколькими мелкими зверьками я и выехал в Сухум. Два шимпанзе из оставшихся 4 через две недели после выезда из Марселя умерли на пароходе и были выброшены в море»[22]. Тем не менее советские газеты с прежними заинтересованностью и оптимизмом продолжали освещать возвращение экспедиции И.И. Иванова из Африки, давать описания его «опытов по искусственному скрещиванию обезьяны с человеком», ужасающих трудностей и даже травм, полученных сотрудниками группы во время работы, об отчете  И.И. Иванова комиссии Академии наук, где он докладывал о проделанной работе [см.: Опыты 1927: 1]. Писала об этих опытах и русская эмиграция [см.: Ткачев 1927].

«Красная газета» так объясняла причины возвращения экспедиции и неудачу опытов: «Опыты с антропоморфными обезьянами возможны только в условиях тропического климата. Другую обстановку обезьяны эти плохо переносят и не размножаются. Таким образом, для постановки опытов скрещивания обезьян с человеком, — говорит проф. И.И. Иванов, — понадобилось снарядить экспедицию в Западную Африку. Эта экспедиция была снаряжена при содействии Академии наук СССР и Пастеровского института в Париже». При возвращении в Европу «из 12 обезьян до Марселя погибли две, а по дороге в Сухум почти все погибли. Доставлены были живыми только две и те вскоре умерли. Вскрытие показало, что зачатия у них не произошло. Таким образом, первый опыт не удался. <…> Свои опыты проф. Иванов считает лишь только началом работ по разрешению интересной и сложной пробле­мы — скрещивания человека с обезьяной» [Зен-ч 1927: 3].

Отрицательные результаты попыток осеменить самок шимпанзе человеческой спермой заставили Иванова резко изменить утвержденный Академи­ей план работ: он попытался осеменить семенем шимпанзе молодых африканок, которые категорически отказывались от этого. Преодолевая трудности, Иванов выписал для этих целей пигмеек из Габона, кроме того, пытался осеменить местных африканок семенем шимпанзе насильно, под наркозом. Об этом стало известно, разразился скандал, после которого Иванова не захотели больше видеть на Пастеровской биологической станции, в своем постановлении от 23 июня 1927 года АН СССР также осудила эксперименты И.И. Иванова как противоречащие моральным нормам[23].

После провала африканской программы и разрыва отношений с Академией работа Иванова практически полностью ушла из научной сферы и перешла в область политики. Для того чтобы поддержать проваливающуюся программу и придать ей дополнительную ценность, Иванов стал грезить о создании новой отрасли животноводства, обезьяноводства [см. об этом: Скаткин 1964: 53], с целью использования органов обезьян для пересадки партийным и советским деятелям по методу С.А. Воронова: «Метод пересадки желез группами начнет в ближайшее время применяться в виде опы­та и московскими эндокринологами, для чего в Институт эксперименталь­ной эндокринологии с наступлением тепла будет доставлено из Сухумского питом­ника несколько обезьян-макак и резусов» [Красная газета 1928: 2]. Рассуж­дая о перспективах этой программы, Н.Ш. Мелик-Пашаев писал: «Впол­не понятно, что могущее родиться от такого оплодотворения потомст­во будет представлено существами более близкими к человеку, существами, которые легко будут размножаться и, находясь постоянно под руками у человека, будут служить неиссякаемым источником, откуда будет получаться материал для всякого рода операций замены органов, омоложения» [Мелик-Пашаев 1928: 402].

В итоге в 1929—1930 годах питомник в Сухуми оказался в центре внимания сразу в трех ипостасях: в качестве важнейшего инструмента по практическому доказательству правильности идей Дарвина и Маркса, для размножения столь необходимых вождям мирового пролетариата обезьян, а также чтобы наметить перспективы прямого выполнения задачи коммунистическо­го стро­ительства — создания нового человека. Центральные и местные газеты широко освещали перспективы скрещивания человека и обезьяны, утверж­дая научный приоритет Советской России в области генетики и антропологии, в частности утверждая мысль о том, что исследования морфологичес­ких признаков человека и обезьян показали, что «последние и являются ближайшими родственниками человека»  [см.: Красная газета 1927б: 4]. «Советская Абхазия» утверждала, что вопрос о генетической и физиологической связи между человеком и обезьяной является важнейшей в политическом отношении темой:  «…сейчас обезьяньим вопросом интересуются ученые всего мира. Во многих крупнейших мировых лабораториях разрабатываются и уточняются путем опытов как теория происхождения человека и обезьян от общего предка, так и использование обезьян для экспериментальной медицины», в связи чем в обезьяньем питомнике «кинофабрикой ВУФКУ» производятся съемки научно-популярного фильма,  в задачу которого входит «показать сходство и разницу в анатомическом строении и, главным образом, в поведении обезьяны и человека <...> Одним из моментов фильма явится показ знаменитой теории Фридриха Энгельса, который говорил, что с того момента, как обезьяна начинает использовать и делать орудие, она уже перестает быть обезьяной и приобретает некоторые способности человека. <...> В августе фильм уже предполагается выпустить и дать его на широкие просмотры советской общественности» [Советская Абхазия 1930: 4]

Под прикрытием фермы по разведению обезьян для пересадки органов партийным чинам в Сухуми продолжались эксперименты по выведению ново­й породы людей. 19 апреля 1929 года в Кремле под председательством замес­тителя Горбунова, С.А. Воронова, состоялось «Совещание по вопросу о возможности постановки в Сухумском Питомнике опытов искусственного осеменения между антропоидными обезьянами, а также между последними и человеком». Сухумский обезьяний питомник был организован в качестве филиала Института экспериментальной эндокринологии, а его директором был назначен Я.А. Тоболкин. Финансирование его 13 сентября 1927 года было включено в Пятилетний план СССР. Так как с конца 1920-х годов все бывшие соратники Иванова в АН СССР стали выступать против этих опытов, эксперименты продолжались в засекреченном виде. Проект по созданию новой расы людей, представляющих собой смесь человека с горил­лой, был принят ЦК ВКП(б) как важнейшая государственная задача, обезьяний питомник вошел в ведение ОГПУ, куратором программы был назначен Г.Г. Ягода (1891—1938), кроме того, проектом интересовался химотдел Реввоенсовета, собиравшийся испытывать там химическое оружие. В экспе­риментах участвовали самки и самцы шимпанзе, несколько молодых женщин-добровольцев, а в качестве поставщика человеческой спермы — сын И.И. Иванова. «Красная газета» сообщала: «Предполагается поставить здесь искусственное осеменение обезьян разных видов между собой и с человеком. В виде опытов будет поставлено искусственное оплодотворение женщины от обезьяны и обезьяны от мужчины по способу профессора Иванова» [цит. по: Цыркун 2014: 208].

Обезьяний питомник в Сухуми и опыты по скрещиванию были в центре внимания всей страны, и особенно — ее руководства в лице Ворошилова, Смидовича и др. Председатель Совнаркома Абхазии Нестор Лакоба 28 ав­густа 1928 года обещал: «Дальнейшему успеху дела всячески будет способствовать Абхазское правительство» [Фридман 1979: 93]. До конца 1929 года деятельность Сухумского обезьянника и проводимые там опыты по скрещиванию оставались под неусыпным вниманием журналистов: «Предполагается поставить здесь искусственное осеменение обезьян разных видов между собой и с человеком. В виде опытов будет поставлено искусственное опло­дотворение женщины от обезьяны и обезьяны от мужчины по способу профессора Иванова» [цит. по: Алексеева 2001: 7]. Сухумская биологическая станция стала местом паломничества поощряемых партийными органами энтузиастов, которые жаждали воочию убедиться в правильности концепции Ч. Дарвина. Как указывает «Советская Абхазия», «десятки рабочих экскурсий и школ тянутся к этому оригинальному учреждению, где, по счастливому выражению одного из посетителей (ленинградского профессора А.В. Немилова), “самый воздух как будто пропитан дарвинизмом”». В центре публикации — культурно-просветительная работа «в массах», речь идет о 10 000 посетителей в год. Но об опытах по скрещиванию не говорится ни слова [см.: Василевский 1930: 4].

В 1930 году произошла катастрофа: лаборатория была закрыта как «контрреволюционная организация», а ее сотрудники расстреляны «за участие в контрреволюционной деятельности» и «измену Родине». 13 декабря 1930 го­да Иванов также был арестован и отправлен в ссылку в Казахстан. Формальной причиной было вредительство, но настоящая причина ареста, конечно, иная: считается, что Иванов, в нарушение режима секретности, попытался опубликовать во Франции результаты своих исследований.  Согласно свидетельству бельгийского антрополога и историка науки Эвельманса, причина уничтожения научной группы Иванова — успех эксперимента, а также попытка предать его гласности: в лабораториях ГУЛАГа «СССР вел полным ходом создание гибридов человека с приматами», в результате удалось вывести «расу обезьянолюдей ростом 1,8 м, покрытых шерстью, обладавших герку­лесовой силой и трудящихся почти без отдыха на соляных копях. Росли они быст­рее, чем люди. Единственным их недостататком была неспособность к воспроизводству себе подобных» [Яблоков 2001:18]. Случайно ли в 1930 году, согласно данным, приведенным в некрологе, опубликованном в журнале «Природа» в 1933 году с подзаголовком «К годовщине его смерти», Французская академия наук присудила Иванову специальную премию [см.: Русанов 1933: 144].

В ссылке Иванов продолжал работать в Казахском ветеринарно-зоотехническом институте (Алма-Ата) [см.: Перченок 1995], а 20 марта 1932 года умер от «кровоизлияния в мозг». Согласно же мнению В.Г. Авдеева, И.И. Иванов был расстрелян [см.: Авдеев 2012: 42—43]. В некрологе, написанном И.П. Павловым под псевдонимом М.П. Русанов, подробно перечисляются достижения И.И. Иванова в области искусственного осеменения и скрещивания животных: «В 1910 г. в Аскания-Нова (имении Ф.Э. Фальц-Фейна) им была основана зоотехническая станция <…> в отчете о деятельности Физиологического отдела Лаборатории за 1909—1913 гг. мы найдем большой перечень проде­ланных им и его сотрудниками работ на самые интересные темы» [Русанов 1933: 143]. О евгенических опытах Иванова — лишь одна фраза: «В 1926 г. по поручению Академии Наук СССР и Пастеровского института в Париже И. И. был руководителем экспедиции в Западную Африку для производства опытов гибридизации человека и антропоморфных обезьян» [Русанов 1933: 144], далее, пространно и детально, говорится об искусственном осеменении и разведении овец. Об аресте Иванова в некрологе нет ни слова, говорится лишь о том, что в Алма-Ате он организовал еще одну станцию по искусственному осеменению. Далее выражается огорчение по поводу «артериосклероза» Иванова, который оказался несовместимым с высокогорьем Алма-Аты.

1932 год стал концом советской евгеники как государственной программы, оставшись в виде рудиментов в генетике. Был фактически закрыт «Русский антропологический журнал», который сменил название и концептуальную базу; в редакционной статье указывалось на ошибочность прежнего направления советской антропологии, которая слишком увлекалась биологическими аспектами в ущерб социальной проблематике [За советскую антропологию 1932: 1—2]. Одна причина — провал опытов И.И. Иванова, другая — ощутимая близость этой модели евгеники к расовым концепциям немецких фашистов. Тема физиологических различий между человеческими расами впервые зазвучала в произведениях и письмах Геккеля; им был сделан вывод, что для повышения успеха скрещивания между человеком и человекообразной обезьяной лучше использовать представителей «низшей» расы — негров, близких, по его мнению, к шимпанзе. Та же идея владела Г. Роделером, автором монографии о возможности получения гибридов человека и обезьяны (1918). Роделер собирался проводить опыты по искусственному осеменению самок шимпанзе в немецком питомнике, созданном в 1912 году на Канарских островах. В научном творчестве Й. Ланца фон Либенфельса идея гибри­дизации также занимала центральное место; он считал, что таким гибридом является человек, результат смешения расы космических пришельцев с обезьяноподобными обитателями земли; существует мнение, что эти идеи могли повлиять на Гитлера. Для нас же более важно, что ими интересовался И.И. Иванов, который просил одного из своих сотрудников подготовить для него реферат книги Либенфельса; он отмечал, что «негры относятся к обезьянам — и особенно к шимпанзе — как к низшей человеческой расе»; замечательна также фраза из его отчета об экспедиции: «Заказанные в колонии Gabon шимпанзе и пигмеи доставлены не были» [цит. по: Россиянов 2006: 32]. Стоит обметить, что взгляды Иванова в этой области не были исключением: в Европе начала XIX века царствовали представления совершенно расистского толка; на Всемирной выставке 1904 года бушмен был выставлен в клетке в одном ряду с обезьянами [см. Шишкин 2012: 97—98].

Во все последующие годы евгеника в Советском Союзе связывалась с немецким нацизмом; в 1947 году, на Нюрнбергском процессе, она была при­числена к преступлениям против человечества, в отчетах указывалось на опыты, похожие на проводившиеся И.И. Ивановым. Упоминалось и то, что в своей книге «Mein Kampf» Гитлер писал о необходимости для немецкой наци­и освободиться от чужеродных, засоряющих ее элементов, и то, что тысячи людей с наследственными дефектами или относящихся к «неполно­ценным расам» погибли в лагерях. На этом фоне случайна ли тема «Мусорного ветра» с его двумя главными героями: исключительного физического здоровья еврейкой и обращающегося в гибрид человека и обезьяны немецкого философа?

Иначе трактовал евгеническую тему Платонов. В обращении человека в человекообразную обезьяну, часто встречающемся в его произведениях, нет отрицательного значения, которое обнаруживают в этом эпизоде некоторые исследователи. Именно медведю-кузнецу в «Котловане» писатель предоставляет право последним попрощаться с умершей Настей. Кроме того, «идеальный пролетарий» в повести «Котлован» не случайно оказывается имен­но кузнецом. Кузнец — это скульптор, изготавливающий полезные в быту предметы; не создавая негативных отпечатков искомой формы в земле, он преобразует в эту искомую форму непосредственно свою мысль, он выко­вывает предметы из самого разогретого (получившего максимальную энергетичес­кую подпитку и потому пластичного) «вещества существования». Кузнец и литейщик в произведениях Платонова — это не столько профессии, сколько метафизические модели деятельности людей будущего, способных сформировать из пластичного «вещества» Новую Землю: «вечный дом» для преображенного Нового человека. О важности этого дела — изменения формы «вещества» Вселенной — Платонов написал в 1937 году: «Выбор профессии: все хотели быть летчиками, музыкантами, писателями… а один мальчуган гончаром — гений!» [Платонов 2000а: 212]. Этот мотив повторяется еще дважды в его записных книжках [см.: Платонов 2000а: 223, 266] и многократно — в его произведениях.

 

БИБЛИОГРАФИЯ/REFERENCES

[Авдеев 2012] — Авдеев В.Б. Идеология русской евгеники // Русская евгеника: Сборник оригинальных работ русских ученых. М.: Белые альвы, 2012.

(Avdeev V.B. Ideologiya russkoy evgeniki // Russkaya еvgenika: Sbornik original’nykh rabot russkikh uchenykh. Moscow, 2012.)

 

[Алексеева 2001] — Алексеева И. В Сухумском заповеднике ученые скрещивали людей и обезьян / Вечерний Челябинск. 2001. 22 марта.

(Alekseeva I. V Sukhumskom zapovednike uchenye skreshchivali lyudey i obez’yan / Vecherniy Chelyabinsk. 2001. 22 marta.)

 

[Аскания-Нова 1924] — Аскания-Нова: Степной заповедник Украины: Сборник статей / Под ред. М.М. Завадовского, Б.К. Фортунатова. М.: Госиздат, [1924].

(Askaniya-Nova: Stepnoy zapovednik Ukrainy: Sbornik statey / Ed. by M.M. Zavadovsky, B.K. Fortunatov. Moscow, [1924].)

 

[Беднота 1924] — Беднота. 1924. 30 января (номер, посвященный смерти и похоронам В.И. Ленина).

(Bednota. 1924. 30 yanvarya (nomer, posvyashchennyy smerti i pokhoronam V.I. Lenina).)

 

[Брагина 2008] — Брагина H.H. «Котлован» Платонова: революция в стиле экспрессионизма // Творчество Андрея Платонова: Исследования и материалы. Кн. 4. СПб.: Наука, 2008.

(Bragina H.H. «Kotlovan» Platonova: revolyutsiya v stile ekspressionizma // Tvorchestvo Andreya Platonova: Issledovaniya i materialy. Vol. 4. Saint Petersburg, 2008.)

 

[Бродский 1994] — Бродский И. Предисловие к повести «Котлован» // Андрей Платонов: Мир творчества. М.: Советский писатель, 1994.

(Brodskiy I. Predislovie k povesti «Kotlovan» // Andrey Platonov: Mir tvorchestva. Moscow, 1994.)

 

[Василевский 1930] — Василевский В. Обезьяний питомник — очаг культуры // Советская Абхазия. 1930. № 110 (2677). 18 мая.

(Vasilevskiy V. Obez’yaniy pitomnik — ochag kul’tury // Sovetskaya Abkhaziya. 1930. № 110 (2677). 18 maya.)

 

[Вахитова 1993] — Вахитова Т.М. Фольклорные особенности произведений А. Платонова 20-х гг. / А. Платонов в контексте своей эпохи (материалы IV Платоновского семинара) // Русская литература. 1993. № 2.

(Vakhitova T.M. Fol’klornye osobennosti proizvedeniy A. Platonova 20-kh gg. / A. Platonov v kontekste svoey epokhi (materialy IV Platonovskogo seminara) // Russkaya literatura. 1993. № 2.)

 

[Вейнерт 1935] — Вейнерт Г. Происхождение человечества / Перевод Л.Е. Опочининой. Редакция проф. М.А. Гремяцкого. М.; Л.: Биомедгиз, 1935.

(Veynert G. Proiskhozhdenie chelovechestva / Trans. by L.E. Opochininaia. Ed. by prof. M.A. Gremyatsky. Moscow; Leningrad, 1935.)

 

[Вестник 1932] — Вестник Коммунистической академии. 1932. № 4/5.

(Vestnik Kommunisticheskoy akademii. 1932. № 4/5.)

 

[Волоцкой 1925] — Волоцкой М.В. Классовые интересы и современная евгеника. М.: Жизнь и знание, 1925.

(Volotskoy M.V. Klassovye interesy i sovremennaya evgenika. Moscow, 1925.)

 

[Волоцкой 1928] — Волоцкой М.В. Система евгеники как биосоциальной дисциплины. М.: Изд. гос. Тимирязевского института, 1928.

(Volotskoy M.V. Sistema evgeniki kak biosotsial’noy distsipliny. Moscow, 1928.)

 

[Гессе 1936] — Гессе Р. Учение о происхождении видов и дарвинизм / Под ред. и с доп. проф. Д.Н. Анучина, проф. М.М. Местергази. 8-е изд. М.; Л.: Биомедгиз, 1936.

(Gesse R. Uchenie o proiskhozhdenii vidov i darvinizm / Ed. by prof. D.N. Anuchin, prof. M.M. Mestergazi. 8-e izd. Moscow; Leningrad, 1936.)

 

[Гремяцкий 1926] — Гремяцкий М. Необыкновенный опыт. Можно ли получить потомство от обезьяны и человека // Смена. 1926. № 9.

(Gremyatskiy M. Neobyknovennyy opyt. Mozhno li poluchit’ potomstvo ot obez’yany i cheloveka // Smena. 1926. № 9.)

 

[Дарвин 1896] — Дарвин Ч. Происхождение человека и половой подбор. СПб., 1896.

(Darwin Ch. The Descent of Man, and Selection in Relation to Sex. Saint Petersburg, 1896.)

 

[Елистратова 1965] — Елистратова А.А. Предисловие // Шелли M. Франкенштейн, или Современный Прометей. М.: Художественная литература, 1965.

(Elistratova A.A. Predislovie // Shelley M. Frankenstein; or, The Modern Prometheus. Moscow, 1965.)

 

[Естествознание 1929] — [Редакционная статья] Наши задачи // Естествознание и марксизм. 1929. № 1.

([Redaktsionnaya stat’ya] Nashi zadachi // Estestvoznanie i marksizm. 1929. № 1.)

 

[За советскую антропологию 1932] — За советскую антропологию // Антропологичес­кий журнал. 1932. № 1.

(Za sovetskuyu antropologiyu // Antropologicheskiy zhurnal. 1932. № 1.)

 

[Зен-ч 1927] — Зен-ч Г. Съезд зоологов, анатомов и гистологов // Красная газета. 1927. 19 декабря. (Статья сопровождается публикацией портрета И.И. Иванова).

(Zen-ch G. S”ezd zoologov, anatomov i gistologov // Krasnaya gazeta. 1927. 19 dekabrya. (Stat’ya soprovozhdaetsya publikatsiey portreta I.I. Ivanova).)

 

[Иванов 1913] — Иванов И.И. Краткий отчет о деятельности физиологического отделения Ветеринарной лаборатории при Ветеринарном управлении МВД, 1909—1913. СПб., 1913.

(Ivanov I.I. Kratkiy otchet o deyatel’nosti fiziologicheskogo otdeleniya Veterinarnoy laboratorii pri Veterinarnom upravlenii MVD, 1909—1913. Saint Petersburg, 1913.)

 

[Иванов 1929] — Иванов И.И. Рационализация техники размножения животных // Сельскохозяйственная газета. 1929 . № 79. 7 июня.

(Ivanov I.I. Ratsionalizatsiya tekhniki razmnozheniya zhivotnykh // Sel’skokhozyaystvennaya gazeta. 1929. № 79. 7 iyunya.)

 

[Известия 1929] — Известия. 1929. 13 августа.

(Izvestiya. 1929. 13 avgusta.)

 

[Ирвин 1973] — Ирвин У. Обезьяны, ангелы и викторианцы. Дарвин, Гексли и эволюция. М.: Молодая гвардия, 1973.

(Irvine W. Apes, Angels, and Victorians: The Story of Darwin, Huxley, and Evolution. Moscow, 1973.)

 

[Кеба 2001] — Кеба А.В. А. Платонов и Ф. Кафка: К проблеме типологии художественных форм в литературе XX века // Осуществленная возможность: А. Платонов и XX век. Воронеж: Полиграф, 2001.

(Keba A.V. A. Platonov i F. Kafka: K probleme tipologii khudozhestvennykh form v literature XX veka // Osushchestvlennaya vozmozhnost’: A. Platonov i XX vek. Voronezh, 2001.)

 

[Кеба 2008] — Кеба А.В. Игра в поэтике Андрея Платонова и Джеймса Джойса (типологический аспект) // Творчество Андрея Платонова: Исследования и материалы. Кн. 4. СПб.: Наука, 2008.

(Keba A.V. Igra v poetike Andreya Platonova i Dzheymsa Dzhoysa (tipologicheskiy aspekt) // Tvorchestvo Andreya Platonova: Issledovaniya i materialy. Vol. 4. Saint Petersburg, 2008.)

 

[К-ий 1912] — К-ий. По поводу искусственного оплодотворения // Ветеринарная жизнь. 1912.

(K-iy. Po povodu iskusstvennogo oplodotvoreniya // Veterinarnaya zhizn’. 1912.)

 

[Ковалевский 1913] — Ковалевский С. Об искусственном оплодотворении // Ветеринарная жизнь. 1913.

(Kovalevskiy S. Ob iskusstvennom oplodotvorenii // Veterinarnaya zhizn’. 1913.)

 

[Красная газета 1927а] — Скрещивание человека с обезьяной // Красная газета (утренний выпуск). 1927. 20 декабря. № 290. 

(Skreshchivanie cheloveka s obez’yanoy // Krasnaya gazeta (utrenniy vypusk). 1927. 20 dekabrya. № 290.)

[Красная газета 1927б] — Съезд зоологов, анатомов и гистологов (Доклад акад. П.П. Сушилина о происхождении человека) // Красная газета. Вечерний выпуск. 1927. № 343. 21 декабря.

(S”ezd zoologov, anatomov i gistologov (Doklad akad. P.P. Sushilina o proiskhozhdenii cheloveka) // Krasnaya gazeta. Vecherniy vypusk. 1927. № 343. 21 dekabrya.)

 

[Красная газета 1928] — Новые опыты омоложения женщин (Из Москвы по телефону) // Красная газета. Вечерний выпуск. 1928. 19 января. № 18 (1688).

(Novye opyty omolozheniya zhenshchin (Iz Moskvy po telefonu) // Krasnaya gazeta. Vecherniy vypusk. 1928. 19 yanvarya. № 18 (1688).)

 

[Ласунский 1999] — Ласунский О.Г. Житель родного города. Воронеж: Издательство ВГУ, 1999.

(Lasunskiy O.G. Zhitel’ rodnogo goroda. Voronezh, 1999.)

 

[Малыгина 1995] — Малыгина Н.М. Художественный мир Андрея Платонова. М.: Издательство МГПУ, 1995.

(Malygina N.M. Khudozhestvennyy mir Andreya Platonova. Moscow, 1995.)

 

[Марвич 1929] — Марвич С. Хлеб, рожденный в лаборатории. Безграничные возможности (на Всесоюзном съезде по генетике, селекции, семеноводству и племенному животноводству) //  Вечерняя Москва. 1929. 17 января.

(Marvich S. Khleb, rozhdennyy v laboratorii. Bezgranichnye vozmozhnosti (na Vsesoyuz­nom s”ezde po genetike, selektsii, semenovodstvu i plemennomu zhivotnovodstvu) //  Vechernyaya Moskva. 1929. 17 yanvarya.)

 

[Марков 2012] — Марков А. Эволюция человека: В 2 кн. Кн. 1: Обезьяны, кости и гены. М.: Corpus, 2012.

(Markov A. Evolyutsiya cheloveka: In 2 vols. Vol. 1: Obez’yany, kosti i geny. Moscow, 2012.)

 

[Маркс, Энгельс 1961] — Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. М., 1961. Т. 20.

(Marx K., Engels F. Works. 2-e izd. M., 1961. Vol. 20.)

 

[Мелик-Пашаев 1928] — Мелик-Пашаев Н.Ш. Человек будущего // Жизнь и техника будущего. Социальные и научно-технические утопии: Сб. статей / Под ред. Арк. А-на [Анекштейна А.И.] и Э. Кольмана. М.; Л.: Московский рабочий, 1928.

(Melik-Pashaev N.Sh. Chelovek budushchego // Zhizn’ i tekhnika budushchego. Sotsial’nye i nauchno-tekhnicheskie utopii: Sb. statey / Ed. by Ark. A-n [Anekshteyn A.I.] and E. Kol’man. Moscow; Leningrad, 1928.)

 

[Местергази 1930] — Местергази М.М. Основные проблемы органической эволюции. М., 1930.

(Mestergazi M.M. Osnovnye problemy organicheskoy evolyutsii. Moscow, 1930.)

 

[Михеев 2003] — Михеев М. В мир Платонова через его язык. Предположения, факты, истолкования, догадки. Москва; Аугсбург: Im Werden Verlag,  2003.

(Mikheev M. V mir Platonova cherez ego yazyk. Predpolozheniya, fakty, istolkovaniya, dogadki. Moscow; Augsburg: Im Werden Verlag,  2003.)

 

[Нестурх 1970] — Нестурх М.Ф. Происхождение человека. 2-е изд. М.: Наука, 1970.

(Nesturkh M.F. Proiskhozhdenie cheloveka. 2-e izd. Moscow, 1970.)

 

[Опыты 1927] — Опыты искусственного скрещивания обезьяны с человеком. Экспедиция проф. Иванова // Известия. 1927. № 114 (3048).  21 мая.

(Opyty iskusstvennogo skreshchivaniya obez’yany s chelovekom. Ekspeditsiya prof. Ivanova // Izvestiya. 1927. № 114 (3048). 21 maya.)

[Перченок 1995] — Перченок Ф.Ф. «Дело Академии наук» и «великий перелом» в советской науке // Трагические судьбы. Репрессированные ученые Академии наук СССР. М.: Наука, 1995.

(Perchenok F.F. «Delo Akademii nauk» i «velikiy perelom» v sovetskoy nauke // Tragiches­kie sud’by. Repressirovannye uchenye Akademii nauk SSSR. Moscow, 1995.)

[Платонов 1982а] — Платонов А.П. Мусорный ветер // Платонов А.П. Повести. Рассказы. Из писем. Воронеж, 1982.

(Platonov A.P. Musornyy veter // Platonov A.P. Povesti. Rasskazy. Iz pisem. Voronezh, 1982.)

[Платонов 1982б] — Платонов А.П. Родина электричества // Платонов А.П. Повести. Рассказы. Из писем. Воронеж, 1982.

(Platonov A.P. Rodina elektrichestva // Platonov A.P. Povesti. Rasskazy. Iz pisem. Voronezh, 1982.)

 

[Платонов 1988] — Платонов А. Чевенгур. М., 1988.

(Platonov A. Chevengur. Moscow, 1988.)

 

[Платонов 1990а] — Платонов А. Джан // Платонов А. Государственный житель. Минск: Мастацкая литература, 1990.

(Platonov A. Dzhan // Platonov A. Gosudarstvennyy zhitel’. Minsk, 1990.)

 

[Платонов 1990б] — Платонов А. Впрок // Платонов А. Государственный житель. Минск: Мастацкая литература, 1990.

(Platonov A. Vprok // Platonov A. Gosudarstvennyy zhitel’. Minsk: Mastatskaya literatura, 1990.) 

 

[Платонов 1999] — Платонов А.П. Сокровенный человек // Платонов А.П. Счастливая Москва: Повести. Рассказы. Лирика. М.: Гудьял-Пресс, 1999.

(Platonov A.P. Sokrovennyy chelovek // Platonov A.P. Schastlivaya Moskva: Povesti. Rasskazy. Lirika. Moscow, 1999.)

 

[Платонов 2000а] — Платонов А.П. Записные книжки. Материалы к биографии. М., 2000.

(Platonov A.P. Zapisnye knizhki. Materialy k biografii. Moscow, 2000.)

 

[Платонов 2000б] — Платонов А. Котлован. СПб., 2000.

(Platonov A. Kotlovan. Saint Petersburg, 2000.)

 

[Платонов 2011] — Платонов А. Хлеб и чтение // Платонов А. Эфирный тракт. Повес­ти 1920-х — начала 1930-х годов. М., 2011.

(Platonov A. Khleb i chtenie // Platonov A. Efirnyy trakt. Povesti 1920-kh — nachala
1930-kh godov. Moscow, 2011.)

 

[Подвигина 1986] — Подвигина Е.П. Николай Петрович Горбунов // Николай Петрович Горбунов: Воспоминания, статьи, документы. М.: Наука, 1986.

(Podvigina E.P. Nikolay Petrovich Gorbunov // Nikolay Petrovich Gorbunov: Vospominaniya, stat’i, dokumenty. Moscow, 1986.)

 

[Проскурина 1996] — Проскурина Е.Н. Проблема пространства в повести А. Платонова «Котлован» // Гуманитарные науки в Сибири. Серия филологическая. 1996. № 4.

(Proskurina E.N. Problema prostranstva v povesti A. Platonova «Kotlovan» // Gumanitarnye nauki v Sibiri. Seriya filologicheskaya. 1996. № 4.)

 

[Редакция 2009] — Первая редакция повести «Впрок»: Статья и публикация Н. Умрюхиной // Архив А.П. Платонова. Книга 1. Научное издание. М., 2009.

(Pervaya redaktsiya povesti «Vprok»: Stat’ya i publikatsiya N. Umryukhinoy // Arkhiv A.P. Platonova. Vol. 1. Nauchnoe izdanie. Moscow, 2009.)

 

[Россиянов 2004] — Россиянов К.О. Н.П. Горбунов и организация советской науки (Интервью К.О. Россиянова с А.Н. Горбуновым) // Вопросы истории естествознания и техники. 2004. № 3.

(Rossiyanov K.O. N.P. Gorbunov i organizatsiya sovetskoy nauki (Interv’yu K.O. Rossiyanova s A.N. Gorbunovym) // Voprosy istorii estestvoznaniya i tekhniki. 2004. № 3.)

 

[Россиянов 2006] — Россиянов К.О. Опасные связи: И.И. Иванов и опыты скрещивания человека с человекообразными обезьянами // Вопросы истории естествознания и техники. 2006. № 1.

(Rossiyanov K.O. Opasnye svyazi: I.I. Ivanov i opyty skreshchivaniya cheloveka s chelovekoobraznymi obez’yanami // Voprosy istorii estestvoznaniya i tekhniki. 2006. № 1.)

 

[Рубакин 1928] — Рубакин А.Н. О гибели закупленных в Африке обезьян // Красная газета. Вечерний выпуск. 1928. 7 января.

(Rubakin A.N. O gibeli zakuplennykh v Afrike obez’yan // Krasnaya gazeta. Vecherniy vypusk. 1928. 7 yanvarya.)

 

[Русанов 1933] — Русанов М.П. Профессор И.И. Иванов (некролог) // Природа. 1933. № 5/6.

(Rusanov M.P. Professor I.I. Ivanov (nekrolog) // Priroda. 1933. № 5/6.)

 

[Семашко 1927] — Семашко Н.А. Социальная гигиена. Вып. 1. М., 1927.

(Semashko N.A. Sotsial’naya gigiena. Vol. 1. Moscow, 1927.)

 

[Серебровский 1929] — Серебровский А.С. Антропогенетика и евгеника в социалистическом обществе // Медико-биологический журнал. 1929. Вып. 5.

(Serebrovskiy A.S. Antropogenetika i evgenika v sotsialisticheskom obshchestve // Mediko-biologicheskiy zhurnal. 1929. Vol. 5.)

 

[Скаткин 1964] — Скаткин П.Н. Илья Иванович Иванов — выдающийся биолог. М., 1964.

(Skatkin P.N. Il’ya Ivanovich Ivanov — vydayushchiysya biolog. Moscow, 1964.)

 

[Словарь 1986] — Советский энциклопедический словарь. М.: Сов. энциклопедия, 1986.

(Sovetskiy entsiklopedicheskiy slovar’. Moscow, 1986.)

 

[Советская Абхазия 1930] — Обезьяны и человек. В Сухуме снимается большой научно-популярный фильм // Советская Абхазия. 1930. № 119 (2686). 28 мая.

(Obez’yany i chelovek. V Sukhume snimaetsya bol’shoy nauchno-populyarnyy fil’m // Sovetskaya Abkhaziya. 1930. № 119 (2686). 28 maya.)

 

[Ткачев 1927] — Ткачев В. Письма из Африки. Французская Гвинея // Русское время. 1927. 6 июля.

(Tkachev V. Pis’ma iz Afriki. Frantsuzskaya Gvineya // Russkoe vremya. 1927. 6 iyulya.)

 

[Флоринский 1926] — Флоринский В.М. Усовершенствование и вырождение человеческого рода. 2-е изд. / Под ред. и со вступ. ст. М.В. Волоцкого. Вологда, 1926.

(Florinskiy V.M. Usovershenstvovanie i vyrozhdenie chelovecheskogo roda. 2-e izd. / Ed. and introduction by M.V. Volotsky. Vologda, 1926.)

 

[Фортунатов 2014] — Фортунатов Б. Остров гориллоидов. [Б.м.], 2014.

(Fortunatov B. Ostrov gorilloidov. [B.m.], 2014.)

 

[Фридман 1979] — Фридман Э. Самые мудрые обезьяны. Сухуми, 1979.

(Fridman E. Samye mudrye obez’yany. Sukhumi, 1979.)

 

[Харитонов 1995] — Харитонов А. Система имен персонажей в поэтике повести «Котлован» // А. Платонов. Страна философов. Вып. 2. М.: Наследие, 1995.

(Kharitonov A. Sistema imen personazhey v poetike povesti «Kotlovan» // A. Platonov. Strana filosofov. Vol. 2. Moscow, 1995.)

 

[Ходель 2008] — Xодель Р. Платонов—Кафка—Вальзер: опыт подготовительного исследования // Творчество Андрея Платонова: Исследования и материалы. Кн. 4. СПб.: Наука, 2008.

(Xodel’ R. Platonov—Kafka—Val’zer: opyt podgotovitel’nogo issledovaniya // Tvorchestvo Andreya Platonova: Issledovaniya i materialy. Vol. 4. Saint Petersburg, 2008.)

 

[Цыркун 2014] — Цыркун С.А. Секретная предыстория 1937 года. Сталин против «красных олигархов». М.: Яуза; Эксмо, 2014.

(Tsyrkun S.A. Sekretnaya predystoriya 1937 goda. Stalin protiv «krasnykh oligarkhov». Moscow, 2014.)

 

[Шергин 1948] — Шергин И.П. Профессор Илья Иванович Иванов — основоположник метода искусственного осеменения с.-х. животных // Вестник животноводства. 1948. Вып. 4.

(Shergin I.P. Professor Il’ya Ivanovich Ivanov — osnovopolozhnik metoda iskusstvennogo osemeneniya s.-kh. zhivotnykh // Vestnik zhivotnovodstva. 1948. Vol. 4.)

 

[Шимкевич 1903] — Шимкевич В.М. Человек // Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. СПб., 1903. Т. 75.

(Shimkevich V.M. Chelovek // Entsiklopedicheskiy slovar’ F.A. Brokgauza i I.A. Efrona. Saint Petersburg, 1903. Vol. 75.)

 

[Шимкевич 1906а] — Шимкевич В.М. Помеси и ублюдки. СПб.; М., 1906.

(Shimkevich V.M. Pomesi i ublyudki. Saint Petersburg; Moscow, 1906.)

 

[Шимкевич 1906б] — Шимкевич В.М. К теории мутации // Тр. СПб. общества естест­воиспытателей. 1906. Том XXXV. Вып. 4. № 16.

(Shimkevich V.M. K teorii mutatsii // Tr. SPb. obshchestva estestvoispytateley. 1906. Vol. XXXV. Is. 4. № 16.)

 

[Шимкевич 1909] — Шимкевич В.М. Уродства и происхождение видов. СПб.; М., 1909.

(Shimkevich V.M. Urodstva i proiskhozhdenie vidov. Saint Petersburg; Moscow, 1909.)

 

[Шишкин 2012] — Шишкин О. Красный Франкенштейн. Секретные эксперименты Кремля. М., 2012.

(Shishkin O. Krasnyy Frankenshteyn. Sekretnye eksperimenty Kremlya. Moscow, 2012.)

 

[Шкловский 1924] — В.Ш. [Шкловский В.Б.] Тарзан // Русский современник. 1924. № 3.

(V.Sh. [Shklovskiy V.B.] Tarzan // Russkiy sovremennik. 1924. № 3.)

 

[Штехер 1927] — Штехер Г.Г. Вырождение и евгеника. М.; Л.: Госиздат, 1927 (Том 26 серии «Природа и культура»).

(Shtekher G.G. Vyrozhdenie i evgenika. Moscow; Leningrad: Gosizdat, 1927 (Vol. 26. Priroda i kul’tura).)

 

[Щекин 1922] — Щекин В.А. Несколько слов об искусственном оплодотворении (дискуссионно) // Коннозаводство и коневодство. 1922. 26 октября.

(Shchekin V.A. Neskol’ko slov ob iskusstvennom oplodotvorenii (diskussionno) // Konnozavodstvo i konevodstvo. 1922. 26 oktyabrya.)

 

[Эткинд 1990] — Эткинд А.М. Общественная атмосфера и индивидуальный путь ученого: опыт прикладной психологии 20-х годов // Вопросы психологии. 1990. № 5.

(Etkind A.M. Obshchestvennaya atmosfera i individual’nyy put’ uchenogo: opyt prikladnoy psikhologii 20-kh godov // Voprosy psikhologii. 1990. № 5.)

 

[Яблоков 2001] — Яблоков М. Существуют ли обезьянолюди? // Техника — молодежи.  2001. № 11.

(Yablokov M. Sushchestvuyut li obez’yanolyudi? // Tekhnika — molodezhi. 2001. № 11.)

 

[Iwanow 1910] — Iwanow Е. Die wissenschafdiche und praktische Bedeutung der Methode der kunsdichen Befruchtung bei Saugetieren 11 Verhandlungen des VIII. Internationalen Zoologen-Kongresses zu Graz, 15—20 August 1912 / Hrsg. von R. von Stummer-Traunfels. Jena: Fischer, 1910.