*

зимородок

уродился зимой

будто какое

отродье

замаранное языком

туман скры

вает истерический

избыток вещей

делая вещи тихими

выносимыми

*

Сбиты балконы с балясинами на Липовой, что означает

уже необратимое крушение: конец

этой затянувшейся связи и самонаказания.

Деревья, собравшиеся как друиды, рогатины

тополей, брандмауэры. Другие места,

маркированные как боль. Лупоглазые саженцы ивы

(некоторые из них до сих пор спелёнаты),

чье мистическое свечение нельзя отрицать.

Небо стянуто в одну точку и расположено

полосками. Земля надорвана,

пережившая ампутацию человека.

///

На въезде в город пронзительный

небоскреб, вычитающий зрение, по силе

воздействия равный удару молнии. В тот день

осень осознана как слепота, короткий

провал / ошибка в кинопроцессе,

вызванная разрывом магни

тной ленты. Ускользающий руль, никого

не щадящий, все заливающий свет,

становящийся ясностью.

*

Сегодня ивы тревожны, как маленькие животные.

Оказывается, что и ежи переносят бешенство, и белки.

Не следует брать в руки ежа, мирно сидящего на дорожке.

И у белки свое, компактное бешенство, и отчаянье в каждой кроне.

Барт знает: наваждение — это черный дзэн, — и все утро

я мечтаю о запястье со шрамом в форме кинжала.

Эта формула, «я хочу смотреть на деревья вместе с тобой», и другая

(«я хочу умереть») равнозначны — и равно беспомощны —

как банально и беспомощно все произносимое любящим.

*

Можно сказать, что в действительности не существует ничего (чудесного? всеобще­го?), кроме перемены погоды. Туман отваживает, в нем можно «жить гада­тельно» (пока не поймешь, что и не туман вовсе, а гарь, копоть, запах костра). Но пока он сгущается в птиц, дома и фигуру встречного, вопрошающего свидетеля черного сада о природе роста. С ним вместе находишь единственный скорченный лист: пусть это будет лист дуба.

Входишь в туман, как в неведомое, потому как он скрадывает очевидность и вымо­роченность жизни. Нет ни утра, ни дня, а после ночи приходит вторая ночь (опрокинутая? перверсивная?), и редкие пешеходы-исследователи прочесывают туман, в поисках его истока? предела?