Журнальный клуб Интелрос » НЛО » №150, 2018
Мое первое и самое четкое воспоминание об Анри Волохонском: как мы втроем — Анри, его сестра Лариса и я — плавно качаемся в небольшом кораблике, плывущем по Морю Галилейскому. Это было ранним утром; солнце плясало на водной ряби, стаи чаек и цапель носились над головой, Голанские высоты виднелись на дальнем берегу. Мы с Ларисой, недавно поженившись, впервые приехали из Нью-Йорка в Израиль навестить ее родителей, а также брата, его жену и четверых детей — всех их, живущих в Тивериаде. Анри работал там озероведом в лаборатории морской биологии. По ходу исследовательской работы он плавал в разные уголки Моря Галилейского (оно же Генисаретское озеро или Кинерет) и брал пробы воды на разной глубине. Я же до того, как переехал в Нью-Йорк и женился на Ларисе, несколько лет работал на судоверфи на побережье штата Мэн, так что у меня был достаточный опыт хождения под парусом и с мотором по воде, и снова поплавать было для меня сущим наслаждением.
Но тут мы имели дело не только с глубиной воды, но и с глубиной истории — пробы мы брали, например, недалеко от побережья при Капернауме. Позже Анри написал статью «Бури в Евангелиях»[1], где на основе своих исследований объяснял некоторые реалии евангельских историй.
Несколько лет спустя Анри приехал в Нью-Йорк, где поселились многие из его эмигрировавших друзей. Его впечатления об этом городе сохранились в лирическо-сатирической медитации под названием «Фрагмент о Нью-Йорке». Об этих впечатлениях говорят уже первые строки:
Рассматривая предметы превышающие размерами зрителя
видят лишь части
наподобие фасеточных линзочек сборного органа зрения стрекозы или мухи
вид же общего глаза ускользает смотрителя
создавая ложное впечатление полной разрухи…
И так далее, еще семьдесят пять строк. Придумывать английские эквиваленты для этих шутливых, иронических слов было непрерывным наслаждением:
Looking at an object far exceeding the onlooker in size
one sees only parts
as through the faceted lens of the complex visual organ of darning-
needles or flies
while the overall eye-view escapes the observer
creating the false impression that what lies
before one is complete devastation.
То же самое относится к нашим переводам его эпиграмм:
Хорошо у кого эрогенная зона снаружи:
Все-то у них под рукой,
Нет нужды даже в скромной фантазии.
Вот когда иннервация неги зарыта в слоновую кожу,
Тут уж станешь и против собственной воли талантлив!
Fortunate those whose erogenous zones are external.
It’s all right there, no need
Even for a modest fantasy.
When the innervation of languor is buried under an elephant’s hide,
Then, however unwillingly, one becomes talented!
Мы с Ларисой перевели много других произведений Анри: стихи, две пьесы, написанные вместе с Алексеем Хвостенко («Иона» и «Лабиринт»), сочинения Анри о гармонии («Октава красок», «Музыка сфер», поэтический «трактат» «Аористы обветшалого»). Но за всей этой шутливостью, иронией, которыми он владел столь мастерски, за всеми размышлениями неизменно присутствовал объединяющий дух произведений Анри, которым было в конце концов чувство изумления. И это возвращает меня к Морю Галилейскому и к песне «Галилея» — заклинанию дружбы посредством смешения красок и музыки, птиц и рыб, с повторяющимся напевом звуков слов «Галилея» и «аллилуйя», сливающихся в совершенно выраженном изумлении перед Творением. Тут мы столкнулись с невозможностью перевода. «Возможен ли перевод музыки?» — спросил однажды Вольтер. В случае «Галилеи» мы даже и не пытались.
В 2007 году, в Москве, на презентации книги «Чайник вина» — сборника песен Анри и Алексея Хвостенко, написанных совместно или же по отдельности, — Лариса говорила об их дружбе и прочитала один стих Хвоста и один Анри, а именно «Галилею». Анри всегда считал это стихотворение песней, но музыки к ней еще не существовало. После чтения Лариса сказала, что неплохо было бы, если бы кто-нибудь такую музыку сочинил. На презентации присутствовал Леонид Федоров, основатель и лидер группы «Аукцыон», поклонник и друг обоих поэтов. Вскоре после этого он написал превосходную музыку к «Галилее», которая сейчас всем хорошо известна[2].
«Галилея» была предпоследним стихом в сборнике Анри «Стихотворения», опубликованном издательством «Эрмитаж» (Ann Arbor, Michigan) в 1983 году. Последним стихотворением в книге была песня «Рай». С ней произошло (Вольтер, молчи!) небольшое чудо: песня сама собой перевелась на английский язык. Смысл, ритмы, рифмы — все в точности легло на музыку, обретя свое собственное ощущение дива дивного. Я помню этот момент очень четко, потому что это как бы не имело почти никакого отношения ко мне. Я просто следовал за таинственным вожатым:
Beyond the blue sky is
A city all of gold
Its gates a pure transparency
Its walls bright to behold
There is a garden there
All flowers and spreading lawns
Incomparably beautiful
Creatures walk upon
The first like a red lion maned with fire
The next an ox, his coat a maze of eyes
The third a golden eagle of the highest —
The brightness of his everlasting gaze!
And high in the blue sky
There shines a single star
And O my Angel it is yours
Yours forevermore
And one who loves is loved
And holy one who shines
Then let the one star lead you to
Those flowers and spreading lawns
There to meet the lion maned with fire
The ox his blue coat all a maze of eyes
And the golden eagle of the highest —
The brightness of his everlasting gaze.