Как известно, в Советском Союзе существовала государственная валютная монополия и монополия внешней торговли. Международные расчеты по внешнеэкономическим и другим связям СССР осуществлял Банк для внешней торговли СССР (Внешторгбанк) с его зарубежными отделениями.

Внешторгбанк имел также ряд дочерних банков в Европе (так называемых совзагранбанков). Самые старые и крупные: «MoscowNarodnyBank» (Лондон, создан кооператорами в 1911 году, выкуплен государством в 1919 году) с отделениями в Бейруте (1963-1985) и Сингапуре (1972) и «BCEN-Eurobank- Коммерческий банк для Северной Европы» (Париж, 1921). Кроме того: «Восход Хандельсбанк» («Wozkhod Handelsbank») (Цюрих, 1966; в 1992 году преобразован в «RussischeKommerzialBankAG»), «RussianCommercialBank» (Кипр, 1989), «Ost-WestHandelsbankAG» (Франкфурт-на-Майне, 1972), «Donau-BankAG» (Вена, 1974), «East-WestUnitedBankS.A.» (Люксембург, середина 1970-х).

В конце 1940-х годов был закрыт Дальбанк в Харбине и Шанхае. Но с 1923 по 1979 год просуществовал Русско-Иранский банк в Тегеране (кстати, единственный полностью иностранный банк в этой стране, службу безопасности которого в 1920-х годах возглавлял будущий шах).

В 1990-е годы произошла реорганизация обанкроченного Внешторгбанка, а часть загранбанков были проданы появившимся коммерческим собратьям. В настоящее время большинство из них выкуплены банком ВТБ [1].

 

Для чего были нужны совзагранбанки?

Вопрос, казалось бы, излишний. В этих банках работали очень квалифицированные специалисты, на практике знающие, как функционирует рыночная экономика и, соответственно, не потерявшиеся после реорганизации системы совзагранбанков.

Жанр статьи не позволяет провести серьезный разбор аргументов за и против их существования. Поэтому хотелось бы дать слово безусловному специалисту:

 

«Вплоть до воссоздания Внешторгбанка СССР в 1961 году, до появления в нем людей уровня В.В. Геращенко, Т.И. Алибегова, Ю.А. Иванова и других крупных специалистов в области международных банковских операций, в СССР все операции поручались совзагранбанкам с иностранным персоналом [2]. После 1961 года операционной зависимости не стало. Был ликвидирован первый аргумент необходимости совзагранбанков.

Стали говорить об экономической выгоде их работы. Однако, посчитав, выяснили, что если соотнести приносимую ими прибыль с размером их капитала, вроде опять нет объяснений их существования. Выгоднее средства разместить в других иностранных банках!

Возникла еще одна теория - совзагранбанки обеспечивают страну дополнительными кредитными ресурсами! На них открывают лимиты заимствования, дополнительно к предоставляемым стране. Но два чистых эксперимента показали, что это не так. В начале 1980-х годов, после введения советских войск в Афганистан, нам объявили экономический бойкот и “кредитную” блокаду (были уменьшены лимиты). И выяснилось, что первыми уменьшили лимиты как раз совзагранбанкам! Они оказались самым слабым звеном. И наконец, в 1990 и 1991 годах Госбанк и Внешторгбанк СССР были вынуждены заимствовать средства, чтобы поддержать загранбанки. Тем самым очередной раз было доказано, что они являются частью странового риска. Причем самой слабой.

Появился новый аргумент - за рубежом необходимо присутствовать. Это уже неосязаемая, внеэкономическая категория. У американцев, немцев, французов для этого в посольствах есть представители казначейства, Центрального банка. В развитых странах ротация специалистов в них - часть карьеры. У нас в посольствах они не предусмотрены. А в международных финансовых организациях (Мировом валютном фонде, Европейском банке реконструкции и развития и т.д.) у Минфина, ЦБ, Министерства экономики нет ротации эмиссаров. Если туда наш коллега попадает, то сидит там годами, до глубокой старости!» [3]

 

Еще более жесткую позицию заняла Счетная палата РФ. В постановлении от 21 мая 1999 года № 16(167) «О результатах проверки управления Банком России контрольным пакетом акций кредитных организаций, созданных на территории иностранных государств» отмечается следующее:

 

«…росзагранбанки не выполняют функций, для которых они создавались... все сделки по переуступке акций росзагранбанков коммерческим организациям, заключенные Банком России... являются незаконными и подлежат расторжению».

 

Следует отметить, что проверялась деятельность этих организаций только в 1990-х годах.

Для того чтобы разобраться, чем же занимались эти загадочные банки, предлагаю познакомиться только с одной функцией, выполняемой только в одном зарубежном банке - «Восход Хандельсбанк» («Wozkhod Handelsbank»), открытом в 1966 году в Цюрихе (Швейцария). Торговлей советским золотом.

 

«Восход» дело тонкое!

 

Когда сын Ярослава Мудрого Святослав показал иностранным послам свои несметные золотые сокровища, те были поражены:

«Се ничтоже есть, се бо лежит мертво».

 

Предварительно я хотел бы сделать отступление, необходимое для дальнейшего повествования.

После Великой депрессии в США была объявлена государственная монополия на все операции с золотом. Была установлена фиксированная цена на этот металл - 35 долларов за тройскую унцию, - продержавшаяся в течение 40 лет.

В 1944 году в американском городке Бреттон-Вудсе на Международной финансовой конференции было принято Положение о Международном валютном фонде (МВФ) и создана новая мировая валютная система. Она опиралась на золотой стандарт, доллар стал резервной валютой, и было провозглашено, что национальная валюта США не хуже золота. В Форт-Ноксе к 1949 году хранилось 21,8 тысячи тонн золота, принадлежавших США. Там также предпочитали держать 9,3 тысячи тонн своего золота центральные банки ряда других европейских стран. Все это составляло примерно 75% мирового запаса драгоценного металла.

Торговля золотом проводилась в Лондоне на межгосударственном уровне, по установленной США цене, на доллары. Многие восстановившиеся после войны страны данная система вскоре перестала устраивать. Потянулся след контрабандных операций, в которых участвовали и арабские шейхи, самозабвенно любящие золото, и обладающие одной из лучших ювелирной промышленностью итальянцы. Все они нелегально решали свои проблемы. Появилось множество черных и серых (полулегальных) рынков золота.

Система постепенно расшатывалась. В 1965 году Шарль де Голль предъявил большое количество долларов, накопленных Центральным банком Франции, и потребовал обменять их на золото. Это явно не способствовало укреплению доллара. В результате этой и подобных операций в конце 1960-х годов у американцев осталось лишь 8,6 тысячи тонн золота. Тогда и пришлось отказаться от стандарта и обязательного обмена доллара на желтый металл.

В 1968 году рынок золота был разделен. Государственным валютным органам разрешалось торговать между собой только по прежней, офици­альной цене золота. Частные же торговцы теперь могли работать, и цены на золото у них могли колебаться как угодно. Образовался «двухъярусный рынок».

В Лондоне пять специализированных фирм по-прежнему два раза в день в офисе Ротшильда проводили операцию фиксинга, «соединяя» цены продажи и покупки золота в единую.

Тогда же швейцарские банкиры создали мощный конкурирующий центр мировой торговли золотом. «Золотой пул» объединял три основных гроссбанка, каждый из которых предоставил по 65 тонн металла. В банках открывались «золотые счета». Банки договорились работать «в складчину», то есть совместно продавать и покупать золото. Это были: «Swiss Bank Corporation», «Credit Suisse» и «United Bank of Switzerland». Они также котировали серебро, платину и палладий.

Следует сказать, что ограничения касались только стран, ратифицировавших Бреттон-Вудское соглашение и вступивших в МВФ. СССР же мог работать как производитель и на частном рынке. Сталин не торговал золотом, а предпочитал наращивать золотой запас. А вот за 12 лет после смерти Сталина нами было продано через Моснарбанк более 3000 тонн золота. Причем большая часть (1244 тонны) была продана в 1963-1964 годы.

Мы производили тогда 200-300 тонн золота в год, и цифра эта была совершенно секретна. Англичане следили за нашей добычей с помощью спутников. Они также анализировали публикации в советских районных газетах, узнавая таким опосредованным образом, насколько перевыполнен план на золотодобывающих шахтах. Представляя размеры планов, несложно было вычислить реально добытый объем.

 

Как наступил «Восход»

Галина Титова [4] участвовала в подготовке документов всех новых зарубежных банков Советского Союза, открытых в 1960-1970-х годах. Вот что она говорит о первом своем детище:

 

«Поздней осенью 1965 года мы выехали в Швейцарию. Страну банков - число их там приближалось к четырем сотням, а свыше 40% из них - банковские учреждения с иностранным капиталом. В деловой столице Конфедерации - Цюрихе нам следовало открыть новый банк, первый русский в Швейцарии!

Банк решили назвать “Восход Хандельсбанк” (“Wozkhod Handelsbank”) - адвокат предложил нам так его назвать в честь советских космических кораблей. Лицензию мы получили в июне, уставный капитал банка был 10 млн. швейцарских франков. Его акционерами стали советские государственные организации (Госбанк СССР, Внешторгбанк СССР, некоторые внешнеторговые объединения). Основной задачей банка было содействовать развитию торговых отношений СССР и других социалистических государств со странами Запада».

 

Юрий Карнаух [5] прибыл в Цюрих в декабре 1969 года:

 

«Наш швейцарский банк с момента образования возглавлял Альберт Николаевич Беличенко. У него была распространенная русская болезнь. Ему трудно было пройти мимо представительского холодильника, наполненного напитками, предназначенными для переговоров и встреч.

Года через два, когда я полностью вошел в дело, из Москвы приехал зампред Внешторгбанка Трусевич с важной миссией - А.Н. Косыгин поручил взять кредит у иностранных банков под залог 80 тонн золота. Беличенко и Трусевич начали обходить коллег, находящихся в Швейцарии.

Швейцарцам были нужны долгосрочные клиенты. Поэтому, отказав нам в кредите, они предложили золото купить. Мои соотечественники съездили в Берн, послали в Москву шифровку и получили разрешение на продажу - видимо, деньги были нужны чрезвычайно.

Мне же поручили посещать «UnitedBankof Switzerland» (UBS), представляющий весь пул, и уведомлять покупателей о прибытии каждой партии золота. Причем делать это я должен был не по телефону, а лично с глазу на глаз.

Цена на золото быстро поднималась и вскоре подошла к 40 долларам за унцию, швейцарцы спокойно откупили весь наш металл. Мои коллеги вряд ли получили за него намного больше 35 долларов. За державу было обидно, так как я понимал, насколько такая форма продаж невыгодна».

 

Юрий Карнаух встретился с руководителем золотого подразделения «Банкферайн» Фреди Шнайдером и узнал, что «UBS», в нарушение устава «золотого пула», не поделился с «подельниками» золотом, поставленным ему Советским Союзом. Тогда он «отобедал» с коллегами из других банков: руководителями подразделений драгметаллов из «CreditSuisse» - Шрибером и «UBS» - Цублером. Вот что рассказывает об этом Карнаух:

 

«…совместные обеды стали регулярными. Незаметно я вошел в их компанию, став для них своим. Даже объединившись в Союз, они продолжали оставаться конкурентами и постоянно следить за действиями друг друга, причем узнанными секретами они охотно делились со мной. Так что я знал много, даже то, кто на кого в каком банке работает!»

 

Таким образом узнав все детали взаимодействия банков на золотом рынке и техники продаж драгметаллов, Карнаух получил возможность для самостоятельной работы. Полученная конфиденциальная информация позволяла иметь ясное представление, кто покупает на рынке, а кто начал давить на цену. Не использовать эти знания было бы глупо и непрофессионально.

В 1972 году Карнаух предложил руководству Внешторгбанка и Госбанка поручить продажу золота от имени СССР банку «Восход». В виде эксперимента ему доверили продать две тонны золота, жестко указав нижнюю планку цены. Оно было продано значительно дороже. Следующая небольшая партия так же успешно ушла. В результате банку отдали все золото, проходящее через советский валютный план. Причем конкретные суммы, передаваемые для продажи, устанавливались закрытым решением Политбюро ЦК КПСС и Совмина СССР! Для передачи задания Юрия Карнауха вызывали в Москву.

Позже при новом председателе Госбанка СССР Владимире Алхимове для этого в Цюрих приезжал зампред Госбанка СССР Евгений Кузькин:

 

«Евгений Кузьмич на улице (кабинет мой наверняка прослушивался), оглядываясь, нет ли шпионов, объявлял, сколько требуется продать золота» (Юрий Карнаух).

 

При торговле использовалось три принципа поведения: золото продавалось небольшими порциями, оно откупалось, когда цена падала, и, наконец, при необходимости банк участвовал в создании альянсов.

Кстати, золото перевозилось в обычных советских пассажирских самолетах. Семь тонн золота-металла (в стандартных слитках по 12,5 килограмма) равномерно раскладывали под пассажирскими сиденьями! Много лет люди летали в Цюрих и не знали, что в прямом смысле слова сидят на золоте!

 

«Меня стали ценить как партнера. Под устное поручительство разрешалось осуществлять операции до 10-12 тонн. Деньги платились задолго до поставки товара» (Юрий Карнаух).

 

Надо сказать, что наше золото было чище южноафриканского: четыре девятки после запятой, а у конкурентов показатель был значительно хуже - 995. За это наш банк брал надбавку к цене.

Каждый из гроссбанков располагал собственными золотоплавильными и аффинажными предприятиями, на них наши партнеры стирали со слитков серпы и молоты и ставили свои клейма. Дело в том, что, например, у саудовских шейхов, традиционных покупателей золота, была аллергия на наши символы.

В 1973 году состоялась встреча Юрия Карнауха с председателем Совмина СССР Алексеем Косыгиным, интересовавшимся первым советским опытом «рыночной» торговли золотом.

 

«Косыгин стал меня расспрашивать о работе - корректно и профессионально. Алексей Николаевич был явно доволен моим рассказом. Наконец, когда мы уже попрощались, он вдруг задал мне вопрос: “Скажите, какова будет цена золота в конце года?” В тот момент она только приближалась к 50 долларам. Я обернулся и уверенно ответил: “Сто!” После этих слов суроватый Косыгин радостно заулыбался! Эту планку золото преодолело уже через два месяца, быстрее предсказанных мной сроков, и пронеслось быстро вверх. В результате цена после четырех лет роста к концу года достигла максимума в 184 доллара!» (Юрий Карнаух).

 

Работа золотых рынков представляла замкнутый цикл: Гонконг и Сингапур - открытие в 5.00; Цюрих - в 11.00; через полчаса - Лондон. В 12.30 закрытие в Гонконге и первый фиксинг в Лондоне; второй фиксинг был в 16.00. В 19.00 и 19.30 закрывались европейские рынки, но открывались в Америке. Нью-Йорк - открывался в 17.30, а закрывался в 24.00 (все время московское). Но и это только Атлантическое побережье, а небольшая биржа есть и в Сан-Франциско. Только когда солнце проходило над нашей страной - это была «серая зона», на которой рынка не было.

Все это не освобождало от иной работы: встречи, отчеты, выдача кредитов. Одновременно с торговлей золотом банк действовал как обычное кредитное учреждение.

Работа по золоту проводилась и с немецкими банками: «Deutsche Bank» и «Dresden Bank».

 

«Став первым заместителем “Dresden Bank”, Ханс Иохим Шрайбер, умело использовав нужную информацию, провел очень крупную операцию против нас. Дело в том, что его банк, активно кредитовавший в ту пору Внешторгбанк СССР, решил воспользоваться моментом финансовых затруднений в нашей стране. Имея информацию о неурожае в СССР и зная, что у нас приближается срок погашения кредитов, он понимал, что Советскому Союзу придется для этого продавать золото. Он на три месяца на­брал золотые депозиты (тонн 50 или 60) у банков-партнеров и ударил золотым кулаком, хорошо рассчитав время удара. Сколько будет продано золота - никто не знал, немец блефовал, рынок посыпался. Шрайбер стал ожидать нашего появления в ловушке. Он ждал, когда мы начнем продавать золото по установленной им цене. И мне действительно из Москвы шли поручения - продавать золото на любых условиях. Но делать это на нижней точке не хотелось! Я медлил. Опять помогли коллеги-швейцарцы. Их “разведка” мне донесла, что золото взято немцем взаймы и бесконечно Ханс держать его не сможет! Началась война нервов. Мне Москва уже грозила: “Не продашь - отзовем!” В день, когда я был готов начать продажу, первым не выдержал “Dresden Bank”. Я собирался начать это делать после обеда, соперник принялся откупать металл раньше! Он вынужден был гнать рынок наверх, отыгрывая убыток в игре на повышение. Мы только этой волны и ждали. Нам, как виндсерфингистам, оставалось только следовать за движением цены. Такие схватки в тот период не были единичными. А Шрайбер после этого случая меня сильно зауважал» (Юрий Карнаух).

 

Таким образом, Советский Союз вместе с ЮАР стали основными поставщиками на мировом рынке золота. Из ежегодного объема продаж 1100-1200 тонн на нас приходилось 200-300, а на ЮАР около 700 тонн золота.

Всего на потребление (ювелирную, электронную, стоматологическую и прочие промышленности) в год тратилось 700 тонн, как раз столько, сколько выбрасывали на рынок наши коллеги. Наше золото, следовательно, обеспечивало инвесторов и тезавраторов (накопителей сокровищ в виде золотых слитков и монет).

В отличие от Национального банка ЮАР, работавшего в режиме еженедельных продаж, СССР присутствовал на рынке постоянно и продавал металл, изучая конъюнктуру. То есть мы научились с успехом и выгодой для страны применять знакомую нам науку создания дефицита. Реализовывая ежегодно свои 200-300 тонн золота, мы практически устанавливали цену на весь металл, хранившийся во всех национальных банках мира, то есть на 35 тысяч тонн! В результате в начале 1980-х годов она уже доходила до 800-850 долларов за унцию, при том что десятью годами ранее она составляла 35 долларов!

В 1974 году Карнаух уехал в Москву (обычной практикой совзагранбанков была ротация кадров каждые 4-5 лет работы).

За торговлю золотом председатель Внешторгбанка СССР Юрий Иванов получил орден Ленина. А Юрию Карнауху достался орден Трудового Красного Знамени. Позже он получил и орден Дружбы народов. Кстати, все ордена вручались без публикации в прессе Указа о награждении. Такова была специфика работы.

 

Золото с приветом

Осенью 1976 года Карнаух в Цюрих вернулся.

Изменение ситуации потребовало от США всерьез задуматься об изменении их политики на золотом рынке. Рост цены золота на свободном рынке приводил к резкому падению курса доллара. Активная деятельность европейских и азиатских банков и торговых домов, в глазах США, была проявлением независимой политики, делающей невозможной поддержку официальной цены золота. И, наконец, худшее - резко увеличились объемы валютных поступлений СССР. Все это подтолкнуло Соединенные Штаты к радикальным решениям. В 1975 году они разрешили работать с золотом всем гражданам и фирмам США, сняв все ограничения. Был отменен золотой стандарт. Физический металл они поместили в список обычных биржевых товаров где-то между свининой и апельсинами. Сначала Казначейство США, затем Международный валютный фонд, а потом оба параллельно стали проводить аукционы золота. Особой необходимости в них не было. Решение носило явно политический характер. Аукционы проводились ежемесячно свыше пяти лет - с января 1975-го по май 1980 года. На аукционы приглашались любые покупатели, кроме центральных банков. Всего МВФ провел 66 аукционов и продал 731,6 тонны, США - 21 аукцион, продав 530,4 тонны. Всего 1262 тонны.

На взгляд Карнауха, аукционы в том виде, в котором они проводились, были ошибкой. Для того чтобы сдерживать цены, интервенции надо было производить не публично.

Перед аукционом профессионалы продавали небольшое количество золота - полтонны-тонну и, создавая так называемые «короткие» позиции, затем по более низкой цене откупали золото на аукционах. Так, на американских торгах 21 августа 1979 года «Dresden Bank» сразу приобрел 22,4 тонны золота из 23,3 тонны, предложенных к продаже. Каждый раз аукцион доставлял игрокам удовольствие и дополнительный выигрыш.

Карнаух также договорился с Москвой о выходе на эти аукционы. Покупки на американском аукционе делались сознательно, поскольку американцы публиковали список покупателей. Изначально было ясно, что аукционы направлены в том числе против СССР, который вынуждали продавать золото по низкой цене. При этом наши покупки в США были замечены. В газетах журналисты писали: «Зачем нам продавать золото, если его покупают русские?»

Наиболее объективно в тот период писал и высказывался крупнейший специалист по рынку золота, автор многих статей и книг, англичанин Тимоти Грин. Вот что он говорил в своей речи на Четвертой ежегодной конференции американского Национального комитета по валютной реформе в Нассау (США), опубликованной в журнале «SilverandGoldReport» в июне 1978 года:

 

«За последние пять лет “Восход” стал активным участником рынка золота - в основном как продавец, но время от времени и как покупатель, для того чтобы стабилизировать свою прибыль. В этом отношении есть весьма существенное отличие от ЮАР. Южноафриканский резервный банк просто продает добычу страны. Это улица с односторонним движением. “Восход” же действует в обоих направлениях. И обычно он продает очень и очень умно. Он всегда продает металл при повышении цены и никогда при ее понижении. В моменты, когда цена достигает дна, он просто уходит с рынка и ожидает, когда цена стабилизируется на новом уровне.

“Восход”, вероятно, также старается поддерживать рынок путем крупных покупок. Уже не раз русские покупали золото в объеме, достаточном, чтобы предотвратить серьезное падение цены металла.

Он также появляется и на других рынках. Мы можем вспомнить, что он был покупателем на первых аукционах МВФ, и я думаю, что это является проявлением их стратегии. Вы помните ту нервозность в отношении возможных последствий аукционов МВФ, которые могли понизить цену золота? И кто же появляется и покупает? Русские!»

 

«Наша беда заключалась в том, что швейцарцы разрешали работать в банке только четырем советским сотрудникам, причем в конце 1970-х годов Москва оставила нас более чем на год вообще вдвоем. Несколько швейцарских дилеров выполняли техническую работу. В конце недели к тому же я должен был писать шифровки с оценкой состояния мирового рынка золота. Отправлять их следовало из посольства, находящегося в Берне - в 120 километрах от Цюриха» (Юрий Карнаух).

 

Скачки цены золота вверх в конце 1970-х - начале 1980-х годов вели к тому, что доллар неуклонно сползал вниз, в США шел финансовый кризис одновременно с энергетическим. Журнал «UnitedStatesandWorldReport» в 1979 году писал: «Взрыв золотых цен рассматривается европейскими банкирами как массовый вотум недоверия экономической политике Картера».

 

«Боязнь того, что Россия может осуществить демпинг золота для уплаты за зерно или другой срочный импорт, оказалась беспочвенной. Напротив, русские очень часто опережали плохие урожаи и продавали золото, необходимое для платежей за пшеницу, до объявления о том, что ожидаются значительные продажи русского золота. Например, о плохом урожае в 1978 году было объявлено в конце октября. В действительности же русские начали продавать золото пятью месяцами раньше - в июне. И без шума распорядились 256 тоннами к тому дню, когда было объявлено о плохом урожае. Затем они почти на три месяца исчезли с рынка как продавцы.

Каждый год русские имеют свой валютный ориентир. И он был достигнут гораздо легче в январе 1980 года при цене золота, скачущей на уровне 850 долларов за унцию, по сравнению с 200 долларами за унцию пару лет назад. Русские спокойно использовали благоприятную возможность избавиться в этом месяце примерно от 30 тонн. Таким образом заработав валюту, на которую ранее потребовалось почти 100 тонн.

За весь 1980 год они зарабатывали больше от продажи менее 100 тонн золота, чем они получили от 330 тонн в 1977-м» [6].

 

Занимались мы и «братской помощью»:

 

«Однажды на меня, находясь в Цюрихе, вышел один из директоров Национального банка Австрии г-н Фройли. Зная, что мы очень аккуратно, без авантюризма, размещаем свое золото, он стал постоянно просить проконсультировать: куда и ему пристроить золото на депозит, чтобы заработать. Все мои советы оказывались точными. Так и началось наше “творчество”. Банк Австрии, нарушая все законы (им не разрешалось золото даже вывозить из страны!), постоянно размещал его и неплохо на этом зарабатывал. А мы, когда это было особенно необходимо, брали золото и у него. Так же помощь я оказывал и Вьетнаму. После сдачи Сайгона северянами было захвачено золото южновьетнамцев. По-моему, тонн двенадцать. К нам обратились с просьбой его продать. Что и было сделано» (Юрий Карнаух).

 

В конце 1970-х годов последовал американский ответ на нашу активность. Соединенные Штаты, почувствовав провалы на аукционах, организовали свой собственный внутренний рынок и золотую фьючерсную биржу. И уже в 1980 году годовой оборот на этой бирже в 46 раз превышал объем реального производства золота. Через нее проходило до 100 тысяч тонн несуществующего золота в год. Благодаря таким виртуальным объемам американцы научились легко управлять рынком золота. Этот механизм, под названием «комэкс», существует и сейчас, сдерживая цену золота. Именно он, а не торговля реальным золотом определяет его цену. С открытием этого рынка завершился первый период становления мирового золотого рынка и нашего в нем участия.

 

«Мы продолжали упорно бороться и умудрялись достаточно успешно продавать золото выше среднерыночной цены, зарабатывая стране на этом миллионы долларов. Однако наше малоподвижное партийное руководство из Политбюро, хоть и удивлялось прибылям, не могло понять, каким образом на порядки увеличивается объем международного золотого рынка. Некому в нем было принимать решения, а значит, и помогать нам» (Юрий Карнаух).

 

В 1995 году в России был издан перевод книги ветерана разведки, американца Петера Швейцера «Победа» («Роль тайной стратегии администрации США в распаде Советского Союза и социалистического лагеря»). В книге автор описывает многочисленные комбинации по нанесению ущерба СССР, деятельность администрации Рейгана и ЦРУ, продажу русского золота и боязнь проведения совместных действий ЮАР и СССР на этом рынке. Запад, и в первую очередь американцы, боялся создания «золотого ОПЕК». Не случайно руководитель ЦРУ ВильямКейси сам приезжал в ЮАР и устраивал там профилактическую обработку руководства Центрального банка и правительства этой страны. Чтобы они и не думали о контактах с советскими!

 

«Автор книги также сообщает, что в 1978 году в Цюрихе якобы была встреча представителей ЮАР и СССР. Это ложь. Хотя, по моему мнению, такая встреча была бы очень полезна. Более того, швейцарские банки два или три раза передавали нам предложения находившихся в Цюрихе официальных представителей ЮАР провести встречу, в том числе от руководителя Горной палаты ЮАР Томаса Мейна. Однако руководство Госбанка сообщало, что разрешение на это не получено. В ЦК КПСС запрещали “встречу с расистами”. Идеологические шоры были много выше пользы страны.

В начале 1980-х годов ко мне в банк приезжала группа представителей Федеральной резервной системы во главе с одним из директоров, Низенсеном. Его сопровождал секретарь посольства, явный цэрэушник по фамилии Бицек. Целью посещения было прощупать дальнейшие наши планы по продаже золота.

Люди из Федеральной резервной палаты, очевидно, решили: пора с нами кончать! Кстати, сразу после этого визита сменился посол США в Швейцарии. Новый был банкиром по профессии. Все коллеги из гроссбанков сразу отрапортовали мне, что этот дипломат побывал во всех важнейших банках и всех подробно расспрашивал про “Восход” и про Карнауха лично» (Юрий Карнаух).

 

Кончил банк плохо. В 1985 году была устроена проверка «Восхода». Возглавлял ее зампред Внешторгбанка Макеев:

 

«Комиссия не нашла ничего предосудительного, однако Макеев заявил о том, что он чувствует какой-то непорядок в банке. В Цюрихе Макеев умер. Его смерть оказалась для всех неожиданной. Макеева в Москву вернули уже препарированного местными врачами, в его теле не было многих внутренних органов и мозга. Именно они могли дать информацию: не был ли зампред банка отравлен» (Юрий Карнаух).

 

Содействовало возникновению проблем и руководство Внешторгбанка, решившее основные работы с долларом проводить через небольшой банк «Восход», не готовый к таким объемам. Через него за несколько месяцев прошло 8-10 миллиардов долларов. Что было нарушением швейцарского банковского законодательства - банк не мог превышать соотношение между собственными и заемными средствами 1:10.

 

«Меня долго не трогали. Только в 1986 году новый руководитель Госбанка В.В. Деменцев решил проверить работу Внешторгбанка и его руководителя. В результате проверки дело было передано в прокуратуру. У Иванова был орден Ленина (о котором я уже рассказывал), поэтому он был неподсуден. Однако вскоре его сменил на посту председателя Юрий Московский.

Я долго ходил на беседы в особнячок генеральной прокуратуры. В то же время на допросы туда ходил зять Брежнева - Ю.М. Чурбанов. Нас даже защищал один адвокат - Андрей Макаров. Руководил нашей следственной группой прокурор Громов (он участвовал еще в процессе над Берией).

Когда опрашивали бывшего председателя Алхимова, судья спросил, есть ли у него претензии к Карнауху. И он, подумав, ответил: “Один раз он неправильно сделал оценку динамики движения цены на золото во время Фолклендского кризиса!”» (Юрий Карнаух).

 

Напомню - в 1982 году была война Великобритании и Аргентины за острова.

 

«Несмотря на все старания, дело разваливалось. Тогда в 1987 году нам, как орденоносцам, предложили амнистию. Самсонов (он получил орден вместе со мной) с радостью принял предложение, а я, на удивление всем, подумав пару дней, отказался. На всякий случай даже проверили в поликлинике - в своем ли я уме» (Юрий Карнаух).

 

В результате дело было закрыто, а Громова быстро и окончательно отправили на пенсию. По словам нашего героя, за время его работы в Цюрихе он заработал для государства, продавая золото выше рыночной цены, 4 миллиарда долларов.

 

***

Зарплата председателя банка составляла 200 тысяч швейцарских франков в год, но получал советский председатель по 2000 франков в месяц, на уровне торгпреда и приходящей швейцарской уборщицы. Основные деньги все совработники отвозили в торгпредство и сдавали. Им оплачивался также социальный пакет, включающий медицинские расходы.