Другие журналы на сайте ИНТЕЛРОС

Журнальный клуб Интелрос » Неприкосновенный запас » №2, 2016

Владислав Иноземцев
О безусловном доходе

Владислав Леонидович Иноземцев – директор Центра исследований постиндустриального общества.

 

Кому и сколько?

Некоторое время назад в европейской прессе появились сообщения о том, что правительства Финляндии, Нидерландов и Швейцарии[1] задумались об эксперименте по введению базового основного (или безусловного) дохода (БОД) – фиксированной суммы, которую следует выплачивать каждому жителю страны вне зависимости от его благосостояния и от участия в общественно полезной деятельности.

Замечу сразу: интерес к данной мере обусловлен прежде всего спецификой современного момента и тем вниманием, которое привлекают к себе социальные проблемы: с одной стороны, в связи с кризисом 2008–2009 годов и возросшей популярностью антикапиталистических идей, с другой стороны, в контексте масштабной иммиграции в Европу и болезненных вопросов о соотношении социальной справедливости и экономической эффективности. При этом сама по себе инициатива платить «не только» безработным, но и «вообще всем» не слишком нова: в определенной степени она представляет собой очередной этап естественного развития системы социального обеспечения. Кроме того, она отчасти введена, например, во Франции, где с 1988 года практикуется так называемый RMI (revenue minimum dinsertion) – ежемесячное пособие в размере 454 евро на человека, которое может получить любой житель Франции (причем не только гражданин, но и легально проживающий в стране не менее пяти лет иностранец), достигший 25-летнего возраста либо имеющий детей[2]. В 2013 году в самой Франции и ее заморских департаментах это пособие получали 1,55 миллиона человек[3], так что по-настоящему оригинальной в прозвучавших недавно предложениях является лишь идея о том, что новая выплата будет дополнять все получаемые человеком доходы, а не замещать (как это происходит сегодня) отсутствующие у него по каким-то причинам средства к существованию.

В ее нынешнем виде инициатива привлекает к себе намного больше внимания, чем она того заслуживает. С одной стороны, масштабы ее ограничены: в Финляндии в эксперименте по ежемесячной выплате 800 евро будут участвовать всего 10 тысяч человек, в голландском Утрехте на 1000 евро в месяц смогут претендовать около 200 тысяч, а на референдуме в Швейцарии, назначенном на 5 июня 2016 года, предложение выплачивать каждому жителю страны 2500 франков в месяц будет практически наверняка отвергнуто. С другой стороны, схожие предложения, хотя и не столь универсальные (обычно они касаются лиц, не имеющих постоянного дохода; жителей определенных территорий или людей, объединенных общим историческим наследием), возникают и реализуются постоянно. Однако как некий общий принцип, как серьезная социальная новация она, разумеется, заслуживает внимательного к себе отношения.

Практически любая статья или комментарий на тему базового основного дохода начинается с цитирования или упоминания воззвания одного из отцов-основателей США Томаса Пейна «Аграрная справедливость», написанного им в 1795–1796 годах и обращенного к Французской директории. В нем философ и политик, в частности, обосновывал тезис о том, что каждый житель страны имеет право на определенный доход, получаемый в результате сельскохозяйственного производства: «изначально» земля принадлежала всем, и потому ее использование должно приносить выгоду любому живущему на ней[4]. Это основание совершенно разумно, и тот факт, что во многих странах мира правительства давно уже задумались над тем, как реализовать подобную схему, только подтверждает это соображение.

В данном случае идея БОД основывается на воображаемом общем владении гражданами основными богатствами своей страны, которые делают возможным ее экономическое процветание. Экономически подобный доход является аналогом дивиденда в акционерной компании – и применительно к обществу в целом данный принцип выглядит справедливо исходя из современной логики. Никто ведь не оспаривает равные права каждого гражданина в политической сфере, никто не требует введения разного рода цензов при голосовании. Следовательно, как равны граждане-акционеры при принятии решений, так они должны быть равны и в получении результатов от хозяйственной деятельности. В рамках такого подхода безусловный базовый доход должен распределяться поровну (вне зависимости от того, в какой мере человек принимает участие в общественно полезной деятельности) и являться дополнением к его основному доходу, если он таковой получает.

Следует заметить, что схемы, которая могла бы гарантировать гражданам «нормальную» жизнь без какого-либо труда, пока не существует нигде в мире. Можно, скажем, привести самобытный пример Объединенных Арабских Эмиратов, где граждане получают до 20 тысяч долларов на оплату высшего образования или где молодым людям выделяются по 19 тысяч долларов на подготовку к свадьбе. Однако даже эти выплаты обусловлены: первая – поступлением в вуз из специального списка; вторая – женитьбой на гражданке ОАЭ. Можно также вспомнить и Аляску, где жителям начисляются ежегодные дивиденды от «The Alaska Permanent Fund», хотя даже в самом удачном для фонда 2008 году их сумма составила 2069 долларов, что равнялось примерно 3% подушевого регионального валового продукта. Понятно, что такие поступления не могли быть источником существования[5].

Естественно, если исходить из логики Пейна, для осуществления схемы выплаты безусловного базового дохода страна должна обладать столь же безусловным источником ценностей, который признавался бы во всем мире и использование (реализация) которого могло бы приносить подобный доход. Именно поэтому немотивированные «раздачи» денег и материальных благ осуществляются, как правило, только в странах, богатых ресурсами, либо там, где определенное положение государства (как транзитного или финансового центра) позволяет рассуждать о каком-то особом преимуществе, выгоды от которого можно распределить среди всех. В этом контексте стоит упомянуть о «Wealth Partaking Scheme» в Макао или «Scheme $6000» в Гонконге, но следует опять-таки отметить, что обе они реализовывались на врéменной основе, а основанием для них были существенные и долговременные бюджетные профициты, приведшие к скоплению избыточных резервов (что при некоторых допущениях можно считать результатом общих усилий). В то же время во всех подобных случаях распределяемые средства направлялись исключительно на поддержку тех, кто получал зарплату менее 10 тысяч гонконгских долларов в месяц. При этом сегодня все чаще звучат предложения о создании системы выплат ресурсных дивидендов и в общемировом масштабе, что могло бы привести как к сокращению глобального неравенства, так и к более рациональному использованию ресурсов[6].

 

Деньги с вертолета

Можно ли в ходе реализации подобных схем обойтись без природных ресурсов? В принципе, да. Если (как это предлагалось, но вряд ли будет сделано в Швейцарии) принцип состоит в простой раздаче денег всем жителям страны, то следствием такой меры – в теории – должно стать повышение платежеспособного спроса и, соответственно, более быстрый экономический рост. При этом, однако, возникают две проблемы. С одной стороны, нужно иметь первоначальные финансовые резервы для запуска программы с тем, чтобы она не основывалась на денежной эмиссии и не провоцировала инфляцию. Необходимы четкие экономические расчеты и совершенные модели, которые могли бы показать, в какой мере дополнительный спрос произведет мультиплицирующий эффект и, что еще важнее, когда действие этого эффекта закончится. Наконец, самое важное в нынешних условиях состоит в том, в какой степени эта прибавка будет стимулировать потребление. (Очевидно, что такую роскошь могут позволить себе развитые страны, в которых давно сформировалась культура разумного потребления и нет оснований полагать, что она изменится от денежной прибавки; кроме того, сегодня увеличения потребления не удается добиться даже за счет отрицательной депозитной ставки, и, следовательно, новая версия helicopter money[7] может оказаться неэффективной.) С другой стороны, никто не может гарантировать, что такой инструмент обеспечения социальной справедливости не «выкосит» занятость в тех отраслях, которые характеризуются относительно низкой зарплатой – в первую очередь в сфере услуг, в строительстве и там, где работа не требует высокой квалификации. Если же начнется массовый уход рабочей силы из этих профессий, то экономика, безусловно, столкнется с существенными трудностями.

С определенными оговорками можно признать, что попытки ввести систему выплаты БОД отражают становление не только «постиндустриального», но, как я называл его в своих прежних работах, «постэкономического» общества[8]. Они основаны на предположении, что деятельность значительного количества людей превратилась из трудовой, то есть совершаемой под прессингом экономической необходимости, в творческую, не зависящую от получаемого материального вознаграждения (только в таком случае можно быть уверенным в том, что люди просто не бросят работу). Однако «постэкономическая» теория предполагает скорее обратное: нарастание противоречий по мере того, как не (только) экономически мотивированная активность будет приносить все бóльшие доходы (как, например, деятельность программистов, ученых, эстрадных звезд или спортсменов), а заинтересованные в материальном достатке будут зарабатывать все меньше в условиях порожденной глобализацией конкуренции на рынке труда[9]. Поэтому с хозяйственной точки зрения данную инициативу следует воспринимать как небесспорную. Она может принести определенную пользу, но при наличии многочисленных и неочевидных на сегодняшний день предпосылок. Единственным обязательным условием, при котором данное нововведение можно рассматривать как позитивный для экономики шаг, выступает непревышение этим пособием реального прожиточного уровня в соответствующей стране. В подобном случае можно говорить о том, что такая мера не приведет к существенным хозяйственным потрясениям и экономическим перекосам.

При этом я не вполне уверен, что правы те, кто считает, что данное нововведение способно сделать общество более безопасным и стабильным. Да, с высокой вероятностью это так, если брать в качестве примера наименее развитые страны. Исследования показывают, что там обретение людьми минимальной уверенности в завтрашнем дне меняет общество к лучшему: в Намибии, например, где подобный эксперимент проводился в поселениях Отжеверо и Омитаро в 2008–2010 годах, число краж снизилось на 20%, а преступность в целом упала на 42%[10]; однако выплаты в этом случае составляли около 10 долларов в месяц на человека, и одно это говорит о том, как тяжело жили люди. Но в случае «раздачи» любому человеку 2500 швейцарских франков в месяц сложно предположить, на что именно – в том числе и на какие острые ощущения, – эти средства будут тратиться. На мой взгляд, выплаты «уравнивающего» пособия хороши там, где они помогают бороться с вопиющей бедностью и где примитивная организация государства не позволяет создать сложную систему социального обеспечения (что и делает универсальную адресную помощь наиболее эффективной). При этом следует иметь в виду, что даже в той же Намибии организаторы эксперимента вынуждены были признать, что хотя уровень жизни людей повысился, но никакого стимула к развитию «подопытные» деревни так и не получили.

Иначе говоря, я считаю, что: 1) идея безусловного базового дохода является в целом рациональной с экономической точки зрения и может (при четко спланированной реализации) дать определенный экономический эффект; 2) ее фундаментом выступает идея общества как корпорации, в которой основные условия хозяйственной деятельности принадлежат всем, и потому могут приносить выгоды каждому (я назвал бы принцип БОД проявлением «экономического гражданства») и 3) эта мера может быть приемлемой только в том случае, если она «уравнивает» доходы граждан, но не устраняет необходимость общественно полезной деятельности (к чему общество пока не готово).

Почему я подчеркиваю наличие экономических оснований для реализации подобной меры? Потому что убежден: если ее и следует вводить, то это должны делать рациональные политики правой (или либеральной) ориентации. Как ни парадоксально, но лишь они, на мой взгляд, могут реализовать такую программу (как один из вариантов продвигаемого ими сейчас «количественного смягчения» – только применяемого не к корпорациям или банкам с целью наращивания предложения товаров и услуг, а к частным лицам ради расширения конечного спроса).

 

Левые узурпаторы

Самой большой проблемой, с которой сталкивается продвижение данной концепции, является, на мой взгляд, ее узурпация представителями левых сил. Как мне представляется, предлагаемая идея ни в одном из своих аспектов не коррелирует с социалистической теорией. Если вспоминать определения социализма, то они, с одной стороны, основаны на устранении эксплуататорского класса, но, с другой стороны, одновременно предполагают распределение по труду. Как писал Карл Маркс, в этом случае «то же самое количество труда, которое работник дает обществу в одной форме, он получает обратно в другой; право производителей пропорционально доставляемому ими труду, а равенство состоит в том, что измерение производится равной мерой – трудом». Из сказанного делался следующий вывод: «Это равное право есть неравное право для неравного труда, и поэтому оно по своему содержанию есть право неравенства, как и всякое право»[11]. В нашем случае мы не видим ни изменения классовой структуры общества, ни трудового характера распределения продукта. Еще больше противоречит данная идея утопическим представлениям о зрелом коммунизме, где речь идет о распределении «по потребностям», а вовсе не о выдаче равного для каждого «социального вспомоществования», каким бы ни был его размер.

Современные левые, подходя к обоснованию концепции безусловного базового дохода, стремятся делать это, не исходя из (потенциальной) экономической целесообразности, а отталкиваясь от концепции прав человека, рамки которой в последние десятилетия расширились далеко за те пределы, которые были обозначены во Всеобщей декларации прав человека[12]. Левацкие авторы настаивают на том, что учреждение безусловного базового дохода вытекает из принципов соблюдения прав человека, гуманизма и справедливости. Я не отрицаю, что сама по себе такая идея не противоречит ни одному из них, но убежден: подобная аргументация губительна для рассматриваемой новации по целому ряду причин.

Первая, и самая существенная, причина – неопределенность круга получателей безусловного базового дохода. Мы уже вспоминали пример ОАЭ, где реципиентом государственной помощи могут выступать исключительно граждане страны, общая доля которых в населении не превышает ныне 10%[13]; пример этот хорош тем, что для приезжих получение здешнего гражданства выглядит практически нереальным делом. Если предположить, что получателями базового дохода и в остальных случаях станут только граждане, то такая мера лишь обострит противоречия между ними и наиболее обездоленными жителями этих стран – трудовыми мигрантами (сегодня во Франции, Германии, Испании и Австрии доля таковых составляет соответственно 4,1%, 4,8%, 5,8% и 6,3%)[14]. Между тем, очередная несправедливость в их отношении чревата серьезной напряженностью. Если же эта мера распространится на всех жителей страны, находящихся на ее территории некоторое время (5 или 10 лет), то проблема тоже не снимается: изначально предполагалось вознаграждать тех, кто строил то или иное общество, а недавние мигранты в их число не входят. Если же все-таки признать точно соответствующим идеям прав человека подход, по которому нужно платить поровну и всем, то развитый мир столкнется с таким наплывом беженцев, по сравнению с которым нынешние проблемы покажутся детской шуткой. А если обусловить «безусловный» базовый доход какими-то обстоятельствами (например, продолжительностью трудового стажа или хотя бы жизни в том или ином обществе), его безусловный характер исчезает и мера сведется лишь к очередному элементу социальной защиты (который вряд ли стоит преподносить с таким уж пафосом).

Вторая причина тоже весьма существенна. Сегодня в большинстве развитых стран существует норма, устанавливающая минимальный уровень заработной платы, месячной или почасовой. Повышение этого уровня происходит крайне медленно, но даже этот процесс серьезно снижает конкурентоспособность отдельных стран. Если обратиться к средней минимальной зарплате в Германии или во Франции (1890 евро и 1460 евро в месяц соответственно), то окажется, что de facto введение безусловного базового дохода на уровне 800–900 евро в месяц повысит нынешний уровень в полтора раза; если брать пример Швейцарии, где минимальная оплата для низкоквалифицированных работников составляет 2200 швейцарских франков в месяц, то речь пойдет об увеличении более, чем вдвое. Очевидно, что это спровоцирует громадный рост издержек и хотя, вероятно, не парализует высокотехнологичные и ориентированные на экспорт отрасли, но обеспечит рост цен на большинство товаров и услуг внутри страны и тем самым снизит стимулирующий повышение квалификации и производительности разрыв в оплате между менее и более квалифицированными работниками. Иначе говоря, помимо подрыва национальной конкурентоспособности, данная мера окажет дестимулирующее влияние на человеческий капитал и может запустить технологическую деградацию одобривших ее стран. (Не зря Фрэнсис Фукуяма подчеркивал, что сегодня «в развитых странах социальный статус человека в очень большой степени определяется уровнем его образования»[15]; пересмотр этого принципа ударит по инновационному потенциалу развитого мира.)

В-третьих, предоставление экономических преимуществ на основании гуманизма и следования доктрине прав человека является, на мой взгляд, недопустимо расширительной трактовкой этих прав. Оно способно нанести существенный удар не только по развитым, но и по развивающимся странам. Когда в 1920-е и 1930-е годы Советский Союз продемонстрировал возможность существования социалистической страны во враждебном окружении, Запад ответил быстрым развитием системы социального обеспечения (в середине 1930-х она была введена даже в США). В этом случае (как по причине сомнительности реальных достижений СССР, так и из-за того, что данный период был временем наименьшей в ХХ веке глобализации) импульс, который был дан Советским Союзом, обеспечил совершенствование тех обществ, которым коммунисты пытались показать пример. В нынешних условиях введение в развитых странах практики безусловного базового дохода согласно «левацким» подходам приведет не к стремлению других стран последовать их примеру, а к волне миграции, которая прежде всего захватит наиболее самостоятельных, профессиональных и готовых к риску граждан тех стран, которые отстают в своем развитии. Следствием окажется (про развитые экономики я не говорю) обескровливание развивающихся стран, лучшие представители которых выберут праздное существование в Европе вместо тяжелого труда по развитию собственных обществ.

Можно было бы привести и иные аргументы, но общий вывод останется тем же: экономические права не являются «врожденными», в отличие от большинства прав, отмеченных во Всеобщей декларации прав человека. Статья 23 Декларации говорит о праве на труд и на равное вознаграждение за равный труд (а не на равное распределение богатства); статья 22 четко связывает социальное обеспечение «со структурой и ресурсами каждого государства», не объявляя его абсолютным правом; наконец, статья 25 прямо указывает на то, что обеспечение человека дополнительным доходом требуется в условиях «утраты средств к существованию по не зависящим от него обстоятельствам» (безработицы, болезни, инвалидности, старости и так далее), а не исходя из абстрактных представлений о справедливости[16]. Экономические права приобретаются вследствие причастности к определенному обществу и государству, являясь результатом того или иного типа участия гражданина в жизни этого государства. Важнейшим элементом логики их расширения является соблюдение оптимального баланса между экономическими интересами каждого человека и экономической состоятельностью общества в целом. Только исходя из данного баланса и можно рассматривать потенциальную имплементацию концепции безусловного базового дохода.

 

***

Подводя итоги, надо еще раз задаться вопросом: какой рациональный элемент содержится в концепции безусловного базового дохода? На мой взгляд, он состоит в разумности подчеркивания экономического аспекта единства любого общества. С этой точки зрения пропорционально равное распределение общественного богатства между всеми гражданами (скажем пока так) выглядит вполне допустимым (и практически необходимым, если основным источником богатства страны выступает природная рента). Экономика страны рассматривается в этом случае как деятельность корпорации (к этой теме я обращался на страницах «НЗ» десять лет назад)[17], а равномерно распределяемые средства – как дивиденды собственников. Данный принцип соответствует и современной концепции демократии с ее всеобщим избирательным правом. Собственно, возможность получения безусловного базового дохода и должна, на мой взгляд, коррелировать с правом на участие в политической жизни. Если безусловный базовый доход будет при этом составлять 20–30% средней заработной платы, он мог бы выполнить несколько важных функций. Во-первых, подобные выплаты способны оживить потребительский спрос и подтолкнуть те экономики, которые (как, например, в Японии или в ряде стран ЕС) не могут вернуться на траекторию устойчивого роста. Во-вторых, такая мера действительно будет способствовать определенной солидаризации общества и обретению им ощущения большего единства. В-третьих, что также немаловажно, введение безусловного базового дохода способно изменить всю современную систему социального обеспечения, сделав ее более рыночной: в данной ситуации можно, например, отменить государственные пособия по безработице – ведь финансовые компании с радостью поработают с безусловными выплатами в рамках коммерческих страховых схем (иначе говоря, будут использовать их как взносы при страховании жизни, здоровья или страхования на случай безработицы). В-четвертых, данная схема способна сделать государственные бюджеты более социально ориентированными: с целью «выкраивания» дополнительных средств власти могут пойти на сокращение военных или иных непроизводительных расходов (в том числе, правда, и излюбленной альтерглобалистами помощи бедным странам глобальной периферии). Однако, повторю еще раз, такая программа может быть успешно реализована только ответственными политическими силами, руководствующимися не абстрактными соображениями о правах человека, гуманизме и справедливости, а остающимися в рамках строгой и понятной экономической логики.

 

[2] Подробнее см.: Legros M. Minimum Income Schemes: From One Crisis to Another, the French Experience of Means-Tested Benefits. Brussels: European Commission, 2009. P. 12 (Table 3).

[3] См. данные Национального института статистики:www.insee.fr/fr/themes/tableau.asp?reg_id=0&id=338.

[4] См.: Paine T. Agrarian Justice // Idem. Rights of Man, Common Sense, and Other Political Writings. Oxford: Oxford University Press, 2009. P. 409–435.

[6] См., например: Pogge T. Eradicating Systemic Poverty: Brief for a Global Resources Dividend // Journal of Human Development. 2001. Vol. 2. № 1. P. 3–24.

[7] Данный термин (дословно «деньги, разбрасываемые с вертолета») был введен американским монетаристом Милтоном Фридманом в 1969 году; он рассматривал их в качестве дивиденда, который государство могло бы выплачивать всем гражданам.

[8] Иноземцев В. За пределами экономического общества. Постиндустриальные теории и постэкономические тенденции в современном мире. М.: Academia; Наука, 1998; Он же. Расколотая цивилизация. Наличествующие предпосылки и возможные последствия постэкономической революции. М.: Academia; Наука, 1999.

[9] См.: Он же. Парадоксы постиндустриальной экономики // Мировая экономика и международные отношения. 2000. № 3. С. 3–11.

[11] Маркс К. Критика Готской программы // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения.М.: Издательство политической литературы, 1961. Т. 19. С. 25.

[12] Чтобы убедиться в этом, достаточно ознакомиться с выпущенным на русском языке сборником статей сторонников данной идеи: Идея освобождающего безусловного основного дохода. [Б. м.]: BGE-Buch, 2007.

[15] Fukuyama F. The End of History and the Last Man. London: Penguin, 1992. P. 116.

[17] См.: Иноземцев В. Корпорация «Россия»: желательна ли такая перспектива и насколько она возможна? // Неприкосновенный запас. 2006. № 4-5(48-49). С. 77–86.



Другие статьи автора: Иноземцев Владислав

Архив журнала
№130, 2020№131, 2020№132, 2020№134, 2020№133, 2020№135, 2021№136, 2021№137, 2021№138, 2021№139, 2021№129, 2020№127, 2019№128, 2020 №126, 2019№125, 2019№124, 2019№123, 2019№121, 2018№120, 2018№119, 2018№117, 2018№2, 2018№6, 2017№5, 2017№4, 2017№4, 2017№3, 2017№2, 2017№1, 2017№6, 2016№5, 2016№4, 2016№3, 2016№2, 2016№1, 2016№6, 2015№5, 2015№4, 2015№3, 2015№2, 2015№1, 2015№6, 2014№5, 2014№4, 2014№3, 2014№2, 2014№1, 2014№6, 2013№5, 2013№4, 2013№3, 2013№2, 2013№1, 2013№6, 2012№5, 2012№4, 2012№3, 2012№2, 2012№1, 2012№6, 2011№5, 2011№4, 2011№3, 2011№2, 2011№1, 2011№6, 2010№5, 2010№4, 2010№3, 2010№2, 2010№1, 2010№6, 2009№5, 2009№4, 2009№3, 2009№2, 2009№1, 2009№6, 2008№5, 2008№4, 2008№3, 2008№2, 2008№1, 2008№6, 2007№5, 2007№3, 2007№2, 2007№1, 2007№6, 2006
Поддержите нас
Журналы клуба