Прошедшая в Вашингтоне встреча лидеров «большой двадцатки», посвященная выработке общемировых рецептов борьбы с глобальным финансовым кризисом, еще до своего закрытия вызвала среди участников нездоровые розово-оптимистические тона. Саммит G20 называли и «важнейшим прорывом в системе мировых отношений», и началом «нового мира», и зарей «нового Бреттон-Вуда». Но на самом деле никаких эффективных рецептов, равно как и никакого «революционного фундамента» в основы «нового экономического порядка» заложено не было. Да и иначе быть не могло, потому что саммит G20 прошел без ключевой фигуры – избранного президента США, от политики которого будут зависеть очень многие расклады.

Когда идея саммита стран «двадцатки» только была выдвинута, предполагалось, что по его итогам будет реформирована мировая финансовая система, установленная бреттон-вудскими соглашениями в 1944 году. Однако за две недели до проведения G20 стало понятно, что этого не произойдет и пока даже приблизительных очертаний нового Бреттон-Вуда не видно. С глобальным кризисом решено пока бороться существующими экономическими инструментами глобального характера (МВФ и Всемирный банк), а на уровне национальных экономик координировать друг с другом свои действия.

Итогом двухдневных переговоров стала совместная декларация G20, где закреплены пять принципов реформирования мировых финансов. Также было решено на ближайший год воздержаться от протекционизма и введения новых торгово-инвестиционных барьеров. Развивающимся странам было обещано улучшить их доступ к фондам и ликвидности, в том числе и через МВФ. Помимо этого лидеры «двадцатки» пообещали усилить регулирование рынка производных финансовых инструментов, добиваться усиления контроля над бухгалтерской отчетностью крупных корпораций и ввести более жесткие стандарты управления рисками для банковской системы.

Сегодня даже на Западе многие замечают, что, несмотря на чрезмерный оптимизм итоговой декларации, не следует чересчур на нее надеяться. Складывается впечатление, что «саммит надежд» призван выполнять некую иную функцию, чем просто служить трамплином для очередных договоренностей. И скорей всего, G20 играет роль «ширмы», призванной дать «передышку» основным игрокам на мировых финансовых рынках. Но только что это за передышка?

Если проанализировать логику выступлений, то несложно заметить удивительное расхождение между целями и задачами участников саммита, с одной стороны, и идейными установками и методами их реализации, с другой. Такие разные люди, как министр финансов США Генри Полсон и президент России Дмитрий Медведев, слово в слово повторяют друг друга в том, что «нынешние структуры финансовой системы неадекватны» и что необходима их коренная «перестройка». И многие другие вторят им. И в то же время все с детской наивностью уповают на спасательные круги институтов системы «открытого рынка», механизм которого и довел мировые финансовые рынки до ручки. Если говорить об ублажающих мировые финансовые уши словах Дмитрия Медведева о необходимости создания международной комиссии из влиятельных «финансовых гуру» для экспертного сопровождения реформ, то непонятно, почему это предложение не воплотилась в итоговом документе саммита. Ведь саммит G20 вдобавок ко всему еще сыграл крайне важную роль, став, по сути, амнистией для подлинных виновников мирового финансового катаклизма. На самом деле немонетаристских альтернатив существующим «гуру» нынешняя система не создала. Поэтому, кого ни взять из этих «гуру», содеянное ими потянет на настоящий «экономический Нюрнберг».

На самом деле саммит показал, что никто из мировых игроков не знает, как именно реформировать мировую экономическую систему, в которой слишком много «черных дыр». Но при этом все отчаянно нуждаются в неких промежуточных правилах игры. К тому же противоречия между игроками достаточно сильны, чтобы новый экономический передел мира устроил всех в одинаковой степени. Так, например, остро обнажилась разница в подходах между США и Европой. Представители Европы выступают за более жесткий контроль над международными финансами, в то время как администрация Буша возражает против этого, опасаясь потери ключевой роли для экономики США и перехода лидирующих позиций к Евросоюзу.

«Рыночный капитализм был и остается двигателем процветания, прогресса и социальной мобильности в экономиках по всему миру. Все наши страны должны отвергнуть призывы к протекционизму, коллективизму и пораженчеству перед лицом наших нынешних трудностей», – настаивал в своей речи на саммите Джордж Буш. По мнению американского президента, социалистические модели госконтроля и национализации банковской сферы, которые используют сегодня в борьбе с кризисом европейские правительства, неэффективны, так как потери европейских экономик от этого якобы не уменьшились. Тем не менее Буш убеждает весь мир поверить ему на слово. Не случайно европейские лидеры предлагали схемы, контролирующие именно наднациональные механизмы экономической макрорегуляции. К примеру, Ангела Меркель заявила, что «мы сделали важные шаги к глобальному экономическому порядку, к глобальному регулированию бизнеса и глобальному надзору за рынком». А Николя Саркози отметил, что «администрация США согласилась продвинуться по вопросам, по которым исторически все американские администрации двигаться отказывались».

Однако в настоящий момент будущее европейской экономики очень сильно зависит от того, что происходит по другую сторону Атлантики. Европейские банки, накупившие по своей алчности некоторое время назад американских ипотечных активов, которые сейчас абсолютно ничего не стоят, остались с огромными долгами в долларах, и у них нет долларов, чтобы отдавать эти долги. Межбанковский рынок почти остановился, а привлечь живую валюту на рынке сегодня нереально. Драматизм ситуации заключается в том, что центробанки Европы рефинансировали все операции только в евро, в результате в Европе возник небывалый долларовый ажиотаж, потому как все операции по американским ценным бумагам возможно вести только в долларах. Европейские банки в итоге вынуждены скупать доллары за евро на форвардах по любым ставкам. Поэтому война с долларом ЕС сейчас выгодна меньше всего.

Очевидно, что будет сделана попытка выбора некой компромиссной схемы и международные финансовые институты ждет далеко не реформа, а всего лишь «косметический ремонт». Не исключено, что в ближайшее время будет поддержано выделение крупных стабилизационных кредитов развивающимся странам – подобных тем, что уже получил Пакистан. Страны G20 уже взяли на себя обязательство обеспечить Всемирный банк и МВФ «необходимым количеством средств». Япония ранее уже сообщила, что предложит МВФ 100 млрд долларов из своих валютных резервов. Предоставить поддержку МВФ и Всемирному банку может также Китай, который обладает крупнейшими валютными резервами в мире и выступает за превращение юаня в одну из резервных валют мира. Председатель КНР Ху Цзиньтао попытался сделать весьма радикальное предложение – увеличивать число иностранных валют в международных расчетах. Однако очевидно, что китайский юань сегодня еще не готов исполнить роль резервной валюты. Юань самим китайцам выгодно держать низким, обеспечивая рентабельность своей промышленности, пока Китай не превратится окончательно в мирового экономического лидера к 2017–2020 гг. Но в Вашингтоне уже сейчас опасаются, что Китай может внезапно выбросить на рынок лишние долларовые активы и тем самым окончательно обрушить доллар.

На самом деле, одним из действительно важных сдвигов в мировой экономической архитектоники оказался сам формат саммита, открывший эпоху перехода от «большой восьмерки» к «большой двадцатке». Помимо «восьмерки», в саммите приняли участие лидеры Китая, Испании, ЮАР, Кореи, Мексики, Австралии, Аргентины, Бразилии, Индии, Индонезии, Нидерландов, Турции, Саудовской Аравии. В этой конфигурации страны БРИК (Бразилия, Россия, Индия и Китай) будут выступать наравне с Западом. Но следует понимать, что подобные вещи никогда не делаются просто так и тем более задаром.

Не остается сомнений, что за фасадом «эпохи реформирования» с подачи G20 мировые финансовые силы решили осуществить несколько макрозадач. Первая – по возможности скорректировать инерцию мирового финансового кризиса, равномерно перенеся его тяжесть с западных финансовых рынков на весь мир. Иными словами – решено стравить «лишнее давление» кризиса, привлекая в качестве дополнительных «поручителей» и «регуляторов» как можно больше игроков, включая страны БРИК. Неудивительно, что вопрос об ответственности всей системы кукловодов биржевых спекулянтов – подлинных конструкторов нынешнего кризиса, как и понимание реальности происходящего, в итоговой декларации саммита так и не появились, и не могло появиться – потому что никакой существенной реформы монетаристских институтов глобальной экономики не предложено, так как договаривающимся сторонам это невыгодно. Финансовые группировки, ответственные за кризис, предложили всем поступить по правилу – «спасая нас, спасаете себя».

Отсюда и вторая макрозадача, действительно устраивающая большинство мировых игроков, – договориться о переходных правилах игры, чтобы до окончательного обрушения доллара, которое наступит скорее рано, чем поздно, успеть вытащить из экономики Соединенных Штатов хотя бы часть «застрявших» там из-за кризиса активов. Ведь в американских ценных бумагах реально погребены активы многих государств, в том числе и России. И вернуть их (хотя бы частично), может быть, и удастся, но только при еще «живом» долларе.

По итогам G20 сейчас создается система, при которой «открытый рынок» и уже де-факто мертвую кредитно-финансовую систему пригласили на последний танец. Это устраивает всех – падающая американская экономика получает отсрочку на неопределенное время, а для экономик мира возникает возможность «подоить» остатки системы в последний раз. Более того, помимо этого выполняется еще и третья макрозадача – создавая высокий курс доллара и постепенно девальвируя другие мировые валюты, творцы мировых финансовых катаклизмов пытаются максимально смягчить будущий обвал доллара, который превратится в болезненное, но все-таки планирование, а не падение в пропасть.

А что же остается России? Увы, наша страна вынуждена играть сегодня в те же игры, в которые играет весь мир, потому что усилиями столпов российской экономической политики мы точно так же, как Европа, Китай и весь остальной мир, «заживо погребены в долларе». При этом следует особо отметить, что идеи, которые составили основу предложений России к прошедшему саммиту – о необходимости создания новых глобальных коллективных структур, о «множественности» резервных валют как фактора обеспечения стабильности, – не нашли никакого отражения в итоговой декларации вашингтонского саммита. Сам Медведев при этом отметил, что в совместной декларации «учтено все, что нас сейчас волнует».

В своей речи Дмитрий Медведев фактически дал понять, что сейчас не время искать виноватых, но зато самое время срочно вырабатывать согласованную позицию и сообща бороться с кризисом, который охватил уже весь мир. Любопытно, что сама Россия, обещая мировым акулам играть в «общую игру», постепенно переходит в торговле с партнерами на рубли. Вот только насколько ей позволят это делать дальше, когда вроде бы уже все подписано и «ударили по рукам»?

Что же толкает Россию продолжать без оглядки играть в пасьянсы, радующие сердца монетаристов во всем мире? Нужно признать, что только одно – наивная иллюзия, что России оставят место в спасательной шлюпке, которая вытянет из бездны. А это означает, что дела в нашей «сильной экономике» не так уж хороши после того провального курса, который осуществлялся все последние годы. Фондовые индексы в России упали с середины мая по 24 октября на 78% против 36–44% в США. Цены на капитальные активы – на 19–30% против 11–16% в Америке. Уже стали реальностью массовые неплатежи в банковской системе, которых так и не случилось на Западе. И, наконец, все это произошло на фоне разбазаривания на нужды борьбы с кризисом национальных финансовых резервов, эквивалентных 9% ВВП, тогда как в Соединенных Штатах правительство «впрыснуло» в экономику суммы, не превышающие 5–6% валового внутреннего продукта. Все указывает на то, что если ситуация в финансовой сфере не стабилизируется, банки не начнут проводить платежи, а ситуация со взаимными долгами компаний не будет урегулирована, в 2009 г. нас ждет отрицательная динамика ВВП, резкое обесценение рубля (девальвация) и обвальное снижение жизненного уровня большинства граждан страны.

А ведь России как раз очень выгодно все то, что проклиналось очень на прошедшем саммите, – государственный протекционизм, серьезное антимонетаристское законодательство, дополнительные торгово-инвестиционные барьеры и максимально возможная изоляция от всего того, что сейчас происходит в мировой экономике. Увы, и наши государственные средства застряли в мировой экономике точно так же, как у всех, но выводы из этого делаются неверные. Потеря трети стабфонда за рекордно короткое время свидетельствует о том, что экономический блок правительства совершенно не знает, что делать дальше. Поэтому по старинке Кудрин и Ко продолжают свою «большую монетаристскую игру» по чужим правилам и на чужих условиях в надежде, что схема «все побежали, и я побежал» сработает.

Особенно настораживает тот факт, что на минувшем саммите страны–участники G20 фактически оказались в условиях новой круговой поруки перед такими глобальными монетаристскими институтами, как Всемирный банк и МВФ. Теперь часть развивающихся экономик, которым будут «помогать» МВФ и Всемирный банк, ждет того, обо что обожглась ельцинская Россия, – потери экономического суверенитета. А вот для повзрослевшей России сейчас правила немного иные: за «место в шлюпке», которое обещает «новый экономический порядок», придется расплачиваться по-взрослому. По факту международные финансовые институты осуществляют очень тонкий, но все равно силовой шантаж: если хотите спасти свои деньги в гибнущей американской экономике, играйте по правилам монетаристских хозяев. А эти правила требуют от национальных экономик определенной «прозрачности» и приверженности идеалам «открытого рынка» – то есть потери государством определенного процента регулирующих экономических функций.

В мировой экономике сейчас происходит то, что очень точно подметил один из немногих реалистов на этом саммите – премьер-министр Японии Таро Асо. Он поделился своими мыслями о том, что нынешний глобальный кризис будет существенно более долгим и тяжелым, чем сегодня это можно себе представить, и выразил сомнение в том, что участникам саммита удастся наладить эффективную координацию в принятии мер экономической политики. К реальной координации, по мнению Асо, на практике никто не готов. А это значит, что, прежде чем начнется новая мировая экономическая эпоха, мир опустится в самую бездну кризиса и выйдет из нее с «нулевым» результатом, где от старых правил и обстоятельств не останется почти ничего, – все будет высосано подлинными творцами экономических катаклизмов досуха. Сегодня под ширмой «большой, общей и честной игры» все стараются играть только в свою игру. Потому что в реальности никакой «большой, общей и честной игры» быть не может, как не бывает бесплатного экономического сыра в глобальной экономической мышеловке.