Однако, скорее всего, в победившей партии не особо задумываются над такой «жертвой», ибо ее как таковую и жертвой не назовешь. Это явленная милость, подарок «с барского плеча» откровенно проигравшим партиям. Подчеркивают эту видимость парламентаризма и внутренние дела в самой «Единой России», где решили по-своему интерпретировать парламентскую деятельность.

Так, уже на первом после выборов партийном съезде было принято решение о внесении изменения в устав. Теперь «руководящие центральные органы партии всех уровней оказывают содействие в проведении свободного обмена мнениями среди членов партии и сторонников, организуют внутрипартийные дискуссии членов партии и сторонников по актуальным проблемам развития страны и вопросам развития и совершенствования партии для развития внутрипартийной демократии, повышения эффективности выработки партийных политических решений». Озвучил это изменение секретарь президиума генерального совета «Единой России» Вячеслав Володин. Решение, в общем, получилось, достаточно свежее, хотя и не сенсационное.

Если вспомним, то «крылья» у «Единой России» пытались отрастить еще весной 2005 г. 19 апреля 2005 г. группа членов «Единой России» (В. Плигин, Д. Зеленин, М. Прусак, А. Макаров и др.) объявили об образовании правого, либерального крыла в партии. Спустя два дня другая группа «единороссов» (А. Исаев, Г. Кулик, Н. Булаев и др.) объявила о том, что в партии с образованием правого крыла начинается внутрипартийная дискуссия и что образуется левое или, как сами себя предпочитали назвать депутаты, «социальное» крыло. Дальше этих инициатив тогда, как помнится, никакой особой дискуссии не получилось, но партия стала сильно отличаться от самой себя сезона 1999–2000 гг.

Аппарат и кадры «Единой России» в период далеких 1999–2000 гг. еще не разбухли до критических размеров, которые грозили бы потерей оперативного контроля над внутрипартийными процессами, законопроизводством и даже голосованием. Можно вспомнить, как после 2003 г. находчивые партийные пиарщики для облегчения управления огромной массой новых депутатов вынуждены были придумать особую систему жестов со стороны «ведущего», объясняющего на пальцах, как следует голосовать рядовым членам думской фракции «Единой России». Партийный призыв в Госдуме после декабря 2007 г., как оказывается, вообще затруднительно собрать вместе в любом помещении Думы, кроме зала для пленарных заседаний.

Но самое интересное, что именно в 2005 г., когда возник первый прецедент партийных «крыльев», «Единая Россия» впервые в своей истории выступила в Думе с открытой критикой правительства за провал первого этапа реформы по монетизации льгот. Тогда 24 «единоросса» (в их числе – Слиска, Райков, Резник и Хинштейн) потребовали убрать министра здравоохранения и социального развития Зурабова и тем самым нарушили негласную внутрипартийную дисциплину. «ЕР» впервые проявила себя как самостоятельная политическая сила. Сюда же можно вписать все известные несостыковки между Б. Грызловым, Г. Грефом и М. Зурабовым, которые стали очевидными за последние годы. Можно вспомнить также знаменитую фразу угрозы Владимира Пехтина в адрес правительства («мы это терпим в последний раз») в 2005 г. и «неуд», поставленный Борисом Грызловым в начале 2007 г. деятельности М. Зурабова. Вся дальнейшая история с «окрылением» партии свидетельствует о том, что функции оперативного контроля над ней со стороны правительства и Кремля постепенно ослабевают, оставляя в ведении «единороссов» рутину текущих дел.

Сегодня, после «красноярских тезисов» Путина, когда он признал, что у «Единой России», по сути, нет собственной идеологии и она полна «проходимцами», становится ясно, что партия на пороге серьезных организационных перемен.

Во-первых, партия сама признает, что у нее отсутствует целостная идеология. Это достаточно редкое явление подчеркивает и серьезные разногласия между партийцами. И разногласия эти носят не идеологический характер, что объяснимо, а характер конъюнктурный. Это позволяет сделать вывод, что «Единая Россия» на сегодняшний день фактически является институционально оформленной бюрократией, где каждая группа имеет свои интересы. Выражаясь парламентским языком, «ЕдРо» превратилась в современную КПСС. Именно так аттестовал партию ее же член Станислав Говорухин на первом заседании Думы.

Выпад режиссера произошел при дележке портфелей, когда вместо Кобзона на пост руководителя комитета по культуре ГД был предложен, а затем и избран Григорий Ивлиев.

Говорухин был достаточно категоричен: «Это сильно ударяет по авторитету партии «Единая Россия», где никто, оказывается, не может ни с кем ни поговорить, ни высказать своего мнения, ни оказать никакого влияния. У нас все так. Мы хотим лучше, а получается как всегда. Мы хотели сделать здоровую партию, а получается КПСС». После этого последовали долгие и продолжительные аплодисменты. Лишь один Жириновский (!) намекнул Говорухину, что такой демарш может стоить режиссеру мандата. Однако даже эти намеки вряд ли кому-то были нужны – 414 человек проголосовали за предложенную кандидатуру при четырех воздержавшихся и четырех против.

Кстати, интересно, что этим же голосованием был «забракован» Владислав Третьяк, уступивший свое место руководителя комитета по физической культуре и спорту Антону Сихарулидзе. А ведь ранее Третьяк с радостью признавался: «Я как хоккеист, как олимпийский чемпион, прекрасно знаю, что только в команде можно добиться самых больших успехов для нашей Родины». Команды, увы, у «ЕдРа» опять не получается.

На том же съезде, 17 декабря, на котором был выдвинут в кандидаты в президенты Дмитрий Медведев, были образованы внутрипартийные фракции. В своем выступлении Володин разделил их следующим образом: либеральное крыло, социальное, консервативно-патриотическое, которое разбивается на еще две группы. Фракции были даже институционально оформлены: четыре группы возглавят Владимир Пехтин, Валерий Рязанский, Артур Чилингаров и Татьяна Яковлева. Но вряд ли такое деление будет стопроцентно соответствовать идеологическим направлениям.

Скорее всего, разделение партии произойдет действительно по четырем направлениям. Контуры двух из них уже намечены: «либерально-консервативное» – во главе с Владимиром Плигиным и Павлом Крашенинниковым и «социальное» – во главе с Андреем Исаевым. Третье течение, которое, возможно, появится в новом парламенте, представлено Иваном Демидовым. Источник в партии называет этих новобранцев «обновленцами». Сами «обновленцы» хотят, чтобы их называли «столыпинцами». Наконец, четвертое течение – христианско-консервативное. В него войдут, скорее всего, Дмитрий Савельев и Юрий Шувалов.

Первый же вопрос, возникающий после ознакомления с данными «течениями», – что они собой будут представлять?

Грубо говоря, это чистый модерн, где вместо рационального обоснования появляется мистический оттенок

Напомним, что Владимир Плигин возглавил комитет по конституционному законодательству и государственному строительству, а Павел Крашенинников – комитет по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству. Кстати, Крашенинников известен своей либеральной позицией и политическим либеральным происхождением (бывший член СПС). Из последних его инициатив резкий протест всего общества вызвал проект поправок к закону «Об опеке и попечительстве». Эти поправки, разработанные совместно с Екатериной Лаховой, фактически вводят запрет на негосударственные приюты и патронатные семьи, а приемные семьи ставят в очень затруднительное положение.

Второе направление – социальное – представлено Андреем Исаевым (председатель комитета по труду и социальной политике). Это достаточно молодой, но уже хорошо зарекомендовавший себя партиец. Именно партиец – вся деятельность Исаева связана с «Единой Россией». Он считает, что главная проблема, которой будет заниматься Дума нового созыва, – борьба с бедностью и выполнение государством своих социальных функций, то есть прямое выполнение «плана Путина».

Третье направление – «обновленцы», которых возглавит Иван Демидов, – вряд ли будет иметь успех. Сам Иван Иванович, известный своей жестко патриотической позицией, которая, пожалуй, наиболее продуманна и интересна, в ГД не прошел. Потому он, конечно, может продолжить организацию работы «Молодой гвардии» и других патриотических структур в рамках партии, но эффекта от этого будет меньше, если не сказать иначе – Демидов рискует в конечном счете превратиться в оппозиционера, на котором и будут отыгрываться другие, более «лояльные» принятому курсу партийцы.

Четвертое направление – христианско-консервативное – может быть создано для контраста. Дмитрий Савельев на серьезные должности не назначался, а Юрий Шувалов (возглавлял в свое время управление по связям с общественностью) в ГД тоже не прошел. Впрочем, именно Шувалову принадлежит озвучивание идеологического распада «Единой России».

Еще в ноябре 2007 г. Шувалов заявил, что разбивка на течения нужна «единороссам» исключительно с целью наилучшего исполнения «плана Путина», поскольку «при разработке общей программы важны и детали, которые играют значительную роль». Эта необходимость, сказал Шувалов, и побудила «Единую Россию» создать идеологические центры в партии.

Но христианско-консервативное направление уже тогда подвергалось критике, тем более что для самого яркого и настоящего христианина-патриота Демидова выделили особую нишу.

Следующий вопрос – а зачем, собственно, нужно такое разделение? Неужели партия не способна каким-либо образом сформулировать адекватные законопроекты без странного четвертования самой себя? В этом парадоксе, естественно, заложен особый смысл.

По словам Владимира Плигина (либерал-консервативное направление), разделение, во-первых, будет недолгим, а во-вторых, завершится в скором времени выработкой идеологии центризма. Указанная идеология, в свою очередь, родит новую философию – государственности. Потому что, по мнению Плигина, «главным в следующем историческом периоде будет построение сильного государства через участие в этой работе свободной личности». Очевидно, что речь идет об уже знакомой каждому «россиянину» формулировке «суверенной демократии». Получается, что «ЕдРо» просто получила наказ – четыре группы будут соревноваться в создании идеологии или элементов идеологии «центризма». Причем параллельно будет вводиться борьба интересов, которая выявит наиболее способных и целеустремленных. Неслучайно преимущество имеют уже сформированные фракции Плигина и Исаева. В свое время они составляли два крыла партии. Исаев делал ставку на суверенитет и социальную составляющую, а Плигин – на демократические ценности и гражданские свободы. Представители обоих крыльев нещадно публично критиковали друг друга, но, видимо, их противоборство не устроило АП, которая и стоит за этими течениями.

По сведениям источника внутри партии, разные течения создаются для того, чтобы имитировать идеологическую борьбу в условиях полного ценностного вакуума. После победы «ЕдРа» речь шла о трех направлениях, но затем решили остановиться на четырех, разбив, на всякий случай, консерваторов по двум направлениям – националистическому и христианскому. Это вполне соответствует заявлению зам. главы администрации президента Владислава Суркова, что концепции моноидеологических партий в России устарели и пришло время «политических структур идеологического синтеза».

Конечно, вполне возможно, что за столкновениями течений родится в муках некое подобие идеологии. Но, как показало время, два крыла не очень высоко подняли «ЕдРо», по крайней мере не так высоко, как административный ресурс. Не исключено, конечно, что включение в идеологическую полемику молодых политиков, таких, как Демидов, может послужить открытию «русского» в современной России. Но непопадание Демидова в Думу и аккуратное поствыборное сворачивание националистического дискурса свидетельствуют совсем о другом.

Любопытно, что еще в бытность главой АП Дмитрий Медведев заговорил о том, что необходимо создать «большую правую партию» на базе «Единой России». Что это – результат недовольства аморфностью и бесхребетностью «серой массы» партии чиновников? Тем более и президент недоволен деидеологизированностью крупнейшей партии в России, которой при таком раскладе уже опасно поручать безоглядно весь массив оперативного контроля над законодательством. Тем более, что сейчас «крылья» партии и власти являются политически гораздо востребованными, чем в далеком уже 2005 г. Этого требуют не только громоздкие размеры партийной махины, но и отсутствие в Думе партий и групп, которые представляли бы национал-консервативного и классического либерального избирателя.

Проблема, по-видимому, лежит в отсутствии укорененности у тех, кто делает сегодня политику в России. Укорененность предполагает некий фундамент, какие-то корни (в том числе ценностные и исторические), на которых нечто строят или нечто вырастает. Четкая формулировка апостола Павла: «Если Христос не воскрес , тщетна и вера ваша», – не предполагает двусмысленностей.

Однако многие ведущие политики вместо поиска собственной идентичности, а проще говоря, не имея уверенности в легитимности самой демократической власти, тем не менее, грезят, устремляя свой взгляд на настоящее из будущего, норовя предстать перед телекамерами в образе оракула. Такая шаткая позиция совершенно подрывает логику принятия политических решений. Грубо говоря, это чистый модерн, где вместо рационального обоснования появляется мистический оттенок. «Если хотим, то давайте взглянем на себя из наилучшего будущего. Из глобально значимой национальной экономики интеллектуальных услуг. Из процветающей суверенной демократии», – предлагает зам. главы администрации президента Владислав Сурков. И, взглянув, приходит к выводу, что сегодня у нас все не очень хорошо. Но разве обязательно совершать такой «мистический сеанс», если достаточно просто честно посмотреть вокруг? Если есть, наконец, прошлое, великое прошлое России. Но Сурков, называя себя и своих коллег «последними трубадурами национализма», считает, что «нужно, чтобы будущее влияло на актуальную политику сильнее, чем прошлое, нужно диагностировать и корректировать существующее положение с позиций предстоящего». Впрочем, как увидеть это будущее и кто способен наиболее полно его описать, сказать очень сложно. Ведь мистические грезы и прозрения – удел «избранных», удел тех, кто с Судьбой на «ты». А от нее, по словам Суркова, «как известно, не уйдешь».

Отсюда и вывод, который делает этот амбициозный кремлевский чиновник: «Нужен сдвиг всей цивилизационной парадигмы». Ибо «речь действительно идет о принципиально новой экономике, новом обществе. Нужна новая проекция русской культуры на предстоящую историю». Значит, история эта уже предопределена, в общих чертах она открыта говорящему. Но кому открывается будущее? Ведь оратор предполагает не просто писать «утопию», но и сдвигать цивилизационную парадигму, имея для этого все рычаги. Вряд ли речь идет об Откровении. Это слишком таинственная и исключительная стезя человеческой праведности, чтобы обсуждать ее в рамках выступления перед особо верными членами партии. Но что если это игра, просто забава?

Сам Сурков признается, что «те, кто понимает культуру как сферу игры, знают, что смысл любой игры – не только развлечение и обучение, но и испытание». Другой вопрос, испытание для кого и испытание в каких масштабах? Если это игра, то никакой надежды нет и быть не может. Результат игры всегда один: победа или поражение. Ничья в политике невозможна – эта историческая данность, от которой нельзя отмахнуться, даже если смотреть из будущего. Вступление в игру всегда предполагает отказ от собственной личности и безоговорочное принятие определенной роли.

В итоге так и получается. Одна партия играет роль нескольких партий, ее течения играют роль нескольких идеологий, менеджеры играют роль идейных вдохновителей, политики играют роль государственников, статистические опросы играют роль настроения людей, новости играют роль счастливой жизни населения и т.д. Видимо, есть те, кто играет роль судей и болельщиков. Остается лишь узнать, кто играет роль судьбы, которая оглашает результат. Но раз Судьба – это предопределенная временная данность, имеющая свои незыблемые границы, то знающий будущее, то есть все элементы этой данности и конечный результат (будущее), и играет роль Судьбы. На этом можно было бы остановиться, если бы не одно «но» – Судьбу, естественно, в некоторых учениях персонифицируют, из слепого рока превращая в личность. Так что играющий роль Судьбы претендует на роль Бога. В конце концов, президенты приходят и уходят, а стойкие чиновники остаются.

Возвращаясь к укорененности, а точнее, неукорененности демократической модели в России, можно сказать, что ее просто негде взять. Нет никакого общего, объединяющего события, которое бы «демократическими ценностями» связало историю, народ и власть. Сегодня эти три составляющие разобщены, они существуют автономно, а их «игровое» сближение рождает «чудовищ».

Следовательно, вместо органического развития появляются картины будущего, идеальные не столько в своей детальности и разработанности, сколько в своей проекции на ум созерцающего их. И здесь действительно созерцающему нужно отбросить прошлое, ибо конструирование будущего всегда заканчивается крахом. В свое время Сперанский предлагал Александру I проработанный футурологический проект, который закончился подрывом национальной безопасности и восстанием декабристов. Футурологический манифест Витте, подписанный в 1905 г., втащил Россию в начало распада, а многообещающий демократический проект завершился красным террором и большевистским безвременьем. Да и само построение «светлого будущего» закончилось развалом великой державы. Собственно, все упомянутые и неупомянутые «оракулы» и «провидцы» лишали Россию надежды на собственное развитие, где им самим не было бы места, предлагая вместо нее коренной сдвиг «цивилизационной парадигмы». И, к сожалению, сдвиги происходили.

Сегодня игра в футурологию уже зашла достаточно далеко. Архитектура бюрократического аппарата выстроена в нынешней России таким образом, чтобы имитировать здание. На деле же за заявлениями и формальными выполнениями обещаний стоит виртуализация взаимодействия населения и власти, то есть увеличение пропасти между ними. Вполне возможно, что это идеально вписывается в будущий проект суверенной демократии, где будут существовать смыслократия – несменяемая фракция идеологов, создающая разные виды власти, и обслуживающий эту «аристократию» народ, постепенно переселенный в какой-нибудь очередной «Дом-2». Всем будет хорошо – это и будет демократия. Но трогать ни людей, ни идеологов не будут – это и будет «суверенитет». Но сохранится ли при этом Россия? Независимая, национальная и единая? Впрочем, сказал уже (явно по этому поводу) Владислав Сурков: «Без сомнения, мессианство нам сейчас ни к чему».