Другие журналы на сайте ИНТЕЛРОС

Журнальный клуб Интелрос » Политический журнал » №5, 2008

Дольше живет тот, кто учится всю жизнь

«Нас, граждан России, из года в год становится все меньше и меньше. Уже через 15 лет россиян может стать меньше на 22 миллиона человек. Если нынешняя тенденция сохранится, выживаемость нации окажется под угрозой. Нам реально грозит стать дряхлеющей нацией. Сегодня демографическая ситуация – одна из самых тревожных», – заявил президент Владимир Путин в своем первом Послании Федеральному собранию в 2000 г. Но только в Послании-2006 им были поставлены конкретные задачи, которые могут способствовать стабилизации численности населения России: снижение смертности, повышение рождаемости и проведение эффективной миграционной политики.

Весной нынешнего года правительство должно представить долгосрочную фундаментальную программу под названием «Концепция демографической политики Российской Федерации до 2025 года». Но можно ли за столь короткое время волевым решением исправить ситуацию? О проблемах российской демографии в интервью «Политическому журналу» рассуждает директор Независимого института социальной политики Татьяна МАЛЕВА.

– Татьяна Михайловна, за последние 15 лет у нас резко упала продолжительность жизни. У мужчин она составляет 59 лет, у женщин – 71 год. Россия занимает по этому показателю 142-е место, чуть уступая Ираку и чуть обгоняя Белиз. В сознании населения укоренилось однозначное мнение, что во всем виноваты реформы 90-х годов. Так ли это?

– Сегодня Россия переживает демографическую драму, если не сказать трагедию. Когда о ней говорят, тут же переходят на низкую рождаемость. Но низкая рождаемость – явление не уникальное в мире, и не только это является причиной демографического кризиса, в котором Россия пребывает уже много лет.

Хронологические границы этого кризиса определяются по-разному. Одни говорят, что он начался 15 лет назад, другие называют цифру 20. Я же считаю, что кризис наступил после 1965 года. Именно тогда произошли необъяснимые процессы. До середины 60-х годов продолжительность жизни в нашей стране росла. У мужчин она превышала 65 лет, у женщин – 73 года. По этому показателю мы почти догнали западноевропейские страны: разница в продолжительности жизни мужчин наблюдалась в два года, женщин – лишь несколько месяцев. А вот потом случилось что-то непонятное. Мы – единственная в мире страна, у которой было длинное демографическое плато, а потом вдруг началось необъяснимое движение по обратной траектории. Сегодня демографы всего мира мучаются над вопросом, что же с нами тогда произошло, и не могут найти ответ.

Реакцией советской власти на рост смертности явилось закрытие демографической статистики, которую открыли только в конце 90-х годов. Все данные с 1965 по 1989 год – это восстановленная статистика. Этому тренду с 1965 года можно верить лишь приблизительно, и наука не может работать в условиях догадок, когда от нее скрыты главные факты.

– Но статистика показывает, что самый пик смертности в России все-таки пришелся на период реформ, на 1992–1994 годы…

– Одни факторы говорят, что влияние экономических преобразований тех лет на демографию было сильным, другие свидетельствуют, что глобальные причины надо искать в чем-то другом. Нельзя отрицать, что реформы 90-х годов – это самый острый момент. Тогда был социальный стресс, который больше всего коснулся мужчин – продолжительность жизни у них в тот период составляла всего 57 с половиной лет. Именно мужчины более болезненно отреагировали на изменение своего социального статуса, материального положения и потерю работы. Женщины оказались более устойчивыми к реформам. У них была гендерная защита, связанная с выполнением ими традиционных функций в социальной жизни – имеется в виду забота о семье, домохозяйстве, детях. Это помогло им защититься от стресса. Влияние реформ сфокусировалось в трудоспособных возрастах. Интересно, что на социальный стресс тех лет не среагировали ни старики, ни дети.

Но вернемся к смертности. На цифры середины 90-х оказала влияние и антиалкогольная кампания конца 80-х. Она смогла отодвинуть смерть целых социальных групп, находившихся в зоне повышенного риска. Другими словами, в середине 90-х умерли те, кто мог умереть еще в середине 80-х. Это первое. Во-вторых, к середине 90-х возросло количество смертей, связанных с чрезмерным употреблением спиртного. И третье: на эти годы пик смертности пришелся в силу демографических волн и в силу поколенческой структуры. То есть в 1992–1994 годах мы имели одновременное совпадение долгосрочных и краткосрочных последствий разных демографических и социально-политических явлений.

– Самым слабым звеном, как ни странно, оказался сильный пол. Что же происходит с российскими мужчинами?

– Это наша самая болевая точка. У нас аномально высокая смертность в возрастных категориях от 40 до 60 лет. Такого нет нигде в мире. Бывает высокая смертность, но она касается людей более молодого возраста в воюющих или конфликтующих странах, там, где есть этнические или политические конфликты. У нас же вымирает трудоспособное мужское население старших возрастов. Для российского мужчины главное – дожить до 60 лет и успеть выйти на пенсию. Если он пережил этот пик, дальше у него уже все будет более или менее нормально. Но от 40 до 60 лет – это катастрофический возраст.

Самые острые проявления демографического кризиса после 1994 года мы наблюдали в больших городах. Именно там был большой сброс продолжительности жизни. Но там было и самое быстрое восстановление. Мало кто обращает внимание на то, что рост продолжительности жизни в деревне не так уж сильно отреагировал на реформы, как город. Российская деревня как пила много, так и продолжает пить. И деградирует она, прежде всего, из-за мужского населения. Продолжительность жизни там падала и продолжает падать. Одно можно сказать вполне определенно – что-то нехорошее происходит с нашими мужчинами.

– Западные ученые однозначно называют главный фактор сверхсмертности российских мужчин – это алкоголь. Далее идет насилие и туберкулез. Наши исследователи указывают еще и на высокие показатели гибели людей в дорожно-транспортных происшествиях. Вы согласны с таким перечислением главных убийц мужского населения России?

– Можно сказать, что отчасти наши мужчины повинны в этом сами из-за безответственного отношения к своему здоровью. Они в большей степени вовлечены в зоны риска. Это зоны, связанные с насильственными смертями, злоупотреблением алкоголем, курением. Это всем уже давно известно. Хорошо бы, конечно, уменьшить и смертность на дорогах. Но не только это является причиной сверхвысокой смертности российских мужчин. Самые смертоносные факторы – это сердечно-сосудистые заболевания, инфаркты и инсульты, болезни кровеносной системы.

Первое, что приходит на ум в связи с этим: если наладить работу системы здравоохранения, все образуется. Клиники оснастят современным медицинским оборудованием, реанимобили будут бегать по городу и вовремя доставлять всех в больницу. Но кто ответит на главный вопрос: почему в России у мужчин, перенесших инфаркт, средний возраст 40 лет, тогда как в Западной Европе – 65 лет? Почему российский среднестатистический мужчина приходит к инфаркту на 20 лет раньше француза, который может и три инфаркта пережить и выжить? Вот она, причина той разницы между продолжительностью жизни, которая существует на Западе и в России.

– Но понятие «российский среднестатистический мужчина» слишком абстрактно. В него ведь входит и вольный русский казак, и кавказский горец, и «друг степей калмык». Наверняка каждому из них отмерен свой отрезок жизни?

– Известны феномены, когда при одинаковых социально-экономических условиях разные национальности имеют разные показатели продолжительности жизни. Это характерно не только для России. И это, кстати, еще один из доводов в пользу того, что не надо всю ответственность возлагать только на экономические реформы. Разные национальности и этнические группы среагировали на них по-разному. На самом крайнем минусовом полюсе находятся народы Крайнего Севера, финно-угорские группы и народы республики Коми. Русские расположились где-то посередине. А в самом благоприятном положении оказались народы Северного Кавказа. И это несмотря на военные и национальные конфликты.

В связи с этим возникает, конечно, масса гипотез, а точного ответа на вопрос – в чем причины кавказского долголетия – нет. Что способствует этому – горный воздух, близость к природе или более здоровый образ жизни? Есть ведь еще и социальная составляющая: на Кавказе в силу религиозных и культурных традиций пожилой горец – человек всеми уважаемый, он чувствует психологическую и социальную защищенность. В то же время наш среднероссийский пенсионер ощущает себя ненужным и неуважаемым членом общества. Четкого ответа на эти вопросы нет. Возможно, что здесь работает еще какая-то совокупность культурных, религиозных и исторических причин, которые в целом и определяют эти различия.

– И все-таки умирают не только алкоголики, автомобильные хулиганы или вечные неудачники. Например, среди моих знакомых, не доживших до 60, таковых нет и в помине. Скорее наоборот: все они были людьми успешными и преуспевающими.

– Мы ищем причину в каких-то внешних явлениях и недооцениваем роль социальных факторов. Причина, почему россияне живут мало, во многом кроется в том, что у нас вообще низко ценится человеческая жизнь и отсутствует культура поведения. Мы не ценим ни свое здоровье, ни здоровье своих близких. Каждый конкретный случай ранней смерти имеет свою причину. Мы же не знаем, чем люди занимались всю свою жизнь до этого. Если человек в 50 лет решил бросить пить-курить и начал усиленно заниматься спортом в фитнесс-центре, потому что это модно и престижно, это вовсе не значит, что он отодвинет планку продолжительности жизни до 90 лет. Кто-то, наоборот, погибнет от чрезмерных нагрузок на сердце после занятий на тренажерах, решив, как говорят американцы, «отлично выглядеть». Чтобы отлично выглядеть в зрелом возрасте, тоже нужен ум, интеллект и многолетняя культура. Все надо делать с умом: не пить зараженную воду, не жариться на солнце, не перенапрягаться в угоду рекламе в тренажерном зале и т.д. Такие вещи надо с детства знать.

Ни президент страны, ни министры с их программами ничего не смогут сделать, если люди не возьмут на себя ответственность за свое здоровье, за свой образ жизни, за свою культуру, в конце концов. У нас ведь всегда государство отвечало за все, в том числе и за здоровье населения. А население у нас инфантильное. Оно по-прежнему считает, что государство должно отвечать за его здоровье. В то время как в цивилизованных странах люди понимают: если будешь больным, тебя никто не вылечит.

Культура отношения к своему здоровью у нас принципиально иная, чем в Европе и США. Кстати, у нас иное и устройство домохозяйства. На наших людей в возрасте от 45 до 55 лет приходится максимальная нагрузка по содержанию одновременно и своих родителей, и своих детей. А у кого-то еще и внуки есть. Может быть, и в этом тоже кроется причина нашей низкой продолжительности жизни.

Правда, кое-какие сдвиги в плане культуры все же есть. Сейчас у успешных людей не принято быть больным и обсуждать свое здоровье. Считается просто неприличным быть «развалиной». А ведь еще несколько лет назад люди буквально бравировали своими болячками и с гордостью рассказывали о них всем.

– Понятно, что болен не только отдельно взятый российский человек, но и общество. Людей, будем надеяться, вылечат медики. А какое лекарство нужно прописать нашему обществу?

– Уже доказано, и на примере России в том числе, что у людей с высшим образованием продолжительность жизни на три-четыре года больше, чем у людей необразованных. Естественно возникает вопрос: неужели два-три десятка прочитанных книг смогут удлинить жизнь? Конечно, нет. И дело ведь не в этом. Просто люди с высшим образованием ведут, как правило, более здоровый образ жизни.

По данным ВОЗ, от состояния системы здравоохранения зависит не более 10–15% факторов, влияющих на продолжительность жизни населения. Экология влияет тоже на 10–15%, около 20% связано с генетическим фактором, а все остальное – это образ жизни и культура. Люди с высшим образованием более устойчивы к стрессам. Даже если их деньги в одночасье «сгорят» в каком-нибудь банке, у них есть другие ценности, профессиональный ресурс, который можно реализовать на рынке труда. У них большая устойчивость к жизненным испытаниям, потому что знания, в отличие от денег, которые можно потерять, остаются с ними.

Нужно больше инвестировать средств в образование, потому что оно, хоть и опосредованно, но влияет на демографическую ситуацию. Формируя культуру человека в широком смысле, образование по существу способствует удлинению жизни. Медицина ведь вмешивается тогда, когда болезнь уже есть. Образование же помогает избежать болезни. Оно помогает мобилизовать внутренние силы организма, приобрести стимул к жизни и продлению ее. Дольше живет тот, кто учится всю жизнь.

Образование обладает мощнейшим мультидисциплинарным и мультипликативным эффектом. Делая на него ставку, нельзя проиграть. По большому счету, оно изменяет качество человеческого капитала. Я выскажу одну мысль, которая кому-то может и не понравиться: образованность, культура и здравое отношение к своему организму не заменить никакими диагностическими центрами.

– С вами в какой-то мере согласен известный британский геронтолог, профессор Кембриджского университета Обри Де Грей, который сказал: «На месте российского правительства я бы не столько поощрял деторождение, сколько смягчал бы нравы и решал бы социальные проблемы».

– Да, именно образование может смягчить наши нравы. Оно может оказаться не менее, а быть может, и более важным фактором, позволяющим в долгосрочной перспективе выбраться из «мертвой петли», в которой мы сейчас находимся. Не надо забывать, что благодаря образованию формируется человеческий капитал нации, и как тренд – эти люди становятся носителями других культурных традиций, в том числе и традиций, связанных с продолжительностью жизни.

– Но ведь увеличение продолжительности жизни означает еще и увеличение социальной нагрузки на работающих. Мир вступает в «мафусаилов век». Так стоит ли продлять жизнь, если государство не в состоянии позаботиться в должной степени о своих гражданах?

– Любое государство должно отвечать за две социальные группы – стариков и детей. Политику, направленную на преодоление детской смертности, проводят все страны. Геронтология развивается активно во всем мире. И здесь социальная ответственность государства гораздо выше, чем экономические интересы, потому что старение населения – это вызов всем пенсионным и страховым системам. Тем не менее ни одно государство в мире не говорит: а давайте-ка бросим все, и пусть они вымирают. Цивилизованные страны идут другим путем. Этот путь неизбежен и для России.

– И что это за путь?

– Там рост продолжительности жизни сопровождается поднятием пенсионного возраста. Такого низкого пенсионного возраста, как у нас, нет нигде в мире. Западные страны смягчают вызовы времени тем, что наполняют свои рынки труда. Мы же упорно не хотим отказываться от своих прежних завоеваний. Можно делать это мягко и постепенно, как я неоднократно предлагала. Боюсь, что сделать это все же придется, но только уже не плавно, а очень резко.

В пользу повышения пенсионного возраста есть и еще один аргумент. У нас молодежь сейчас очень поздно выходит на рынок труда и соответственно позже начинает зарабатывать себе пенсионный капитал. Сокращается продолжительность трудовой жизни. В России сейчас сложилась уникальная ситуация, при которой женщина работает только 25 лет.

– Но молодежь у нас сейчас очень рано начинает «подрабатывать». Раньше вообще до 25 лет сидели на шее у родителей…

– Не впадайте в иллюзию. У нас удлинился образовательный цикл – 11 классов, официальный возраст выхода на рынок труда увеличился тоже. И еще одна особенность российского рынка труда: у нас очень высокая молодежная безработица. Мы по-прежнему чуть ли не лидеры в Европе по этому показателю. Проблема усугубляется еще и тем, что российская молодежь начинает спиваться. Приходит парень из армии в каком-нибудь маленьком городке, а работать ему негде. Образования нет, работы нет – вот он и хватается от нечего делать за бутылку.

В западных странах ситуация другая: они повышают пенсионный возраст, люди продолжают работать и получать удовольствие от своей экономической деятельности. Мы же по политическим мотивам наотрез отказываемся обсуждать эту тему.

– Вы правы. На днях в Британии были опубликованы данные правительственного исследования, призванного подтвердить наступление «золотого века» для людей зрелого и пожилого возраста, или, как их там еще именуют, «новых тридцатилетних». Так вот, 30% тех, кому за 65, заявили, что у них сейчас в жизни гораздо больше целей, чем было в пору их 30 с небольшим лет. 82% предпенсионных британцев намерены, выйдя на пенсию, путешествовать, 60% – овладевать компьютером или еще каким-нибудь навыком, а 43% изъявили желание продолжить свое образование. И лишь 5% сказали, что уход на пенсию сулит им тоску и скуку. У нас же все обстоит с точностью до наоборот.

– В России социальный градус не тот. Уж кого в нашей стране нельзя назвать счастливыми, так это пенсионеров. Сколько им ни повышай пенсию, а они все равно будут недовольны своей жизнью. Они боятся оторваться от всего, что им знакомо и привычно. Это уже образ жизни.

Но все будет меняться со временем, если у нас станет повышаться образовательный уровень населения. Ведь все зависит от интеллекта. На смену этому поколению придет новое, у которого окажутся другие задачи и которое поведет себя совсем иначе: у них будет иной стиль жизни, и они уже не станут сидеть на скамеечке возле дома. Мы же сейчас имеем дело с пенсионерами, которые всю свою жизнь провели в закрытом обществе и которым навязывался оседлый образ жизни. Им же говорили: не будь «летуном», работай на одном заводе. Вот они и привыкли никуда не рваться.

Речь ведь не идет о том, чтобы просто повысить продолжительность жизни. В мировой демографии есть термин, который я старательно ввожу, – продолжительность здоровой жизни. Потому что рост продолжительности жизни, если он не сопровождается сохранением здоровья и жизненных сил, просто ведет к продлению периода болезней и немощи. Я уверена, что 40 лет болезней и страданий в период от 60 до 100 лет – это социальный нонсенс. Такая старость не нужна никому – ни самим людям, ни их детям, ни государству. Поэтому рост продолжительности жизни – не самоцель. Цель – длинная и здоровая, наполненная смыслом жизнь.

Беседовала Светлана ДОЛГОПОЛОВА

Архив журнала
№2, 2010№1, 2010№5-6, 2009№3-4, 2009№1-2, 2009№13, 2008№12, 2008№11, 2008№6, 2008№5, 2008№4, 2008№3, 2008№2, 2008№1, 2008№34, 2007№33, 2007№31, 2007
Поддержите нас
Журналы клуба