Другие журналы на сайте ИНТЕЛРОС

Журнальный клуб Интелрос » Политик HALL » №44, 2008

Доброе имя антиквара



Скандалы и мифы неизменно сопровождают антикварный рынок. Новый толчок и ему, и борьбе мнений вокруг него дал нынешний сентябрь. Традиционно именно в этом месяце открывается сезон аукционов живописи и антиквариата.

Торговцы краденным и подделками, контрабандисты, спекулянты, хитрецы и просто обманщики — с этими, закрепленными советской пропагандой ярлыками, обыватели до сих пор ассоциируют антикваров и арт-дилеров, людей, сумевших превратить свое увлечение искусством и предметами старины в бизнес. Однако в основе коллекционирования лежит, прежде всего, любознательность и азарт поиска раритетов, а коммерческая составляющая, пожалуй, вторична. Реабилитировать репутацию антикваров и арт-дилеров весьма заманчиво.

Из сундука
Примечательно, что прошедший в начале сентября в Украинском доме “Большой антикварный салон 2008” поставил перед собой благородную цель разрушить существующие вокруг антикварного рынка стереотипы. А кроме того — поспособствовать популяризации отечественного искусства и, по возможности, познакомить украинцев с некоторыми шедеврами искусства мирового. Организаторы и участники проекта предложили взглянуть на коллекционирование как на альтернативный путь к сохранению национального культурно-художественного достояния. “Я очень горжусь, что на антикварной выставке в Украинском доме могу ознакомить людей, не имеющих возможности путешествовать по миру, с шедеврами скульптуры из моей коллекции — произведениями знаменитых мастеров: Амадео Модильяни, Пабло Пикассо, Константина Бранкузи... “, — говорит коллекционер Игорь Воронов. “Храня свои приобретения в сундуке, коллекционер обворовывает не только других людей, но и самого себя”, — утверждает коллекционер и народный депутат Александр Фельдман, представивший художников Парижской школы из своего собрания на обозрение широкой публике.

Коллекционерам часто вменяют в вину, что произведения высокого, музейного уровня оседают в закрытых частных коллекциях. Салон в некоторой мере продемонстрировал добрую волю наших коллекционеров сделать свои коллекции доступными публике. Что же касается государственных музеев — то меценаты в принципе могли бы стать их спонсорами. Только вот жест доброй воли принято толковать как отмывание денег, и дарителей обязывают за свой дар платить еще и налог. Интересно, как в такой ситуации украинское правительство думает наполнять новый музей “Мистецький арсенал”, который призван стать украинским “Лувром”, задала риторический вопрос директор Украинского дома Наталия Заболотная. А между тем, именно благодаря уважительному отношению к меценатству россияне имеют возможность наслаждаться собранием произведений искусства Мстислава Ростроповича и Галины Вишневской, коллекцией пасхальных яиц производства фирмы Карла Фаберже.

Вместе с искусствоведами арт-дилеры изучают и “раскручивают” те или иные направления и отдельных авторов. Таким образом, именно они играют ведущую роль в определении ценностей, да и первичном их перераспределении. Так, потомственный коллекционер живописи Александр Брей сумел сделать широко известной и коммерческой за­падно-украинскую школу живописи, так что “закарпатцы” и поныне составляют львиную долю лотов в коллекциях киевских аукционов. Художники провинции имеют меньше шансов привлечь внимание публики и покупателей, если их раскруткой специально не занимаются дилеры-профессионалы. До недавнего времени мало кто был знаком с творчеством замечательной ялтинской художницы Валентины Цветковой и пейзажами полтавчанина Павла Горобца. Сегодня ни один киевский аукцион не обходится без работ Цветковой, а картины Горобца неустанно растут в цене.


Ввоз-вывоз
На антикварном рынке крутятся большие деньги. Насколько большие, затрудняются ответить даже сами участники рынка, ведь невозможно контролировать оборот “незасвечиваемых” сумм. Но все-таки мы оперируем меньшими, чем соседи, цифрами. Официальная статистика, приводимая журналом “Антиквар”, свидетельствует, что годовой оборот антиквариата в мире составляет около 70 миллиардов долларов. Ежегодные сборы европейских аукционов — 10 миллиардов, российских — более трех. В Украине эта цифра едва превысила 50 миллионов.

Наш рынок был бы более емким, если бы не существующее законодательство, ка­­­сающееся ввоза-вывоза культурных ценностей. Проект закона в этой сфере готовят уже года три. И, несмотря на то, что он был зарегистрирован этим летом в Верховной Раде, оптимизма у арт-дилеров не прибавилось. По мнению участников пресс-конференции, приуроченной к открытию “Большого антикварного салона 2008”, проблема ввоза-вывоза является главной причиной катастрофического обеднения отечественного антикварного рынка и, как следствие, государственной казны.

На протяжении бурного ХХ столетия из Украины постоянно происходил отток произведений искусства и антиквариата. Вывозили и эмигранты, и молодая советская власть (например, “агитфарфор” 1920-х поступал на Запад с момента его создания). Множество экспонатов утеряно во время Великой Отечественной войны. Большая часть художественного наследия советского периода “ушла” в перестроечный период и после развала Союза. Даже сейчас, несмотря на официальное запрещение вывозить без специального разрешения произведения искусства и старины старше 50 лет (независимо от их художественной ценности и историко-культурной значимости) происходит их постоянный отток.

Предлагающиеся в большом количестве примитивы культового искусства (народная икона и скульптура), с инвестиционной точки зрения малопривлекательны, хотя порой подкупают наивной интерпретацией канонических сюжетов. Рынок наград и монет тоже не очень интересен: вещи мирового уровня давно вывезли, а посредственные ордена и монеты у нас стоят гораздо дороже, чем в России и дальнем зарубежье. Та же ситуация с русским серебром и старинным русским и украинским фарфором — их практически нет. Поэтому цены на стильные и раритетные предметы в буквальном смысле “берутся с потолка”. Вот почему при всем внешнем блеске и роскоши экспозиций антикварных салонов о том, чтобы найти действительно ценную коллекционную по мировым меркам вещь, говорить не приходится.

Ввести в страну антиквариат можно, но с большими проблемами. Помимо того, что нужно заплатить свыше 25% от его стоимости, на возню с горой документации уйдет дня три-четыре. В Европе же ввоз либо бесплатный, либо обойдется в 5-7% от стоимости вещи, а вывоз открыт из любой страны.

Положительно эту ситуацию разрешили в России: высокие пошлины на ввоз там отменили еще четыре года назад. В результате россияне стали активно скупать русские лоты на мировых аукционах и взвинтили цены на русское искусство. Национальное достояние стало возвращаться на родину.


Большой антикварный салон
На “Большом антикварном салоне 2008” были представлены 45 ведущих галерей и антикварных салонов. Первая в нашей стране выставка такого рода по своим масштабам и уровню коллекций оказалась значительно скромнее аналогичных мероприятий в Европе и России. Но это неудивительно: проведение подобных акций на Западе имеет почти столетнюю историю. Антикварные ярмарки государственного и международного значений проходят там ежегодно, осенью и весной, а в курортных зонах — и летом. Не только в столицах, но и в крупных городах они собирают тысячи участников и предлагают произведения искусства высочайшего уровня. Помимо общих антикварно-художественных биеннале, проходят специализированные салоны антикварного оружия, фарфора, старинных часов...

Традиционным стало проведение подобных мероприятий и в России. Весной этого года в Московском ЦДХ прошел уже XXIV-й антикварный салон, собравший около 200 российских галерей. Среди наиболее интересных экспонатов на нем были представлены личный сервиз императрицы Елизаветы Петровны, коллекция русских пасхальных яиц, работы авангардистов Натальи Гончаровой и Михаила Ларионова, французских импрессионистов. На международных антикварных ярмарках в Москве ­можно было видеть шедевр Питера Пауля Рубенса “Святое семейство с Иоанном Крестителем”, оцененный в 10-15 миллионов долларов, “Каток” Яна Брейгеля Бархатного, выставленный за 1,3 миллиона, четыре акварели Василия Кандинского с предварительной оценкой в полтора миллиона каждая...

Наш салон не может пока что претендовать на статус международной выставки-ярмарки. Но и здесь было на что посмотреть. Самые интересные произведения были представлены в рамках проектов из частных коллекций: живопись и скульптура Парижской школы (Еcole de Paris), с громкими именами Марка Шагала, Амадео Модильяни, Пабло Пикассо; “Украинская народная деревянная скульптура”; “Украинская и российская иконопись XVI-XIX столетий” с шедеврами таких знаменитых школ, как: Сторогановская, Оружейной палаты, Московская, Ярославская, Палехская (стоимость таких икон от десяти до нескольких сотен тысяч долларов). Примечательно, что сразу два салона — “Эпоха” и “Боско” — предложили эстампы Марка Шагала, чьи работы прежде зрители могли видеть лишь на харьковской выставке еврейских художников. “Боско” также предоставила литографии “Коррида” и “Флоренция. Пейзаж” в технике сухой иглы легендарного Сальвадора Дали и “Портрет” Андре Лота. По словам учредителя галереи Натальи Лысенко, страховая стоимость работ Дали и Шагала составляет 25-30 тысяч евро за каждую работу, а Лота — 150. Впрочем, некоторые специалисты усомнились в их аутентичности.

Среди громких брендов можно назвать севрский фарфор (монументальная ваза за 45 тысяч долларов) и американскую фирму “Tiffani” (светильник в стиле арт-деко с плафонами в виде лилий за 55 тысяч) из подборки салона “Старая коллекция”, фарфор Мейсена легендарного периода Марколини (скульптура из коллекции салона “Дукат”). Собственно антиквариат был представлен большей частью интерьерными предметами XIX века, преимущественно западноевропейского происхождения. Подавляющее число коллекций салонов и галерей было составлено из лидирующего направления — украинской живописи второй половины ХХ века.


Кражи и фальшивки
Постоянные кражи живописных полотен из государственных украинских музеев, к сожалению, лишь подтверждают миф о связи антикварного рынка с криминалом. Последние полгода в СМИ то и дело появлялись сообщения о воровстве из региональных музеев, подмене оригиналов картин “свежими” копиями. Особой популярностью у злоумышленников пользуются такие авторы, как: Сергей Шишко, Николай Глущенко, Татьяна Яблонская, Адальберт Эрдели. “Все знают, что на аукционах они стоят больших денег. Украсть легко, но продать сложно”, — комментирует ситуацию директор Киевского музея русского искусства Юрий Вакуленко. Громкий резонанс получила совершенная в июле кража картины XVI века кисти Микеланджело Меризи да Караваджо “Взятие под стражу, или поцелуй Иуды” из Одесского музея, стоимость которой может составить приблизительно 100 миллионов долларов. Примечательно, что несколько лет назад ее подлинность была подтверждена зарубежными экспертами. У нас это полотно продать нереально: большой риск и большие деньги. Поэтому никто не сомневается, что грабители действовали по заказу зарубежных коллекционеров.

Последняя установленная кража была осуществлена 9 сентября: из Ужгородского музея вынесли четыре полотна закарпатских классиков. Их общая стоимость, по мнению экспертов, может составить полмиллиона долларов. Кульминацией в списке скандалов стало обнаружение на “Большом антикварном салоне 2008” в коллекции одной из галерей полотна Николая Глущенко “Зимнее солнце”, украденного несколько лет назад из Уманского музея. Это событие и проблема воровства из музеев стали главной темой обсуждения за Круглым столом в рамках “Большого антикварного салона”, в котором принимали участие антиквары, искусствоведы, музейные работники, представители Министерства культуры и силовых структур. Результатом стало выдвижение властям проекта-меморандума, с требованием выделения средств на обеспечение должной охраны государственных коллекций, решение о разработке и создании единого интернет-портала украденных ценностей из музейных и частных собраний с подробными описаниями и фото.

Практически вся экспертиза, которая проводится, делается экспертами за два-три дня, исходя из потребностей рынка, а не предмета. Однако на комплексное изучение произведения ­искусства, ­сравнение его с аналогичными произведениями автора или школы могут уйти месяцы, на атрибуцию картины неизвестного автора — порой годы.

Экспертное заключение давно стало основой для оценки вещи, однако ответственность за ошибку экспертов не несет ни эксперт, ни организация, где он работает. С отечественными художниками второй половины ХХ века есть хоть какая-то гарантия, что картина настоящая. Еще живы мастера, их родственники, которые могут подтвердить подлинность работы, есть музейные собрания и эксперты музеев. В случае же с русской живописью XIX века сложнее. По словам директора галереи “Золотые ворота” Олега Тарабанова, заключения на мастеров уровня Константина Саврасова лучше делать в российском независимом институте экспертизы “Арт Консалтинг”. Однако проблема подделок картин под модного автора, а западноевропейской живописи под русскую актуальна и в России. Там наводнение рынка фальшивками (с документами, подтверждающими их подлинность) вынудило Роскультуру запретить ­ведущим российским музеям выдачу экспертных заключений для частных лиц. В итоге стал вопрос о необходимости аккредитации экспертов, а к XXIV Российскому антикварному салону вышел в свет “Каталог подделок произведений живописи”. Не помешало бы создать независимую экспертную организацию и ввести лицензирование экспертной деятельности и в Украине, заметил Леонид Комский. Кстати, он попутно констатировал, что в последние несколько лет на украинском антикварном рынке произошли позитивные сдвиги. Наблюдается оживление в этой сфере: открылись новые салоны и аукционы, появились продавцы, старающиеся насытить рынок качественным, пусть пока зарубежным антиквариатом. Прошел бум интерьерного коллекционирования, когда главное требование к картине состояло в том, чтобы она гармонировала с обстановкой дома. Публика, посещающая салоны, стала подготовленной и более профессиональной. Теперь среди собирателей чаще встречаются увлеченные интеллигентные люди, которые относятся к покупке как к эффективному вложению средств. А если пошлины на ввоз антиквариата будут отменены, у нас наверняка откроются филиалы прославленных западных аукционных домов. По слухам, “Sotheby’s” и “Christie’s” вполне серьезно примериваются к нашему рынку. Свидетельство тому — проведение предаукционных показов русских лотов в музее западного и восточного искусства аукционным домом “Sothby’s” и в музее русского искусства — “Christie’s”. Их целью было привлечение украинских коллекционеров.

Примечательно, что с модой на аукционы участники антикварного бизнеса ощутили повышение статуса и ответственности. Ведь гарантия подлинности проданных произведений — залог доброй репутации.


Мнения:

Леонид Комский, директор антикварного салона “Дукат”, издатель специализированного журнала “Антиквар” считает необходимым реабилитировать доброе имя антиквара:
“Антиквар — участник сложного процесса, связанного с оборотом предметов искусства в музеях, на выставках и рынке. С тех пор как появились антиквары и была создана первая антикварная гильдия (около шестисот лет назад итальянскими купцами), они стали связующим звеном между коллекционерами, рынком и государством. Благодаря их деятельности мир узнал античную скульптуру, многие влиятельные мужи мира сего, а вслед за ними и музеи обрели высококлассные художественные коллекции, которыми теперь восхищается весь мир. Не будь дилеров, антикварных толкучек и аукционов, не могли бы мы с вами сегодня любоваться коллекциями промышленников Николая Терещенко, Богдана и Варвары Ханенко. Антиквары неустанно отыскивают интересные произведения, реставрируют их и сохраняют. Во многом благодаря их деятельности мировая культура обладает большим достоянием за огромный промежуток времени”.


Виктор Дзюба, учредитель альманаха Graal Collection рассказывает, что “До недавнего времени в распространении достоверной информации на рынке антиквариата не был заинтересован никто — этот бизнес был для очень узкого круга избранных, а сами владельцы антикварных салонов придерживались одного закона: купить подешевле, а продать подороже. Любой ценой.
Но если рынок антиквариата хочет развиваться и дальше, для чего к слову сформированы все предпосылки, то участники должны играть по честным правилам. Скандалы вокруг киевского антикварного салона красноречиво свидетельствовали о сомнениях относительно подлинности определенных предметов. Следовательно — наличие экспертного заключения об аутентичности и стоимости предмета антиквариата являются краеугольным камнем всего арт-рынка.
В нашей стране антиквариат оценивают по двум направлениям: государственная экспертиза культурных ценностей и экспертиза стоимости.
Первый вид экспертиз имеют право проводить исключительно государственные музеи, учреждения культуры. При этом в указе Министерства культуры точно указывается, какой орган наделен какой компетенцией в зависимости от вида культурной ценности — на этой стадии определяется подлинность, аутентичность предметов старины.

Вторая же экспертиза — прерогатива сертифицированных Фондом госимущества экспертов — они проводят оценочную деятельность, определяют рыночную стоимость антиквариата.

Наличие этих заключений значительно расширяет круг возможностей использования предметов: их можно застраховать, заложить в банк, внести в уставной фонд, честно продать”.


Игорь Понамарчук, создатель и владелец первого частного музея украинской иконы говорит об исчерпании антикварного рынка в Украине: “Раньше в Одессе и Львове постоянно покупали предметы старины. В Киеве на ежемесячных слетах коллекционеров можно было приобрести штук двадцать хороших икон. Теперь же в главных столицах древностей уже ничего стоящего нет, ценовой диапазон предметов редко превышает 10 тысяч долларов. Бывшая антикварная столица Одесса редко может предложить что-то интересное, а купить две-три иконы в месяц в Киеве — большая удача. Если ситуация не изменится (а в ближайшие 10 лет она не изменится), то рынок антиквариата вообще иссякнет”.

Архив журнала
№47, 2015№45, 2008№44, 2008№43, 2008№42, 2008№41, 2008№40, 2008№39, 2007№38, 2007№37, 2007№36, 2007№35, 2007№34, 2007
Поддержите нас
Журналы клуба