Меня не устраивает такое положение вещей, когда наряду с оазисами экономического и социального прогресса существует периферия, на которой почему-то расположена моя страна. И эта периферия неподвижна, и находится почему — то в вечном состоянии догоняющего развития. Есть даже термин, определяющий страны с таким развитием, как моя, — периферийным капитализмом.

Ярослав Жалило — президент Центра антикризисных исследований.
Владимир Лупаций — исполнительный директор Центра социальных исследований и координатор проекта "Севастопольский форум"

В.Л.:
Известно, что правильно названная проблема — это половина решения. В данном случае Украине приходится непросто. У нас сложности с называнием. Практика показывает, что те процессы и явления, с которыми мы сталкиваемся, не могут быть описаны в терминах рыночной экономики индустриально развитых странах. Мы вроде бы ввели в стране рыночные институты, но в результате получились не совсем те институты. Наверное нам, чтобы сдвинутся с места, нужно вернуться в социолингвистику и попытаться дать названия, маркеры для тех процессов, зачастую негативных, которые развиваются в украинском обществе и в украинской экономике. И это на 15-м году обретения Независимости, построения капитализма и рыночных отношений. Думаю, было бы правильно если для описания нашей ситуации мы воспользуемся таким понятием как "периферийный капитализм".
Я.Ж.:
Когда мы произносим слово "капитализм", мы предполагаем, что система основана на единых рыночных принципах организации. А в этом случае, думаю, не можем игнорировать традиционные термины и критерии. Но у нас прижились особые формы капитализма. Поэтому и применять поголовно ко всем общие закономерности не рационально. Но рационально ли строить совершенно новую, независимую модель-описание или все же остановиться на определении наших отличий от "мейнстрима" мирового капитализма?
В.Л.:
Ну, вот у нас и определяются две позиции. Ярослав, наверное, попытается анализировать с точки зрения соответствия или несоответствия наших реалий — традиционным представлением о том, как должно бы быть. Похоже, что мне доведется по ходу разговора по-новому формулировать или "переопределять" явления, которые у нас наблюдаются. Не буду даже анализировать, буду пытаться просто обозначить.
Итак, что же такое "периферийный капитализм". Хотя современная мировая экономика является глобальной, экономические модели стран, входящи в эту экономику, совсем не однотипны. Некая невидимая черта разделяет "страны ядра" и "страны периферии". Не в последнюю очередь, для фиксации это качественного различия известный американский социолог Валлерстайн и ввел понятие "периферийный капитализм".
Страны периферийного капитализма — это страны, которым присуща гипертрофированность ряда основных характеристик рыночной экономики. То есть периферийность в данном случае можно обозначить как отклонение от нормы, от тех характеристик, которые присущи рыночной экономике стран, составляющих ядро мировой системы. Для одних это отклонение, а для других — норма. Такова их судьба.
Я.Ж.:
Но что может дать такое понимание специфики нашего рынка? Признать-то этот факт можно, но зачем? Что даст такой инструментарий?
В.Л.:
Мы становимся на твердую почву. Лишаемся иллюзий относительно того, что это состояние временное. Мы начинаем смотреть правде в глаза и пытаться понять, как, собственно, живет периферийный капитализм.
Я.Ж.:
То есть нужно признать, что у нас это не на время, а надолго, потому что переходный период уже завершен?
В.Л.:
Конечно.
Я.Ж.:
Переходный период — переход от одного устойчивого состояния к другому. Наше состояние назвать устойчивым нельзя. Я не исключаю, что следующее устойчивое состояние, к которому мы перейдем, как раз и будет тем самым "периферийным капитализмом" со всеми его язвами. Но сегодня мы не имеем устойчивого состояния. У нас пока рыночная система пока не представляет собой целостного организма, в котором свободно перетекают ресурсы — и человеческие, и денежные, и материальные, и интеллектуальные. В частности, из такой целостной среды полностью выпадает наше сельское хозяйство. Оно просто эксплуатируется как внешний сектор, начиная с вопроса о собственности на землю, и заканчивая реализацией продукции сельского хозяйства. В зачаточном состоянии рыночные отношения в коммунальном хозяйстве, в энергетике, в сфере социальных услуг. Так же обстоят дела и на фондовом рынке, хотя он очень активно развивается — нет замкнутости потоков финансов, финансовых ресурсов в пределах страны. У нас нет рынка труда со свойственным ему ценообразованием и движением рабочей силы.
В.Л.:
Все это и есть приметы периферийного капитализма. Первая и ключевая его характеристика заключается в неопределенности отношений собственности, в их непрозрачности. Собственность разделена на два типа. Одна имеет (юридическую и политическую) легитимность и включена в международное разделение труда, другой люди де-факто владеют, но де-юре она никак не закреплена, не защищена, не может быть капитализирована, под нее нельзя взять кредит. И получается, что наша экономика "разорвана".
Этот базовый изъян для стран, которые пытаются строить экономику по западным рецептам, очень хорошо был описан известным латиноамериканским экономистом Фернандо де Сото. Он исследовал, почему капитализм торжествует на Западе и терпит поражение во всем остальном мире, и пришел к выводу: не решен главный вопрос, кто и почему владеет собственностью.
Де Сото показал, что заведомо обречена на неудачу попытка спустить сверху рыночные институты. Заведомо ущербно признание национальными элитами интеллектуальной зависимости от западных экспертов и консультантов, от западного опыта и моделей. Невозможно построить рынок западного образца, если не отлажены национальные институты собственности.
К сожалению, в Украине не решена проблема легитимации в масовом сознании той рыночной модели и тех активов, которые образовались в результате приватизации, в результате первичного накопления. Прежде всего, Общество не признает легитимность периферийного капитализма, а не рыночной модели как таковой. Это ключевая проблема для устойчивого развития украинской экономики, но она слабо осознается ведущими представителями корпоративным сектором.
Пока они концентрируют свои усилия исключительно на том, чтобы добиться легитимности на международном рынке и выйти на мировые рынки капитализма. Но при этом совершенно в тени остаются вопросы развития внутреннего рынка, вопросы легитимизации собственности в глазах украинского общества , создание условий для ее внутренней капитализации активов, которыми владеют наши граждане.
Если Украина ограничится внешней капитализаций это и будет означать, что она выбирает модель "периферийного капитализма".
Проблема не достаточной легитимногости собственности обуславливает и специфику левизны в украинской политике
Зачастую, у нас "левеют" не только найомные рабочие, но и предприниматели, представители среднего и мелкого бизнеса, потому что они лишены равных условий ведения бизнеса. С другой стороны, крупный капитал, чувствуя свою нелегитимность, часто сам активно заигрывает с левыми и популистскими идеями. Таким образом, он сам занимается "обучением" этого социума.
Наконец, не добавляет легитимности крупному капиталу тот тип поведения, который имеет призаки "антинационального" и "антигосударственного" поведения.
Таким образом, или крупный капитал станет "национальным" или он сам проложит дорогу тем силам, которые со временем поставят вопрос об их национализации.
Я.Ж.:
Я бы хотел оттолкнуться от термина "необратимость". Если рыночные преобразования все еще обратимы — это и есть лучшее доказательство того, что устойчивого состояния нет, что переходной период не закончен.
В.Л.:
И получаем бесконечно длящийся переходный период.
Я.Ж.:
Возьмем как пример классический "периферийный капитализм" той же Латинской Америки. Даже там перевороты, революции и интервенции не дают права говорить об устойчивости системы. В Украине рыночная недостаточность, несформированность потоков замыкает национальную экономику на внешних потребителях, на внешних источниках ресурсов. Это означает, что по мере повышения конкурентного давления, повышения всех эффектов открытости, которые действуют на национальную экономику, экономика будет активно видоизменяться. Будет происходить распределение собственности, доходов между регионами и бизнес-группами, между отдельными группами населения. Это, в свою очередь, будет изменять общество. Мы обречены на перемены. В Латинской Америке или Африке общество пока более или менее стабильно. 90% населения привыкло жить в своих хижинах и работать на плантациях, им, по большому счету, "до лампочки", что происходит на уровне целой страны. Это устоявшаяся система. Отдельные страны Юго-Восточной Азии не так давно начали активно развиваться — Вьетнам, Лаос, Камбоджа. Куда они переходят, еще не известно, но от устойчивости они ушли, это точно.
В.Л.:
Так двигаясь в рамках глобальной рыночной системы, они стремятся перейти из категории стран периферийного капитализма в категорию "стран ядра". Но такие переходы могут совершаться только в условиях катаклизмов, когда происходит кризис всей мировой системы. Тогда отдельным странам удается совершить скачок, как Японии после Мировой войны. А разделение на "страны ядра" и "страны периферии" — это константа. Капитализм предполагает неравномерность. Не признавать этого — значит находиться в опасной иллюзии.
Я.Ж.:
Не могу согласиться. Как только мы признаем, что сложившаяся у нас система стабильна, мы начнем адаптироваться к ней. А поскольку система в действительности нестабильна, нам нужно быть готовыми к ее изменению. К открытости экономики, к повышению конкуренции на внутреннем рынке, к изменчивости потоков рабочей силы, к эмиграции. Я уже не говорю о разных политических и военных угрозах.
В.Л.:
Периферийный капитализм — это одно из качеств системы, но это не значит, что он не меняется, не эволюционирует.
Преиферийный капитализм эволюционирует, но весьма своеобразно. В Украине, в частности, эволюционирует и успешно развивается такое явление как "внутренний колониализм".
Для периферийного капитализма это характерно. Во-первых, столица себя именно так и ведет, пытаясь наследовать прошлые имперские образцы. Во-вторых, наблюдаем внутренний колониализм в отношениях между промышленностью и сельским хозяйством. И, наконец, происходит десоциализация экономики, поскольку финансовые и банковские институты обслуживают промышленные активы, и совершенно вне этого остается сфера экономики, которая относится к категории "домохозяйств".
Я.Ж.:
Я готов спорить. У нас в последнее время очень активно растут депозиты населения и кредитование. Причем кредитование растет активнее депозитов. Напротив, банки все больше работают на население. И не факт, что это — однозначно хорошо.
В.Л.:
Я не спорю, что есть позитивные сдвиги. Однако говорить, о качественной трансформации модели периферийного капитализма пока преждевременно.
Еще одним элементом внутреннего колониализма является асимметричность в пространственном развитии страны. Раньше было две Украины, восток и запад, а Киев ("центр") часто называли "политпрокладкой". Но после последних выборов, где определились три крупнейших силы (ПРУ, БЮТ, НУ), стало очевидно, что политическая картография Украины существенно изменилась.
В политико-экономическом отношении обозначилось, как миниму, три Украины. При этом, две из них (традиционный "восток" и "запад") более адаптированы к жизни в условиях деформированного, периферийного катализма. Самой дискриминированной оказалась центральная Украина. Именно центральная Украина наиболее остро ощущает на себе все "прелести" внутреннего колониализма, однобокой экспортной ориентации, отсутствия инвестиций во внутренний рынок и развитие инфраструктуры.
Наконец, В Украине экстенсивно развивается пять-восемь мегаполисов, а все остальное медленно маргинализируется. Таким образом, у нас возникают "антропологические пустыни" и , социальный вакуум, который легко заполняется или мигрантами, или вынесеным производством из развитых стран.
Не могу назвать еще один штрих модели периферийного капитализма, который сложился в Украине. Закончился процесс первоначального накопления и крупный капитал начал заниматься консолидацией активов и предпринимать осмысленные шаги напрвленные на повышение капитализации компаний. Однако и в этом процессе проявляются крищащие диспропорции. Вряд ли можно считать экономику рыночной, если ее корпоративный сектор не прошел процесс капитализации. С другой стороны, только в страны с периферийной экономикой допускаю чтобы капитализация корпоративных активов происходила в ущерб перспективам капитализации целых территорий или же ставила под угрозу перспективы капитализации страны в целом. К сожалению, Украине часто не удается этого избежать.
Например, односторонняя экспортно ориентированная экономика не способна генерировать достаточный спрос на рабочую, особенно квалифицированную. Для ГМК и химии нужно 5-7 млн., (точную цифру нужно считать). Остальным из 46,5 млн ничего не остается как заниматься натуральным хозяйством, работать челноками или мигрировать.
В результате, украинская экономика уже сегодня сталкиваются с нехваткой квалифицированной рабочей силы.
Но только эта нехватка связана не с тем, что у нас ее вообще нет, а просто условия, которые предлагает украинский "периферийный капитализм" не устраивает граждан Украины, собенно молодежь.
Их не устраивает ни уровень зарплат, ни уровень техники безопасности, ни принципы корпоративной культуры.
Я.Ж.:
Владимир, относительно нескольких миллионов рабочей силы — это сильное упрощение. Наша страна достаточно велика, чтобы в ней присутствовало несколько уровней национального капитала. Не стоит думать, что имеется только группа, замкнутая на экспортной модели (металлургия и химическая промышленность), и она может существовать автономно. Вполне возможно, что эта группа напрямую не заинтересована в других уровнях, но и там есть нужда в энергоресурсах, в обеспечении этих пяти-семи миллионов своих рабочих хотя бы продуктами питания, и условиями жизни. Она нуждается в отлаженной системе реализации, и не только на внешнем, но и на внутреннем рынке, соответствующем финансовом секторе... Кстати, внешний рынок довольно нестабилен, особенно, если мы говорим о рынке металла. Китай дышит в затылок. Поэтому уже сегодня наши ФПГ должны думать, что делать со своими капиталами, вращающимися в морально устаревающей отрасли. Пример — тот же СКМ и другие крупные национальные корпорации, которые начинают диверсифицировать свои активы, оттягивать их из металлургических и близлежащих отраслей. Выводить их за рубеж вряд ли оправданно, там слишком большая конкуренция. Вкладывать нужно на своем рынке. Это значит, что они будут вовлекать свою орбиту в более широкие слои населения.
В.Л.:
Я не вижу, чтобы они реально оценивали угрозы нелегитимности и невключенности широких масс населения в систему рыночных отношений. У них сегодня вся власть. У них контрольный пакет относительно власти в Украине. Они могут формулировать требования к государству и проводить нужную им политику.
Я.Ж.:
Я бы не сказал, что у кого бы то ни было сегодня есть вся власть над Украиной. Нет единого субъекта, о котором можно было бы сказать, что он контролирует власть. Да и сама власть становится все более аморфной.
В.Л.:
Крупный капитал, как минимум, обладает блокирующим пакетом по отношению к правительству и всей исполнительной власти в стране.
Я.Ж.:
Блокирующий пакет еще не означает полноты власти. Он может означать способность к приостановлению каких-то действий. А для того, чтобы реализовывать политику, нужно иметь не блокирующую власть, а власть дееспособную.
В.Л.:
Да, они понимают и чувствуют проблему легитимности собственности в Украине. Но вместо проектов, которые бы позволили интегрировать широкий круг населения в систему рыночных институтов, они демонстрируют проекты филантропии.
Я.Ж.:
А что они должны были делать? Как себя легитимизировать?
В.Л.:
Нужно было организовать работу экспертов, специалистов, которые бы сформулировали реальные проблемы, угрозы в системе рыночных институтов, угрозы социального отката и торжества социального популизма. Не было предпринято усилий, чтобы заблокировать политическую реформу, которая дезорганизовала всю систему власти и по сути включила механизм ее самоликвидации.
Я.Ж.:
Кто сказал, что самоликвидация постсоветской модели не выгодна такого рода ФПГ? Наоборот, политреформа была задумана как инструмент, который должен сделать власть более динамичной. Но пока мы видим противоположное. Во-первых, противоречия среди самих бизнес-групп, которые не могут договориться кто, собственно говоря, должен управлять этой единой консолидированной системой. Во-вторых, существуют не только бизнес-интересы, но и масса других интересов, как внешних, так и внутренних — они не исходят от ФПГ, но активно влияют на формирование в политике и ситуацию во власти.
В.Л.:
Я не ставлю задачей демонизировать крупный капитал. Но если представители крупного капитала не осознают риски, которые стоят перед ними и которые они, в том числе, генерируют своими действиями, то они столкнутся с более глубокими проблемами. Дело в том, что периферийный капитализм проявляет себя на уровне политики. Для него характерно, что власть остается наиболее рентабельным бизнесом. Грубо говоря, пока главным маркет-мейкером остается государство, рассчитывать на политическую стабильность не приходится.
Кроме того, в рамках периферийного капитализма складывается "атрибутивная демократия".
Номинально присутствуют все атрибуты демократии, но при этом на уровне процедур а они-то и есть суть демократии у нас нет никакого контроля с гражданской стороны. Более того, наблюдаются тенденция установления партократических режимов. Закон об императивом мандате дают полный контроль лидерам партий, над большими массами получивших мандаты депутатов.
Закон о кабмине призван ликвидировать дублирование в системе исполнительной власти, но нет никаких гарантий, что исполнительная власть не начнет доминировать над законодательной.
Наконец, неосоветский парламентаризм, суть которого — коллективная безответственность. Это прекрасная форма для сохранения за политикой репутации самого прибыльного бизнеса.
Я.Ж.:
Без ответа все-таки остался важный вопрос — что должен сделать для легитимизации национальный бизнес. Я считаю, некорректно ожидать, что для этого бизнес должен всем поднимать зарплаты до потолка и раздавать подарки к каждому выходному. Основанная цель бизнеса — получать прибыль. Он на этом устроен и у нас, и в Штатах, и где угодно. До тех пор, пока он может получать прибыль, не беря на себя социальную ответственность, он это будет делать. Везде. Где ему ограничат такие возможности, он будет пытаться вести себя социально-ответственно. Еще с середины 2004 года и потом, особенно в период премьерства Тимошенко, проводилась агрессивно-социальная политика. Сегодня получили влияние на политические процессы такие силы, которые ориентированы на либеральные принципы. Но, поощряя экономический рост, они перегибают палку, поскольку готовы сделать политику асоциальной. Однако "затягивать туже пояса" народ не собирается, по крайней мере, на себе. Сегодня происходит откат политики по принципу маятника. Бизнес жестко был зажат регуляторными, фискальными рамками и сегодня он хочет большей свободы, чем ему можно позволить даже в условиях периферийного капитализма. Чтобы легитимизироваться, бизнес должен ответить на вопрос: на сколько он готов поступаться бюджетными инвестициями, идти на компромис, обеспечивать социальную направленность через бюджет, и при этом сохранить для себя возможность зарабатывать?
В.Л.:
Главным маркет-мейкером в Украине выступает крупный капитал, как на экономических рынках, так и на политических. Либо он примет стратегию консервативной стабилизации, либо попытается внести в политическую повестку реформирование системы периферийного капитализма. Если этого не будет сделано, очевидно, система будет двигаться по суицидной траектории. Нас могут ожидать дестабилизация даже тех достижений рыночной экономики, которые есть на сегодняшний день, нарастание популизма, вплоть до ренационализации.
Я.Ж.:
Мы все смотрим, в чем у нас расхождение с тем, "хорошим капитализмом". И размышляем, как эти несоответствия ликвидировать. Да, видимо у нас есть "периферийный капитализм", который имеет отрицательные черты, но это — не судьба. Это диагноз и руководство к действию.
В.Л.:
Очень непросто вытащить себя за волосы из болота. Самореформирование — очень трудная вещь. Думаю, будущее и перспективы развития рыночной экономики в Украине находятся за пределами экономики. Парадокс в том, что сегодня ресурс и потенциал экономических преобразований с верху исчерпан. Сегодня приоритетом должна стать политическая, а не экономическая модернизация. Я убежден, что новые возможности может дать только реформирование политической системы.