Другие журналы на сайте ИНТЕЛРОС

Журнальный клуб Интелрос » Политик HALL » №36, 2007

Солдаты Железного века. Никита ВАСИЛЕНКО

Герой Советского Союза, Генерал-лейтенант Гавриил Тарасович Василенко был профессионалом войны, чья жизнь была ориентирована только на победу. Героя получил за Финскую кампанию, на Второй Мировой командовал десантными частями. Гавриил Тарасович приходился мне двоюродным дедом, но поскольку мой родной дед умер от язвенной болезни в Москве, в военном госпитале в 30-х годах, все в нашей семье называли Гавриила Тарасовича "дедом". Гавриил Тарасович очень любил, как говорят на Украине "родычаться", приезжал из Москвы сначала к нам в Киев, а потом в Днепродзержинск, откуда родом моя семья по отцу. О войне старшие Василенки говорили мало, но то, что удалось мне записать, я предлагаю читателям журнала. Хороший был мужик, Гавриила Тарасович. Настоящий. Мы с ним и на пляж в Гидропарке ходили, и урожай собирали
на даче. С удовольствием надевал хороший костюм, с удовольствием выпивал 100 грамм, но не больше. Был по-крестьянски практичен и основателен. Думаю, что и воевал так же: обдуманно и основательно. Ушел из жизни 4 июня 2004 года. Похоронен на Востряковском кладбище в Москве.



alt Из воспоминаний Гавриила Василенко
"Я видел проезд царского поезда из Верхнеднепровска в Екатеринослав (соответственно: Днепродзержинск и Днепропетровск) – ранним летом 1915 года, когда мне было пять лет. Мы с ребятами постарше выпасали коров возле железнодорожного полотна, когда вдруг появились жандармы и всех разогнали, выстроившись живой цепью вдоль пути.
Пастухи собрались кучкой поодаль, скотину спрятали в овраг, а на меня, совсем малого, впопыхах не обратили внимания.
Поезд вдруг остановился возле "девятой" будки. Очевидно, пассажиры приглядели место для прогулки: спокойное, красивое и не опасное. Почему царь следовал на Екатеринослав, а не прямиком на Москву – не знаю, его дело. Просто крюк был достаточно велик, и государь, очевидно, решил размяться.
...Вся громадная свита, высыпавшая за царем, шла по отчужденной земле – между железной дорогой и посадкой. Меня поразил блеск орденов, шашек, сабель. Дело было ранним утром, и солнце ярко освещало весь этот парад.
Я бы ни за что не разглядел среди придворных царя, если бы не жандармы, вполголоса переговаривающиеся между собой:
"Смотрите, вон – царь!". Царь был в гимнастерке цвета хаки, без шапки, без единого украшения. Вечный полковник (как я узнал значительно позже) среди генералов.
Поезд тихо следовал за ними до конца короткой прогулки, где свита чинно и благородно снова в него села.
Забыл добавить: Николая II я видел и до встречи с царским поездом. Было это немногим ранее: когда Николай II проезжал через наше село, и весь народ собрался возле сельсовета (тогда это место называлось сборня), – что­бы посмотреть на государя.
Психология тут ни при чем, просто надо хорошую память иметь!"

Родился Гавриил Василенко 23 октября 1910 года в селе Аулы Криничанского района Днепропетровской области. Отец – Василенко Тарас Якимович (1889 г. р.). Мать – Василенко Лукия Ивановна (1889 г. р.). Супруга – Василенко Надежда Георгиевна (1916 г. р.). Дочери: Дегтярева Жанна Гавриловна (1936 г. р.), Хохлова Ольга Гавриловна (1941 г. р.). С 1924 года Гавриил вступил в семью-коммуну имени Ильича Верходнепровского района Днепропетровской области. С 1926 по 1929 год работал трактористом, а с 1930 по 1932 год – слесарем на заводе имени Дзержинского.
Что осталось между строк, между лет. Осталось короткое воспоминание деда о том, как он в 18-м году ездил с матросом, командиром бронепоезда "Гром" и громил буржуазию, а потом матрос-командир высадил семилетнего пацана возле родного села Аулы. Также, скорее всего с 1929 по 1930 год Гавриила Василенка не по его воле заставили рыть Беломоро-балтийский канал. Когда на стройку наведался всесоюзный староста Михаил Калинин, хлопца из крестьян отпустили.
Его военная биография началась в 1932 году – Гавриил Тарасович по мобилизации ЦК ВЛКСМ поступил в Минскую военную школу имени Калинина. В 1935 году окончив ее, первым в стране получил звание лейтенанта, которое только что было введено в армии. Потом – назначение командиром взвода 11-го стрелкового полка 4-й стрелковой дивизии имени Германского пролетариата в городе Слуцке, где дислоцировалась 4-я кавалерийская дивизия, которой в то время командовал Г. К. Жуков.
Старший лейтенант Василенко прибыл на финскую границу вскоре после возвращения из похода в Западную Украину и Западную Белоруссию. Там он был заместителем начальника штаба стрелкового полка, здесь напросился на должность командира стрелкового батальона. Взводом и ротой свое уже откомандовал, успел поработать начальником разведки полка, имел репутацию зрелого, хорошего командира, поэтому его желание возглавить батальон не вызвало возражений. И Василенко как организатор боевых действий батальона в финской войне стал расти, что называется, у всех на глазах.


Из воспоминаний Гавриила Василенко
"…Известно, в каких неимоверно трудных условиях пришлось действовать Красной Армии на той "незнаменитой" войне. Лесисто-озерно-болотистая местность. Лютая зима. Глубокий снежный покров, доходивший до двух метров. Морозы до минус 45 градусов...
Стрелковое вооружение и экипировка наших войск уступали финским. Финны к тому же действовали на лыжах, а наши в большинстве пешком. Многим из наших боевых акций удачи не сопутствовали. Батальон под моим командованием встал на лыжи и действовал более решительно. В феврале 1940 года, атакуя один из финских дотов, овладел им в рукопашной схватке и занял выгодные позиции. Комбат был представлен к награде. В части по этому поводу состоялся даже митинг. А в марте батальон отличился в бою на реке Вуокса, за который комбат и удостоился звания Героя Советского Союза. Отличился он после того, как на этом самом участке финской обороны северо-восточнее населенного пункта Мялькгеля другие наши подразделения действовали безуспешно и несли большие потери.
Секрет состоял в том, что на этом участке посреди реки Вуоксы стоял огромный валун. Те, кто наступал тут до этого, преодолевая под огнем реку по льду и достигнув валуна, начинали скучиваться за ним как за преградой от пуль. А противник, заранее пристрелявшись по валуну, открывал по нему ураганный огонь со всех сторон. Валун был, по сути, ловушкой. Наши бойцы гибли десятками, атака захлебывалась, подразделение отступало. Этот горький опыт нужно было учесть.
"Как вы будете форсировать реку?" – спросил меня перед боем командир дивизии. Я доложил ему, что переправу на другой берег проведем в три часа ночи, будем форсировать повзводно, валун обойдем. Все станковые пулеметы оставим на своем берегу, брать их с собой в атаку не будем. Когда финны пойдут в контратаку, все наши пулеметы, заранее пристрелянные по опушке леса, совместно с артиллерийским налетом, откуда ожидалась контратака, откроют по противнику шквальный огонь.
Так все и вышло в действительности. Оставленные пулеметы по сути обеспечили продвижение всего полка. Если б их взяли с собой в атаку, они в глубоком снегу оказались бы небоеспособными. В прорыв обороны противника командиром корпуса была введена кавалерийская дивизия. Успех был налицо.
Было это 10 марта 1940 года. А 12 марта в Москве был подписан мирный договор, и 13 марта с 12 часов по московскому времени военные действия прекратились."

Василенко был ранен в грудь навылет. Рана быстро затягивалась, обошлось даже без хирургической операции.
О том, что его наградили высочайшим по тому временем званием Героя, Гавриил Тарасович узнал случайно, в госпитале. Это было действительно так. По радио передавали списки награжденных, и он услышал свое имя и фамилию.


Из воспоминаний Гавриила Василенко
"…Мое собственное мнение не вошло в официальную историю, но я в нем уверен. Блокады Ленинграда могло и не быть.
Когда Гитлер в 1941-м своей шестой армией наступал на Старую Руссу, перерезал дорогу Ленинград-Москва, Северо-Западный фронт под командованием Курочкина должен был ударить во фланг противника. Что и сделал, окружив 16-ю немецкую армию. Громадный фронт был скован этим окружением, что дало воз­можность другим немецким армиям пойти на Ленинград.
Немец в окружении (это не Сталинградское) – чувствовал себя спокойно, оставив для сообщения так называемый Рамышевский коридор. Оттуда подвозили боеприпасы, продовольствие. Кстати, впоследствии 16-ю так и не уничтожили. Так, пощипали сильно. А ведь свою задачу она выполнила, сковав целый фронт!
Одна из попыток расколоть 16-ю немецкую армию была предпринята силами двух отдельных воздушно-десантных бригад, одной из которых командовал я.
…Первая и вторая воздушно-десантные маневренные бригады подчинялись только Верховному Главнокомандующему – Сталину. Они были отдельными единицами и не входили в какой-либо корпус, а ведь уже были корпуса, целая воздушно-десантная армия. Штаб наш находился в Москве, командовал им Глазунов.
…Моя бригада формировалась в Саратовской области. С каждым человеком я говорил лично. До этого – проверка через особый отдел. Бригада шла в тыл и рисковать было нельзя. Средний возраст десантников – 18-19 лет. Только коммунисты и комсомольцы. Беспартийных не было, разве что повара.
В составе бригады 3500 человек. Вооружение – автоматы, самозарядные винтовки. Последние, впрочем, зарекомендовали себя плохо в условиях холодов. Ножи, гранаты-лимонки. Когда выбрасывались, с нами был миномет и семь мин.
Перед первой операцией каждый боец совершил по шесть прыжков с парашютом. Вообще готовились крепко. Выяснилось, что на три с половиной тысячи человек только командир оказался воевавшим. Инструктора учили парашютному делу, самбо. Я, помню, показывал, как в коротких траншеях драться саперными лопатками (смертельный удар – под основание носа).
Итак, Сталин, видя, что Северо-Западный фронт с 16-й немецкой армией справиться не может, решил бросить туда две воздушно-десантные бригады. Задача – расколоть немецкую армию и уже по частям уничтожить.
Штаб немцев располагался в городе Демянске. Из Демянска шла прямая дорога на поселок Лычково. Прямо напротив Лычково находились части армии Берзарина. Моя задача была – захватить Лычково, открыв таким образом дорогу на штаб 16-й немецкой армии частям генерала Берзарина.
…Выбрасывали нас в основном из "Дугласов", в каждом из которых помещалось до тридцати десантников, да из дальних бомбардировщиков ДБ-3. Поскольку снег лежал до двух метров, то специальным образом связанные лыжи сбрасывались прямо без парашютов. На Лычково шли пять или шесть дней лесами. Продукты скоро кончились.
Кстати, опыт того рейда я потом использовал при подготовке бригады к другим боям. Выбрасывал отдельные подразделения в зимний лес (уже в нашем тылу) и предлагал – питайтесь, что найдете! Так вот, во время одного из таких учений на выживание мне пришлось попробовать уху на молоке – больше такой не едал! Десантники наловили рыбы и часть обменяли в ближнем совхозе на молоко.
Когда шли на Лычково, отлично сработала наша разведка. Оказалось, за нами следует до двух рот немцев. Устроили засаду. Только немецкие лыжники поравнялись с нами – налетели десантники и ножами (без огневого боя) начали кромсать, резать. Перебили много. В плен позабирали. Ну, тех уничтожили потом – с собой же не будешь возить.
Солдаты воевали. Лыжи ломались – плыли в снегу, как по воде.
И вот – Лычково. Только занимается утренняя заря. Я отдал приказ – и в цепи со всеми пошел в атаку: у десантника тыла нет!
Огонь артиллерийский, минометный! Наши почему-то стали обстреливать. Десантники все в белом, немцы в шинелях. Крики, мат, суматоха. Тут меня и ранило. Две пули по касательной в голову. Того, кто стрелял, конечно, не увидел. Где там – ко всему бомбежка началась!
Я упал. Пролежал в снегу с восьми утра до восьми вечера без памяти. Вечером адъютант Иванов нашел меня случайно. Рассказывал: кругом раненые стонут, немцы лежат "черные". Никогда бы он меня не заметил в масхалате на белом снегу, если бы я, придя в себя, не начал карабкаться, вставая, по сосне, возле которой упал. Наши увидели, подбежали. На волокуше привезли на МП Берзарина. Я доложил все по форме. А потом оказалось, что Берзарин ждал этапные батальоны из Сибири, а они вовремя не подошли. С кем идти на прорыв!"

За эту операцию Г. Т. Василенко чуть не расстреляли. На кого-то надо было свалить невыполнение приказа Верховного – уничтожение немецкой армии.
Чудом удалось лечь в госпиталь в Москве, подальше от непосредственных "начальников".
Выписавшись 15 апреля 1942 года из госпиталя, Василенко собрал свою бригаду. Кстати, десантников, как и пограничников, возвращали после лечения только в их "родные" части. Предстояли операции на Северном Кавказе.


Из воспоминаний Гавриила Василенко
"…Когда Сталин, наконец, понял, что немцы на Москву больше не пойдут, четыре корпуса ВДВ были брошены под Сталинград, а десять бригад (в том числе моя) – на Северный Кавказ. Бригады были сведены в 11 и 10 гвардейские корпуса.
До этого Сталин уполномочил Мехлиса, и всех командиров собрали на Кировском, в командном пункте, в подземелье.
Мехлис (главный "идеолог" армии) любил поговорить. Говорил, говорил, целую ночь, – мы сидим, а он все говорит. Уже мочевые пузыри у некоторых подводит – а он все говорит! И вдруг стоп!
Мы поворачиваемся, вскакиваем. Откуда-то сзади заходит Сталин. Курит трубку. Тишина!
Говорит. "Врага нада а-астанавить! А-апрокинуть! И уничтожить!" И ушел. Вот и вся установка Сталина.
...Из боев на Северном Кавказе мне запомнилась контратака танковой группировки Клейста. Сильнейший встречный бой между станицами Ищорской и Алпатово. Вышло так, что, развивая успех, наша воздушно-десантная бригада оторвалась от основных сил. Корпус стоял в Грозном, а это километров сорок.
День был солнечный. Жарища! Все в пыли. На поле бурьян такой высоты, что когда заезжаешь на "виллиссе" – тебя не видать. Холмы, казацкие станицы. И вот танки Клейста. Я насчитал по фронту 130 штук, против бригады – 70.
Танки стреляли болванками – видно, снарядов не подвезли. А у нас сорокапятки да бутылки с зажигательной смесью – вот и вся "артиллерия"! Терять нечего – я встал в полный рост возле шофера и приказал гнать через боевые порядки, чтобы десантники меня видели. Дрогнет кто – значит, конец. А бригады не будет – и меня не будет.
В одну роту заехал, а там все переутюжено, перекручено, как в мясорубке: люди, техника – танки, таки прорвались.
Вдруг вижу, горят, вспыхивают немецкие танки!
Оказывается, это – Маргулис. Еврей, который своего Героя еще за Финскую вместе со мной получил. Ему дали противотанковый полк на ЗИСах и направили ко мне на подмогу. А в полку – новые (их только начали выпускать), 85-мм орудия. Сильнейшая пушка по тем временам! Маргулис с ходу развернулся и начал давать! Танки ушли.
…Так мы остановили противника на Северном Кавказе. Между станицами Ищорской и Алпатово – он не прошел и по сей день."


Что было потом с десантной бригадой – достойно пера Ксенофонта. Мы же задались целью показать именно первые боевые операции воздушно-десантных войск.
Генерал Василенко закончил войну как полагается, в 45-м. В ту пору ему было тридцать пять лет.
Архив журнала
№47, 2015№45, 2008№44, 2008№43, 2008№42, 2008№41, 2008№40, 2008№39, 2007№38, 2007№37, 2007№36, 2007№35, 2007№34, 2007
Поддержите нас
Журналы клуба