Другие журналы на сайте ИНТЕЛРОС

Журнальный клуб Интелрос » Политик HALL » №39, 2007

Елена КАРАБИНОВИЧ
Ни зимы, ни ночи, ни печали

В минувшем году знаковая личность современного поколения лидер группы “ВВ” Олег Скрипка выпустил небывалую аудио-антологию “Шедевры украинской музыки”. Сборник поднял такие пласты нашей культуры, о которых давно не вспоминают на массовом уровне, но к которым Скрипка упорно возрождает интерес на своих фестивалях и этно-вечеринках. Отдельные пластинки посвящены украинскому романсу, отечественному оперному жанру, творчеству вокально-инструментальных ансамблей 1960–1970-х годов и ретро-музыке 1950–1960-х. По сути, эта антология — настоящий культурный прорыв. До Олега такую аудио-энциклопедию в популярном масштабе никто не выпускал, а если что и было, то оно проходило незаметно для среднестатистического обывателя. Эта же вышла по инициативе самого Скрипки, а за его деятельностью следят все.
Культурное событие заставило вспомнить о важном, ценном периоде в нашей музыкальной культуре, который стал аэродромом подскока для современной популярной песни. Речь идет об украинской эстраде 1950–1960-х годов прошлого столетия. За эти двадцать лет популярный песенный жанр прожил потрясающие, счастливые этапы развития, во время которых поющая нация в очередной раз убедилась, что она страшно талантлива.
Яркое качество музыки тех времен можно представить в виде интересного уравнения. Смесь оперной вокальной культуры и национальной фолковой основы (удачно замаскированной под советскую массовую) образовала уникальную эстраду в стиле салонно-паркового романса.
Уже в 1980-е роскошная украинская массовая песня этих романтичных лет канула в Лету, но до сих пор, подобно утонувшей Атлантиде, будоражит память и слух тех, кто знает цену высококлассной, элитной популярной музыке.



Олег Скрипка:

Когда я готовил антологию “Шедевры украинской музыки”, вспомнить про эстраду 50-60-х годов для меня было очень натурально. Я родился в то время, рос под те мелодии. Отец во время бритья любил напевать очень популярную “Ой ви, очі волошкові”. И работая над сборником “Украинское ретро”, было очень трогательно встретиться со своим детством.
Специфика музыки того времени мне кажется очень интересной. Она родилась на фоне послевоенного расцвета, это был своего рода золотой век. Наконец появились качественные товары потребления, обществу дали расслабиться и насладиться мирной жизнью. Наверное, после войны для поднятия духа было дано задание создать советскую эстраду. Над ее созданием работали настоящие профессионалы. Зато в 1970-х появился советский вариант рока — опять-таки партии надо было дать “ответ Чемберлену”, заглушить волну музыки с Запада. И у нас родился отличный гибрид — этнический рок, который сейчас ультрамоден во всем мире. Правда, своей популярностью он хорошенько сдвинул с музыкального Олимпа ту эстраду, которая успела стать классикой.
Горжусь, что лично знаком с Гнатюком. Я покорен его личностью. Это настоящий классик украинской песни, представитель истинной богемы тех времен. Когда он рассказывал, что однажды пел на приеме у Сталина, у меня захватывало дух — я видел, что передо мной настоящий титан, носитель целой эпохи, последний из могикан потрясающего поколения. Сейчас можно только мечтать о том, чтобы наша поп-музыка хоть немного дотягивала до уровня эстрады хрущевской оттепели.
Сейчас эта музыка может занять нишу в украинской культуре как, например, фильмы о Джеймсе Бонде. Ведь шарм тех времен до сих пор в почете. Я бы назвал ту эпоху элегантной, легкой сказкой с оркестровыми аранжировками, гламуром в хорошем смысле слова. Она напоминает высокий английский стиль.
Можно ли эстраду 1950-х годов реинкарнировать так, чтобы она стала частью массовой культуры? В нашей стране это точно не произойдет. И я думаю, кроме “Политик Hall”, моими сборниками больше ни одно издание не заинтересовалось. Я выпускал “Антологию”, потому что у меня накопилось много материала, были свободные финансы и мне хотелось реализовать свой опыт и труд. На интерес со стороны общества я и не рассчитывал. ў


Андрей Окара:

Рассматривая историю появления высококлассной, богатой эстрады в послевоенные 1950-е, невозможно уйти от соблазна начать еще с дореволюционных времен. Над умирающей Российской империей парили мелодии романсов: элитные произведения Рахманинова, салонная грусть Вертинского, кабацкое веселье “Калинки-малинки”. С приходом большевистской власти создалась новая, советская музыкальная культура массовой песни. Это часто марши, фокстроты и даже вальсы, но с нехарактерной для славянской музыки ритмической и гармонической основой. В советскую музыку пришло некоторое количество евреев-ашкенази — носителей специфической и необычной для славян музыкальной культуры. Самым известным был уроженец местечка Лохвица Полтавской губернии Исаак Дунаевский. В этой советской массовой песне было много энергии и решимости построить новый мир — коммунистический рай, но не было места для интимности, лиричности, частного мира человека.
Но уже во второй половине 1930-х появляются романсы и лирические песни в исполнении Аркадия Погодина, Изабеллы Юрьевой, Клавдии Шульженко, недавно умершего Вадима Козина, а также владевшего секретами бельканто Георгия Виноградова — современные слушатели помнят его по песне “Катюша”. В этих романтичных песнях появляется отдушина для индивидуальности, возможность для личных переживаний, которым не было места в тоталитарном музыкальном мире.
С началом войны активизировалось и сочинение песен. По идее, война должна рождать только тяжелые героические песни и марши — как “Вставай, страна огромная”. Но жизнь подкорректировала эту эстетическую установку тоталитарной эстетики: вдруг появилось огромное количество сугубо лирических, трогательных песен. Некоторые из них стали настоящими шедеврами: “Темная ночь”, “Землянка”, “Соловьи, соловьи”. И здесь уже во главу угла становится интимный мир человека: главные герои текстов — не армия и не народ, а простой человек: я, ты, мои чувства к тебе в экстремальной ситуации.
А что же в это время происходит в украинской музыке? А ничего. Полное отсутствие авторского начала. Монополист сцены и динамика в радиоприемнике — хор имени Григория Веревки, для которого композиторы, самыми талантливыми из которых можно считать Левка Ревуцького и Бориса Лятошинского, пишут нечто не очень внятное из серии квазинародных песен. Народ, придавленный голодомором 1933 года и массовыми репрессиями, молчит. Даже в военные годы самой выдающейся “украинской” песней стала величественная композиция российско-еврейского происхождения “Ой, Днипро, Днипро”, переведенная по-украински.
И вот наступают пятидесятые. Умирает Сталин, меняется формат эпохи и вместе с ней смещается представление о прекрасном. Как заметил Леонид Парфенов, в “Оттепель” на смену “обкомовским” пальмам в кадках приходят вьющиеся комнатные плющи. В воздухе начинает распространяться иное ощущение жизни — что-то нежное, изящное. В украинской советской культуре наконец-то просыпается индивидуальное начало. Предпринимаются попытки создать украинский джаз, откуда-то вдруг появляются по-настоящему талантливые композиторы: Александр Билаш, Игорь Шамо, Степан Сабадаш, а также братья Георгий и Платон Майбороды. Именно последний и написал две песни, с которых начинается мейнстрим украинской эстрады 1950–1960-х: это “Київський вальс” (“Знову цвітуть каштани, хвиля дніпровська б’є”) и гениальная “Пісня про рушник”, вошедшая в саундтрек кинофильма “Літа молодії”. Это несомненный шлягер ХХ века, его можно смело ставить в золотой фонд мировой песни прошлого столетия наравне с “Yesterday” и “Bessa me mucho”.
Такой прорыв произошел на фоне переосмысления роли Украины: при Хрущеве ее начали называть “второй среди равных”, именно он ввел также и неслыханное при Сталине словосочетание “великий украинский народ” — до того “великим” был только русский.
Особый шарм эстрадному исполнению добавила оперная манера исполнения: это все были поголовно оперные или камерные певцы. Несомненно также влияние и западной музыки: Фрэнка Синатры, латиноамериканских ритмов. Наиболее популярны были почему-то именно баритоны: лучшими считались Дмитро Гнатюк, Микола Кондратюк, Анатолий Мокренко, Юрий Гуляев и Александр Таранец. Из теноров — Константин Огневой: именно с его голоса мы знаем “Чорнобривці” и “Кохана”.
Многие считают, что все эти песни пропитаны народным мелосом, однако это не так: вся эта музыка существует не по законам фольклора, а по законам городского романса!
В России в это время музыкальная культура выполняет прежде всего мобилизационную функцию — свой звездный путь начинает Александра Пахмутова. “Главное, ребята, сердцем не стареть”, “Под крылом самолета о чем-то поет”, “По Ангаре” — эти песни не просто “строить и жить” помогали, но были написаны специально для проведения строительных работ. Но для украинских песен существует несколько иная конъюнктура и несколько иная функция внутри культуры советской: они пишутся не для мобилизации, а для чего-то иного. Именно в украинской музыке полнее всего воссоздается образ той счастливой страны, где не бывает ни зимы, ни ночи, ни печали. Например, шлягер мирового масштаба “Черемшина” — это танго по музыкальной форме и буколическая идиллия по содержанию.
Закат этой чудесной музыкальной культуры приходится на начало 1970-х: на сцене появились молодежные ВИА, воспитанные на “The Beatles” и тяготеющие к фолк-року. Кстати, белорусские “Песняры” становятся новаторами этого стиля во всем мире.
На украинской эстраде появляются София Ротару, Назарий Яремчук, Васыль Зинкевич, ВИА “Карпати”, “Смерічка”, “Арніка”, “Кобза” и другие. Создателем новой удивительной музыкальной эстетики становится Владимир Ивасюк. Традиции старой эстрады в 1970–1980-х поддерживаются в творчестве Игоря Шамо, Александра Билаша, Платона Майбороды, но с их уходом из жизни угасают.
Украинская эстрада пятидесятых-шестидесятых — один из самых интересных периодов в украинской музыкальной культуре. В ней смоделирован уникальный образ мира, созвучный той эпохе. Уже не предлагалось маршировать единой колонной — можно было выбирать свой собственный путь. Впервые за советскую эпоху в Украине появилась оригинальная и неповторимая авторская песенная культура. Если судить о времени только по песням, можно подумать, что это была восхитительная жизнь. Конечно, никакой восхитительной жизни в СССР в 1950–1970-х быть не могло. Но, что совершенно точно и не подлежит сомнению, это было удивительное и неповторимое ощущение жизни.

Архив журнала
№47, 2015№45, 2008№44, 2008№43, 2008№42, 2008№41, 2008№40, 2008№39, 2007№38, 2007№37, 2007№36, 2007№35, 2007№34, 2007
Поддержите нас
Журналы клуба