Прошлый, 2011 год стал переломным для всего российского общества, в том числе и для православной его части. До сих пор, несмотря на постоянные уверения иерархов Русской православной церкви, что церковь — часть общества, православные не осознавали себя гражданской силой вне рамок четко очерченной сферы социального служения. Надежды довольно широких слоев населения на то, что церковь поможет России двинуться по пути демократизации, по большей части не оправдывались. Христианско-демократические партии, во множестве возникшие в стране в конце 1980-х — начале 1990 годов ХХ века и изначально имевшие размытую демократическую ориентацию, не пользовались ни церковной, ни электоральной поддержкой и в большинстве своем сгинули к 1994-му или же превратились в маргинальные политические секты (некоторые — с явно фундаменталистским уклоном). Поражение было столь оглушительным, что на долгое время все разговоры о возможности их возрождения были оставлены — принятый же летом 2001 года федеральный закон «О политических партиях» вообще запретил создание партий по религиозному признаку.