Сюжетной основой статьи послужила история обсуждения (предзащиты) кандидатской диссертации аспиранта Р. Г. Скрынникова, молодого венгерского историка Шандора Сили «Ключевые вопросы присоединения Сибири к России в конце XVI – XVII в. в русской и советской историографии (развитие концепции вхождения Зауралья в состав Московского государства)». Обсуждение состоялось на кафедре истории России Санкт-Петербургского государственного университета летом 1992 г. и превратилось в разгром представленной диссертации. В общем-то рядовое событие излагается и анализируется в статье в широком контексте глобальных политических изменений, связанных с распадом Советского Союза и социалистического лагеря. Автор воссоздает атмосферу неуверенности, бытовой неустроенности, утраты жизненных ориентиров и радикальной смены ценностных установок, царившую в то время как в Венгрии, так и в постсоветской России. Разрушение привычного уклада жизни десятков миллионов людей и катастрофическая ломка геополитического масштаба не могли не сказаться на состоянии исторической науки. Теоретико-методологический вакуум, образовавшийся в результате краха марксистско-ленинской идеологии, и ощущение катастрофы, гибели нации и государства вызвали у части историков реакцию в виде причудливой смеси неоимперских, радикально-коммунистических и ксенофобских воззрений на ход исторического процесса, на осознание роли и места России в этом процессе. Носители таких воззрений, как показывает автор, задавали тон при обсуждении диссертации. Последняя, не лишенная многих недостатков, в другое время и в другом месте вполне могла бы быть представлена к защите. Об этом свидетельствуют и весьма спокойные и конструктивные внешние отзывы, поступившие от известных специалистов, не являвшихся членами выпускающей кафедры. Но именно в процессе публичного обсуждения научная дискуссия с самого начала превратилась в политизированную критику, против которой у диссертанта не оказалось союзников. Ситуация приобрела парадоксальный характер: избавившись от оков господствовавшей идеологии, участники обсуждения повели себя гораздо жестче и непримиримей, чем во времена советского «застоя». История, изложенная в статье, являет собой один из ярких примеров конкретного проявления того самого кризиса российской исторической науки, преодолевать который пришлось в конце 1980-х – в 1990-е гг.