Статья посвящена проблеме генезиса мортальной тематики и вопросам формирования модуса смертного сознания в индивидуальной практике русских поэтов Нового времени. В феномене смертного сознания наряду с осмыслением экзистенциальной трагедии человека как смертного существа акцентируются особые формы преодоления трагического состояния. Дается обоснование трех концепций бессмертия, наиболее репрезентативно представленных в творчестве русских поэтов: 1) концепции социального бессмертия, идущей еще от «Памятника» Горация; 2) концепции поэтического бессмертия, опирающейся на мифологический топос Элизиума (зарождается в творчестве Батюшкова и Жуковского); 3) концепции персоналистического (экзистенциального) бессмертия. В отличие от предшествующих двух, последняя концепция более позднего происхождения и носит глубоко личностный и индивидуально-вариативный характер, непосредственно соприкасаясь с модусом смертного сознания. Используя методы современной этнопоэтики, сравнительно-исторического и интертекстуального анализа, автор проводит сопоставление произведений Державина, Жуковского, Пушкина, Боратынского и Лермонтова с иноязычными источниками (Юнг, Грей, Шекспир, Шенье, Байрон), что позволяет выявить спектр преломлений иностранных влияний на русской почве, уточнить характер национальной рецепции исходных текстов-прецедентов в результате воздействия факторов этнокультурного порядка. В качестве важнейших детерминант национальной культуры выступают ситуации сна-смерти и любви к мертвой возлюбленной. Рассматриваемые в аспекте этнокультурной специфики тексты русской поэтической традиции складываются в сверхтекстовые общности наподобие рецептивных циклов.