Журнальный клуб Интелрос » RES COGITANS » №6, 2009
Проблема творчества, творца была одной из ключевых в прозе Михаила Булгакова. Писатель воспевал творческий поиск как основу деятельности ученых, представителей одной из собственных специальностей — врачей (Филипп Филиппович, Персиков). Еще больше это касалось литературной деятельности — главного жизненного поприща Булгакова. Недаром мастерписатель оказался в названии главного романа его жизни: “Мастер (в тексте это слово пишется с маленькой буквы)— это безымянное имя, имяобобщение, означающее «творец, в высочайшей степени профессионал своего дела». Мастер – самое первое слово романа, им открывается произведение в целом, и открывается оно темой творчества”.
Необходимо подчеркнуть, что мастер оказался удивительно на месте: едва ли в названии романа могли быть профессионал, специалист— слова, близкие по значению, а в некоторых контекстах (например, в приведенном толковании названия романа В.П. Крючковым) синонимы слова мастер.
Мы считаем, что великий писатель тонко чувствовал некоторые важные тенденции в семантике русского языка, а также в общественном сознании 20х – 30-х гг. Следует отметить, что для того времени было несколько необычным решение Булгакова использовать слово мастер для обозначения писателя (тем более выносить в название романа в этом значении). Как известно, это было полемическим решением по отношению к современникам Булгакова— писателям и поэтам “серебряного века”.
В то же время одной из постоянных мишеней сатиры Булгакова (антисоветской по существу) был непрофессионализм советской власти. Главная оппозиция произведений 20-х гг.— великолепный профессионал (носитель культурного наследия предшествующей эпохи и одновременно здравого смысла) ~ профан (представитель новой власти): Филипп Филиппович ~ Швондер, Персиков ~ Рокк…