Журнальный клуб Интелрос » RES COGITANS » №4, 2008
(замечания к “Софокловой” эпиграмме из Плутарховых “Моралий”) *
Когда неточности предания исправлены,
остаются подлинные факты.
П. Вен [1]
Введение. Постановка проблемы.
Согласно утвердившейсяв современном антиковедении традиции принято считать, что Софокл и Геродот не только были знакомы, но и находились в дружеских отношениях. На чём основывается устойчивое утверждение о личной связи драматурга и историка?
Обычно в качестве аргументов авторы сочинений по античной истории и классической литературе ссылаются на встречающиеся в произведениях двух великих современников параллельные места, которые считаются заимствованиями поэта из Геродотовой «Истории». Список таких совпадений, конечно, внушительный (см. Приложение к статье), но нельзя утверждать уверенно, что сумма возможностей (многочисленные сюжетные параллели либо сходство реалий в сочинениях писателей) составляет при этом действительную вероятность (подтверждение близости современников).
Убежденность Дж. П. Магаффи в том, что Геродот навел Софокла на мысль о некоторых эпизодах для его драм, – это личное мнение ученого[2]. Ныне это мнение общепринятое, но все же ни кем окончательно не доказанное. Логика требует признать, что имеющиеся параллели в античных литературных произведениях далеко не всегда суть «заимствования», как зачастую принято считать[3]. К тому же, многие из имеющихся совпадений у Софокла и Геродота сомнительны и не выдерживают строгой научной критики[4].
А споры все ведутся, ломаются копья доводов о щиты контрдоводов, на основе одних непроверенных (а порой непродуманных) построений создаются другие, опирающиеся на исходные, уже как на самоочевидную истину, так сказать, «источниковедческую аксиому». Тезис о желании Софокла польстить своему другу Геродоту кочует из исследования в исследование, но при этом не учитывается, что сама гипотеза построена на весьма шатком исходном положении (поскольку тезис о мнимом «уважительном цитировании в античной литературе с точки зрения античных принципов»[5] – прочно утвердившийся в нашей науке, – еще необходимо обосновывать)[6].
* * *
Но основным и неоспоримым доводом о дружбе афинского драматурга и «отца истории» считают известный[7] фрагмент Софокловой оды Геродоту, цитируемый Плутархом (Moralia. 785b, 5–6). Большинство ученых называют этот источник е д и н с т в е н н ы м «свидетельством» знакомства и дружеских отношений двух великих современников.
В недавнем солидном коллективном труде «Введение в греческую филологию» один из его авторов Е. Дегани заметил: «Он (Софокл. – А. С.) был в дружеских отношениях с Геродотом, которому, видимо, в 442 г. посвятил оду»[8]. Филолог назвал даже дату, но откуда такая точность? Из-за противоречия в античных источниках дата рождения афинского драматурга неизвестна (ок. 496 г. до н. э.?)[9]. Впрочем, все это, как увидим далее, только игра в числа. В учебном пособии по древнегреческой литературе В. Г. Борухович писал о Софокле и Геродоте: «Долгие годы их связывала прочная дружба, что видно из сохранившегося начала элегии, которую поэт посвятил своему другу»[10]. О том же в капитальном труде А. Лески[11] и в десятках других сочинений по античной литературе и театру, историографии и классическому источниковедению[12].
В качестве основного источника о дружбе двух великих современников элегию Софокла признают все новейшие лексиконы античных авторов и словари древностей. Автор статьи о Геродоте в энциклопедии «Новый Паули» К. Майстер повторяет устойчивое мнение, ссылаясь на Плутарха, труды Й. Раша и В. Шмида[13]. В лексиконе П. Кро находим: «Определенная близость взглядов Софокла и Геродота является несомненной и наряду со стихотворением трагика свидетельствует о дружбе обоих мужей»[14]. Тоже самое и в статьях Дж. Л. Майрса и А. В. Пикард-Кембриджа в первом и во втором изданиях «Оксфордского словаря древностей»[15] и у В. Пётшера в «Малом Паули»[16] – все авторы со ссылкой на пассаж из Плутарховых «Моралий»[17].
Софокловское двустишие как locusclassicus приводится в большинстве трудов, посвященных Геродоту или Софоклу[18], всякий раз, где речь заходит о сходстве мировоззрений галикарнасского историка и афинского драматурга, о совпадении сюжетов их произведений[19]; во многих изданиях античных памятников и комментариях к ним[20].
Говоря о дружбе Софокла и Геродота, в русской науке об античности[21] зачастую ссылаются на мнение С. Я. Лурье[22], либо порой на Ф. Ф. Зелинского[23]. Авторитетнейший историк-антиковед и филолог-классик Соломон Яковлевич Лурье в монографии, посвященной Геродоту[24] (увы, единственной в своем роде в русской историографии!), в этом вопросе ссылался главным образом на разработки немецких ученых Ф. Якоби и Эд. Мейера, которые, в свою очередь, опирались на своих предшественников – Т. Бергка (PLG, 1843, 41882), И. Классена (1869), Р. Нибердинга (1875), Тондера (1875), Ф. Ханна (1875), Х. Цурборга (1876), О. Мюллера (41882), Р. Пишеля (1893), У. фон Виламовица-Меллендорфа (1894), В. Христа (31898), Т. Гомперца (1898), Х. Штайна (61901), В. Шмида (1903) и других.
В середине 70-х. годов XIX в. Ф. Цурборг в очерке «Софокл и элегия»[25] призывал припомнить этот фрагмент лирического стиха Софокла, наряду с другими элегическими сочинениями афинского драматурга, «которые были забыты уже в поздней античности». Ф. Цурборг (вслед за Т. Бергком), вводит в широкий научный обиход сомнительный пассаж Плутарховых «Моралий», который тогда еще основательно не «прижился» в классической филологии. И два десятилетия спустя после публикации Цурборга Т. Гомперц в небольшой статье «Геродот и Софокл» (1898) также апеллировал к научному сообществу с тем, чтобы обратили должное внимание на цитируемую Плутархом эпиграмму (Plut. Mor. 785b)[26]. Путем нехитрых «математических» операций с летами рождений Геродота и Софокла, Гомперц тогда дополнил вторую половину пентаметра оды (об этом еще будет сказано ниже). Впрочем, аргументация немецкого филолога оказалась не более доказательной, чем иные доводы его предшественников. А через полтора десятилетия, в один год были опубликованы диссертации Х. Фоля и Й. Раша, и в энциклопедии Паули–Виссова вышла огромная работа Ф. Якоби[27], в которых однозначно «узаконивалась» достоверность близости двух великих современников, так сказать, по всем статьям.
Насколько нам известно, в европейской науке XX века еще не раз специально обращались к рассмотрению достоверности этой источниковедческой проблемы – например, в фундаментальном труде В. Шмида (1934)[28]. Возможность аутентичности элегического отрывка недавно рассматривал Р. А. Гимадеев в диссертационном сочинении, посвященном Геродоту и началам древнегреческой историографии, и в упомянутой выше статье специально на эту тему[29]. Путем текстологического анализа приписываемого Софоклу полуторастишия в связи с общим контекстом Плутархового сочинения, Гимадеев отверг мнение о порче текста Софокловой эпиграммы и тем самым обосновал близкую связь между историком и трагиком как «достоверный факт» в биографиях обоих современников.
Таким образом, литература по проблеме довольно значительна и представлена весьма почтенными именами. Источник, который мы ставим под вопрос, как аргумент в пользу дружбы писателей, ныне настолько утвержден авторитетами мирового антиковедения, что, казалось бы, проблемы то и нет; все будто бы и так ясно (признаюсь, так некогда казалось и мне самому). Но в том-то и заключается принципиальная п р о б л е м а !
Именно этот главный довод, ставший koino;" tovpo" в работах по древней истории и классической филологии, кажется наиболее слабым и противоречивым в устойчивой аргументации сторонников мнения о близости поэта и историка. В нашем очерке ни в коей мере не идет речь о гиперкритике – об отказе доверия источнику; но мы ставим под вопрос аутентичность конкретного полуторастишия в трактате Плутарха и правомерность его использования в качестве документа, свидетельствующего о «духовном родстве» Софокла и Геродота[30].
* * *
Проблема источника: загадки и догадки.
Обратимся к тексту источника. Эти полтора стиха эпиграммы с именами Софокла и Геродота содержатся в философско-этическом сочинении Плутарха «An seni respublica gerenda sit» (783b–797f)[31].
Plut. Mor. 785b, 3–6: touti; d j oJmologoumevnw" Sofoklevou" ejsti; to; ejpigrammavtion:
wj/dh;n JHrodovtw/ teu'xen Sofoklh'" ejtevwn w]n
pevnt j ejpi; penthvkonta.
(«… С этим же согласуется эпиграммка Софокла:
“Оду Геродоту сочинил Софокл, лет будучи
пятидесяти пяти”…».)
В классической филологии предпринимались неоднократные попытки восстановления или даже полного исправления этой, как считают, неоконченной (неизвестно по какой причине – ?) либо не сохранившейся уже ко времени Плутарха (?) второй строки эпиграммы.
В третьем издании «Греческой лирической поэзии» Т. Бергк досочинил вторую строку эпиграммы, предложив следующее дополнение: pevnt j ejpi; penthvkonta [ajriqmo;" hjde; fivlo"] (PLG 2, 31866). При новом переиздании собрания PLG Т. Бергк был «более точен» и предположил, что поэт, указав в стихотворении свой возраст, мог указать здесь же и возраст своего друга, которому посвятил оду (sic!), и ловко придумал новую концовку пентаметра: pevnt j ejpi; penthvkont j [o[nti di;" ei[kos j ejtw'n] (PLG 2, 41882).
В дальнейшем «игра в числа» была продолжена и, например, Т. Гомперц высказал еще одну «остроумную догадку» (определение Зелинского) о содержании второй строки, предложив вариант: pevnt j ejpi; penthvkonq j [eJxavki" eJptaevtei][32].
Следуя Гомперцу, Зелинский перевел с древнегреческого «воссозданный» немецким филологом «Софоклов» текст следующим образом (здесь и далее подчеркнуто нами. – А. С.):
«Песню сию Геродоту Софокл посвятил; без пяти он
Лет был шестидесяти, тот же – семижды шести» [33].
Откуда здесь в русском переводе «песню сию»? Зелинский понимает эти строки как авторский (именно Софоклов!) текст и переделывает его на свой вкус; хотя, право же, из самой эпиграммы это не ясно и до сих пор порождает у филологов многочисленные вопросы[34].
Зелинский складывает трогательную романтическую историю о дружбе Геродота и Софокла вполне в духе античного анекдотосложения:
«…Для него (Софокла – А. С.), не любившего отлучаться из родины, было настоящим кладом присутствие в Афинах одного из людей, привлеченных солнцем Перикловой эпохи из малоазийской Греции, а именно Геродота. Будучи моложе Софокла возрастом, беспокойный галикарнасец значительно превосходил его знанием окружающего Элладу мира… К нему Софокл привязался, как только можно привязаться к человеку, дающему нам то, чего нам недостает. Дружба обоих началась со времен около 450 г., когда Геродот впервые переселился в Афины[35]; десять лет спустя поэт послал отсутствующему другу – он был тогда в числе колонистов основанных Периклом Фурий в южной Италии – по неизвестному нам поводу (несохраненную) поздравительную элегию, начинавшуюся шутливо-обстоятельным определением времени… (курсив наш. – А. С.)»[36].
К началу XX века миф о дружбе уже бытует и порождает в воображении ученых романтические истории со стихами далекому другу[37] (поздравительных – sic! – и отправленных письмом).
В отечественных академических изданиях греческой эпиграммы также отражены все эти разночтения и вольные дополнения с самостоятельным восстановлением «упущенного» текста. Например, в недавнем сборнике, подготовленным Н. А. Чистяковой (1993):
«Песнь Геродоту сложил Софокл, когда от рожденья
свыше пятидесяти пять он насчитывал лет» [38].
А в дополнении к первому изданию перевода греческих эпиграмм Л. В. Блуменау (1935)[39] встречается не только добавление «свыше», но и изменение возраста поэта:
«Песнь Геродоту сложил Софокл, когда от рожденья
свыше семидесяти семь он насчитывал лет».
Известно и еще одно «оригинальное» исправление текста во второй строке стиха, предложенное Бергком в первом издании PLG (11843): вместо чтения pevnt j ejpi; penthvkonta он придумал вариант pevnt j ejpi; ojgdwvkonta (85 лет), чтобы объяснить место этого полуторастишия в контексте Плутархова отрывка. Если учитывать этот исправленный новейшими филологами возраст Софокла (77 либо 85 лет), тогда создание эпиграммы следовало бы отнести приблизительно к 420–418 или к 412–409 гг. до н. э., когда уже и историка Геродота не было в живых, и посылать «поздравительную элегию» в Фурии было некому (!).
Проведя разного рода операции с летами и числами и «апробировав» возможные варианты исправления возраста Софокла в этой эпиграмме (65, 75 и 85 лет в различных сочетания в древнегреческом поэтическом языке), Гимадеев отказался от мнения о порче текста оды и высказал иного рода предположение. Поскольку эпиграмма, по его убеждению, совершенно определенно принадлежит Софоклу, а возраст поэта, указанный в ней, совпадает по времени с Самосской экспедицией афинян, в которой Софокл в качестве афинского стратега принимал участие вместе с Периклом, то «утраченная часть стихотворения могла бы в этом случае содержать намеки на деятельность поэта в новом качестве (т. е. стратега. – А. С.)»[40]. Этот вариант эвентуального содержания стиха, конечно, оригинален, но и он находится в рамках той же игры «в поисках утраченного».
Прежде, чем решать вопрос о дате написания стихотворения[41] и прежде, чем фантазировать и дописывать за Софокла пентаметр (вещь парадоксальная, а по сути то и есть гиперкритическая!), прежде, чем строить расчеты и играть с цифрами (даты, ритмы, годы жизни писателей, привязка к событиям), – необходимо проверить и уточнить правоприменимость самого источника вообще для какой-либо аргументации. Ибо при внимательном рассмотрении оказывается, что имеется слишком много натяжек с этой «софокловской» одой в тексте Плутарха[42].
* * *
Аргумент первый, который является главным формальным возражением.Сам Плутарх, у которого встречается отрывок этого стиха, ничего не поясняет относительно имен Софокла и Геродота в цитируемой им эпиграмме. Говорить о том, что прославленный афинский драматург был настолько восхищен рассказами галикарнасского путешественника, что сочинил ему песнь, мы не имеем оснований (еще раз повторим, что совпадения, имеющиеся в текстах обоих авторов, ничего не дают по существу вопроса). Допустим, что в этом полуторастишии речь идет, скорее всего, об афинском трагике Софокле, авторе «Эдипа в Колоне», поскольку драматург упоминается в предшествующих строках Плутарха (Mor. 785a–b). Но нельзя уверенно утверждать, что поэт посвятил стихотворение именно нашему Геродоту-историку, а не какому-либо другому Геродоту.
I. Греческое имя Геродот в античности было довольно распространенным. Помимо «отца истории» известен Геродот – ученик философа Эпикура (Diog. Laert. X. 4; 35–85)[43], известен врач Геродот, который был учителем Секста Эмпирика и автором сочинений по медицине[44], Геродот из ионийского города Клазомены, которого называет Павсаний (VI. 17. 2) – олимпийский чемпион в беге мальчиков в 122 Олимпиаду (292 г. до н. э.)[45]. Историк нач. II в. до н. э. Гегесандр Дельфийский упоминает декламатора мимов (logovmimo") Геродота, получившего признание при дворе царя Антиоха II Теоса (сер. III в. до н. э.), который, по-видимому, удостоил актера титулом fivlo" [46]. Через Афинея известен писатель Геродот Ликийский, автор трактата о смоквах (Athen. III. 75f, 78d)[47]. Известен фиванец Геродот, победитель на Истмийских состязаниях в колесничном беге в 458 г. до н. э. (?), которому посвятил оду Пиндар (Isthm. I. tit., 17, 86 (Snell–Maehler))[48]. Сохранились имена писателя Геродота Фракийского и брата Демокрита – Геродота из Абдеры (Diog. Laert. IX. 7. 1; Suda, s.v. Dhmovkrito", D 447, 7)[49], механика Геродота[50] и Геродота-византийца, брата Менандра протиктора (Suda, s.v. Mevnandro" protivktwr, M 591, 3), ваятеля Геродота из Олинфа[51] и многих других мужей, носивших это славное греческое имя. В афинских надписях IV–II вв. до н. э. сохранились имена Геродотов из Пергама (IG2II 10062), Самоса (IG2II 6417), Сол (IG2II 10377)[52] и из других греческих полисов. Имя «Геродот» неоднократно встречается на керамических клеймах (астиномы и фабриканты) позднеклассического и раннеэллинистического времени в разных уголках греческой ойкумены[53].
Одного из Геродотов, своего тезку и старшего современника, упоминает сам «отец истории» (Hdt. VIII. 132)[54]. Сын Басилида Геродот назван среди шести ионийских вестников, прибывших весной 479 г. до н. э. к греческому флоту на Эгину. Упоминание этого героя кажется случайным: более он не встречается ни в одном источнике, да и здесь историк не называет имена остальных вестников, а о тезке Геродоте словно оговаривается (будто только из-за имени его)[55].
В энциклопедии Паули–Виссова указаны 16 античных героев с этим именем[56]. В старом добротном словаре В. Папе (31911) называются 20 Геродотов с дополнительной отсылкой к эпиграфическому и нумизматическому материалу[57]. А в новом многотомном «Словаре греческих личных имен» Фрэзера–Мэтьюса указано более полутора сотен Геродотов (NB!), имена которых сохранились для истории. Так что мы еще раз повторим, что имя «Геродот» у эллинов было не редким и, по всей видимости, оно было распространенным и в аттической, и в ионийской ономастике (из 142 имен, которые приведены в оказавшихся нам доступными четырех томах словаря Фрэзера–Мэтьюса[58], 17 имен встречаются в аттической ономастике, правда, более позднего, эллинистического и римского, времени[59]).
II. Возможно, что названный в рассматриваемом отрывке эпиграммы Геродот есть некий прекрасный юноша, возлюбленный Софокла, вроде того, который привлек внимание афинского драматурга на Лесбосе. Поэт Ион Хиосский, бывший свидетелем любовного заигрывания Софокла, подробно и художественно описал эту сцену (пересказ этой занимательной истории мы встречаем в симпосиальных рассуждениях у Афинея)[60].
«…И вот, когда отрок-виночерпий стоял у огня… Софокл заметил своему соседу:
– Как хорошо сказал Фриних:
“Опять на пурпурных ланитах свет любви пылает”.
Ему, однако, возразил какой-то эретриец, школьный учитель:
– Сам ты, Софокл, поэт хороший, но все же Фриних не совсем удачно назвал ланиты красавца “пурпурными”. Ведь если бы живописец раскрасил пурпурной краской щеки этого мальчика, он вовсе не показался бы нам прекрасным…» (Athen. XIII. 603f sqq.)[61].
Далее следует пересказ Афинея о том, как Софокл с улыбкой парировал замечание своего оппонента и вышел из этой «филологической стычки» победителем: «…все рассмеялись, а эретриец нахмурился после этого урока» (ibid.).
Речь здесь идет о подростке, ланиты которого привлекли внимание афинского драматурга, и пылают пурпурные ланиты светом любви (fw'" e[rwto", ibid.), а не дружеского уважения или учительской симпатии к ученику. Впрочем, и вся сцена у Афинея представлена как состязание мужей учеными остротами из любви к красивому мальчику. Этот спор подобен литературно-философским агонам в диалогах Платона о Сократе, или спор, о котором пишет в стихах поэт второй пол. VI в. до н. э., покинутый любовник Феогнид Мегарский, (Theogn. Eleg. I. 993–996 = Athen. VII. 310b)[62]:
Если бы ты, Академ, предложил состязание в песне,
И посредине б меж нас отрок цветущий стоял,
И состязались бы мы, твоим ли, моим ли он будет, –
Сразу тогда б ты узнал: мулы сильнее ослов[63].
Педерастия была нормальным явлением в античной Греции. Не исключено, что в рассматриваемых полутора строках элегии поэт воспевает возлюбленного отрока Геродота[64], наподобие юного Агафона, к которому Платон обращается в стихах:
Душу свою на устах я имел, Агафона целуя.
Словно стремилась она переселиться в него[65].
Или платоновского Астера:
Смотришь на звезды, Звезда (ajsthvr) ты моя! О, если бы был я
Небом, чтоб мог на тебя множеством глаз я смотреть[66].
И сохранилась еще одна эпиграмма, адресованная ему же. Сохранились также платоновские эпиграммы Диону, Федру и Алексиду (великий афинский философ был любвеобилен в этом смысле!)[67].
Воспевание (а быть может высмеивание?) такого рода страсти, должно быть, содержалось в комедии с экстравагантным названием «Педераст»[68] афинского драматурга Антифана, современника Платона. Гомосексуальной лирикой полны стихи выдающихся эллинских поэтов Анакреонта, Пиндара, Феокрита, Асклепиада, Каллимаха, Мелеагра… И список можно было бы умножить многократно, к тому же, проиллюстрировав данный аргумент не только литературными памятниками, но и богатой греческой вазописью[69].
Тот род любви, что Платон возвел в философию в сократических диалогах раннего периода и в особенности в таких шедеврах, как «Пир» и «Федр»[70], Критий и Несиот (а до них ваятель Антенор), авторы скульптурной группы «Тираноборцев» представили в искусстве, а сами «тираноборцы» Гармодий и Аристогитон превратили в политику[71], драматург Софокл, подобно многим другим художникам его эпохи, воспевал в поэзии и воплощал на театральной сцене.
О специфике любовной лирики в Софокловой поэзии и античные свидетельства о драматурге philomeiracios. Известны пьесы Софокла, в которых обыгрывалась тема или присутствовали мотивы любви по-эллински[72]. К таковым бесспорно относится сатирова драма «Любовники Ахилла» – ACILLEWS ERASTAI (Frag. 149–156 TGF 4 (Radt)), от которой сохранилось более 20 строк, проникнутых эротическим содержанием[73]. Название пьесы и ее фрагменты ясно показывают, что в ней ведущую роль играла тема гомосексуальной любви (Frag. 149, 153, 157). Здесь Софокл сравнивает любовное томление – «болезнь, которая является желанным недугом» (to; ga;r novshma tou't’ ejfivmeron kakovn, Frag. 149, 1) – с игрой мальчишек в снежки[74]:
Ведь этот недуг день один излечит.
Ты знаешь, с чем бы я сравнил его?
Бывает, с неба холодом повеет,
И мальчики игривыми руками
Хватают плотный, затверделый лед.
Диковина их радует вначале;
Конец же тот, что мальчику-то жаль
Расстаться с ней, она ж игрушкой прочной
Не остается у него в руке.
Так и любовь: одна и та же страсть
И к делу манит, и от дела гонит[75].
Как следует из названия драмы, молодой Ахилл здесь исполнял роль эромена[76]. В этой пьесе его любовниками (ejrastaiv) могли быть сатиры[77], составлявшие в ней хор[78], а пестун юного героя Феникс (или кентавр Хирон?)[79] старался уберечь своего воспитанника от их настойчивых притязаний (на это, возможно, указывает Frag. 153 TGF 4 (Radt)):
Papai', ta;paidivc’, wJ" oJra'i", ajpwvlesa".
Эй! Как видишь ты, любовник твой потерян.
Со ссылкой на Софокловых «Любовников» византийский ученый-энциклопедист Фотий истолковывает слово paidikav как «любимчик» с определенным эротическим оттенком (Phot. Lex., s.v. paidikav, P 369, 4–23)[80]. paidikov" – «любимчик/любовник» или как прилагательное, «любовный», обозначавшее то, что относится к возлюбленному, – встречается у Софокла неоднократно[81]. Это слово, по-видимому, соответствовало ejrwvmeno", на что указывал и Фотий (Ibid. P 369, 23)[82].
Одна из сцен этой пьесы в сатирическом тоне изображала любовные заигрывания эрастов с Пелидом. Следуя традиции о гомосексуальной природе мифических героев-юношей, славившихся своей красотой, Софокл представил здесь прекрасного Ахилла[83], который «копья мечет из [своих] очей» (ojmmavtwn a[po lovgca" i{hsin)[84]. Сравнение взглядов любовников с метанием копья или стрел, укусом или блеском молнии – устойчивый троп не только античной любовной лирики.
В другой драме Софокла встречаем описание взгляда Пелопса (Soph. Oenom. Frag. 474 TGF 4 (Radt))[85]:
Таким Пелоп владеет талисманом
Неотразимым. Молния во взоре (ajstraphvn tin j ojmmavtwn)
Его горит и, душу согревая
Его, воспламеняет кровь мою.
Так прям ее полет из ока в око –
Прямей не будет зодчего черта[86].
В этих любовных стихах афинский драматург вновь восхваляет глаза и взгляд возлюбленного. Г. Лихт комментирует: «Из всех телесных признаков очарования мальчиков греки более всего были заворожены их глазами… Софокл нашел, кажется, самые прекрасные строки во фрагменте, в котором рассказывается о глазах юного Пелопса»[87]. Эти строки Софокла приводит Афиней (XIII. 564b) наряду со многими другими цитатами из эллинских поэтов и философов, которые воздавали хвалу красоте мальчиков[88].
В несохранившейся трагедии «Троил», также принадлежащей к троянскому циклу мифов, была представлена любовная драма ахейского героя Ахилла и троянского царевича Троила (Soph. Troil. Frag. 618–622 TGF 4 (Radt))[89]. В архаическую и классическую эпохи в афинской иконографии получил широкое распространение мотив сексуальных отношений между Ахиллом и юным Троилом[90]. Бесспорно, этот мотив был хорошо известен Софоклу, который чаще других драматургов обращался в своем творчестве к тематике Троянских сказаний[91]. Но в чем состоял конфликт в трагедии «Троил», нам неизвестно. В ней слуга Троила, называет своего хозяина «мужем-мальчиком»: to;n ajndrovpaida despovthn (sc. Troilum) ajpwvlesa, Frag. 619)[92]. Определение ajndrovpai" в данном случае могло указывать на то, что юный Приамид являлся эроменом Ахилла[93].
В сатировой драме «Салмоней»[94], названной по имени заносчивого героя, наказанного в последствие Зевсом, изображалась игра в коттаб[95]. В ней Салмоней ставит перед игроками «эротические» условия:
tavd’ ejsti; knismo;" kai; filhmavtwn yovfo"·
tw/' kallikossabou'nti nikhthvria
tivqhmi…[96]
Любовный зуд и шепот поцелуев –
Вот победителю в игре коттаба
Наградный приз[97]…
Известно, что у греков коттаб был эротической игрой, в которой принимали участие любовники[98]. Ф. Лиссарраг пишет по этому поводу: «В игру вовлекается любовный партнер: во всеуслышание, словно для того, чтобы приобщить к игре всех присутствующих, объявляется имя человека, которого добиваются, целясь по мишени»[99]. В этой симпосиальной сцене в пьесе Софокла партнерами-любовниками Салмонея, вероятней всего, были похотливые сатиры[100], что свидетельствует о гомосексуальном характере этой сцены.
М. Гриффит усматривает намек на paidikav и в сохранившемся фрагменте Софокловой трагедии «Ниоба» (Frag. 448 TGF 4 (Radt) = Plut. Quomodo quissuosinvir. sentiatprof. 760d–e)[101].
О любви Софокла к юношам мимоходом вспоминает Цицерон, порицая афинского драматурга устами Перикла. В трактате «Об обязанностях» благочестивый римский философ к месту для своей темы осуждает Софокла не за amorGraecorum, но за его неуместное поведение во время стратегии в период подавления восстания на Самосе.
«Итак, в действиях надо соблюдать такой порядок, чтобы и в стройной речи, и в жизни все соответствовало и подходило одно к другому; ведь позорно и совсем неправильно вставлять в речь о важном деле слова, уместные на пирушках и двусмысленные. Когда коллегой Перикла по претуре был поэт Софокл, и они встретились для исполнения общих обязанностей, и Софокл сказал о красивом мальчике, случайно проходившем мимо:
‑ Какой красивый мальчик, Перикл!
То Перикл очень уместно заметил:
‑ Это верно, Софокл, но претору подобает не давать воли не только своим рукам, но и своим взорам.
Если бы Софокл сказал это же при испытании атлетов, он не услыхал бы подобного упрека…» (Cic. Deoff. I. 144)[102].
У Афинея один из пирующих, рассуждая о мужской любви и цитируя по этому поводу многочисленных аттических классиков, приводит строку из еще одной драмы Софокла, где говорится о страсти, которую распалила в Зевсе красота юного Ганимеда:
o{ (sc. Sophocles) d j ejn Kolcivsin peri; Ganumh;dou" to;n lovgon poiouvmeno"· “(sc. Ganymedos) mhroi'" uJpaivqwn th;n Dio;" turannivda“[103].
«[Софокл] в “Колхидянках” сложил такие слова о Ганимеде: “[Он своими] бедрами воспламенивший властителя Зевса…”».
Здесь же Афиней, со ссылкой на Иона Хиосского, называет Софокла filomei'rax («любящим юношей»), противопоставляя его в этом смысле Еврипиду, который был поклонником женской красоты: filomei'rax de; h\n oJ Sofoklh'", wJ" Eujripivdh" filoguvnh" (Ion Chius. FGrH 392 Frag. 6 = Athen. XIII. 603е = Hieronym. Frag. 35 (Wehrli)). Слово filomei'rax (и filomeiravkio")[104] в античных авторов и в средневековых лексиконах встречается крайне редко[105]. Интересно заметить, что из смертных прозвище filomei'rax имел только Софокл[106]. В шутливом тоне и довольно подробно симпосиасты у Афинея пересказывают несколько пикантных историй о любовных заигрываниях Софокла с мальчиками (одну из них мы упомянули выше).
Кстати, у Афинея находим обращенную к Еврипиду Софоклову эпиграмму, в которой присутствует характерное для драматурга «эротическое» сравнение (Soph. Frag. 4, 1‑4 IEG 2 (West) = Athen. XIII. 604d).
«Гелиос, о Еврипид, а не мальчик, меня распаляя,
Так обнажил…
(h{lio" h\n, ouj pai'", Eujripivdh, o{" me cliaivnwn
gumno;n ejpoivhsen)
А тебя, жен обольститель чужих (filou'nti eJtaivran),
Ветер студеный застиг. Тебе не пристало Эрота
В краже одежды винить, сея в чужой борозде»[107].
В этом стихотворении, приписываемом Софоклу, поэт противопоставляет свою «возвышенную» любовь «вульгарной» страсти[108], которая была присуща его младшему товарищу и сопернику в драматических состязаниях. Впрочем, гомоэротические мотивы встречаются и в драмах самого Еврипида, а некоторые источники сообщают, что младший из тройки великих аттических трагиков, снискавший в Афинах славу «женоненавистника», был ценителем юношеской красоты.
Как заметил А.-И. Марру, «Педерастия выступает как нормальное явление у великих лирических поэтов начиная с конца VII века, от Алкея до Пиндара»[109]. Можем только добавить, на примере Софокла или Еврипида, Аристофана или Агафона[110], что это было обычным феноменом и у аттических драматургов.
В античных любовных эпиграммах, как правило, всегда указывается не только адресат – то лицо, кому посвящено стихотворение, – но и отношение к нему автора: признание в любовных чувствах, страдание о возлюбленном, идеализация его красоты и проч. В рассматриваемой нами эпиграмме мы ничего такого не находим. Но это противоречие, как кажется, можно было бы снять соотношением возраста Софокла и адресата стихотворения[111] (предполагаемого возлюбленного?). Подобное сопоставление могло иметь смысл в том случае, если указание возраста юноши являлось своего рода синонимом его цветущей юности[112]. Однако если бы поэт хотел подчеркнуть юный возраст своего возлюбленного, он бы описал возвышенно-метафорическим языком, а не просто указал на его юные годы[113].
Итак, поддавшись настроению «игры с датами и числами», мы могли бы (ради шутки) предложить «восстановить» встречающееся у Плутарха двустишие, например, так:
wj/dh;n JHrodovtw/ teu'xen Sofoklh'" ejtevwn w]n
pevnt j ejpi; penthvkonq’ [o[nti di;" ejptaevtei] = (14 лет).
Или дополнить вторую строку пентаметра так: pevnt j ejpi; penthvkont’ [triavki" pentaevtei] (= 15 лет), либо так: pevnt j ejpi; penthvkont’ [o[nti kai; ei[kos’ ejtw'n] = (20 лет), или же проделать множество иных хитроумных филологических приемов с другими юными летами (вероятно, от 12 до 17 или 20 – до той поры, когда у отрока появляется первый пух на розовых щеках[114]). Но такого рода «восстановление» текста, равно как и предпринимавшиеся учеными попытки исправления первой половины второй строки двустишия (где указывается возраст Софокла, о чем было сказано выше), нам вовсе ничего не дает для восстановления исторического факта, но лишь вводит в заблуждение.
Отвергая возможность упоминания в «Софокловой» эпиграмме в качестве адресата мальчика Геродота, Р. А. Гимадеев заметил: «…Нужно учесть, что благочестивейший Плутарх не стал бы вести речь о pueris formosis без особой надобности и что для него, автора позднего, Геродот – прежде всего имя историка»[115] (курсив наш. – А. С.). Но если эта «софокловская» элегия была известна и была в ходу среди знатоков эллинской классики, то разве имеет значение для цитирующего ее по особой надобности или без нее, к какому именно Геродоту обращался в ней поэт? И даже если для moralissimus Плутарха Геродот – это имя историка, то не факт, что для современников Софокла (и, конечно же, для самого трагика) это имя не только историка или даже вовсе не историка? Если в первые века н. э. (или за одно-два столетия до этого) сочетание имен Софокла и Геродота было сочетанием имен прославленного драматурга и «отца истории», то это отражение общественного мнения, сформированного предшествующими столетиями истории греческой литературы, которое запросто могло быть отличным от положения дел в V-ом и даже в IV-ом веке до н. э.
Кстати, и сам Плутарх неоднократно приводит расхожие анекдоты о мужчинах-любовниках. Например, в предыдущем трактате «Моралий» содержится рассказ об орейском гармосте Аристодеме, который силой похитил подростка, своего возлюбленного (Plut. Amat. narr. 773–774). А в другом трактате благочестивейший философ замечает: «Немало влюбленных боролись с тиранами из-за прекрасных и достойных юношей» (Plut. Erot. 929)[116]. Дважды Плутарх цитирует и стих Софокла, в котором говорится о paidikav:
«…Свожу вместе (за пиршественным столом. – А. С.) также имеющих склонность к вину и к любовным связям, и не только тех, кто по выражению Софокла, “уязвлен любовью к мальчикам”…»[117] ( o{soi" e[rwto" dh'gma paidiko;n provsestin “, w{" fhsi Sofoklh'", Plut. Quaest. conviv. 619a, 6; ср.: o{tw/ d j e[rwto" dh'gma paidiko;n prosh'/, Plut. Quomodoquissuosinvirt. sentiatprof. 77b, 13)[118].
В обоих случаях цитирования гомоэротический мотив этого Софокловского стиха поясняет и сам контекст у Плутарха[119].
И все же, несмотря на пространные рассуждения на столь деликатную тему о сексуальных отношениях в античности, мы специально не настаиваем на версии, что эта элегия была посвящена именно юноше Геродоту. Весомый аргумент против этого допущения состоит в том, что никакого мальчика Геродота, который был предметом обожания Софокла, имеющиеся в нашем распоряжении источники не называют, а историк Геродот, современник Софокла – это реальное лицо, фигурирующее в источниках[120]. И этот довод неоспорим. Но, как нам кажется, версию о юноше Геродоте вовсе исключать не следует. Во-первых, довольно странным выглядит точное указание возраста автора в этой кратенькой оде (возможно, как мы предположили, далее следовало противопоставление возрастов автора и адресата ‑?). Во-вторых, косвенно в пользу гипотезы о Геродоте-мальчике в этом посвятительном лирическом стихотворении говорят гомоэротические наклонности Софокла, молва о которых докатилась до Цицерона, а пережив еще несколько столетий, это стало предметом обсуждений Плутарха и Афинея. Наконец, в тексте Плутарха имена Софокла и Геродота стоят без пояснений, а сам отрывок «софоклового» стихотворения вовсе не вяжется со смыслом плутарховского пассажа, в котором он помещен (об этом будет сказано ниже).
Итак, что мы пока имеем: в полуторастишии, по-видимому, назван известный афинский трагический поэт Софокл, автор «Эдипа в Колоне» – его последней драмы, написанной в последний год его жизни, – который (не факт!) был автором лирического стихотворения, где упомянуто его имя и имя некоего Геродота. Так что, помимо двух известных имен этот фрагмент более ничего не дает.
И тем самым мы как бы вернулись к своей изначальной посылке.
* * *
Аргумент второй, который составляет основной текстологический и тематический контрдовод. Множество ученых, ссылавшихся на имеющиеся в «Моралиях» полторы строки элегии, никогда не задавались вопросом о несоответствии этой странной лирической вставки тематике плутарховского трактата в целом. Парадокс, но многие ученые зачастую не считают необходимым внимательно пересмотреть источник и предпочитают ссылаться на уже утвердившиеся в науке мифы, созданные их предшественниками. Однако даже если допустить, будто упомянутый в элегии Геродот действительно т о т с а м ы й историк (что, как мы показали, конечно же, не факт), то остаётся масса других спорных вопросов, имеющих отношение к тексту и контексту сочинения Плутарха, где встречается этот фрагмент.
I. В рамках самого текста Плутарха возникает совершенная путаница с формой, в которой выполнено это посвящение. При цитировании оно называется одой (wj/dh;n teu'xen), но прежде того названо эпиграмматион = эпиграмкой? (to; ejpigrammavtion), в сравнении с полными двумя строками эпиграммы Симонида, приведенной автором до этого (Plut. Mor. 785a – toujpivgramma). Многие филологи произвольно называют эти строки то элегией, то гимном, то просто песней.
Интересно заметить: тот же «зачин», что и в парадоксальной «софокловской» элегии, встречается в оде его старшего современника Пиндара:
Pind. Isthm. I. 17: ajll j ejgw; JHrodovtw/teuvcwn… («Но я, Геродоту воспев…») и
Plut. Mor. 785b, 5: JHrodovtw/teu'xen Sofoklh'" …
Здесь а) одно и то же имя – Геродот, б) стоящее в dativussing.; в) использован тот же глагол – teuvcw (глагол «созидания» – строить, сооружать, слагать, сочинять и проч.). Но Пиндар здесь не называет своего имени и пишет от первого лица, в отличие от «софокловской» оды, где в первой строке указано имя «автора». И здесь мы можем привести еще одно возражение по поводу авторства этих полутора строк из Plut. Mor. 785b. Рассмотрев эпиграммы, сохранившиеся от греческой архаики и классики, Н. А. Чистякова пришла к выводу, что вплоть до конца V в. до н. э. не было авторских эпиграмм (кроме, возможно, эпиграммы, приписываемой Иону Хиосскому, которую относят к 405 г. до н. э.)[121].
Стихотворный размер рассматриваемого полуторастишия у Плутарха – элегический дистих. Первая строка в форме дактилического гекзаметра не вызывала недоумений у классических филологов, обращавшихся к этому отрывку. Между тем, собственно содержание элегии отсутствует (либо его не было, либо оно не сохранилось?). Какого рода была сама элегия: любовная, дружеская, нравоучительная или иная (быть может, надгробная?) – сказать мы не можем. Знать этого не мог и тот, кто поместил отрывок элегии в плутарховский текст: видимо, уже ко времени Плутарха было не ведомо в каких словах воспевал Софокл некоего Геродота. Возможно, что автору этого двустишия (или четверостишия?) была известна элегия, обращенная к Геродоту, сочинителем которой называли Софокла, или он только слышал о ее существовании. Для нынешних филологов эти положения вообще не разрешимы. Вероятнее всего, мы сталкиваемся здесь с пересказом: автор этого стиха обращается не от своего имени, но пишет в третьем лице, упоминая имена сочинителя и адресата некой посвятительной песни (известной, а может быть и неизвестной ему).
II. Вставка с «псевдософокловским» фрагментом находится в явном противоречии с темой и содержанием всего трактата «An seni respublica gerenda sit». Обычно целиком глава филологами не рассматривается, и фрагмент в полторы строки оказывается вырванным из контекста. Главная же идея отрывка заключается в том, что в далеком прошлом выдающиеся мужи могли творить и в очень преклонном возрасте, в отличие от нынешних, современников Плутарха, которые по слабости уступают своим предшественникам.
Plut. Mor. 784f–785b: «Таким образом, им совершить столь значительное возраст не помешал (ei\t j ejkeivnou" me;n thlikau'ta pravttein oJ crovno" oujk ejkwvluen), а мы, нынешние, изнеженные в государствах, где нет никаких тираний, ни какой-либо войны, ни осады нет, но только невоинственные состязания и честолюбие, большей частью удовлетворяющееся законно и разумно, мы уступаем им по слабости, соглашаясь, что не только полководцев и политиков тогдашних, но и поэтов, и мудрецов, и актеров слабее мы, нынешние. Раз уж Симонид одержал в старости победу в состязании хоров, как показывает окончание следующей эпиграммы (wJ" toujpivgramma dhloi' toi'" teleutaivoi" e[pesin):
…Вследствие обучения хора последовала за Симонидом слава,
За восьмидесятилетним сыном Леопрепея.
А о Софокле говорят, что, защищаясь от возведенного на него детьми обвинения в безумии, он прочитал парод из «Эдипа в Колоне», и поскольку дивными показались его стихи, то был он препровожден из суда, будто из театра, при рукоплесканиях и кликах присутствующих.
С этим же согласуется эпиграммка Софокла (touti; d j oJmologoumevnw" Sofoklevou" ejsti; to; ejpigrammavtion):
“Оду Геродоту сочинил Софокл, лет будучи
пятидесяти пяти…”»[122].
Но возраст Софокла в цитируемом здесь полуторастишии не вписывается в тематику эссе о творческом потенциале старцев прошлого, ибо 55 – это отнюдь не старческий возраст, но напротив, срок между 50 и 60 годами греки считали периодом зрелости мужчины[123]. Общеизвестно, что, так сказать, «призывной возраст» у афинян и спартанцев в архаическую и классическую эпоху считался до 60 лет. Сам Плутарх признавал заслуживающей внимания бодрую деятельность 80-летних старцев – Катон (784d), Симонид (785a), Фокион (791e), девяностолетнего Софокла, в пору создания «Эдипа в Колоне» (785a–b) и столетних стариков Филемона и Алексида (785b)[124].
Здесь уместно напомнить архаический «завет» Солона, основателя полисного уклада Афин, прославленного реформатора и законодателя (причем, законодателя ни только в экономике, политике и социальной организации государства, но также и в сфере полисной идеологии)[125]. В его знаменитых «седмицах» есть следующее рассуждение:
… Но лишь в седьмую седмицу с восьмой вместе – будет в обеих
Ровно четырнадцать лет – ум расцветает и речь[126].
Известно и солоновское наставление, обращенное к Мимнерму, который высказал пожелание окончить жизнь в 60-летнем возрасте[127]. Ироничный ответ аттического поэта на стихи своего ионийского «коллеги» заканчивается словами: w|/de d j a[eide: // ojgdwkontaevth moi'ra kivcoi qanavtou («…Пой же так: если б меня восьмидесятилетнего настиг смертный удел»). Жизнелюб Солон советует человеку ждать смерти за пределами 80 лет, предаваясь радостям жизни и новым познаниям.
И пожилой Плутарх в своем сочинении рассказывает о том, что его теперь волнует – о стариках и о старости. Он неоднократно указывает, что пишет сочинение под конец жизни (ibid. 783b; 792f). Этот трактат мог быть издан после смерти автора, поэтому парадоксальный элегический отрывок мог оказаться чьей-то случайной вставкой.
III. Остается открытым вопрос, почему это неуместное стихотворение приводится в плутарховском тексте не полностью? Попытки объяснить и эту странность в науке, конечно же, предпринимались. Как полагал Гомперц[128], это стихотворение было уже неизвестным в начале II в. н. э., и будто бы херонейский биограф не удержался от того, чтобы его процитировать, хотя оно совершенно не вписывалось в его тему (поместил в первую попавшуюся работу) – sic! Но Плутарх, насколько известно – не только «благочестивейший» автор, но и тонкий мыслитель и хороший стилист. Подобные несуразицы вовсе не в манере этого умелого художника. К тому же, если эта «софокловская» элегия была такой редкостью, почему Плутарх не привел его целиком (только четыре строки? почему оборвал вторую строку?), почему процитировал лишь зачин, поместив в самое неподходящее для этого место? Бергк, напротив, считал, что Плутарх привел только начало элегии потому, что в его время она была весьма известной. Как верно отметил Гимадеев, это разногласие мнений авторитетнейших немецких филологов уничтожает доводы обеих сторон[129].
Итак, неуместная вставка в плутарховский текст «недоделанного» стиха приводит к совершенной несуразице с годами, поскольку 55 – это не старческий возраст, и его упоминание вовсе не вписывается в тему[130]. Но даже, если не принимать во внимание указанный возраст названного в оде ее сочинителя, сам факт написания эпиграммы Софоклом кому бы то ни было (возлюбленному мальчику либо другу Геродоту, здравствующему Геродоту либо усопшему и проч.) является примером, который также выпадает из общего контекста плутарховского сочинения. Поскольку, если речь идет о здравом рассудке и творческой силе пожилых мужей прошлого, причем здесь обрывок «псевдософокловой» эпиграммы? Херонейский биограф мог в таком случае сослаться на трагедию Софокла «Филоктет», дата постановки которой – 409 г., когда афинскому драматургу уже было под 90 лет (весьма почтенный возраст и какой показательный пример для плутарховской темы!). Плутарх мог упомянуть и софокловскую «Электру», время постановки которой точно неизвестно, но филологи обычно помещают пьесу между 420 и 410 гг. до н. э., когда поэту шел уже восьмой десяток. Наконец, Плутарх мог остановиться на «Эдипе в Колоне» – трагедии, которая в этом разделе трактата им уже названа и которую сам Плутарх признавал последней драмой пожилого трагика. Но делать нелепую вставку об эпиграммке, не имеющей ни эстетической, ни содержательной ценности – на Плутарха это вовсе не похоже.
Таким образом, ни возраст Софокла, ни имя Геродота, ни сам бессодержательный обрывок оды определенно неуместны в плутарховском трактате. Вероятно, в данном случае следует говорить о неудачной интерполяции в тексте херонейского биографа, ответственность за которую лежит либо на издателе плутарховского трактата (?) либо, что вероятнее всего, на каком-то невнимательном (или своевольном) переписчике рукописи «Моралий» (?).
* * *
Аргумент третий (содержательный контрдовод, который является попыткой объяснить возникновение этой парадоксальной оды). Фрагмент стихотворения, которое сохранилось у Плутарха – это единственное свидетельство посвящения Софокла Геродоту. Ни до, ни после плутарховских «Моралий» ни один источник не упоминает о существовании этого памятника.
I. Действительно, несколько авторитетных писателей древности, превосходных знатоков эллинской литературы, сообщают о том, что афинский драматург был также автором лирических произведений. Об этом свидетельствуют Афиней (XIII. 604d–f), Лукиан (Encom. Dem. 27), Филострат (Vit. Apoll. Tyan. III. 17) и другие античные и византийские источники[131]. Но все эти свидетельства относятся ко времени не ранее II в. н. э.[132]. Хотя, конечно, не исключено, что Софокл мог быть сочинителем посвятительных стихов и лирических песен.
Современные антиковеды считают, что на совпадения у Геродота и Софокла обратили внимание еще в древности[133]. Это так. Но следует учесть, что при этом обычно опираются на исключительно позднюю античную традицию. Например, христианский писатель Клемент Александрийский (150–около 215 г. н. э., родом, как считают, из Афин –?) замечает сходство стихов из «Антигоны» с пассажем из Геродотовой «Истории»[134]. Впрочем, здесь же александрийский ученый приводит несколько совпадений в сочинениях и других писателей, принадлежащих к разным эпохам. Доказывает ли это их личную близость? Разумеется, нет.
Ряд сопоставлений встречается у греческого филолога-эрудита Афинея (тоже III в. н. э.). Например, в девятой книге «Пира мудрецов» он припоминает пассаж из софокловской драмы «Эномай» и сравнивает его с сообщением о скифах у Геродота[135]. Однако ни о каком «заимствовании» сам Афиней здесь, как и в других случаях, не говорит. Он замечает лишь факт совпадения реалий в двух классических источниках.
О близости Софокла и историка Геродота мы не находим ровным счетом ничего ни у строгих и скрупулезных первых европейских филологов, какими были ранние александрийские ученые грамматики III–II вв. до н. э., ни у анонимного автора «Жизнеописания Софокла»[136], ни в многочисленных позднеантичных схолиях к текстам античных драматургов, ни в литературно-критическом трактате самого Плутарха (DeHerod. malig. 854е–874с, где как раз следовало бы ожидать сообщений о реакции афинской «творческой элиты» на занимательные рассказы «отца истории» о диковинках Востока) – увы, нигде и ничего. Возможно, классическая древность не знала об этом? Либо анекдот о дружбе Геродота с прославленным афинским драматургом был поздней (возможно, постплутарховской?) выдумкой.
II. Из убеждения, что «главные представители отечественной литературы должны быть в наилучших отношениях друг с другом»[137] античность стремилась к тому, чтобы свести воедино великих художников и политиков, писателей и полководцев. В искусстве этому служили геммы (например, гемма с изображением «отцов истории» Геродота и Фукидида). Позднеантичный филолог Марцеллин в трактате, посвященном Фукидиду, описывает трогательную картину знакомства первого афинского историка с Геродотом, который «благословил» юного Фукидида. Сохранилась вымышленная история, где рассказывается о трех великих аттических трагиках, оказавшихся вместе в 480 г. до н. э. Софоклу приписывали эпиграмму, посвященную его младшему собрату по жанру Еврипиду, а Еврипиду – авторство писем, адресованных Софоклу (ныне установлено, что эти письма вымышленные и являются риторическими упражнениями)[138].
Сам Плутарх в биографии Перикла сводит воедино большинство выдающихся деятелей «золотого периклова века». Для антиковедения нового времени это дает основание для становления еще одной устойчивой историографической легенды о «кружке афинских интеллектуалов», о «салоне Перикла и Аспасии», в который будто бы были вхожи драматург Софокл и историк Геродот, скульптор Фидий и архитектор Гипподам Милетский, афинский мудрец Сократ и философ Протагор Абдерский, и проч.[139] Такого рода историографические легенды приводят к забавным сравнениям не только каких-либо сюжетов и сцен в произведениях Геродота и Софокла, но порой и внешнего вида названных «друзей». Например, в словаре-альбоме Г. Хафнера делает комментарий к портрету Софокла: «На этом бюсте, –, – поэт изображен с раздвоенной бородкой, как его друг Геродот…»[140]. А уж на основании этого курьезного сравнения мы могли бы предположить, что оба писателя вместе посещали в Афинах не только «салон Аспасии», но один и тот же салон красоты или одну и ту же цирюльню.
И греки, и римляне любили слагать анекдоты и легенды о выдающихся деятелях прошлых времен. Эти истории были порождением активного творческого воображения древних и их горделивого отношения «к отеческим гробам». Но в действительности, будучи современниками, великие мужи прошлого могли быть незнакомы и даже могли никогда не встречаться друг с другом[141].
Заключение.
Итак, нерушимое мнение о близости Геродота и Софокла прижилось в нашей науке и перекочёвывает из сочинения в сочинение. Однако нельзя с уверенностью сказать не только о дружественных отношениях или симпатиях историка и драматурга, но и об их знакомстве. Повторим слова С. И. Соболевского, сказанные по этому поводу: «Можно только удивляться, как на основании таких сомнительных доводов в некоторых научных сочинениях делаются категорические выводы о дружбе, даже о союзе “теплой дружбы”, соединявшем “обоих редких мужей!”»[142].
Афины V в. до н. э. – это густонаселенный полис. Но если не принимать во внимание его трудовую часть и взять только интеллектуальную и аристократическую верхушку афинского общества, то этот слой граждан окажется не таким уж многочисленным. И его представители могли, несомненно, более или менее хорошо знать друг друга. Поэтому, если полагаться на интуицию, то нам, конечно, представляется вполне правдоподобным, что оба выдающихся современника, будучи в одно и тоже время в одном месте – в тесных для столь большого количества интеллектуалов и пассионариев Афинах, – могли встречаться на акрополе, на агоре, в театре Диониса, наконец, запросто могли пересекаться друг с другом на узких улочках великого Города или в шумных компаниях на дружеских симпосиях. По крайней мере, они непременно могли знать что-либо друг о друге. Если учесть, что каждый из них был необычайно интересным и глубоким человеком, то они непременно должны были познакомиться. Софокл действительно мог быть вдохновлён теми необычными рассказами, которые читал афинянам Геродот (если только прославленный драматург мог их слышать «вживую» в авторском исполнении, либо читать в письменном виде). А «отец истории», если только он действительно был поклонником драматургии Софокла, мог использовать его трагические приемы и драматические сцены в своем историческом сочинении.
Это вполне можно вообразить, и нам это даже симпатизирует. Однако все предположения здесь допустимы лишь в условном наклонении; они – суть только дело вкуса, не более того. И мы не вправе выставлять наши допущения в качестве действительных аргументов. Это, конечно, могло быть, но не факт, что так оно и было на самом деле, поскольку источники об этом умалчивают. А за пределами источника – все только предположения, фантазии и домыслы.
ПРИЛОЖЕНИЕ
Список параллельных мест
в драмах Софокла и в «Истории» Геродота [143]
Hdt. I. 31. 4, VII. 46. 3–4 и Soph. Oed. Col. 1211 sqq., 1225 sqq. (cp. idem. Aj. 124 sqq.)
Hdt. I. 32 (cp. idem. I. 86 III. 40–43) и Soph. Aj. 1418 sqq., Ant. 1155 sqq. (cp. ibid. 133 sqq., 613–614), Οed. Rex. 872 sqq., 981, 1528–1530, El. 916 sqq., Trach. 1–3, 943 sqq., Ter. Frag. 592, 593, 1–3 TGF 4 (Radt), Tynd. Frag. 646, 1–6 TGF 4 (Radt)
Hdt. I. 32, V. 9 и Soph. Phil. 305 sqq.
Hdt. I. 94 и Soph. Palam. Frag. 479 TGF 4 (Radt)
Hdt. I. 107–108, VII. 19. 1 и Soph. El. 417–423
Hdt. I. 107–122, III. 64 и Soph. Οed. Rex. (fabula)
Hdt. I. 113 sqq. и Soph. Alex. Frag. 91a–100a TGF 4 (Radt)
Hdt. I. 207 и Soph. Ant. 484 sq., 525, 648 sqq., 680, 740, 746, 756
Hdt. I. 213 и Soph. Οed. Rex. 413, Aj. 386
Hdt. II. 35.2–4 и Soph. Oed. Col. 337–341
Hdt. II. 52 и Soph. Trach. 1164 sqq.
Hdt. II. 66–67 и Soph. Ichn. Frag. 314. 303, 305 TGF 4 (Radt)
Hdt. II. 121β и Soph. Ant. 1216
Hdt. III. 94 и Soph. Ant. 1038
Hdt. III. 119. 6 и Soph. Ant. 904–920 (ср. Arist. Rhet. 1417a, 29–33)
Hdt. IV (passim) и Soph. Scyth. Frag. 546–552 TGF 4 (Radt)
Hdt. IV. 64. 2 и Soph. Oenom. Frag. 473 TGF 4 (Radt) (cp. Athen. IX. 79)
Hdt. IV. 7, 31 и Soph. Ant. 114
Hdt. IV. 14, 95 и Soph. El. 62–64
Hdt. IV. 170, 189 и Soph. El. 702
Hdt. V. 59 и Soph. Οed. Rex. 261 sq.
Hdt. VI. 107 и Soph. Οed. Rex. 981
Hdt. VIII. 55 и Soph. Oed. Col. 698
Hdt. VIII. 143 и Soph. Phil. 1330
Hdt. IX. 120 и Soph. Phin. A, B. Frag. 712 TGF 4 (Radt) (cp. Athen. III. 119c–e)[144].
СОКРАЩЕНИЯ
к статье А. А. Синицына
АМА – Античный мир и археология. Саратов.
ВДИ – Вестник древней истории. М.
AG (Beckby) ‑ Anthologia Graeca / Ed. H. Beckby. 2 ed. Munich, 1965–1968. Bd. I–IV.
AJPh – American Journal of Philology. Baltimore.
ALG3 (Diehl) – Anthologia lyrica Graeca / Ed. E. Diehl. 3 ed. Lipsiae, 1954‑1955. Fasc. 1‑3.
СAF (Kock) – Comicorum Atticorum fragmenta / Ed. Th. Kock. Lipsiae, 1880–1888. Vols. I–III.
CAH2 – The Cambridge Ancient History. 2 ed. Cambridge, 1970‑
FHG 4 (Müller) – Fragmenta historicorum Graecorum / Ed. C. et Th. Mülleri. Paris, 1841‑1884. Vol. I‑V.
FGrH – Die Fragmente der griechischen Historiker / Hrsg. von F. Jacoby. Berlin; Leiden, 1923‑1958. Tl. 1‑3.
IG2 – Inscriptiones Graecae. Vol. 2: Inscriptiones Atticae. 2 ed. / Ed. I. Kirchner. Berolini, 1913–1940.
IEG (West) – Iambi et elegi Graeci / Ed. M. L. West. Oxford, 1972. Vol. I‑II.
JHS – Journal of Hellenic Studies. L.
KP – Der Kleine Pauly. Lexikon der Antike / Hrsg. von K. Ziegler und W. Sontheimer. München, 1979. Bd. 1–5.
LSJ ‑ A Greek-English Lexicon / Compiled by H. G. Liddell and R. Scott. A new ed. by H. St. Jones, with new supplement. Oxford, 1996.
NP – Der Neue Pauly: Enzyklopädie der Antike / Hrsg. von H. Cancik und H. Schneider. Stuttgart; Weimar, 1996–2002. Bd. 1–16.
PE (Gentili–Prato) – Poetarum Elegiacorum. Testimonia et fragmenta / Ed. B. Gentili et C. Prato. Leipzig, 1985.
PLG (Bergk) – Poetae lyrici Graeci / Rec. Th. Bergk. Lipsiae, 1843 (PLG (Bergk) 31866 – 3 ed. 1866; PLG (Bergk) 41882 – 4 ed. 1882). Vol. I‑III.
PMG (Page) ‑ Poetae melici Graeci / Ed. D. L. Page. Oxford, 1962 (repr. 1967).
RE – Pauly’s Realencyclopädie der classischen Altertumswissenschaft / Neue bearb. von G. Wissowa / Hrsg. von W. Kroll, K. Mittelhaus und K. Ziegler. Stuttgart, 1893–1980.
SGF (Steffen) – Satyrographorum Graecorum fragmenta / Ed. V. Steffen. 2. Aufl. Poznań, 1952.
SVF (Arnim) – Stoicorum veterum fragmenta / Coll. I. Arnim. Lipsiae, 1921‑1924. Vol. I‑IV.
TGF 1 (Snell) – Tragicorum Graecorum fragmenta. Vol. 1 / Ed. B. Snell. Göttingen, 1971.
TGF 3 (Radt) – Tragicorum Graecorum fragmenta. Vol. 3: Aeschylus / Ed. S. Radt. Göttingen, 1985.
TGF 4 (Radt) – Tragicorum Graecorum fragmenta. Vol. 4: Sophocles / Ed. S. Radt. Göttingen, 1977.
* В основе этого очерка лежат два доклада на тему «Софокл и Геродот: к вопросу о взаимоотношениях двух великих современников». Первый доклад был прочитан в апреле 2000 г. на одном из заседаний научного семинара «Античная Среда» (Саратов), а второй – на конференции в Казани («Античность в современном измерении. Всероссийская научная конференция, посвященная 35-летию научного кружка “Античный Понедельник”», ноябрь 2001 г.). В расширенном объеме материал был представлен весной 2004 на открытой лекции в Самарском госуниверситете и в феврале 2005 г. на публичном заседании научного семинара «Лаборатория исторической, социальной и культурной антропологии» (Саратов). В октябре 2007 доклад на эту тему был прочитан на конференции «Жебелевские чтения–IX» в Санкт-Петербурге (СПбГУ) и в феврале 2008 г. еще раз апробирован на собрании научного семинара при археологической лаборатории Саратовского госуниверситета. За обсуждения, споры, полезные советы и помощь литературой по теме благодарю коллег и друзей: И. Н. Авраменко, док. ист. н. А. В. Гладышева, Д. Е. Луконина, канд. ист. н. В. А. Лопатина, В. А. Леуса, канд. филол. н. Л. М. Лукьянову, док. филос. н. В. Ю. Михайлина, док. филос. н. Д. В. Михеля, канд. ист. н. А. В. Мосолкина, док. ист. н. В. Н. Парфенова, канд. ист. н. В. А. Соломонова и док. филос. н. Н. И. Шестова (Саратов), канд. ист. н. А. В. Короленкова, канд. филол. н. А. И. Любжина, док. ист. н. А. В. Подосинова и док. ист. н. И. Е. Сурикова (Москва), канд. филол. н. З. А. Барзах и М. Н. Химина (С.-Петербург). Вся ответственность за содержание этого очерка, безусловно, лежит только на его авторе.
[1] П. Вен. Греки и мифология: вера или неверие? Опыт о конституирующем воображении / Пер. В. П. Гайдамака. М., 2003. С. 96.
[2] «…Лично я не сомневаюсь, – писал Магаффи, – в том, что Геродот, много живший в Афинах, подал ему мысль об этих сценах…» (Дж. П. Магаффи. История классического периода греческой литературы. Т. 1: Поэзия. М., 1882. С. 256).
[3] Это совсем не обязательно и для похожих мест, имеющих место во всей мировой литературе. Например, если мы встречаем пересказ известной басни «Ёж и заяц» у братьев Гримм и в рассказах из «Второй русской книги для чтения» Л. Н. Толстого, то это еще не означает, будто русский и немецкие писатели были близко знакомы (и что были знакомы вообще), или, что Толстой из уважения к Гриммам заимствовал у них данный сюжет, а не взял его из каких-либо иных (русских) сказок. И подобных примеров можно привести множество, фактически с каждым художником.
[4] См., например, нашу статью: А. А. Синицын. Геродот, Софокл и египетские диковинки (об одном историографическом мифе) // АМА. 2006. Вып. 12. С. 363–405.
[5] С. Я. Лурье. Очерки по истории античной науки: Греция эпохи расцвета. М.; Л., 1947. С. 114; ср.: Ф. Зелинский. Софокл и героическая трагедия // Софокл. Драмы. М., 1914. Т. 1. С. LIII; С. Я. Лурье. Геродот. М.; Л., 1947. С. 20.
[6] Мы убеждены, что принципиально «цитирование» в данном случае (как, кстати сказать, и в иных случаях) никакую взаимную близость не доказывает. Плутарх, например, обильно цитирует труд «отца истории» в обличительном памфлете DeHerodotimalignitate (Mor. 854e–874c), а также добром десятке других философских и исторических произведений; но отношение херонейского биографа к Геродоту общеизвестно, да и жили они в разное время, и друзьями, как и недругами, быть никак не могли.
[7] Как водится, известный, главным образом благодаря спорам вокруг него немецких филологов-классиков второй половины XIX – начала XX в. (см. ниже).
[8] E. Degani. Griechische Literatur bis 300 v. Chr. // Einleitung in die griechische Philologie / Hrsg. von H.-G.Nesselrath. Stuttgart; Leipzig, 1997. S. 226.
[9] См.: FGrH 239; Marmor Par. ep. 56, 64; Anonym. Vita Soph. 2; A. von Blumenthal. Sophokles (1) // RE. 1927. Bd. 3. 1 A. Hbd. 5. Sp. 1040 ff.
[10] В. Г. Борухович. История древнегреческой литературы. 2-е изд., испр. и доп. Саратов, 1982. С. 162.
[11] A. Lesky. Geschichte der griechischen Literatur. 3. neu bearb. und erweit. Aufl. München, 1971 (repr. 1993). S. 314, 351 (ода Софокла как источник, подтверждающий знакомство его дружбу с «первым историком»), cp. S. 323 (про совпадения стихов в «Антигоне» и «Электре» с легендами, рассказанными Геродотом) и S. 349.
[12] O. Müller. Geschichte der griechischen Literatur. 4. Aufl. Stuttgart, 1882. Bd. 1. S. 562 f.; Дж. П. Магаффи. Указ. соч. С. 256; Th. Bergk. Griechische Literaturgeschichte / Hrsg. von R. Peppmüller. Berlin, 1887; W. Christ. Geschichte der griechischen Litteratur bis auf die Zeit Justinians. 3. vermehr. und verbess. Aufl. München, 1898. S. 228–229, 327 f.; А. и М. Круазе. История греческой литературы. 2-е изд., пересмотр. Пг., 1916. С. 356; W. Schmid, O. Stählin. Geschichte der griechischen Literatur. München, 1934 (repr. 1959). Bd. 1. 2. S. 317 ff.; Б. В. Варнеке. История античного театра. М.; Л., 1940. С. 27; W. Kranz. Geschichte der griechischen Literatur. 5. Aufl. Basel, o. J. S. 117, Н. А. Чистякова, Н. В. Вулих. История античной литературы. 2-е изд. М., 1971. С. 131 и прим. 1; H. Diller. Sophokles: Die Tragödien // Das griechische Drama / Hrsg. von G. A. Seeck. Darmstadt, 1979. S. 51 f., 69; С. И. Радциг. История древнегреческой литературы. 5-е изд., М., 1982. С. 310, 313; H. R. Immerwahr. Historiography // The Cambridge History of classical Literature. Vol. 1: Greek Literature / Ed. by P. E. Easterlink, B. M. W. Knox. Cambridge, 1985. P. 427, 783; И. М. Тронский. История античной литературы. 5-е изд., испр. М., 1988. С. 166–167; A. Dihle. Griechische Literaturgeschichte: Von Homer bis zum Hellenismus. 2., durchges. u. erw. Aufl. München, 1991. S. 186; O. Lendle. Einführung in die griechische Geschichtsschreibung: von Hekataios bis Zosimos. Darmstadt, 1992. S. 40; А. Ф. Лосев. Античная литература / Под ред. А. А. Тахо-Годи. 6-е изд., испр. М., 2001. С. 133, 183; M. Ostwald. Athens as a cultural centre // CAH2. 1992. Vol. 5. P. 333 f.; Д. Дилите. Античная литература / Пер. Н. К. Малинаускене. М., 2003. С. 147–148 и прим. 4, ср. там же, С. 119; J. Latacz. Einführung in die griechische Tragödie. 2. Aufl. Göttingen, 2003. S. 161; И. Е. Суриков. Архаическая и классическая Греция: проблемы истории и источниковедения. М., 2007. С. 163.
[13] K. Meister. Herodotos (1) // NP. 1998. Bd. 5. Sp. 470.
[14] P. Kroh. Lexikon der antiken Autoren. Stuttgart, 1972. S. 269. Col. 2, s.v. Herodotos von Halikarnassos; S. 572. Col. 1, s.v. Sophokles.
[15] J. L. Myres. Herodotos (1) // The Oxford Classical Dictionary / Es. by M. Cary et al. Oxford, 1949 (repr. 1968). P. 421. Col. 2; A. W. Pickard-Cambridge. Sophocles (1) // Ibidem. P. 849. Col. 1, а так же J. L. Myres. Herodotos (1) // The Oxford Classical Dictionary / Es. by N.G.L. Hammond, H.H. Scullard. 2 ed. Oxford, 1970 (repr. 1976). P. 508. Col. 1; A. W. Pickard-Cambridge. Sophocles (1) // Ibidem. P. 1001. Col. 1. Заметим, что в последнем, третьем, издании OCD3 (The Oxford Classical Dictionary. 3 ed. / Ed. by S. Hornblower, A. Spawforth. Oxford, 1996) в обеих статьях Дж. П. А. Гульда, посвященных Геродоту и Софоклу (соответственно, Р. 696–698 и P. 1422–1425), отсутствуют какие-либо указания на знакомство историка и драматурга.
[16] W. Pötscher. Herodotos (1) // KP. Bd. 2. Sp. 1102; F. Stoessl. Sophokles (2) // KP. Bd. 5. Sp. 272.
[17] О дружбе поэта и историка говорится и в др. словарях: Ф. Г. Мищенко. Софокл // Энциклопедический словарь / Изд. Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона. СПб., 1900. Т. XXXI. С. 2. Стлб. 2; The Oxford Companion to classical Literature / Ed. by P. Harvey. Oxford, 1937 (1974). P. 401. Col. 2, s.v. Sophocles; Tusculum-Lexicon: griechischer und lateinischer Autoren des Altertums und des Mittelalters / 3., neu bearb. und erweit. Aufl. von W. Buchwald, A. Hohlweg, O. Prinz. München; Zürich, 1982. S. 332, s.v. Herodotos; Lexicon Alte Kulturen / Hrsg. von H. Brunner et al. Mannheim et al., 1993. Bd. 2. S. 244. Col. 1, s.v. Herodotos; E.-R. Schwinge. Sophokles (1) // Lexicon der Antiken Welt. Zürich; München, 1995. Bd. 3. Sp. 2833; H. Bachmaier. Herodot // Metzler Lexikon antiker Autoren / Hrsg. von O. Schutze. Stuttgart; Weimar, 1997. S. 307; B. Kytzler. Reclams Lexikon der griechischen und römischen Autoren. Stuttgart, 1997. S. 149, s.v. Herodotos.
[18] Назовем сначала исследования за последние полвека: F. Egermann. Arete und tragische Bewußtheit bei Sophokles und Herodot. München, 1957. S. 37 f. et passim; idem. Herodot–Sophokles. Hohe Arete // Herodot. Eine Auswahl aus der neueren Forschung / Hrsg. von W. Marg. 2. Aufl. Darmstadt, 1962. S. 249–255; H. Strasburger. Herodot und das perikleische Athen // Herodot. Eine Auswahl aus der neueren Forschung / Hrsg. von W. Marg. 2. Aufl. Darmstadt, 1962. S. 575 (= Historia. 1955. Bd. 4. Hft. 1. S. 2) – оба немецких ученых со ссылкой на Плутарха и статью Ф. Якоби (RE, 1913); H. R. Immerwahr. Form and Thought in Herodotus. Cleveland, 1966. P. 1–2, 7, 164, 243; B. Virgilio. Commento storico al quinto libro delle “Storie” di Erodoto. Pisa, 1975. P. 21; В. Г. Борухович. Египет в классической греческой трагедии // АМА. 1974. Вып. 2. С. 29–30; Б. А. Рыбаков. Геродотова Скифия. Историко-географический анализ / Отв. ред. Д. Б. Шеллов. М., 1979. С. 7 – оба отечественных исследователя со ссылкой на две книги 1947 года С. Я. Лурье о Геродоте и по истории античной науки; A. Kiso. The Lost Sophocles. New York et al., 1984. P. 53–54, 140. Note 14; М. В. Скржинская. Тема Северного Причерноморья в творчестве Софокла // ВДИ. 1985. № 2. С. 142–148, здесь С. 143; она же. Древнегреческий фольклор и литература о Северном Причерноморье. Киев, 1991. С. 118–119, 122; И. Е. Суриков. Перикл и Алкмеониды // ВДИ. 1997. № 4. С. 26; F. A. J. Nielsen. The Tragedy in History. Herodotus and the Deuteronomistic History. Copenhagen, 1997. P. 47. Note 71; М. В.Скржинская. Скифия глазами эллинов. СПб., 1998. С. 141 слл.; Р. А. Гимадеев. Об одном элегическом фрагменте Софокла (Frag. 5 Bergk) // Ранняя греческая лирика (миф, культ, мировоззрение, стиль). СПб., 1999. С. 256, 264 сл.; M. Dorati. Le “Storie“ di Erodoto: Etnografia у Racconto. Pisa; Roma, 2000. P. 19. Nota 13; И. Е. Суриков. Из истории греческой аристократии позднеархаической и раннеклассической эпох: Род Алкмеонидов в политической жизни Афин VII–V вв. до н. э. М., 2000. С. 199; R. Bichler, R. Rollinger. Herodot. Hildesheim et al., 2001. S. 112 (так же cо ссылкой на Плутарха и Ф. Якоби); И. Е. Суриков. Эволюция религиозного сознания афинян во второй половине V в. до н. э.: Софокл, Еврипид и Аристофан в их отношении к традиционной полисной религии. М., 2002. С. 143. Прим. 88; S. Saïd. Herodotus and Tragedy // Brill’s companion to Herodotus / Ed. by E. J. Bakker, I. J. F. de Jong, H. van Wees. Leiden; Boston; Köln, 2002. P. 117 f.; И. Е. Суриков. Клио на подмостках: классическая греческая драма и историческое сознание // «Цепь времен»: проблемы исторического сознания. М., 2005. С. 90; C. Dewald, R. Kitzinger. Herodotus, Sophocles and the woman who wanted her brother saved // The Cambridge Companion to Herodotus / Ed. by C. Dewald and J. Marincola. Cambr., 2006. P. 127, 129. Note 13; И. Е. Суриков. «Несвоевременный» Геродот (Эпический прозаик между логографами и Фукидидом) // ВДИ. 2007. № 1. С. 145.
[19] Кроме работ, указанных в предыдущем примечании, см. также: Ф. Н. Дьячан. Геродот и его Музы. Историко-литературное исследование. Варшава, 1877. Ч. 1. С. 173; Ф. Г. Мищенко. Геродот. Место его в истории древнееллинской образованности. М., 1885. C. XCVII. Прим. 2; W. Aly. Volksmärchen, Sage und Novelle bei Herodot und seinen Zeitgenossen. Göttingen, 1921. S. 37, 95, 96 f.; G. Perrotta. Sofocle. Milan, 1935. P. 25 f.; M. Pohlenz. Herodot. Der erste Geschichtsschreiber des Abendlandes. Leipzig, 1937 (repr. Darmstadt, 1961). S. 185 f.; K. Reinhardt. Sophokles. 2. Aufl. Frankfurt am Mein, 1943. S. 24, 71, 93, 251, 265; C. H. Whitman. Sophocles. A Study of Heroic Humanism. Cambr. Mass., 1951. P. 14. Note 28, 29; V. Ehrenberg. Sophokles und Perikles. München, 1956. S. 36, 169; H. H. Bacon. Barbarians in Greek Tragedy. New Haven, 1961. P. 78–80; D. Grene. Herodotus: The Historian as Dramatist // Journal of Philosophy. 1961. Vol. 58. № 18. Р. 477–488; H. Waters. The Purpose of Dramatisation in Herodotus // Historia. 1966. Bd. 15. Hft. 1. S. 157–171; K.-A. Riemann. Das herodoteische Geschichtswerk in der Antike. Diss… Munich, 1967. S. 2 ff.; A. J. Podlecki. Herodotus in Athens? // Greece and the eastern Mediterranean. Festschrift F. Schachermeyr. Berlin, 1977. P. 248–250; А. И. Доватур, Д. П. Каллистов, И. А. Шишова. Народы нашей страны в «Истории» Геродота. М., 1982. С. 5; J. Hart. Herodotus and Greek History. N. Y., 1982. P. 31 ff., 159, 168, 175; C. C. Chiasson. Tragic Diction in Herodotus: Some Possibilities // Phoenix. 1982. Vol. 36. P. 156 ff.; Т. А. Миллер. Греческая эпическая историография // Т. И. Кузнецова, Т. А. Миллер. Античная эпическая историография: Геродот. Тит Ливий. М., 1984. С. 20; H. Diller. Einleitung // Sophokles. / Hrsg. von H. Diller. 2., unveränd. Aufl. Darmstadt, 1986. S. 5; А. И. Немировский. Рождение Клио: У истоков исторической мысли. Воронеж, 1986. С. 56, 60. Прим. 23 и С. 62; W. Rösler. Die Frage der Echtheit von Sophokles, Antigone 904–920 und die politische Funktion der attischen Tragodie // Tragedy, Comedy and the Polis / Ed. by A. H. Sommerstein et al. Bari, 1993. P. 81–99; U. Hübner. Interpolationspoesie in Sophokles’ Antigone // Philologus. 1997. Bd. 141. Hft. 1. S. 29–38; H. M. Zellner. Antigone and the Wife of Intaphrenes // Classical World. 1997. Vol. 90. P. 315–318; S. R. West. Sophocles’ “Antigone” and Herodotus Book Three // Sophocles Revisited: Essays Presented to Sir Hugh Lloyd-Jones / Ed. by J. Griffin. Oxford, 1999. P. 109–136, особ. Р. 111 ff.; Э. Р. Доддс. Греки и иррациональное / Пер. С. В. Пахомова. СПб., 2000. С. 83; Х. Туманс. Рождение Афины. Афинский путь к демократии: от Гомера до Перикла (VIII–V вв. до н. э.). СПб., 2002. С. 419; J. Griffin. Herodotus and Tragedy // The Cambridge Companion to Herodotus / Ed. by C. Dewald and J. Marincola. Cambr., 2006. P. 46–59; S. Hornblover. Herodotus’ influence in antiquity // The Cambridge Companion to Herodotus / Ed. by C. Dewald and J. Marincola. Cambr., 2006. P. 306–307, 317. И это лишь те статьи и монографии, что оказались у нас под рукой; вообще же этот список можно было бы увеличить в десятки раз!
[20] Например: [G. Long.] Preface // Sophocles [Works]. Vol. 1: Oedipus Tyrannus. Oedipus Colonus. Antigone / Ed. by G. Long. London, 1859. P. X. Note 2, XII, 571 f., ad loc. Soph. Ant. 905–913; H. Stein. Einleitung // Herodotos / Hrsg. und erkl. von H. Stein. 3. verbess. Aufl. Berlin, 1870 (61901). Bd. 1. S. XXV–XXVI; W. W. How, J. Wells. A Commentary on Herodotus. Oxford, 1912 (repr. 1928). Vol. 1. P. 7. Note 2, 3; G. Müller. Sophokles Antigone. Heidelberg, 1967. S. 209–210, ad loc. 905 sqq.; J. C. Kamerbeek. The Plays of Sophocles. Commentaries. Part 3: The Antigone. Leiden, 1978. P. 158 f., ad loc. vv. 905–920; idem. The Plays of Sophocles. Commentaries. Part 7: The Oedipus Coloneus. Leiden, 1984. P. 67. Note 1, 68, ad loc. vv. 337 sqq.; В. Н. Ярхо. Примечания [к Соф. Антигона] // Софокл. Драмы / Изд. подгот. М. Л. Гаспаров и В. Н. Ярхо. М., 1990. С. 561. Прим. к ст. 904–920; Н. А. Чистякова. Примечания // Греческая эпиграмма / Изд. Н. А. Чистяковой. СПб., 1993. С. 384.
[21] Насколько нам известно, в отечественном антиковедении лишь С. И. Соболевский высказался осторожно о достоверности этого пассажа у Плутарха и не признал его фактом, подтверждающим близость писателей-современников (С. И. Соболевский. Геродот // История греческой литературы. М., 1955. Т. 2. С. 34–35).
[22] С. Я. Лурье. Геродот. С. 16–17, 19 слл., 23; он же. Очерки по истории античной науки. С. 100, 113 сл.
[23] Ф. Зелинский. Софокл и героическая трагедия. С. LII–LIII – с рассказом о дружбе поэта и историка (см. ниже); и другие его работы: 1) Софокл и Геродот (новые данные) // Гермес. 1912. № 15 (101). С. 379–380; 2) Трагедия возмездия // Софокл. Драмы. М., 1914. Т. 1. С. 307 сл.; 3) Новонайденная сатирическая драма Софокла // Вестник Европы. 1914. Кн. 1 (январь). С. 174–175; 4) Новонайденная сатирическая драма Софокла // Вестник Европы. 1914. Кн. 2 (февраль). С. 141–162; 5) Софокл и сатирическая драма // Софокл. Драмы. М., 1914. Т. 3. С. 151.
[24] Надо сказать, что сам С. Я. Лурье ставил под сомнение подлинность элегического фрагмента Софокла, который встречается у Плутарха. Исследователь больше доверял параллельным местам – как он утверждал, «заимствованиям» Софокла из Геродота. «Если даже ода Софокла в честь Геродота имеет ввиду кого-то другого, а не нашего историка, то цитирование Геродота Софоклом… доказывает взаимную близость этих авторов» (С. Я. Лурье. Геродот. С. 16–17; ср.: он же. Очерки по истории античной науки. С. 361. Прим. 11). Заметим, что в монографии о галикарнасском историке под изображением фрагмента известной статуи Софокла Лурье поместил подпись со знаком вопроса: «Софокл (друг Геродота в Афинах?)». И этот вопрос в скобках говорит об осторожном отношении ученого к проблеме. В лекциях по истории Греции, рассматривая афинские связи Геродота, Лурье снова заметил, что «…не совсем достоверное известие сообщает о его близости с поэтом Софоклом» (С. Я. Лурье. История Греции. Курс лекций / Под ред. Э. Д. Фролова. СПб., 1993. С. 611). Впрочем, в том же сочинении, но уже в другом месте, Лурье без каких-либо оговорок указал, что Софокл был другом историка Геродота (С. 372) – sic!
[25] V. Zurborg. Sophokles und die Elegie // Hermes. 1875. Bd. 10. S. 203–219.
[26] Th. Gomperz. Hérodote et Sophocle // Mélanges Henri Weil. Paris, 1898. P. 143: «Я считаю своим долгом обратить внимание ученых на маленький литературный документ, которым несправедливо пренебрегали до сих пор (unpetitdocumentlittérairequel’onaindûmentnégligé jusquici). Софокл посвятил Геродоту одну поэму, которую нам сохранил Плутарх (всего полтора стиха)…».
[27] J. Rasch. Sophocles quid debeat Herodoto in rebus ad fabulas exornandas adhibitis. Diss… Lipsiae, 1912; F. Jacoby. Herodotos (7) // RE. 1913. Supplbd. 2. Sp. 232–237; H. Fohl. Tragische Kunst bei Herodot. Diss… Borna; Leipzig, 1913.
[28] W. Schmid, O. Stählin. Op. cit. S. 317 ff., 569 f.
[29] Р. А. Гимадеев. Некоторые аспекты становления жанра греческой историографии («Музы» Геродота). Автореф… канд. филол. наук. М., 1995. С. 7, 9, 15; он же. Об одном элегическом фрагменте Софокла… С. 255–265.
[30] Например, А. Кисо, со ссылкой на этот стих у Плутарха и на исследование Й. Раша, констатирует: «Sophocles composed a poem in praise of Herodotus. The close spiritual kinship has been thoroughly studied» (A. Kiso. Op. cit. P. 54).
[31] Plutarchi Moralia. Vol. 5. Fasc. 1. Rec. et emend. C. Hubert. Praefationem scr. M. Pohlenz. Lipsiae, 1957 = T 163 TGF 4 (Radt) = T 1 PE 2 (Gentili–Prato) = Frag. 5 PLG (Bergk) = Frag. 79 ALG3 I (Diehl) = Frag. 5 IEG 2 (West).
[32] Th. Gomperz. Op. cit. P. 145.
[33] См.: Ф. Зелинский. Софокл и героическая трагедия. С. LII.
[34] Ниже об этом еще будет сказано.
[35] На самом деле, ни о времени, ни о сроках пребывания Геродота в Афинах нам ничего достоверно не известно. См. разбор предположений с литературой вопроса: А. А. Синицын. Указ. соч. С. 399–400. Прим. 136–138.
[36] Ф. Зелинский. Софокл и героическая трагедия. С. LII.
[37] Ср. также: W. Schmid, O. Stählin. Op. cit. S. 317: «… hat ihm (Софокл – Геродоту. – А. С.), 55 Jahre alt, ein Gedicht (vielleicht Propemptikon für die Reise nach Thurioi) gewidmet…».
[38] Пер. Д. Усова по изд.: Греческая эпиграмма / Изд. Н. А. Чистяковой. СПб., 1993. С. 35.
[39] См.: Греческие эпиграммы (VII век до н. э. – IX век н. э.). М.; Л., 1935. С. 244.
[40] Р. А. Гимадеев. Об одном элегическом фрагменте Софокла… С. 265.
[41] Эта дата в современной науке варьируется: 446/5 (Хау–Уэллс), 442 (Дегани), 441 (Гимадеев), 440 (А. и М. Круазе) и 440/439 (Лонг), после 430 г. – когда Геродот будто бы вновь вернулся в Афины и даже в конце жизни Софокла (между 412 и 409 гг. до н. э., согласно одному из восстановлений Бергка), когда воспоминания о «старом друге» вдохновили поэта на песнопения.
[42] Попытаемся это показать, развивая те положения, которые уже были высказаны нами прежде: А. А. Синицын. Указ. соч. С. 368. Прим. 23.
[43] H. von Arnim. Herodotos (10) // RE. 1912. Bd. 8. 1. Hbd. 15. Sp. 990; E. G. Schmidt. Herodotos (2) // KP. Bd. 2. Sp. 1102; T. Dorandi. Herodotos (2) // NP. 1998. Bd. 5. Sp. 475 f.
[44] Gossen. Herodotus (12) // RE. 1912. Bd. 8. 1. Hbd. 15. Sp. 990–991; G. J. Toomer. Herodotus (2) // The Oxford Сlassical Dictionary / Ed. by N. G. L. Hammond and H. H. Scullard. 2 ed. Oxford, 1970 (repr. 1976). P. 509. Col. 2; F. Kudlien. Herodotos (3) // KP. Bd. 2. Sp. 1103; A. Touwaide. Herodotos (3) // NP. 1998. Bd. 5. Sp. 476.
[45] L. Moretti. Olympionikai, i vincitori negli antichi agoni olimpici. (Atti della Accademia nazionale dei Lincei. Memorie. Classe di Scienze morali, storiche e filologiche. Ser. 8. Vol. 8. Fasc. 2) Roma, 1957. P. 134. № 528, s.v. Herodotos. Автор статьи в словаре Паули-Виссова называет Геродота клазоменянина победителем 360 г. до н. э., в 105 Олимпиаду: Sundwall. Herodotos (1) // RE. 1912. Bd. 8. 1. Hbd. 15. Sp. 989; ср.: H. Förster. Die Sieger in den olympischen Spielen // Progr. Gymn. zu Zwickau. 1891–1892. № 354 (non vidi).
[46] Hegesandr. Frag. 13, 1–3 FHG 4. 416 (Müller) = Athen. I. 19d; см.: W. Otto. Herodotos (16) // RE. 1912. Bd. 8. 1. Hbd. 15. Sp. 1310.
[47] Realencyclopädie его не указывает, но он назван в словаре греческих собственных имен В. Папе (W. Pape. Wörterbuch der griechischen Eigennamen. 3. Aufl. / Neu bearb. von G. Ed. Benseler. Hft. 1. Braunschweig, 1911. S. 472. Col. 1, s.v. JHrovdoto", № 5).
[48] Cp.: Sundwall. Herodotos (4) // RE. 1912. Bd. 8. 1. Hbd. 15. Sp. 989. Пиндар приводит перечень других игр, на которых фиванец Геродот, сын Асоподора, был победителем (евбейские, орхоменские, фиванские, онхестские, фтийские и элевсинские – ibid. 55 sqq.). См.: М. Л. Гаспаров. Примечания // Пиндар. Вакхилид. Оды. Фрагменты. М., 1980. С. 453. Отца этого Геродота Фиванского – опрометчивого и бесславного полководца Асоподора, предводителя фиванской конницы в сражении при Платеях – упоминает в своем сочинении историк Геродот (IX. 69).
[49] Известны три Геродота из фракийской Абдеры, деятельность которых относится ко второй и третей четверти V в. до н. э. (см.: J. M. F. May. The Coinage of Abdera (540–345 B. C.). L., 1966. P. 111 f. № 112, 124. № 132–133; A Lexicon of Greek Personal Names. Vol. 4 (Macedonia. Thrace. Northern Regions of the Black Sea) / Ed. by P. M. Fraser and E. Matthews; assist. ed. R. W. V. Catling. Oxford, 2002. P. 157. Col. 2–3. № 34–36 s.v. JHrovdoto" (всего в лексиконе названо 9 фракийцев, носивших имя Геродот)).
[50] Gossen. Herodotus (13) // RE. 1912. Bd. 8. 1. Hbd. 15. Sp. 991.
[51] Pfuhl. Herodotos (14) // RE. 1912. Bd. 8. 1. Hbd. 15. Sp. 989; Neudecker R. Herodotos (4) // NP. 1998. Bd. 5. Sp. 476; Vollkommer R. Herodotos (2) // Künstlexikon der Antike / Hrsg. von R. Vollkommer. München; Leipzig, 2001. Bd. 1. S. 314. Col. 2; A Lexicon of Greek Personal Names. Vol. 4. P. 157. Col. 2, № 2, s.v. JHrovdoto".
[52] См.: The Foreign Residents of Athens. An Annex to the Lexicon of Greek Personal Names: Attica / Ed. by M. J. Osborn and S. G. Byrne. Lovanii, 1996. P. 254. № 6004, s.v. JHrovdoto" Pergamhnov"; P. 279. № 6554, s.v. JHrovdoto" Savmio"; P. 297. № 6937, s.v. JHrovdoto" Soleuv".
[53] Имя Геродот носили в IV–II вв. до н. э. несколько херсонеситов (см.: В. И. Кац. Греческие керамические клейма эпохи классики и эллинизма (опыт комплексного изучения) / Боспорские исследования. Симферополь; Керчь, 2007. Вып. 18. С. 126, 127, 300, 302–304, 444 (Приложение XI); ср.: Б. Ю. Михлин. К изучению херсонесских керамических клейм // ВДИ. 1979. № 2. С. 144, 145, 148. № 14, 152. № 25, 156, ср.: С. 148. № 23, 153. № 34 (указано имя Пасиада, сына Геродота); В. И. Кац. Уточненный список магистратов, контролировавших керамическое производство в Херсонесе Таврическом // ВДИ. 1979. № 3. С. 130, 133; он же. Типологическая и хронологическая классификация херсонесских магистратских клейм // ВДИ. 1985. № 1. С. 87–113, здесь – 102, 109. № 35, 111. № 8; А. Б. Колесников. Керамические клейма из раскопок усадеб у Евпаторийского маяка // ВДИ. 1985. № 2. С. 73, 80; В. И. Кац. Керамические клейма Херсонеса Таврического: Каталог-определитель. Саратов, 1994. С. 96 сл. № 54, 107. № 91, 121. № 19; A Lexicon of Greek Personal Names. Vol. 4. P. 157. Col. 2, № 21–31 s.v. JHrovdoto" (словарь указывает одиннадцать персон с этим расхожим именем только с поселений хоры Херсонеса)). Это имя встречается также в ономастике других центров амфорного клеймления: известен Геродот, бывший фасосским астиномом в последней четверти IV в. до н. э. (Ж.-И. Амперёр, И. Гарлан. Греческие амфорные мастерские // Греческие амфоры. Проблемы развития ремесла и торговли в античном мире. Саратов, 1992. С. 28; A. Avram. Les timbres amphoriques. I. Thasos. Bucarest; Paris, 1996; В. И. Кац. Греческие керамические клейма… С. 416. Приложение II, 2); известен книдский фабрикант Геродот (N. Jefremov. Die Amphorenstempel des hellenistischen Knidos. München, 1995 (non vidi); В. И. Кац. Греческие керамические клейма… С. 426. Приложение IV, 6 В № 29).
[54] Sundwall. Herodotos (2) // RE. 1912. Bd. 8. 1. Hbd. 15. Sp. 989.
[55] Кто знает, быть может из сообщения своих информаторов историк из-за сходства имен запомнил только имя Геродота Хиосского, позабыв имена остальных пяти участников этого посольства (?), а может быть этим упоминанием Геродот-автор хотел выразить уважение к Геродоту-герою – тираноборцу и своему тезке (?).
[56] Дополнительно к названным в предыдущих примечаниях см. в RE статьи о Геродотах: Зундваля (№ 3), О. Леншау (№ 5), Ф. Мюнцера (№ 6), Ф. Якоби (№№ 8, 9), Х. фон Арнима (№ 11) (RE. 1912. Bd. 8. 1. Hbd. 15. Sp. 989 ff.) и В. Отто (№ 15) (Ibidem. Sp. 1310).
[57] W. Pape. Op. cit. S. 471–472. №№ 1–20, s.v. JHrovdoto"; здесь имеются также ссылки на известные только к концу XIX в. монеты и надписи из разных мест Эллады с именем «Геродот» (№№ 16 и 20).
[58] A Lexicon of Greek Personal Names. Vol. 1 (The Aegean Islands, Cyprus, Cyrenaica) / Ed. by P. M. Fraser and E. Matthews. Oxford, 1987. P. 205. Col. 3 – Р. 206. Col. 1, №№ 1–78, s.v. JHrovdoto"; Vol. 2 (Attica) / Ed. by M. J. Osborn and S. G. Byrne. Oxford, 1994. P. 207. Col. 2. № 1–17, s.v. JHrovdoto"; Vol. 3 A (The Peloponnese, Western Greece, Sicily and Magna Graecia) / Ed. by P. M. Fraser and E. Matthews. Oxford, 1997. P. 196. Col. 3. № 1–6, s.v. JHrovdoto"; Vol. 4 (Macedonia. Thrace. Northern Regions of the Black Sea) / Ed. by P. M. Fraser and E. Matthews; assist. ed. R. W. V. Catling. Oxford, 2002. P. 157. Col. 2–3, №№ 1–41, s.v. JHrovdoto".
[59] Старый просопографический словарь И. Кирхнера указывает только двух аттических Геродотов (I. Kirchner. Prosopographia Attica. Berolini, 1901 (repr. 1966). Vol. 1. P. 422. № 6522, s.v. JHrovdoto" jAfidnai'o" и № 6523, s.v. JHrovdoto" Eijteai'o"). В лексиконе П. М. Фрэзера и Э. Мэтьюса (редакторы тома по аттической ономастике – М. Дж. Осборн и С. Бёрн) названы 17 Геродотов, из которых 8 – афиняне (A Lexicon of Greek Personal Names. Vol. 2 (Attica) / Ed. by M. J. Osborn and S. G. Byrne. Oxford, 1994. P. 207. Col. 2. №№ 1–7 и 17, s.v. JHrovdoto").
[60] Здесь примечательно совпадение деталей: история, пересказанная Афинеем со ссылкой на Иона Хиосского, произошла в ходе (или сразу после) Самосской экспедиции, которая состоялась в 441/0 г. до н. э., когда Софокл, вероятно, ejtevwn w]n pevnt j ejpi; penthvkonta. Cp.: Suda, s.v. Mevlhto", M 496. W. Christ. Op. cit. S. 228. Anm. 7, 229; V. Zurborg. Op. cit. S. 206 ff.; Р. А. Гимадеев. Об одном элегическом фрагменте Софокла... С. 264 сл.
[61] Пер. В. Н. Чемберджи по изд.: Софокл. Драмы / Изд. подгот. М. Л. Гаспаров и В. Н. Ярхо. М., 1990. С. 443.
[62] Эротической тоской проникнута вся первая книга элегий Феогнида, в которой он наставляет своего юного друга Кирна (см.: А.-И. Марру. История воспитания в античности (Греция) / Пер. А. И. Любжина и др. М., 1998. С. 56 сл.).
[63] Пер. Н. Т. Голинкевича под ред. М. Л. Гаспарова по изд.: Афиней. Пир мудрецов. М., 2003. С. 387.
[64] Предположение Зиттля (Sittl. Griechischen Literatur. Bd. 2. S. 370), поддержанное Соболевским (С. И. Соболевский. Указ. соч. С. 34). См. возражения: F. Jacoby. Op. cit. Sp. 234; Р. А. Гимадеев. Об одном элегическом фрагменте Софокла... С. 256; ср.: S. R. West. Op. cit. P. 112. Note 12.
[65] Пер. Л. В. Блуменау.
[66] Пер. С. И. Соболевского. Здесь присутствует поэтическая игра слов с именем «Астер» («звезда»). Как считают, Платон посвятил эту эпиграмму своему возлюбленному-ученику; согласно другим свидетельствам, философ посвятил ее своему другу Федру, ученику Сократа (?).
[67] См.: А.-И. Марру. Указ. соч. С. 57.
[68] Antiph. Paid. Frag. 181 CAF 2 (Kock) = Athen. VII. 303f.
[69] О педерастии в античной Греции см., например, в трудах: K. J. Dover. Greek Homosexuality. London, 1978; H. Patzer. Die griechische Knabenliebe. Wiesbaden, 1982; P. Green. Classical Bearings. Interpreting Ancient History and Culture. 1989. P. 130–150 (глава «Секс и классическая литература»), особ. Р. 137 ff.; E. Cantarella. Bisexuality in the Ancient World. New Haven, 1992 (non vidi); B. Sergent. Pederasty and Political Life in Archaic Greek Culture // Journal of Homosexuality. 1993. Vol. 25. P. 147–164; Д. Аккерман. Любовь в истории / Пер. Е. Бабаевой // Любовь в истории. Секс в Библии. М., 1995. С. 27 слл.; N. A. Vrissimtzis. Love, Sex and Marriage in Ancient Greece. Athens, 1995; W. A. Percy. Pederasty and Pedagogy in Archaic Greece. Chicago, 1996; А.-И. Марру. Указ. соч. С. 49–61 (и литература в примечаниях на С. 334–338); Г. Лихт. Сексуальная жизнь в древней Греции / Пер. Н. А. Поздняковой. М., 2003. С. 256 слл., 330–401. Обзор иностранной литературы по теме за последнюю четверть века см. у Селивановой: Л. Л. Селиванова. Гендерные исследования в антиковедении // Адам и Ева. Альманах гендерной истории / Под ред. Л. П. Репиной. М., 2007. № 14. С. 7–36, здесь С. 23–26 (и ссылки на литературу в прим. 74–93). В российской историографии по этой теме см. в работах последнего десятилетия: Ю. В. Андреев. Цена свободы и гармонии. Несколько штрихов к портрету греческой цивилизации. СПб., 1998. С. 217 слл.; Л. С. Клейн. Другая любовь. Природа человека и гомосексуальность. СПб., 2000; И. С. Свенцицкая. Эллины античного мира в кругу друзей // Человек в мире чувств: Очерки по истории частной жизни в Европе и некоторых странах Азии до начала Нового времени / Отв. ред. Ю. Л. Бессмертный. М., 2000. С. 149–191; Л. С. Клейн. Другая любовь. СПб., 2000; А. А. Павлов. Греческая paiderastia и античный полис: миф, реальность, философия // Адам и Ева. Альманах гендерной истории / Под ред. Л. П. Репиной. М., 2001. № 1. С. 166–191 (= Адам и Ева. СПб., 2003. С. 45–67); И. Е. Суриков. Адам и… Адам (К вопросу о специфике гендерных ролей в условиях античного греческого полиса) // Адам и Ева. Альманах гендерной истории / Под ред. Л. П. Репиной. М., 2006. № 12. С. 23–47; Любовь и эрос в античной культуре. Каталог выставки. М., 2006. С. 117 слл., 151–155 (автор статьи «Однополая любовь» и каталога с гомосексуальными сценами в памятниках греческого искусства – Д. В. Журавлев); А. П. Беликов. «Amor Graecorum» в Риме: проблемы и дискуссии // Адам и Ева. Альманах гендерной истории / Под ред. Л. П. Репиной. М., 2007. № 14. С. 170–177 (с литературой по теме на С. 171 сл. Прим. 1–8).
[70] А. Ф. Лосев. Очерки античного символизма и мифологии. М., 1993. С. 879 сл.
[71] Thuc. VI. 54–59. 1; Plat. Symp. 182c; Plut. Erot. 929; А.-И. Марру. Указ. соч. С. 52–53 (раздел «Педерастическая мораль»).
[72] См.:Г. Лихт. Указ. соч. С. 111 сл., 346, 347; M. Griffith. Sophocles’ Satyr-plays and the Language of Romance // Sophocles and the Greek Language: Aspects of Diction, Syntax and Pragmatics / Ed. by I. J. F. de Jong and A. Rijksbaron. Leiden; Boston, 2006. P. 51–72 (здесь раздел «Sophocles’ language of sex and love», p. 60–68, где М. Гриффит, в основном на материале сатировых драм Софокла, показал, что поэзия драматурга в целом полна эротической тематики и лексики).
[73] Отзвук этой сатировой драмы Софокла содержится у Овидия (Ovid. Trist. II. 409–412). См. обзор сохранившихся фрагментов: N. Ch. Chourmouziades. Satyrika. Athen, 1974. P. 205 (non vidi); B. Seidensticker. Das Satyrspiel // Das griechische Drama / Hrsg. von G. A. Seeck. Darmstadt, 1979. S. 204–257; S. L. Radt. Sophokles in seinen Fragmenten // Fragmenta dramatika: Beiträge zur Interpretation der griechischen Tragikerfragmente und ihrer Wirkungsgeschichte / Unter Mitarb. von A. Harder; Hrsg. von H. Hofmann. Göttingen, 1991. S. 97; S. Scheurer, S. Kansteiner. Achilleos Erastai // Das griechische Satyrspiel / Hrsg. von R. Krumeich, N. Pechstein, B. Seidensticker. Darmstadt, 1999. S. 227–235 (с обзором литературы и источников, которые могли лежать в основе сюжета драмы); M. Griffith. Op. cit. P. 64 ff.; J. Jouanna. Sophocle. P., 2007. P. 621–622.
[74] Soph. Achill. am. Frag. 149, 1–9 TGF 4 (Radt). Этот фрагмент содержится в «Антологии» Иоанна Стобея (IV. 20. 46; ср.: Zenob. V. 58). Обсуждение эротического пафоса этих стихов см.: A. Carson. Eros the Bittersweet. Princeton, 1986. P. 111–116; S. Scheurer, S. Kansteiner. Op. cit. S. 229 f.; M. Griffith. Op. cit. P. 65 f.
[75] Пер. Ф. Ф. Зелинского.
[76] S. Scheurer, S. Kansteiner. Op. cit. S. 233: «Da Achilleus, wie der Titel zu verstehen gibt, die Rolle des ejrwvmeno", des jüngeren Geliebten innehatte, wird die Handlung in seine Jugendzeit gefallen sein». Слово эромен (ejrwvmeno") означало возлюбленного, т. е. того, кто являлся предметом желания эраста (ejrasthv"), т. е. влюбленного. См.: K. J. Dover. Op. cit.; Ю. В. Андреев. Указ. соч. С. 219 сл.
[77] Источники также сообщают о гомосексуальных отношениях между Ахиллом и Патроклом (Aeschyl. Myrmid. Frag. 135, 136, 137 TGF 3 (Radt); Plat. Symp. 180a; Theocr. XXIX. 34), между Ахиллом и Гераклом (Antisth. Heracl. Frag. 92, 93 SSR; Procl. InPlat. Alcib. mai. 98 (Westerlink)), между Ахиллом и кентавром Хироном (Dion Chrys. Orat. 58. 1–6). Cp.: А. Ф. Лосев, А. А. Тахо-Годи. Примечания // Платон. Собр. соч. в 4-х т. Т. 2 / Общ. ред. А. Ф. Лосева, В. Ф. Асмуса, А. А. Тахо-Годи. М., 1993. С. 447. Прим. 39; S. Scheurer, S. Kansteiner. Op. cit. S. 228 и Anm. 7–9; M. Griffith. Op. cit. P. 66.
[78] F. Brommer. Satyrspiele. Bilder griechischer Vasen, 2. Aufl. B., 1959. S. 82; В. Н. Ярхо. Вступ. стат. [к Софокл. «Поклонники Ахилла»] // Софокл. Драмы / Изд. подгот. М. Л. Гаспаров и В. Н. Ярхо. М., 1990. С. 406; S. Scheurer, S. Kansteiner. Op. cit. S. 227, 233; cp.: M. Griffith. Op. cit. P. 64, 66.
[79] S. Scheurer, S. Kansteiner. Op. cit. S. 227 (со ссылками на источники – Anm. 2 и 3) и 228; M. Griffith. Op. cit. P. 64 f.; J. Jouanna. Op. cit. P. 621 s. По мнению Шеурера и Канштайнера (Op. cit. S. 231) и других издателей Софокловых фрагментов, слова во Frag. 153 принадлежат Фениксу (со ссылкой на лексикон Фотия – «fhsi;n oJ Foi'nix», Phot. Lex., s.v. paidikav, P 369, 9). Лихт, вероятно, с опорой на сообщение Диона Хрисостома (Orat. 58. 1–6) предположил, что любовником Ахилла в этой драме был его воспитатель кентавр Хирон (Г. Лихт. Указ. соч. С. 111: «Хирон здесь ощущает неосознанную тягу к мальчику»), хотя это не откуда не следует.
[80] paidikav· ejpi; qhleiw'n kai; ajrrevnwn ejrwmevnwn tavttetai hJ levxi"… (Phot. Lex., s.v. paidikav, P 369, 4 sq.).
[81] F. Ellendt. Lexicon Sophocleum / Cur. H. Genthe. 2 ed. Lipsiae; Berolini, 1872. Р. 592. Col. 1, s.v. paidikov" (с указанием фрагментов).
[82] Сp.: K. J. Dover. Op. cit. P. 16; S. Scheurer, S. Kansteiner. Op. cit. S. 231.
[83] О превосходстве Ахиллом в красоте прочих смертных см., например: Hom. Il. II. 674; Plat. Symp. 180a; S. Scheurer, S. Kansteiner. Op. cit. S. 227. Anm. 5 (со ссылкой на Виламовица: U. von Wilamowitz-Moellendorff. Berliner Klassiker Texte. 5, 2. Berlin, 1907. S. 72 – non vidi); Г. Лихт. Указ. соч. С. 337.
[84] Soph. Achill. am. Frag. 157 TGF 4 (Radt) = Hesych. Lex., s.v. ojmmavteio" povqo", O 736, 3; см.: F. Ellendt. Op. cit. Р. 527. Col. 1, s.v. jOmmavteio" povqo".
[85] Симпосиаст у Афинея говорит (XIII. 564b), что эти слова в «Эномае» принадлежат Гипподамии. См., например: Ф. Зелинский. Примечания [к Софокл. «Эномай»] // Софокл. Драмы. М., 1914. Т. 3. С. 256; В. Н. Ярхо. Вступ. стат. [к Софокл. «Эномай»] // Софокл. Драмы / Изд. подгот. М. Л. Гаспаров и В. Н. Ярхо. М., 1990. С. 394; M. Griffith. Op. cit. P. 66, 67; W. M. Calder III. Sophocles, «Oinomaos», and the East Pediment at Olympia // W. M. Calder III. Theatrokratia: Collected Papers on the Politics and Staging of Greco-Roman Tragedy / Ed. by R. S. Smith. 2nd ed. Hildesheim; Zürich; New York, 2006. P. 175–192, здесь – 188 f. и Note 44 (первая публикация: Philologus. 1974. Bd. 118. Hft. 2. P. 203–214).
[86] Пер. Ф. Ф. Зелинского.
[87] Г. Лихт. Указ. соч. С. 339, 346.
[88] Например: Ibyc. Frag. 5 PMG (Page); Anacr. Frag. 14, 15 PMG (Page); Pind. Frag. 123 (Maehler–Snell); Aristot. Frag. 81 (Rose); см.: Athen. XIII. 563 sq. См. также: Hesych. Lex., s.v. ojmmavteio" povqo", O 736; XII. 181, 196, 256 AG (Beckby).
[89] Обзор нарративных источников и исследований о Троиле и его любовной связи с Ахиллом см.: M. Mayer. Troilos (2) // Ausführliches Lexikon der griechischen und römischen Mythologie / Hrsg. von W. H. Roscher. Leipzig, 1916–1924. Bd. 5. Sp. 1215–1239; A. Lesky. Troilos (2) // RE. 1939. Bd. 7. 1 A. Hbd. 13. Sp. 602–615; C. Robert. Die Griechische Heldensage. Berlin, 1923. S. 1123–1126; A. C. Pearson. The Fragments of Sophocles. Amsterdam, 1963. Vol. 2. P. 253–262; TGF 4 (Radt). S. 453; Г. Лихт. Указ. соч. С. 111 сл.; Sophocles. Selected Fragmentary Plays. Oxford, 2006. Vol. 1. P. 196–247; J. Jouanna. Op. cit. P. 666–667.
[90] M. Mayer. Op. cit. Sp. 1222 ff.; J. D. Beazley. Development of Attic Black-Figure. Berkley; Los Angeles; London, 1986. P. 20 f.; M. Pipili. Laconian Iconography of the Sixth Century B.C. Oxford, 1987. P. 30; A. Kossatz-Deißmann. Op. cit.; М. Н. Химин. Миф о гибели Троила (к вопросу об инициации героя) // Миф архаический и миф гуманитарный. Интерпретация культурных кодов: 2006 / Сост. и общ. ред. В. Ю. Михайлина. Саратов; СПб., 2006. С. 39–48 (с обзором иконографических источников и литературы вопроса).
[91] S. L. Radt. Sophokles in seinen Fragmenten. S. 79–100 (здесь S. 85–92); И. Е. Суриков. Эволюция религиозного сознания… С. 122–123.
[92] Должно быть у Софокла Ахилл убил своего возлюбленного Троила, что известно из других источников. Причиной убийства могло быть то, что троянский царевич был принесен героем в жертву за победу ахейцев над Илионом. См.: М. Н. Химин. Указ. соч. С. 41 слл.
[93] См.: Hesych. Lex., s.v. ajndrovpai", A 4768, 1–2; Schol. in Pind. Pyth. 2, 121c 1–4. В текстах классического периода это слово встречается не часто: Aeschyl. Sept. 533 (ajndrovpai" ajnhvr); Aristoph. Frag. 53 (Demianïzuk); cp.: Phot. Lex., s.v. ajntivpa", A 2113, 2; Suda, s.v. ajntivpa", A 2706, 2; Schol. inLyc. Alex. ad v. 731, 2, 6; ad v. 1345, 2; F. Ellendt. Op. cit. Р. 59. Col. 1, s.v. ajndrovpai"; LSJ. P. 129. Col. 1, s.v. ajndrovpai".
[94] S. Scheurer, R. Bielfeldt. Salmoneus // Das griechische Satyrspiel / Hrsg. von R. Krumeich, N. Pechstein, B. Seidensticker. Darmstadt, 1999. S. 381–387; M. Griffith. Op. cit. P. 63; J. Jouanna. Op. cit. P. 658.
[95] Подробнее о симпосиальной игре греков в коттаб см.: K. Sartori. Das Kottabos-Spiel der alten Griechen. Diss. München, 1893; K. Schneider. Kottabos // RE. 1922. Bd. 11. 2. Hbd. 22. Sp. 1528–1541; Ю. В. Андреев. Указ. соч. С. 216; Ф. Лиссарраг.Вино в потоке образов. Эстетика древнегреческого пира // Неприкосновенный запас. Дебаты о политике и культуре. М., 2005. № 5. С. 82–92 (здесь – 90 слл.); он же. Вино в потоке образов. Эстетика древнегреческого пира / Пер. Е. Решетниковой. М., 2008. С. 74–91 (глава «Игры с вином»), здесь о коттабе – С. 85 слл.
[96] Soph. Salmon. Frag. 537 TGF 4 (Radt) = Athen. XI. 487d.
[97] О награде (nikhthvrion) победителю коттаба см.: Athen. XI. 487d–e; XV. 665d–668f.; K. Schneider. Kottabos. Sp. 1531, 1540; S. Scheurer, R. Bielfeldt. Op. cit. S. 384. Anm. 13, 14; Ф. Лиссарраг.Вино в потоке образов... 2005. С. 91 сл.; он же. Вино в потоке образов... 2008. С. 90: «Результат игры функционирует как знак: удачный бросок – залог любовного успеха». Ср. также: Б. Н. Граков. Легенда о скифском царе Арианте // История, археология и этнография Средней Азии. М., 1968. С. 115 сл. (с объяснением одного интересного граффито из Ольвии на сосуде для питья вина).
[98] K. Schneider. Kottabos. Sp. 1538; Ф. Лиссарраг.Вино в потоке образов... 2005. С. 91 сл.; он же. Вино в потоке образов... 2008. С. 85–91 (раздел «Вино любви»).
[99] Ф. Лиссарраг.Вино в потоке образов... 2008. С. 89.
[100] S. Scheurer, R. Bielfeldt. Op. cit. S. 387: «Auf eine Symposionsszene, in der die Satyrn sich am Kottabosspiel versuchen, deutet Frag. 537».
[101] M. Griffith. Op. cit. P. 65. Note 45: «Still from the clearly homoerotic angle, Frag. 448 of Sophocles’ “Niobe” also mentions a homoerotic relationship, as motivating one of the sons…».
[102] Пер. В. О. Горенштейн по изд.: Цицерон. О старости. О дружбе. Об обязанностях / Изд. подгот. В. О. Горенштейн, М. Е. Грабарь-Пассек и С. Л. Утченко. М., 1974 (репр. 1993). С. 95.
[103] Soph. Colch. Frag. 345 TGF 4 (Radt) = Athen. XIII. 603.
[104] Слово mei'rax, составлявшее его вторую основу, обозначало девочку или женоподобного мальчика-подростка. См.: LSJ. P. 1093. Col. 2, s.v. mei'rax (с указанием источников); Г. Лихт. Указ. соч. С. 333.
[105] Диоген Лаэртский называет filomeiravkio" философа Аркесилая из Питаны, который «Любил мальчиков и совсем терял из-за них голову; за это Аристон Хиосский со своими стоиками поносил его, обзывая растлителем отроков, мужеложцем и наглецом» (IV. 40, пер. М. Л. Гаспарова). Так же: Ariston. Frag. 345 SVF 1 (Arnim) = Hesych. Illustr. Frag. 7 FHG 4 (Müller).
[106] Павсаний сообщает, что из богов эпитет filomei'rax носила Артемида, святилище которой находилось в Элиде (Paus. VI. 23. 8).
[107] Пер. Д. Усова.
[108] Здесь противопоставление двух видов любви в духе Платоновой эстетики. Гомоэротическая тема присутствует в ряде диалогов Платона, который дает ей «философское обоснование». В «Пире» симпосиасты рассуждают о двух Афродитах – Урании («Небесной») и Пандемос («Низменной», буквально «Всенародной»). По Платону, Афродита Урания – это любовь возвышенная, существующая между мужчиной и прекрасным юношей, которая способствует постижению идеальной красоты и овладению благом (Plat. Symp. 181c sqq., 185c etc.); эта богиня противопоставляется Афродите Пандемос – покровительнице любви к женщине, низшему существу, способному рождать только детей, но не мысли (ibid. 181b).
[109] А.-И. Марру. Указ. соч. С. 337.
[110] Два последних поэта являются участниками описанного Платоном знаменитого философско-эротического симпосия, проходившего в доме Агафона. Сам Агафон славился своим изяществом и женственной красотой. Аристофан в комедии «Облака» изложил программу воспитания, основанную на гомосексуальных отношениях юного человека и взрослого мужа. А в его «Птицах» один персонаж упрекает другого за то, что тот неподобающим образом отнесся к его юному сыну: при встрече не целовал его и не обнял, как это подобает возлюбленному.
[111] Как было показано выше, за последние полтора столетия в классической филологии попытки «реставрации» текста эпиграммы путем изменения возраста автора (Софокла) и адресата (Геродота) предпринимались неоднократно.
[112] Благодарю М. Н. Химина за это замечание, высказанное при обсуждении темы.
[113] Впрочем, это относится и к содержанию древнегреческих эпиграмм дружеского характера (см.: Н. А. Чистякова. Греческая эпиграмма VIII–III вв. до н. э. Л., 1983), к каковым обыкновенно относят это «Софоклово» полуторастишие.
[114] См., например, в «Пире» у Платона: «Но и среди любителей мальчиков можно узнать тех, кем движет только такая любовь. Ибо любят они не малолетних, а тех, у кого уже обнаружился разум, а разум появляется обычно с первым пушком. Те, чья любовь началась в эту пору, готовы, мне кажется, никогда не разлучаться и жить вместе всю жизнь…» (Plat. Symp. 181c–d, пер. С. К. Апта по изд.: Платон. Собр. соч. в 4-х т. Т. 2 / Общ. ред. А. Ф. Лосева, В. Ф. Асмуса, А. А. Тахо-Годи. М., 1993. С. 90).
А у поэта Стратона находим следующие строки:
Я наслаждался с двенадцатилетним мальчонкой. Тринадцать
Лет наступило ему – он вожделеннее стал.
Годом позднее пришел еще более сладостный возраст,
И привлекательней всех был он пятнадцати лет.
Шестнадцать лет – это возраст богов, а семнадцатилетний
Юноша не для меня; создан для Зевса лишь он.
Если тебе и постарше милей – то уже не забава:
Время настало, и долг твой – за него отвечать
(Пер. Е. В. Свиясова).
[115] Р. А. Гимадеев. Об одном элегическом фрагменте Софокла. С. 256.
[116] Г. Лихт приводит подборку эротических историй такого рода (Г. Лихт. Указ. соч. С. 339).
[117] Пер. Я. М. Боровского по изд.: Плутарх. Застольные беседы / Отв. ред. Я. М. Боровский и М. Л. Гаспаров. Л., 1990. С. 13. У Плутарха буквально: «кто жалом любви (e[rwto" dh'gma) к мальчику поражен…».
[118] Soph. Frag. 841 TGF 4 (Radt).
[119] См.: M. Griffith. Op. cit. P. 65. Note 45.
[120] При обсуждении нашего материала этот явный контрдовод был высказан И. Е. Суриковым.
[121] См.: Н. А. Чистякова. Греческая эпиграмма… С. 77, 78, 125 сл., 133 слл. Собрание элегий Иона с указанием источников можно найти, например: PE 2 (Gentili–Prato). P. 61–69.
[122] Пер. Р. А. Гимадеева (Об одном элегическом фрагменте Софокла. С. 257 сл.) с некоторыми изменениями.
[123] Например, в «Мире» Аристофана (vv. 698 sq.) Софокл назван «старым и дряхлым» (gevrwn w]n kai; saprov"), когда ему было уже не менее 75 лет (!). Софокл родился около 496 г. до н. э. (см. выше Прим. 9 с указанием источников), а комедия Аристофана была поставлена в 421 году, при архонте Алкее, в канун подписания Никиева мира (ср. HypothesisadAristoph. Pax (Holwerda)).
[124] Оба последних были комиками и умерли в момент выступления на сцене. Филемон скончался в возрасте 99 или 101 года (Suda, s.v. Filhvmwn, F 327; см.: A. Körte. Philemon (7) // RE. 1938. Bd. 19. 2. Hbd. 38. Sp. 2137‑2145, здесь – Sp. 2138; W. Kraus. Philemon (2) // KP. Bd. 4. Sp. 737‑738), а комик Алексид прожил 106 лет (Plut. Mor. 420d; см.: Kaibel. Alexis (9) // RE. Bd. 1. 1. Sp. 1468‑1471; W. Kraus. Alexis // KP. Bd. 1. Sp. 254‑255).
[125] О реформаторской деятельности Солона см. новые работы: Х. Туманс. Указ. соч. C. 241 слл.; И. Е. Суриков. Законодательство Солона об упорядочении погребальной обрядности // Древнее право. М., 2002. № 1. С. 8–21; он же. Проблемы раннего афинского законодательства. М., 2004. С. 55–144 (глава «Законодательство Солона: религиозный аспект» и обзор литературы на С. 55 слл.); он же. Античная Греция: политики в контексте эпохи: архаика и ранняя классика. М., 2005. С. 79–150.
[126] Пер. Г. Церетели.
[127] Об этой «полемике» эллинских поэтов о пределах человеческой жизни и ее ценности см.: А. И. Доватур. Феогнид и его время. Л., 1989. С. 118 слл.
[128] Th. Gomperz. Op. cit. P. 146.
[129] Р. А. Гимадеев. Об одном элегическом фрагменте Софокла. С. 258–259.
[130] Как заметил в отзыве на нашу статью И. Е. Суриков, Плутарху (и его античным читателям) было известно все стихотворение, из которого он привел только начало, а в следующих строках этой эпиграммы могли быть указаны некие датирующие моменты, которые согласовывались с рассказом о престарелом Софокле на суде. Но в таком случае, если связывать рассказ Плутарха, который он уже изложил выше (об авторском чтении «Эдипа в Колоне» в афинском суде,Mor. 785а) с этим отрывком, то мы определенно не можем признать это стихотворение Софокловым, хотя бы по той причине, что «Эдип в Колоне» был создан в последний год жизни девяностолетнего драматурга, т. е. в возрасте почти в двое превышавшем тот, что указан в эпиграммке (55 лет). Если бы в стихотворении речь шла о суде над Софоклом по обвинению его в безумии (а эту легенду мы встречаем в похожих пересказах и у других античных авторов, начиная со II в. до н. э.: Anonym. VitaSoph. 13; Cic. Desen. 22; Apul. Apol. 37), то сама эпиграмма могла быть создана только после смерти поэта, и создана на основе преданий о дружеских узах между великими современниками прошлого – Геродота и Софокла.
[131] Об элегическом творчестве Софокла: V. Zurborg. Op. cit. S. 203–219; B. Zimmermann. Sophokles (1) // NP. 2001. Bd. 11. Sp. 727; см.: PE 2 (Gentili–Prato). P. 58–59, где собраны источники от Плутарха (рассматриваемая нами эпиграмма) до лексикона Суда, которые указывают на то, что помимо драм, Софокл сочинял также элегии и пеаны.
[132] См.: A. Connolly. Was Sophocles Heroised as Dexion? // JHS. 1998. Vol. 118. P. 1–21, где утверждается неаутентичность оды в честь Асклепия, приписываемой Софоклу.
[133] Например: J. Rasch. Op. cit. P. 2 sqq.; М. В. Скржинская. Тема Северного Причерноморья… С. 143 и Прим. 4, 5; S. R. West. Op. cit. P. 110; ср.: H. Erbse. Studien zur Verständnis Herodots. Berlin; New York, 1992. S. 70 f.
[134] Clem. Alex. Strom. VI. 19. 2, 3–4: Sofoklevou" te ejn jAntigovnh/ poihvsanto": “mhtrov" te ejn {Aidou kai; patro;" teteucovtwn, oujk e[st j ajdelfo;" o{sti" a]n blavstoi potev,” JHrovdoto" levgei: “mhtro;" kai; patro;" oujk e[t j o[ntwn, ajdelfo;n a[llon oujc e{xw”.
[135] Athen. IX. 79, 10–13: Sofoklh'" Oijnomavw/ (= Soph. Oenom. Frag. 471–477, 2 TGF 4 (Radt))·”skuqisti; ceirovmaktron ejkkekarmevno"”. kai; JHrovdoto" ejn deutevra/. Ср.: Hesych. Lex., s.v. skuqisti; ceirovmaktron, S 1157, 1–2.
[136] Anonym. VitaSoph. ‑ создание этого сборника биографических фактов относят приблизительно ко II в. до н. э.
[137] А. Н. Егунов. Письма Еврипида // Античная история и культура Средиземноморья и Причерноморья. Сб. стат. к столетию со дня рождения акад. С. А. Жебелева. Л., 1968. С. 125.
[138] Этому посвящены великолепные статьи А. Н. Егунова: 1) Письма Еврипида. С. 121–129; 2) Атрибуция и атетеза в классической филологии // Древний мир и мы: Классическое наследие в Европе и России. СПб., 1997. Вып. 1. С. 85–138 (особ. С. 100 слл.).
[139] О принадлежности Софокла к «кружку интеллектуалов», которым будто бы руководили Перикл и Аспасия в отечественной историографии см. в ряде недавних публикаций Э. Д. Фролова: Э. Д. Фролов. Сообщества друзей в политической жизни Античной Греции. Предварительные замечания // Проблемы истории, филологии и культуры. Москва; Магнитогорск, 2001. Вып. 10. С. 14; он же. Сообщества друзей // Фролов Э. Д. и др. Альтернативные социальные сообщества в античном мире. СПб., 2002. С. 30; он же. Парадоксы истории – парадоксы античности. СПб., 2004. С. 307. Скептическое отношение к информации о кружке Перикла см.: Ph. Stadter. Pericles among the Intellectuals // Illinois Classical Studies. 1991. Vol. 16. № 1/2. P.111–124, здесь – Р. 118; И. Е. Суриков. Эволюция религиозного сознания… С. 268. Прим. 59.
[140] Г. Хафнер. Выдающиеся портреты античности. 337 портретов в слове и образе / Пер. В. А. Сеферьянц. М., 1984. С. 245, сл. стат. Софокл; ср.: Там же. С. 100, сл. стат. Геродот.
[141] Можно привести примеры такого рода из истории нового времени, из совсем близкой нам русской культуры века девятнадцатого. Известно, что два великих современника – корифеи русской классической литературы Ф. М. Достоевский и Л. Н. Толстой не были знакомы (или, точнее, не были представлены друг другу), хотя жили в одно и то же время в Москве и Петербурге. Это же относится и к еще двум великим мужам – «отцам русской поэзии» – А. С. Пушкину и М. Ю. Лермонтову (последний был на полпоколения младше Александра Сергеевича). Ни в обеих столицах, ни на Кавказе они не пересекались, но жили в одно время, и в сочинениях юного Лермонтова слышны повторения пушкинских тем, а порой и сюжетов, и образов, и даже фраз (к примеру, одноименная поэма «Кавказский пленник» (1828), в которой присутствует явное подражание Поэту). А после гибели Пушкина, Лермонтов воспел Александру Сергеевичу оду (знаменитое стихотворение «На смерть поэта», 1837 г.), будучи тогда двадцати двух лет. Однако по существу вопроса – о знакомстве и близких связях (вернее, об отсутствии оных) – это, конечно же, нам ничего не дает.
Или несколько случаев из истории германской культуры, взятые буквально наобум. Не были знакомы композиторы Ф. Шуберт и Л. ван Бетховен, хотя долгое время они жили в весьма тесной тогда для музыкальной элиты Вене, даже, согласно легенде, бывали в одной пивной, но молодой Шуберт так и не решился подойти к Маэстро, страстно мечтая об этом. Или несостоявшееся знакомство Шуберта с И.-В. Гете, которому музыкант-романтик посылал из Вены в Веймар несколько своих сочинений, написанных на стихи «немецкого Олимпийца». Или пример Бетховена и его младшего современника Рихарда Вагнера. Парадоксальный факт заключается в том, что все эти «собратья по цеху», люди одной эпохи, знакомы не были, хотя об их близости слагались легенды (известно, например, мистификационное сочинение «Бетховен», в котором Вагнер художественно рассказал о своем вымышленном паломничестве к великому композитору). А их бюсты стоят друг подле друга, украшая современные Одеоны всего мира.
И можно было бы привести сотни, если не тысячи, примеров такого рода.
[142] С. И. Соболевский. Указ. соч. С. 35. Даже если, учитывая приведенные нами аргументы, допустить, что Софокл был автором элегии, посвященной «отцу истории» Геродоту, то, как заметил Соболевский, нельзя один только факт сочинения стихов считать признаком дружбы (Там же. С. 34).
[143] О совпадениях см. избранную литературу: J. Rasch. Sophocles quid debeat Herodoto in rebus ad fabulas exornandas adhibitis. Diss… Lipsiae, 1912. P. 1–54. Passim (здесь же в примечаниях представлена значительная литература вопроса до начала XX в.); W. W. How, J. Wells. A Commentary on Herodotus. Oxford, 1912 (repr. 1928). Vol. 1. P. 7. Note 3; F. Jacoby. Herodotos (7) // RE. 1913. Supplbd. 2. Sp. 232–237; H. Fohl. Tragische Kunst bei Herodot. Diss… Borna; Leipzig, 1913; W. Schmid, O. Stählin. Geschichte der griechischen Literatur. München, 1934 (repr. 1959). Bd. 1. 2. S. 317 ff., 569 f. (с указанием основных публикаций по вопросу до середины XX в. ‑ S. 318. Anm. 3, 4); С. Я. Лурье. Геродот. М.; Л., 1947. С. 19 слл., 23; он же. Очерки по истории античной науки: Греция эпохи расцвета. М.; Л., 1947. С. 100, 113 сл.; K.-A. Riemann. Das herodoteische Geschichtswerk in der Antike. Diss… Munich, 1967. S. 2 ff.; J. Hart. Herodotus and Greek History. N. Y., 1982. P. 31 ff., 159, 168, 175; H. R. Immerwahr. Historiography // The Cambridge History of classical Literature. Vol. 1: Greek Literature / Ed. by P. E. Easterlink, B. M. W. Knox. Cambridge, 1985. P. 427, 433; М. В. Скржинская. Тема Северного Причерноморья в творчестве Софокла // ВДИ. 1985. № 2. С. 142–148; M. Ostwald. Athens as a cultural centre // CAH2. 1992. Vol. 5. P. 333 ff. Note 89; F. A. J. Nielsen. The Tragedy in History. Herodotus and the Deuteronomistic History. Copenhagen, 1997. P. 46–49. Note 71–74; S. R. West. Sophocles’ “Antigone” and Herodotus Book Three // Sophocles Revisited: Essays Presented to Sir Hugh Lloyd-Jones / Ed. by J. Griffin. Oxford, 1999. P. 109–136; S. Saïd. Herodotus and Tragedy // Brill’s companion to Herodotus / Ed. by E. J. Bakker, I. J. F. de Jong, H. van Wees. Leiden; Boston; Köln, 2002. Р. 117–147; J. Griffin. Herodotus and Tragedy // The Cambridge Companion to Herodotus / Ed. by C. Dewald and J. Marincola. Cambr., 2006. P. 46–59; C. Dewald, R. Kitzinger. Herodotus, Sophocles and the woman who wanted her brother saved // The Cambridge Companion to Herodotus / Ed. by C. Dewald and J. Marincola. Cambr., 2006. P. 122–129. Подборку работ о совпадениях у поэта и историка можно также найти в нашей статье: А. А. Синицын. Геродот, Софокл и египетские диковинки (об одном историографическом мифе) // АМА. 2006. Вып. 12. C. 366. Прим. 13 и С. 367. Прим. 20.
[144] Софокловых героинь Антигону и Электру часто сравнивают с женскими образами у Геродота: с египетской царицей Нитокрис (II. 100), царицей массагетов Томирис (I. 205–208, 212–214) и правительницей Галикарнаса Артемисией (VII. 99, VIII. 68 sq., 87 sq., 101–103).
