Черникова Наталья Владимировна
кандидат исторических наук,
старший научный сотрудник
Института российской истории РАН (Москва),
Россия, Москва
E-mail: ncher@inbox.ru

В Российской империи второй половины XIX в. право законодательной инициативы принадлежало самодержцу и – опосредованно – министерствам, Правительствующему Сенату и Святейшему Синоду. Высшее законосовещательное учреждение Империи, Государственный совет, этим правом не обладал. Однако на практике он мог поручить министрам разработать любой законопроект, который казался ему полезным или необходимым. Такая возможность была обусловлена не законом, а традицией и, кроме того, находила поддержку императора. Поручения («представления») были неофициальными, не регулировались никаким законом и не были ограничены какими-либо правилами. Часто они даже граничили с просто пожеланиями. И, конечно, Государственный совет не имел способов контролировать их исполнение. Но это не значит, что министры могли пренебрегать ими. Дело в том, что поручения носили не только законодательный характер. Очень часто они были связаны с финансовой или административной сферой и даже представляли собой разрешение на ту или иную меру, так что министры были заинтересованы в их исполнении. Не могли они игнорировать и замеченные Советом лакуны в законодательстве. Однако независимо от этого разработка проектов могла замедляться, а даты их завершения – переноситься. В других случаях, особенно если речь шла о законодательном проекте, его выполнение по тем или иным причинам могло вообще оказаться невозможным. И тем не менее право Государственного совета давать поручения министрам отчасти восполняло отсутствие права законодательной инициативы и было одним из проявлений существовавших де-факто координирующих функций Госсовета.

Chernikova N.V.

«Legislative Initiative» of the State Council of Russian Empire
in the Second Half of the 19th Century

In Russian Empire of the second half of the 19th century, the right to initiate legislative projects belonged to the autocrat and, also, to ministries, the Governing Senate and the Holy Sinod. The highest legislative authority of Russian Empire, the State Council, had no such power. However, in practice it could commission ministers to draft any legislation which the Council considered useful and essential. This power stemmed from custom, not from law; besides, it founded support from the Russian emperors.