Все знают оценку этих «тезисов» у Ф. Энгельса: гениальный зародыш нового мировоззрения. Многие стремились подтвердить свою позицию ссылкой на эти заметки  К. Маркса.  Особенно «повезло» первому тезису, его первому предложению: стремились опереться на  него при обсуждении проблем гносеологии. Это идет от Г.В. Плеханова, который первым переводил заметки К. Маркса и дал, увы, не перевод, а, как отмечал все тот же В.И. Ленин, их пересказ. По Плеханову, прежний материализм «рассматривал действительность, предметный, воспринимаемый внешними чувствами мир, лишь в форме объекта, или в форме созерцания, а не форме ...практики, на субъективно^[1]. Понятия «предмет, действительность, чувственность», при таком «переводе», означают внешний мир, который К. Маркс будто предлагает брать еще и форме практики. Г.В. Плеханов не учел того, что К. Маркс ведет спор  со своими предшественниками и учителями в русле философии и на философском языке. Но решал К. Маркс задачу методологическую. К. Маркс исходил из того, что и Г. Гегель и Л. Фейербах понятия «предмет, действительность, чувственность» использовали для обозначения тела человека как «противостоящего»  душе. Определенно можно сказать, что именно тело человека Маркс предлагает брать в форме  практики.  Это и работает на диалектический материализм. Маркс отдает себе отчет, что прежний материализм готов был человека принять в форме объекта. Марксу этого мало. Это концепция Робинзонады, человека как социального атома. Взятый  же в телодвижении человек выводит нас на людей физического труда, жизнь которых характеризует понятие«отчуждение». Человек в своем телесном обличье система двойная. «Другой» в нем представлен с необходимостью. Человек не социальный атом, сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. Человек, который является собой и не собой одновременно, позволяет представить общество как систему отношений. Принятие телесности человека вместе с его двойственностью позволяет в принципе к миру вещей, однопорядковых  с телом, применить этот подход. Это и есть диалектический материализм.

В таком виде природу диалектического материализма ни К. Маркс ни Ф. Энгельс не описывали, все обстоит сложнее. Концепция человека – это только  предлог, обозначение факта несовпадения позиций. Суть расхождений более глубокая: принимает человека как телесного и двойственного живая личность. Но вот рефлексия самих К. Маркса и  Ф. Энгельса, дойдя до понимания расхождений по вопросу о человеке, до личности не дошла. Ф. Энгельс обосновывал диалектический материализм «не примерах». В.И. Ленину осталось писать, что у марксизма есть своя философия и называется она диалектический материализм,  И. Сталин вообще заявил, что это есть воззрение марксистско-ленинской партии.

Наше  время уже подготовило обоснование и объяснение феномена  диалектического материализма. Рефлексивную редукцию можно продолжить через достраивание методологии до личностного аспекта мыслительной деятельности. В интимном мире мышления сказывается не позиция трижды передового класса – пролетариата, а параметры личности как основания. К. Маркс вышел на  выражение позиции развитой личности, переболевшей детскими болезнями в виде мифологии, религии и философии. Чем не рациональность – позиция диалектического материализма, чем развитая личность – не основание культуры, до которого нас призывают «дорефлексироваться»? Наложение на мыслительную деятельность параметров личности с ее матрицами приобщения и постижения – чем это не срабатывание таинственных мировоззренческих «универсалий». Мы понимаем, что высказываем лишь гипотезу о природе «философских» методов и  философской борьбы. Но в самом деле – почему не посмотреть на поле философской брани как на борьбу  двух тотальностей – личности развитой и неразвитой. Неразвитая личность, пуская себя в ход, демонстрирует  под контролем эмоциональной сферы настрой на приобщение Я ко Всеобщему, Абсолюту. Это принято именовать идеализмом и метафизикой. Переболевшая этим развитая личность под контролем интеллекта настроена на телесность и двойственность  и свою и мироздания, что и  сопряжено с коллективистским режимом постижения «другого», с диалектикой. Из сказанного пожалуй следует, что личностный аспект мыслительной деятельности как методологический ключ к проблемам философии есть, в свою очередь, раздел более широкой теории – теории личности. Эта теория призвана не буржуазию припереть к стенке, а сделать очевидным нелицеприятный факт: массы людей в плане личностного развития, со своими идеологами, являют  собой полуфабрикат, а теории идеологов  есть эрзац. Привязывание рассуждений «к человеку», а не к личности, оставляют теории висеть в воздухе, они никого не трогают и не восходят к конкретному.

Хотелось бы в завершение высказать надежду, что «Тезисы о Фейербахе» К. Маркса, прочитанные на основе здравого смысла, таки окажутся крепким орешком, который остановит жернова пустомельства и безудержной спекуляции, от века работающих на темной энергии невежества неразвитой личности.

Рублев М.С., к.ф.н., доц. (Рязань)